Читать книгу «Купчихи, дворянки, магнатки. Женщины-предпринимательницы в России XIX века» онлайн полностью📖 — Галины Ульяновой — MyBook.

КАК ЖЕНЩИНЫ ЗАПИСЫВАЛИСЬ В КУПЕЧЕСТВО

Для женщин существовало несколько вариантов доступа в купечество. Наиболее распространенным был вариант, когда купеческие вдовы наследовали бизнес после смерти мужа или незамужние купеческие дочери — после смерти отца: женщина переоформляла на себя документы, в которых отныне числилась главой хозяйства.

Причисление в купеческое сословие из крестьянского или мещанского сословий было более сложным. По Городовому положению (1785) отпущенные от помещиков на волю крепостные крестьяне имели право переселиться в город. Но это не означало, что они могли собрать свои пожитки, запрячь лошадь, сесть в повозку и уехать. Живя в деревне или в другом городе, эти люди платили налоги и подати в своей местности и состояли в городском обществе или сельской общине. При переезде им следовало отписаться от прежнего общества и договориться на новом месте жительства, в какое сословие они поступят, чем будут зарабатывать себе на пропитание и как будут платить налоги — по купечеству, по мещанству или станут ремесленниками-цеховыми.

Но отписаться от прежнего сословия по месту исходного жительства было не так-то просто. Уехать можно было в любой год, однако окончательный переход был возможен только в годы ревизий — переписей населения, проводимых для учета всех налогооблагаемых лиц. Ревизии проводились редко — например, в 1762–1764, 1782, 1795, 1810–1811, 1815, 1833–1834, 1850 и 1857–1858 годах, всего восемь раз за сто лет.

Бюрократическая процедура перехода из сословия в сословие включала несколько шагов. По общим правилам, крестьянину или крестьянке надо было вначале отпроситься у помещика или сельской общины (если крестьяне принадлежали к казенным или удельным). Потом — получить согласие купеческой корпорации того города, куда желала поступить кандидатка в купчихи. Далее переход оформлялся в Казенной палате (учреждении по налогам) соответствующего региона с последующей подачей сведений в Сенат. При возникновении сложных случаев при перечислении из крестьян в городские сословия казенные палаты должны были обращаться к министру финансов, который передавал решенное дело в Сенат или отказывал, и тогда переезд отменялся.

Переход в другое сословие, особенно из низшего в высшее, был сложен не только бюрократически. Для этого надо было иметь много денег, которые порой копили годами и даже десятилетиями. Если, допустим, разбогатевшая крепостная крестьянка с семейством хотела переехать в город, она должна была ежегодно платить подать «по крестьянству» за себя и всех членов семьи на прежнем месте жительства, а при переезде еще и «по купечеству» — на новом месте жительства. Эта система называлась «двойной оклад». «Двойной оклад» можно было прекратить только в годы ревизий, после чего семья получала право числиться в новом сословии и платить налоги только на новом месте жительства. Как видим, финансовое обременение при смене сословия было тяжелым, доступным отнюдь не для всех.

Если, например, семья переезжала в 1799 году из деревни в Москву, она должна была платить «двойной оклад» — в деревне и в Первопрестольной — до следующей ревизии, то есть до 1811 года, целых двенадцать лет.

Были и другие имущественные и денежные особенности перехода для разных сословий. Например, кроме крестьян, принадлежавших помещику, в России были казенные крестьяне. Они принадлежали казне, государству. В их число были включены и так называемые экономические крестьяне, которые принадлежали Департаменту экономии и платили оброк в казну (а не помещику). При переезде в город они должны были пройти процедуру отказа от своего земельного надела в пользу общины и одновременно внести в купеческое общество, куда поступали, денежный залог в размере трехгодичной подати по новому званию. Удельные крестьяне (принадлежавшие царской семье) для получения «увольнительной» в Департаменте уделов, кроме других справок, были обязаны представить свидетельство о наличии у них капиталов. Закон гласил: «Поселян, кои, по усмотрению их имущества, найдутся в состоянии предъявить в звании купеческом знатные капиталы, увольнять со взносом». То есть разбогател — плати общине. Размер «увольнительного взноса» по закону 1798 года определялся приговором общины, утвержденным в вышестоящей бюрократической правительственной инстанции — Департаменте уделов. Все мужчины — главы домохозяйств села или деревни — на общем собрании (сходе) принимали решение, сколько взять с решившего уйти в город крестьянина. При этом 7/8 взноса поступало Департаменту уделов в «доход Удельный», а 1/8 — на благотворительные нужды общины для «вспоможения поселянам, пришедшим в расстроенное состояние».

Таким образом, чтобы переехать из деревни в город крестьянин должен был собрать объемный комплект документов, заплатить подати за несколько лет на старом и новом местах, а также договориться о переезде сразу в нескольких инстанциях. Но желающих переселиться в город это не останавливало. Они прилагали огромные усилия, чтобы осуществить мечту и стать свободными горожанами.

Приведем в качестве иллюстрации к законоположениям несколько случаев, сведения о которых обнаружены в Центральном государственном архиве города Москвы.

Первый случай. В 1814 году экономическая «крестьянская женка вдова» Дарья Андреева из деревни Белково Московской губернии изъявила желание поступить в 3-ю гильдию московского купечества. В семье 60-летней Дарьи Андреевой, кроме нее самой, числились еще двенадцать человек, включая трех сыновей (42-летнего Карпа, 38-летнего Ивана и 34-летнего Игнатия) с женами (Ириной, Акулиной и Татьяной соответственно) и шесть внуков и внучек, по двое детей от каждого сына (Акулина, Дарья, Андрей, Фёдор, Домна и Лукерья). Чтобы решить вопрос о поступлении в купечество столь большого количества людей, Московская казенная палата обратилась с запросом в Петербург в Министерство финансов и далее — в Сенат. Сенат дал разрешение с условием, что будут уплачены крестьянские повинности. Затем Дарья Андреева представила в Казенную палату расписку в том, что обещает платить все государственные подати и соблюдать законы («ничего неблагопристойного и законам противного не чинить»). Расписка «за неумением грамоте» по прошению Дарьи Андреевой была подписана ее сыном Андреем. Через год, согласно ревизской сказке 1815 года, семья проживала в Москве в