Цитаты из книги «Митина любовь»

– «Но как же? – говорю. – Я ведь православная!» – «По этому вопросу – к попу Евдокиму». – «Не надо мне твоего Евдокима. Что он – умней меня?» – «Ну, тогда к Чубайсу». И я слышу Его смех. Я захлопываю дверь в небо. Не хочешь разговаривать – не надо. Но или я буду орать тебе непосредственно, или уйду в одичание. Нет для меня подходящего Евдокима Чубайса. Нет – и все.

У меня с Богом личные, можно сказать, приватные отношения. «Бог! – кричу я ему поверх голов его клевретов. – Я желала сегодня позора для русской армии в Чечне. Вчера и третьего дня я желала того же. Может, мне честнее уйти к чеченам и принять магометанство?» – «Не морочь мне голову, – отвечает Бог. – От твоих криков поверх голов у меня помехи… Хочешь к чеченам – уходи. Я-то тут при чем?»

Разберетесь, мадам, с вашей собственной верой, которую вы во взрослом виде заглотнули до поперха, до задыхания, а пока приходили в себя, не заметили, как церковь, куда тайком приходили плакать и стыдиться, стала толковищем, где уже не поплачешь, потому что обтопчут.

Самое то. Шило, мыло и Достоевский

Бойся требухи, в тебе лежащей.

была в роду как бы существом несколько бракованным, возьми и уйди в баптисты.

Нечего вытаскивать покойников из их могил

Отдайся на волю воде. Она приведет тебя куда надо. Не исключено, что в омут. В сущности, это право воды.

Я была стихийным интернационалистом и космополитом, и мне казалось правильным дальних любить больше, чем ближних. Молодая дура думала, что она идет трудным человеколюбивым путем, а когда она, дура, спохватилась, то поняла, что самое трудное – любить близких. Они, как никто, исхитряются своими словами и делами подорвать твою любовь к ним. Откуда было знать, что путь через раздражение и возмущение и есть путь испытания любви. Новозеландец, папуас или мужик из соседнего подъезда сроду не раздражит тебя так, как родной брат или сестра.

– Как будешь давать нам указания оттуда? – смеется Митя. – В каком виде? – Не буду, – отвечает бабушка. – Мне наконец будет все равно. Вот рай-то!