Глава 2

Кирилл прищурил левый глаз, его коснулся солнечный луч. Значит, времени три пополудни. Как только солнце перейдет к правому глазу, будет половина четвертого. До конца рабочего дня останется два с половиной часа. Если они пройдут в таком же ритме, то у него есть шанс навестить сегодня родителей. Собирается уже вторую неделю, месяц обещает. И все никак. Непременно что-то отвлечет, обязательно что-то помешает.

Мама вчера в телефонном разговоре долго упрекала его в невнимании, а потом расплакалась и призналась, что невозможно соскучилась. У него в горле запершило от ее слез. И он поклялся себе, что уж завтра-то, то есть сегодня, он обязательно выберется к ним на дачу. И проведет с родителями один из пары отведенных ему начальством выходных. И станет послушно кушать витаминные салаты матери. И с интересом рассматривать обрезанные розовые кустарники. И возможно, даже поможет отцу рыть котлован под небольшой бассейн, который тот планирует подарить будущим внукам.

Солнечный луч замер на переносице, когда зазвонил телефон внутренней связи.

– Начинается! – проворчал со злостью его начальник Федор Иванович Хорцев. – Сейчас непременно какую-нибудь дрянь сообщат. И придется ехать. А до конца рабочего дня два с половиной часа. Надеялся, что все пройдет тихо. И девчонкам своим обещал сегодня вечер семейный. Тьфу!

Хорцев достаточно громко выругался и снял трубку. Принялся слушать и односложно отвечать.

Кирилл почувствовал на правом веке теплое касание солнечного луча. Половина четвертого наступила. Но значения это уже никакого не имело. Планы на вечер пятницы были разрушены. Телефонным звонком внутренней связи. Той самой информацией, которую заслушивал сейчас майор Хорцев и от которой отвратительно бледнел.

– Понял. Выходим, – закончил он слушать и положил трубку на аппарат. – Все, Игнатов. Прием солнечных ванн закончен. Поднимайся. Выезжаем.

Хорцев полез в сейф за кобурой. Кирилл нехотя приоткрыл глаза.

– А может, без меня, Федор Иванович? Я маме обещал сегодня приехать. Лейтенанта Егорову возьмите.

– Лейтенант Егорова сегодня выходная, если ты забыл, – отозвался майор, запирая сейф. – И выезд этот не для нее.

– Что значит, не для нее? – Кирилл подтянул ноги, сел ровно, с хрустом потянулся. – Не для ее мозгов, вы имеете в виду?

– Не для ее тонкой женской организации, – отозвался со вздохом Хорцев. – Там такое… Там такое!

Кирилл медленно поднялся, медленно пошел за начальником. Он уже понял, что дело дерьмовое. На месте преступления они наверняка проторчат до позднего вечера, если не прихватят ночь. И намечающихся выходных точно не будет. Завтра с утра они точно здесь все соберутся, и послезавтра тоже. Будут работать, выдвигать версии, отрабатывать по горячим следам. Метаться по городу будут, беситься от бессилия.

Не просто так бледнел Хорцев, отвечая дежурному. Не просто так.

Но ему не хотелось сдаваться. Не хотелось заранее погружаться в гадкий ужас рабочих будней, поэтому он продолжил бубнить начальнику в затылок, пытаясь отвлечься:

– Это у кого же, по-вашему, товарищ майор, тонкая женская организация? У лейтенанта Егоровой? Да она вздрагивает, когда ее кто-то девушкой называет, товарищ майор. Про таких, как она, говорят…

– Послушай, умник. – Хорцев внезапно остановился у двери, резко повернулся к нему, ткнул указательным пальцем ему в грудь. Глянул недобро. – Не забывай, у меня две дочери. И по этой причине к девчонкам у меня отношение особенное. Уважительное и трепетное. И говорить о девчонках гадости я не позволяю никому. Ты не исключение.

– Егорова не девчонка, товарищ майор, – протянул с обидой Кирилл. – Хотя я давно заметил, что она у вас на особом положении.

– Это на каком?

– Вы всегда потворствуете ее слабостям. Надо выходной в пятницу? Пожалуйста. Отпуск летом? Похлопочу. А я…

– А ты мне нужен сейчас там, капитан, – проговорил, перебивая его, Хорцев. – Со своим острым взглядом. И со своим не совсем нормальным мышлением.

– Спасибо, – фыркнул, не обидевшись, Кирилл.

И снова зашагал за майором, рассматривая обширную лысину на его макушке, едва прикрытую редкой русой порослью.

– Не стоит обижаться, капитан, – отозвался майор через непродолжительную паузу. Они как раз спускались по лестнице на первый этаж. – Все знают о твоем специфичном даре. Странно, но ты часто мыслишь как преступник. Ты как будто читаешь их мысли, капитан. Мне даже иногда неуютно рядом с тобой, капитан Игнатов.

Это он так шутил. Пытался сгладить то, что отчитал Кирилла за девчонок. Он вообще-то был очень миролюбивым и добрым – майор Хорцев. И Кирилла уважал за профессионализм и хватку. И многим ставил в пример. И перед начальством за него заступался. Единственное, чего ему не прощал, так это вольной холостяцкой жизни. Тридцать пять лет уже парню, а он ни о каких серьезных отношениях не задумывается. А пора бы уже, пора.

Они сели в машину Кирилла. Он не терпел выезжать на место преступления на служебном автомобиле. Все время приходилось кого-то ждать. Он раздражался, отвлекался, а в первые часы надо было быть особенно собранным.

– Куда едем?

Он покосился на Хорцева. Тот казался уставшим, все время молчал. И странная бледность, высветившая его частые веснушки, все не проходила.

– Федор Иванович? – Он тронул его за локоть. – Все в порядке?

– Да где уж! Какой тут порядок! – отозвался тот, вздрогнув. – Какой порядок, Кирилл, если такое творится! Поезжай на Звездную. Там расскажу, где сворачивать.

– А что случилось, товарищ майор?

Кирилл тронул машину с места. Ехать было недолго. Соседний микрорайон. Он знал его отлично. Пару лет назад у него там жила девушка. Он с ней провстречался рекордно долго – полгода! Девушка ему нравилась. Он ей тоже. А вот его работа – нет. И несмотря на то что им невероятно славно и комфортно было вместе, они все же расстались.

– Тебе надо искать единомышленника, то есть единомышленницу, капитан, – посоветовал Хорцев, распознав причину мрачности подчиненного. – Она не станет ворчать, когда тебя из-за стола праздничного выдернут или в выходной с постели в пять утра поднимут. Она будет с тобой всегда рядом. До поры до времени. Как моя Галя, к примеру. И когда ей потом пришлось уйти с оперативной работы из-за девочек, она никогда не ворчала. Потому что – что?

– Что?

– Потому что понимала.

Понимающих Кирилла девушек, убей, не находилось. А та, что пришла работать к ним в отдел, совершенно ему не подходила. Даже если бы она все его мысли читала, даже если бы угадывала настроение, даже если бы красавицей была невозможной, она все равно бы ему не подходила.

Маленькая, вредная, заносчивая стервозина. Это про ее характер. А что касается внешности, то тут судьба над ней просто посмеялась, наградив мелким ростом, неразличимой глазу грудью, худыми ногами и скучным, вечно пасмурным лицом.

Что в ней могло нравиться мужчине, Кирилл не представлял.

Глаза? Ну, вроде ничего глаза, карие, крупные. Ресницы длинные. Но вечно злыми какими-то ее глаза были. Взгляд колючим. Рот нормальный, да. Подкрась чуть, было бы сексуально. Но Егорова никогда не красилась. Никогда. И молчать этим ртом, когда надо, не умела. Постоянно сыпала колкостями. И ему очень часто хотелось зажать ее рот ладонью и держать до тех пор, пока Егорова не выдохнется, не умолкнет.

– О чем думаешь, капитан? – окликнул его Хорцев.

– Да так, ни о чем особенно. Что к родителям снова не попаду, – соврал он. – Месяц собираюсь. Мама плачет уже. Отец обижается.

– Это плохо, Кирилл, – сделал строгое лицо майор. – Никуда не годится. Тем более что теперь мы, кажется, так встряли… Что выходных нам с тобой не видать еще очень-очень долго. Если, конечно, ты не проявишь чудеса смекалки и не найдешь убийцу по горячим следам.

– Да что хоть случилось-то, товарищ майор, что?

В животе неприятно заныло, как всегда перед каким-нибудь гадким резонансным делом.

– Сегодня после обеда участковому микрорайона Звездный позвонила встревоженная домохозяйка пожилого возраста и потребовала его явиться к ней немедленно. Будто бы ее заливали соседи с верхнего этажа.

– Так позвонила бы в управляющую компанию, – пожал плечами Кирилл.

– То же самое ей посоветовал сделать и участковый.

– А она что?

– А она ответила, что заливают ее кровью. Полна люстра, мол, налилась.

– Чего?! – Кирилл почувствовал, как шевельнулись волосы на затылке.

– Того! Говорит, соседи сверху залили ей весь потолок кровью.

– Может, краска?

– Участковый и это предположил. На что пенсионерка его обругала, потребовала немедленно явиться, пригрозила прокуратурой. И добавила, что краску от крови она отличить еще может.

– Он поехал и?

– Он поехал. Принялся звонить в квартиру, расположенную этажом выше квартиры пенсионерки. Ему не открыли. Он вызвал представителей управляющей компании. Они с понятыми вскрыли дверь, а там…

– А там? – Кирилл свернул на Звездную. – Здесь куда, товарищ майор?

Хорцев ткнул пальцем в дом номер сорок восемь. Указал на средний подъезд.

– Так что обнаружили в квартире этажом выше, Федор Иванович?

– Два оскальпированных тела и море крови, – скороговоркой выпалил Хорцев, будто боялся, что если начнет с подробностей, то его непременно стошнит.

– Что?! С убитых сняли скальпы?

– Ты правильно понял, капитан. Зачем переспрашивать? – Хорцев поморщился, как от зубной боли.

– Убитые кто? Личности установлены?

– Издеваешься, Игнатов? – возмутился майор, повышая голос. – Эксперта для чего тогда вызвали? Нас с тобой? Если все там установлено, понимаешь!

Кирилл его понял. Тому надо было чуть погневаться, чтобы отвлечься, чтобы не тошнило, чтобы ноги не тряслись, когда станет переступать порог квартиры, где совершено убийство. Хорцев очень не любил вида крови. А когда ее было так много, особенно.

– Ну, там все же участковый. Может, опознал по каким-нибудь приметам жильцов квартиры, или…

– Заткнись! – простонал Хорцев, зажимая рот. И пробубнил из-под ладони: – А то я тебе сейчас прямо на коленки сблюю.

– Понял.

Он загнал машину на парковку. Поискал взглядом служебную машину. Еще никто не подъехал. Они первые. Вот именно по этой причине он и ездит всегда на своей. Пока каждого дождешься, пока водитель путевой лист оформит…

– Никого нет, товарищ майор.

– Вижу. – Хорцев отдышался. – Будем ждать.

– А может, я пока пойду? – Кирилл вылез из машины. – Чего время терять?

– Иди, раз приспичило, – ворчливо отозвался Хорцев и нехотя тоже полез из машины. – Я тут эксперта подожду. И остальных.

– Так точно.

– Да, и вон, кажется, тебе помощница явилась.

Кирилл глянул в направлении, куда кивнул майор, и стиснул зубы. Егорова! Собственной персоной! Не сидится ей в выходной день дома на диванчике с меховой накидкой.

Нет, дома он у нее не был. Точно не был! Так, в соцсетях как-то нашел от нефиг делать ее страничку, зашел. Фоток было не густо. Смотреть особо было не на что. Посмотрел и тут же забыл. А вот широченный диван с меховым покрывалом запомнился. И носы ее теплых лохматых тапок, налезающих на щиколотки. И меховая подушка на острых коленках. Физиономии Егоровой не было. Только диван, покрывало, тапки, подушка и острые коленки.

Почему-то запомнилось. И даже подумал тогда, что ей, наверное, уютно там сидеть. Перед теликом с чашкой горячего кофе.

Чего же сегодня-то ей не сиделось на этом диване? Чего в свой выходной притащилась на место преступления? Острых ощущений захотелось на острые коленки? Хорцева – матерого, бывалого опера – и то мутит, стоит ему представить, что произошло в квартире сорок восьмого дома. И время он тянет, дожидаясь группу.

А эта нарисовалась! Дура!

Он не стал ее ждать, пошел широкими шагами к подъезду, возле которого толпились перепуганные жильцы. Но разве она отстанет! Это просто банный лист какой-то, а не лейтенант Егорова!

– Капитан, подождите. Я с вами, – проговорила она, догнав его без труда у дверей. Хрипловатый низкий голос звучал, как обычно, почти без выражения. – Позвонили из дежурки. Рассказали.

– Ух ты, – он притормозил, оглядел ее с насмешкой. – Это кто же такой заботливый, Егорова? Не тот ли сержант, что покрывается щетиной, не успев побриться, а?

– Это неважно.

Она покраснела? Она покраснела! Ух ты. Да у девчонки появилась уязвимая точка. Запретный интерес. Молодой сержант из дежурки – жгучий брюнет с веселыми зелеными глазами. Кирилл-то думал, что ему показалось, когда он застал их шепчущимися у дежурки. А оказывается, нет, не показалось. Эти двое в отношениях?

– Вообще-то Егорова, у тебя выходной, – напомнил он, входя в темный прохладный подъезд и останавливаясь, чтобы осмотреться.

– Вообще-то отгул. И я могу его прервать по своему усмотрению, поскольку официально он нигде не проводится. – Она тоже закрутила головой. – Надо бы здесь все перекрыть.

– Сейчас приедут и все сделают. – Он посмотрел себе под ноги. – Чисто. Как непозволительно чисто в этом подъезде.

Он пошел к почтовым ящикам и прошелся вдоль них туда-обратно. Ткнул пальцем в номер пятьдесят девять.

– Твой сержант не говорил, в какой квартире произошло убийство?

– В пятьдесят девятой. – Егорова шмыгнула носиком. – И сержант не мой. Сержант Управления полиции.

– Угу…

Кирилл достал из заднего кармана джинсов тонкие резиновые перчатки. Успел захватить из ящика стола, где держал солидный запас. Натянул на руки, подергал дверцу почтового ящика с номером пятьдесят девять. Пробормотал:

– Дом номер сорок восемь. Квартира номер пятьдесят девять. Символично. Как думаешь, Егорова, не случаен выбор?

– В смысле?

Она наблюдала, как он открывает дверцу почтового ящика, заперто не было. Вытаскивает целую кучу корреспонденции. Начинает перебирать конверты. Какие-то вскрыл и прочел то, что в них находилось. Ей о прочитанном не сказал ни слова. Все бормотал и бормотал как заведенный:

– Дом номер пятьдесят девять, квартира шестьдесят… Дом номер шестьдесят, квартира семьдесят один…

– Вы о чем сейчас, Кирилл? – не выдержала Егорова его бормотания.

– А?

Он резко на нее обернулся и сморщил лицо, будто увидел нечто его раздражающее. Будто он вовсе забыл о ее существовании и не помнил, что она тут и даже смеет голос подавать.

Она почувствовала, что краснеет снова.

– Капитан, то есть вы хотите сказать, что выбор нумерации не случаен? И что, если тут орудовал маньяк, он нанесет следующий удар именно в такой… По такой системе?

Он так нагло, так самодовольно заулыбался, что она поняла, что попалась.

– Замечу, я ничего такого не говорил, Егорова. Это ты сказала. И про маньяка… – Кирилл сделал страшные глаза и прикрыл рот кончиками пальцев, затянутых в резину. – Не вздумай никому об этом сказать. Если хочешь удержаться на службе и дослужиться до капитана хотя бы.

– Почему?

Она плотно стиснула зубы. То, как вел себя с ней Игнатов, не лезло ни в какие ворота. Он разговаривал с ней как с дурочкой. Смотрел на нее как на уродину. А она, между прочим, не была ни дурой, ни уродиной. Она была лучшей на курсе. И внешность у нее нормальная. То, что она не ходит в обтягивающих коротких юбках и блузках с глубокими вырезами, обусловлено спецификой ее служебных обязанностей. И краситься на работу и делать прически, она считала, нет необходимости. Зачем?

– Потому что тема маньяков у нашего руководства под запретом. Тс-с-с! – Кирилл снова приложил пальцы ко рту. – Представляешь, что будет, если об этом узнает широкая общественность?

– Что?

Она все пыталась заглянуть в те конверты, которые он держал в руках, которые не вернул с остальной рекламной корреспонденцией обратно в почтовый ящик.

– СМИ раздуют скандал, бесконечные брифинги, пресс-конференции, ежедневные отчеты, заседания. Будет так штормить, Егорова, что тебе некогда будет на твоем меховом диване посидеть.

И он отвернулся. И медленно двинулся не к лифтам, к лестнице.

– А откуда вы знаете про мой меховой диван? – спросила она.

Поясница Кирилла, тесно обтянутая черной трикотажной кофтой, маячила перед ее глазами.

– Случайно наткнулся на твою страничку в соцсетях, – нехотя и не сразу признался он.

– И как вам? Мои фотки?

– Долго ржал. – Он бросил взгляд на нее через плечо. – Над твоими тапками. Ноги мерзнут, Егорова?

– Не твое дело, – буркнула она, внезапно перейдя на «ты», и ухватилась за краешки конвертов, мелькавших перед ее глазами. – Что там, Кирилл?

– А там, Егорова, – он выдернул конверты из ее пальцев, не позволил взять их. – А там ответы на многие вопросы, которые у нас возникнут уже через пару минут.