– Иван Сергеевич, вам необходимо опознать. – Голос Харламова дрогнул. – Такова процедура. Родственники должны.

– А может, это не она?! – Усов резко поднялся, прижал громадные кулаки к груди, глянул на Вадика с надеждой. – Может, не она?!

– Она. – Вадик не выдержал его надежды, увел взгляд в сторону. – Я был там. Видел. Если хотите, я могу проехать с вами.

– Не хочу! – вдруг крикнул резко и тонко Иван. Ткнул дрожащим пальцем в дверь. – Уходите, Вадим! Не могу… Оставьте меня. Пожалуйста… Все потом! Все формальности потом! Уходите…

– Мне нужны ключи от ее машины. – Вадик настырно не двигался с места.

– Зачем?! – сразу хищно ощетинился Усов. – Станете там шарить, да?!

– Стану, – не соврал он. Вытянул руку: – Ключи, Иван Сергеевич.

В машине было чисто. В том плане, что чисто было во всех отношениях. Не заляпанные осенней грязью коврики. Лишь со стороны водителя несколько пыльных следов от больших ботинок. Усов ехал за рулем. Чистая пепельница. Тщательно отполированная панель. В багажнике ничего, кроме огнетушителя и аптечки. За откидными козырьками ничего. Ни визитки, ни записки, ни единой карточки. Это не показалось Харламову странным. Лариса Усова была до невозможного аккуратной. Его за авторучку, оставленную на столе, ругала. Ну почему же тогда, почему она сорвалась так резко и помчалась домой к их важному свидетелю?! Он утверждает, что не звонил. Что убрался из дома еще до обеда. К кому тогда на встречу она поехала? Она что, не узнала голоса?!

– Надо отследить все ее звонки с мобильного и на мобильный. Так же на городской, домашний и… звонки на мобильный ее мужу. И с мобильного ее мужа, – раздавал указания через час Харламов, негласно назначив себя ответственным за расследование, за ее нелепую смерть.

Генерал ближе к вечеру собрал совещание, долго распространялся на тему, что следствие ни черта не работает как надо. Что давно уже дело банды Гаврика, по паспорту Гаврилова, должно было быть в суде. А они все копаются.

– Вот вам и результат! Затянули?! – Генерал буравил взглядом низко опущенную голову Харламова. – Они и начнут теперь каждый день по следователю убирать. Чего затянули, капитан?! Можешь ответить?

– Товарищ генерал, неожиданно появился важный свидетель. И у него даже имеется запись с камеры мобильного, как люди Гаврилова вытаскивают из машины бизнесмена, избивают. – Харламов назвал имя, бывшее у всех на слуху.

– Свидетель! А вы с ним говорили толком?! – фыркнул генерал.

– Так точно!

– Запись! А кто ее видел? Ты ее видел?

– Никак нет, товарищ генерал, – покаялся Харламов. – Именно за ней отправилась вчера Лариса Ивановна. Она позвонила мне и сказала, что едет на встречу со свидетелем. И что он ей пообещал показать запись. И сообщить еще что-то очень важное.

– Бред какой-то! – шлепнул себя по ляжкам начальник. – Он что, не мог ее тут показать?!

– Не мог. Клялся, что запись в тайнике. Что это единственный гарант его безопасности. И ведь за сведения награда обещана. Вот он и тянул, сколько мог.

– Бред какой-то! – снова возмутился генерал. – Откуда вы вообще его откопали, свидетеля этого?

– Он… Он сам позвонил мне, – признался Харламов. – На рабочий телефон позвонил и сказал, что обладает ценной информацией и что готов предоставить ее в обмен на… деньги.

И вдруг неожиданно срывается в Питер к больной сестре? Гадкая мыслишка, что его – Харламова – просто напросто кто-то очень удачно развел, внезапно так вдарила по темечку, что он едва не застонал. И тут же пошел мусолить эту гадость на все лады.

Как-то уж очень своевременно случился этот звонок от неожиданного свидетеля. Следствие идет уже полгода. И все было тихо. А тут вдруг этот звонок от Устинова Сергея Ильича. Явился потом – тихий такой мужичок, застенчивый, дико переживающий за свою безопасность и за то, что ему не выплатят деньги за видеозапись. Наговорил много. Под протокол говорить отказался. Объяснил тем, что пока еще не решил, станет ли он выступать в суде. И они с Ларисой Ивановной вцепились в него как в соломинку. Почему? Да потому что за полгода их свидетельский ряд поредел настолько, что дело того и гляди развалится. Кто смертельно заболел, кто погиб в автокатастрофе. Один даже сел за ДТП. Тех, кто остался, матерые адвокаты запросто приперли бы к стенке в суде и заставили бы путаться в показаниях и бледнеть.

Вот Устинов и показался им благословением небес.

– Харламов, это бред! – уже орал в полный голос генерал, раскрасневшись, распотевшись, разгневавшись. – Где он, твой свидетель, сейчас, где?!

– В Питере, товарищ генерал, к сестре больной уехал вчера. Сказал, что на два дня.

– Так давай его сюда немедленно! Из Питера, из Монголии, из Англии, откуда хочешь, доставай и давай его сюда, Харламов!

После совещания Вадик несколько раз пытался связаться с Устиновым, результата ноль. Телефон оказался заблокированным. Он еще пару часов надеялся на то, что у человека в роуминге просто закончились деньги, а пополнить счет просто нет времени. Но когда Валера Незнамов, самый умный и исполнительный айтишник, с которым Вадику когда-либо удавалось сотрудничать, положил ему на стол сведения о телефоне Устинова, его едва не стошнило.

– Ты уверен? – севшим голосом спросил он у Валеры.

– На сто процентов. Телефон зарегистрирован на жителя Узбекистана. Зарегистрирован две недели назад, Вадим. С него никаких более звонков не совершалось. Только звонки вам в кабинет. Один звонок вчера ближе к полудню. Из вашего кабинета звонили на телефон Устинова четыре раза. С мобильного Усовой ему всего три звонка. Все вчера. Один в половине первого, второй в три пятнадцать дня, третий в четыре почти. Ни разу ей не ответили. Потом ей звонили с таксофона нашего города в шестнадцать пятьдесят пять. Разговор длился полминуты.

– Сообщения с номера никуда не отсылались? И, Валера, из Питера? Из Питера никто ему не звонил?

– Нет, Вадим. Все, что есть, распечатано. Никакие сообщения не отсылались и не получались. И никто больше не звонил, кроме вас. Это плохо, Вадик?

– Это? – Харламов поднял на айтишника несчастные глаза. – Это так плохо, Валера, что и представить невозможно. Сейчас его телефон отключен… Он где-то в Питере, этот Устинов Сергей Ильич.

– Как в Питере? – Валера ткнул пальцем в распечатку. – Он в регионе, Вадик. Где-то здесь, рядом. Ни в каком Питере он не был. Про мужика не знаю, а что телефон не выезжал за пределы города, голову даю на отсечение.

– Обалдеть… – ахнул Харламов. – Что получается?!

Получалось, что Устинов вызвал по телефону Ларису Ивановну. Потом, когда она предположительно приехала на адрес, не ответил ей на звонки. Но сегодня он ответил ему – Харламову – и сказал, что находится далеко за пределами родного города. А он никуда не выезжал вместе со своим долбаным телефоном. Он все время находился тут, рядом! И где конкретно?! И зачем…

Зачем он вызвал ее на адрес? Чтобы заманить и убить?!

– Твою мать… Твою мать… – Вадик обхватил голову руками, уставился в потертое ребро Ларисиного стола. – Это была ловушка, Валера. Ловушка для Ларисы. С самого начала! С первого дня, часа целью было заинтересовать и заманить ее. Но… Но зачем?! Зачем так усложнять?! Слушай…

Валера вытянул шею, подхватывая возвращенную распечатку.

– Пробей, пожалуйста, Устинова Сергея Ильича, пятьдесят два года, проживает… – Он продиктовал Валере адрес. – Выезжал он или нет куда-нибудь? Покупался им билет на поезд, самолет? И это, Валера, если удастся установить, где сейчас его телефон, я твой должник.

– Понял, я пошел.

Валера ушел. Харламов со стуком уронил голову на стол и застонал.

Они попались с Ларисой! Просто бездарно попались в ловко расставленные сети. Вопрос – кем? Кем являлся этот Устинов? Человеком Гаврилова? Скорее всего, это так. Бандиты забросили наживку, заранее зная, что они клюнут. Не могли не клюнуть. Выманили ее и…

Но почему так накрутили? Зачем? Куда проще было подстеречь ее у подъезда. Она часто задерживалась после работы и возвращалась одна на своей машине. У них двор плохо освещен. Работай – не хочу! Так нет же, подослали Устинова, а он нарисовался, не стереть. Он же не был с накладными усами и бакенбардами. Не надевал парика. И документы его проверяли внизу на охране.

– Чушь какая-то! – фыркнул Харламов.

Может, ее убили грабители? Просто Лариса оказалась не в том месте, не в то время и ее убили, ограбив? Телефон пропал, его местонахождение сейчас пробивают, пока тишина. Документы пропали. Деньги. Карточки банковские. Что еще? Группа, выехавшая на происшествие, утверждает, что не было ни украшений, ни часов, ни колец, ни браслетов. А Лариса часы даже на ночь не снимала. Они у нее были дорогими, Усов ей привез из Швейцарии. Она хвасталась. Серьги носила. Выглядели скромно, но стоили немало. Цепочка с крестиком всегда на ней была.

Может, и правда, грабители? Ничего же на ней не оказалось!

Он позвонил Ивану Усову. Тот ответил лишь через полчаса. Глухим, чужим голосом признался, что только что побывал в морге на опознании. И надолго замолчал. Вадику пришлось просить его посмотреть дома, что пропало из украшений. В том смысле, что могла она на себя надеть, когда выходила из дома. Пообещал посмотреть дома в Ларисиной шкатулке, чего там нет.

– Но она всегда носила часы, цепочку с крестиком и какие-нибудь серьги, – сказал Усов.

– Я помню. Ничего этого при ней не обнаружено. Пропали телефон, кошелек, документы.

– Считаете… Считаете, что Ларису убил какой-то гопник?! – вдруг заорал не своим голосом Устинов. – Что она стала жертвой грабителя?! Случайного грабителя, бьющего наповал профессиональным ударом в сердце?! Не смешите меня, Харламов! Не смешите! И не спешите списать это дело на банальный грабеж…

Он отключился.

Вадим с раздражением крутанул мобильник на столе. Он и не пытался никого рассмешить. И спешить не собирался. Он просто пока отрабатывает версии. А сейчас поедет на адрес, где ее нашли. Хотя представить себе не мог, как взглянет на то место, где нашли сегодня утром Ларису. Кто, сказал дежурный сержант, звонил? Предположительно, подросток? Вот и подростков всех осмотрит в округе. И если понадобится, сядет в засаду утром и станет наблюдать за каждым, чей маршрут пролегал мимо страшного места…