Глава 8

Звягин стоял у кабинетного зеркала, отколотого вверху слева в форме треугольника. Кто отколол, почему, куда делся осколок – он не знал. Когда он вселился в этот кабинет, этот дефект уже был. И он, каждый раз глядя на себя в разбитое зеркало, думал, что это плохая примета. Что давно пора его снять со стены возле двери. И повесить другое. Не так уж и дорого. Мог бы средства и из собственного кармана достать. Но все что-то мешало и мешало. И благие намерения вспоминались, лишь когда он глядел на свое отражение и досадливо понимал, что его ауре в один прекрасный момент может настать конец. Она истончится, превратится в выжженное поле.

Подполковник со вздохом отошел от зеркала, сел за стол и невесело усмехнулся.

Если бы кто-то прочел его мысли, счел бы язычником. И точно не доверил бы ни одного серьезного расследования. И воспитание детей и внуков. Потому что верить в приметы, нашептанные бабушками, неправильно.

Звягин взглядом поймал в окне медленно плывущее облако. И оно ему тут же напомнило надгробие. С крестом! Он даже поплевал через левое плечо три раза, настолько поразительным было сходство. Хорошо, что в кабинете сидел один. Хромов с утра отправился в парк, где работал таксист, последним видевший Марию Белозерову в живых. Хромову не терпелось еще раз допросить Климова. Уточнить кое-какие детали.

Звягин не верил в эту затею. Вон у него в папке с делом целая стопка показаний этого таксиста. Они его три с лишним года назад без конца на допрос дергали. У мужика потом даже проблемы со здоровьем начались. И его адвокат, которого тому пришлось нанять, недвусмысленно дал понять: если не отстанут от несчастного, пусть ждут прокурорской проверки.

Он осторожно потрогал лысину. Расправил редкие волосы. Показалось, что не так. Влез в верхний ящик стола, достал редкий гребень и провел им по волосам. И снова глянул за окно.

Гадкое облако, словно насмехаясь, остановилось, повиснув в оконном проеме все тем же погребальным объектом.

– Добра не жди, – скрипучим голосом произнес Звягин.

И даже вздрогнул от телефонного звонка на мобильный.

– Да, старлей, докладывай. Что у тебя нового?

И Хромов в ответ так тяжело вздохнул, что подполковник тут же понял: все его предчувствия, которые кто-то счел бы язычеством, кажется, начинают сбываться.

– Ну!

– Я к диспетчеру сразу пошел, товарищ подполковник, – начал словно нехотя Хромов. – Иванова Алла Ивановна.

Звягин мгновенно вспомнил неприятную особу в ярких трикотажных кофтах, неприлично обтягивающих ее пышное тело. Все она что-то недоговаривала. Все что-то темнила. Будто и знала что-то. И говорить не хотела. И даже угрозы на нее не действовали.

– Так что Алла Ивановна? – поторопил Хромова Звягин. – Что-то новое сообщила тебе?

– Нет, не сообщила. Нет ее на работе. Хотя сегодня специально подменилась с напарницей, чтобы в день выйти. Утром водители на смену явились, а ее нет. Сменщица ноет, что ей домой пора, что она устала. Ивановой звонят, а ее телефон вне зоны.

– А ты чего так озаботился, не пойму? – разозлился ни с чего Звягин. – Что ей прогул поставят?

– Никак нет, товарищ подполковник. Не в прогуле проблема. Дело в том, что Иванова видела на днях репортаж по телевидению о найденном на берегу залива трупе. Ну и… – Хромов ответил кому-то в грубой форме, что занят. И продолжил: – И собиралась продать какие-то сведения на телевидение.

– О как! Это тебе телевизионщики сообщили?

– Никак нет. Кое-кто из ее коллег. Алла, мол, хвасталась, что кое-что знает. Что кое-что в свое время не сообщила полиции. Потом забыла. А теперь вдруг вспомнила и решила подзаработать.

– И сразу после этого не явилась на работу? Разбогатела, что ли?

Он старательно отметал очевидное, принявшееся стучаться в его мозг. Не смотрел в окно, где над ним скалилось мерзкое облако. Не косился в сторону отколотого зеркала.

Это все предрассудки. Все его предчувствия – это старость и глупость.

– Я не знаю, товарищ подполковник. Может, съездить к ней на адрес?

– А чья это земля? – вдруг решил повредничать Звягин. – Наша? Нет?

Хромов назвал адрес Ивановой, и оказалось, что район в их юрисдикции. И хочешь не хочешь, а придется разбираться, если вдруг что.

– Ладно, поезжай, старлей. Я тоже туда подтянусь. Без меня к ней не суйся. Она баба тертая. Три года назад весь мозг мне выела своими выкрутасами.

– Так точно. Буду ждать у дома…

Дом был почти точной копией того, где накануне побывал Звягин. В таком же точно доме жила и Марина – выжившая жертва маньяка, убивающего женщин на остановках общественного транспорта. И двор был таким же уютным, в цветах и аккуратно подстриженных кустарниках. И почему-то именно тот факт, что все это было очень похоже – и дом, и двор, подпортило настроение Звягину еще сильнее.

– Добра не жди… – пробурчал он, выбираясь из своей машины на улицу.

Хромов сидел на скамейке у подъезда, в котором проживала Иванова. Странно, но скамейка была необитаема. Ни одной местной сплетницы, ни одной мамаши с коляской. И от этого тоже у него заныло в желудке.

– Идем, – кивнул на дверь Звягин, проходя скорым шагом мимо Хромова. – Авось проспала наша Алла Ивановна. Или в самом деле разбогатела, получив гонорар от телевизионщиков.

– Представляете, что она должна была им сообщить, чтобы разбогатеть и забить на работу! – фыркнул невесело Хромов, дыша Звягину в лысую макушку.

Он почти на голову был выше. И почти на четверть века моложе.

Они поднялись по лестнице на нужный этаж и оторопели, уткнувшись взглядами в согнутую спину какого-то мужчины, орудовавшего в замке отмычкой.

– А ну руки вверх! – громко приказал Звягин. – Кто такой? Предъявить документы!

– Как же я вам их предъявлю, если мои руки вверху?

Мужчина оказался совсем молодым парнем. Модная стрижка с выбритыми затылком и висками. Тонкогубый рот, беспрестанно кривящийся в многозначительной ухмылке. Джинсы, футболка, кроссовки, через плечо сумка.

– Обворовать решили гражданку Иванову? – поинтересовался Хромов, быстро ощупывая карманы парня. – Пока она на работе…

– Нет ее на работе. И обворовывать я ее не собирался. Просто хотел поговорить.

– Вскрыв ее замки своей отмычкой? Странная манера построения разговора, не находите?

Звягин услышал за спиной характерный щелчок отпираемого замка. И в спину тут же подуло. Сквозняк из открывшейся соседней двери, понял он и обернулся.

– Здрассте, – чуть склонился он, приветствуя женщину средних лет, подозрительно их рассматривающую. – Мы из полиции, не переживайте.

Он показал ей свое служебное удостоверение. Хромов тоже, оттеснив парня, которого обыскал, в угол у двери.

– Пытаемся попасть к вашей соседке, а ее, кажется, нет дома.

Женщина согласно кивнула, сунула руки в карманы домашнего бархатного костюма цвета спелой сливы. Уставилась на парня.

– А этот кто? Откуда? Почему в замке Аллы возился? – Она поймала недоуменный взгляд полицейских и пояснила: – Я в глазок видела. Он сначала все звонил и звонил. Стучал, звал Аллу по имени. А потом начал в замке отмычкой шуровать. Вор, что ли?

– Не вор я. Я с телевидения. Барков Илья Сергеевич, – представился парень, низко опустив голову, как будто смущаясь.

– О как! А вас на телевидении всех отмычками снабжают, отправляя на интервью? – прищурился Звягин и вытянул в его сторону руку. – Документы предъяви.

Документы нашлись в его сумке. В самом деле, парень оказался официально трудоустроенным на местном телевидении в отделе криминальной хроники. И имя носил то самое, которым представился, – Барков Илья Сергеевич.

– Что же это вы, Илья Сергеевич, решив взять интервью, опустились до кражи со взломом? Это серьезное уголовное преступление и…

– Да как вы не поймете! – возмутился он, но, правда, тихо, без нервов. – Не собирался я ничего красть! Алла Ивановна назначила мне встречу сегодня. В таксопарке. В половине восьмого утра. Я ждал ее, ждал. Не дождался и поехал сюда.

– Адрес откуда узнал?

Звягин упорно не хотел ему выкать. Не заслужил, попавшись с отмычкой в руках.

– Мне ее бывший сожитель сообщил.

– Бывший? – изумленно воскликнула соседка. – С каких это пор Тимур стал бывшим? Жил себе, жил четыре года с ней, и вдруг бывший?

– Он сказал, что расстались не так давно.

– Это когда? Утром? – насмешливо скривила она губы. – Он вечером к ней вчера входил. Алла опять что-то вкусное готовила. Запахи на весь подъезд. И Тимурка прямо с работы сюда.

– Вы сами видели? – уточнил Хромов.

– Как вас всех вижу. Он всегда по лестнице поднимается и песни свои поет. На своем языке. А в подъезде гулко, все слышно. Вот скажите, если он за вещами к ней, допустим, приехал, стал бы петь?

– Вы видели, как он в квартиру входил? – спросил Звягин.

Ему снова вспомнилось отвратительное облако, повисшее с утра за окном рабочего кабинета. Оно точно на что-то такое намекало. На что-то нехорошее, что сейчас он каждым нервом ощущал.

А как еще? Поменялась сменами и на работу не пришла. Это раз. Назначила встречу с телевизионщиком, с которого хотела поиметь денег, и отменила интервью в одностороннем порядке. Это два. На звонки не отвечает, на стук не открывает. Это и три, и четыре. Ну и пять, разумеется, это визит сожителя, с которым рассталась накануне.

– В квартиру как входил, не видела, врать не стану. Но дверь хлопнула.

– Когда? Сразу после песен? – вставил вдруг слово Барков с телевидения.

Она задумалась, потерла переносицу. И вдруг пожала плечами.

– А я не помню, – призналась она с обескураженным видом. – Когда ее дверь хлопнула, не помню. То ли до его песен. То ли после. И кажется, она не один раз хлопала. Кажется…

– Ладно, разберемся, – скрипучим голосом отреагировал Звягин. – Давайте вызовем вашего участкового. И станем уже что-то делать с этой дверью.

Участковый явился так быстро, словно ждал во дворе звонка. Почесал голову и предложил вызвать слесаря из управляющей компании. На что Барков авторитетно заявил, что они запросто могут воспользоваться его услугами.

– Чтобы времени не терять. – Он потряс в воздухе связкой отмычек, с которыми его застали Звягин с Хромовым.

– Точно медвежатник, – ахнула соседка, когда дверь Аллы Ивановны Ивановой через пару минут распахнулась.

– Я – нет. Дед мой полжизни отсидел за это дело, – не без смущения пояснил Барков. – И меня кое-чему обучил. Но я, честно признаюсь, пользуюсь освоенным мастерством только в мирных целях. Заходим, господа.

– Стоять! – скомандовал Звягин. – Сначала мы…

Его старый нос, который его жена называла волчьим, вдруг кое-что учуял. К запаху приготовленной вчера еды и ароматических домашних отдушек примешивалось еще кое-что. Некий металлический запашок с ощутимой кислинкой, от которого у него всегда случалась оскомина. Его крайние зубы просто сводило от этой вони, в происхождении которой он не мог ошибиться.

Все так, как он и предполагал. Аллу Ивановну Иванову обнаружили на собственной кухне в луже крови в области головы. Женщина лежала лицом вниз с широко раскинутыми в стороны руками и ногами.

– Ударили со спины, – прокомментировал Хромов, снова принявшись обдавать его лысую макушку горячим дыханием. – Не ожидала нападения.

– Не сопротивлялась, – присев перед телом, добавил Звягин.

Он внимательно осматривал ее ногти, не дотрагиваясь.

– Маникюр в порядке. Да, ты прав. Напали со спины. Давай, старлей, вызывай, кого надо. И будем работать. Да и сожителя ее задержать надо срочно.

– Думаете, он? – Хромов уже набирал нужный номер телефона.

– Думать будем потом. Задержим, поговорим. Может, он… – Звягин покосился на дверной проем, в котором маячил телевизионщик Барков. – Может, он знает, о чем она собиралась сообщить корреспонденту с телевидения…