Глава 2

– И как долго ты еще станешь терпеть эту свою пышку?!

Изящные крылышки точеного носа гневно затрепетали. Указательный пальчик с удивительно искусным маникюром лег на переносицу, надавил, будто прогонял слезу. Голос дрогнул, когда она снова заговорила.

– Илюша! Она не любит тебя, понимаешь! Не лю-бит!

Последнее она произнесла по слогам, как будто диктовала своим первоклашкам слово из диктанта.

Первоклашек она обожала. Всяких! Смешных, покладистых, капризных, вредненьких. Работу свою тоже обожала, хотя могла запросто не работать, проживать папины деньги. И обожала этого мужчину, который сидел сейчас перед ней за столиком в дорогом кафе, куда она пригласила его пообедать.

Мужчина хмурился и без конца прокручивал запись в диктофоне. Он долго не мог понять, как ей удалось эту запись сделать. Пришлось врать и изворачиваться. Чего она терпеть не могла – это сочинять небылицы. О том, как она случайно оказалась в спорткомплексе с подругами. И совершенно случайно баловалась с телефоном, стоя у дверей сауны в ожидании своей очереди. И вдруг из распахнувшейся двери вываливаются двое, его жена и ее подруга. И его жена говорит такое!..

Когда мужчина наконец понял, как все произошло, и поверил в стечение обстоятельств, он вдруг заявил:

– А где гарантия, что разговор обо мне? Здесь же обо мне ни слова. Имени моего нет.

И он осторожно отодвинул ее дорогую игрушку.

– О тебе, Илюша. Разговор, поверь, был о тебе. Просто, увидев их, я растерялась, смутилась. И быстренько телефон убрала, – продолжила она излагать выдуманную накануне историю. – Но она несколько раз повторила, что ее муж просто никакой! Тебе этого мало? Мало, чтобы понять, что она живет с тобой по инерции? И ты тоже живешь с ней по инерции. Вы просто убиваете время! А его нам так мало отпущено богом! Мы тратим его бездумно, Илюша! Нерационально.

– Да? – Обожаемый ею мужчина поднял брови и улыбнулся улыбкой самого прекрасного принца на свете. – В самом деле, Катерина Сергеевна?

Она засияла в ответ. Он любил называть ее по имени-отчеству, а еще училкой, а еще маленькой занудой. И ей это нравилось куда больше всяких там муси-пуси. Он был сильным, красивым, энергичным – обожаемый ею мужчина. И еще он так был похож на ее покойного отца, которого она тоже обожала, что пройти мимо Ильи Катя просто не смогла. Вцепилась в него бульдожьей хваткой, и все.

– Он будет моим, нянька! – шипела она домработнице, которая жила в их доме столько, сколько себя Катя помнила.

Домработница Клава, которую Катя с детства именовала нянькой и никак иначе, сокрушенно качала головой, шептала что-то про чужое счастье и про совесть. Катя ее не слушала.

– Он будет моим! Я все для этого сделаю!

И принялась делать. Сама! Минуя всяческую помощь, хотя запросто могла обратиться к бывшему начальнику охраны своего отца. Тот по привычке иногда опекал ее. К примеру, нарыл досье на Степанова Илью Сергеевича, единственным недостатком которого оказалось то, что он не был холост. Пару раз сопровождал в поездках. Иногда консультировал по телефону – наводил справки о родителях ее школьников, если она просила.

Но в этот раз к его помощи Катя не прибегала. Она сама взялась следить за женой Ильи, и небезуспешно. Чего стоит фотография, на которой эта противная пухлая Кирка обнимается с мужиком на обочине сразу после аварии. Илье очень это не понравилось, очень! А теперь эта звукозапись, выдранная Катей из контекста пустого разговора подруг. Тут уж Илья не мог найти никакого оправдания своей ненаглядной Кире.

А что? А вдруг он ее правда обожает? Вдруг все заверения, что давно разлюбил, что просто ждет удобного момента, чтобы уйти, – ложь?

– Илья, нам надо серьезно поговорить. – Мягко дотронувшись до его ладони, лежащей на белоснежной скатерти, Катя прокашлялась. – Так долго продолжаться не может. Я понимаю, что такие слова, вероятно, каждая любовница говорит рано или поздно своему любовнику, но…

– Но? – Илюша глянул на нее грустно.

Не спугнуть бы! Не оттолкнуть своей напористостью.

– Но это поздно, кажется, уже наступило, – тихо, почти шепотом проговорила Катя.

– То есть?

В его глазах, в лице ничто не изменилось. Он по-прежнему смотрел на нее с тихой печалью. Как если бы жалел и ее и себя. Бедных заложников собственной страсти.

Катя вздохнула, рассматривая его.

Господи, до чего же он хорош! Мягкие русые волосы, слегка вьющиеся, слегка непослушные. Голубые глаза, красивый нос, скулы, рот. Ничего хищного, ничего безвольного. Милый, приятный, воспитанный. Так сказал о нем бывший начальник охраны ее отца, и Катя с ним была согласна. А потом, когда он добавил, что Илья сильно похож на покойного хозяина, она расплакалась. С облегчением. С благодарностью.

– Я больше не могу предохраняться, – соврала Катя. – Мой врач категорически против всяких пилюль.

– Ага, – кивнул Илья и снова покосился на ее телефон, который она со стола так и не убрала.

– Мне пора рожать. Мне двадцать девять лет. Потом может быть поздно, – гнула свою линию Катя, хотя рожать пока не собиралась. Пять ближайших лет точно.

– Я тебя услышал, – кивнул снова Илья.

И вдруг нажал пальцем на ее телефон, снова воспроизводя запись, где его жена звонко утверждает о его никчемности. Громко, на все фойе. Еще один кивок.

– И это я услышал. Кать, давай съедим чего-нибудь.

Это был хороший знак, очень. За полгода их отношений она его неплохо узнала. Если все хорошо, Илья хотел есть. Если все плохо, аппетита нет.

– А давай, – взмахнула она руками. – По куску бифштекса. С кровью! И овощей гору! Да?

– И еще мандариновое суфле, – заразился он ее азартом, заулыбался, поймал ее ладошки, легонько сжал. – И кофе целый кофейник!

– И пирожных, да-да! Пирожных шоколадных!

– С воздушной шапочкой. Помнишь, брали в последний раз? Вкусно!

Они подозвали официанта, сделали заказ. Потом с аппетитом ели, урчали, как сытые кошки, смеялись друг над другом, подшучивали. Сделалось беззаботно и весело. Катя решила его не дожимать. Информация запущена, пускай принимает решение. Он же мужчина. Ему потом править отцовским бизнесом, доставшимся Кате в наследство. А кому еще, ей, что ли? Она теперь этого не может. Она учительствовать любит, малышами командовать. Это ее. А бизнес…

– Илюша, совсем забыла сказать за всем за этим… – Она неопределенно повела рукой, сняв ее с баранки руля своего автомобиля. Илья стоял возле машины. – Тебе надо было бы заехать на фирму отца. Что-то там идет не совсем так, как надо. Надо же, совсем забыла.

Катя наморщила лоб, будто правда только что вспомнила. Конечно, она не забывала. Просто приберегала до удобного момента. Она же стратег, а не так себе.

– А что там не так? – Илья наклонился в ее сторону, дотянулся губами до щеки, поцеловал. – Там у тебя какой генеральный, о-го-ого!

– В том-то и дело, что он на больничный ушел, месяца на два. Какие-то серьезные проблемы со здоровьем. Оставил за себя зама, но не очень верит в его силы. Просил меня подключиться. А ты же знаешь, что бизнес для меня – это смерть. Ты не мог бы?

– Катюша, как я туда явлюсь? В роли кого? – мягко перебил ее Илья, стоя все так же, согнувшись возле ее водительской дверцы. Его полупальто из кашемировой ткани широко распахнулось на груди, и ей тут же захотелось нырнуть туда руками. – Здрасьте, я от Кати?

– Вот! – ткнула она его пальчиком в грудь. – А я о чем? А мог бы явиться туда уже хозяином!

– Ой, скажешь тоже, – фыркнул Илья весело. – Женитьба на тебе не сделает меня хозяином, малышка. Я добросовестно буду править твоей фирмой по твоей доверенности, если ты, конечно же, мне доверишь. Но это потом. А сейчас как? Здрасьте, я люблю вашу хозяйку и поэтому…

– Балда, – блаженно улыбнулась Катя и оттарабанила по рулю какой-то победоносный марш. – Какой же ты балда, Илюшка.

Заявление о женитьбе, хоть и прозвучавшее не совсем так, как ей хотелось бы, все же прозвучало и в разы подняло ей настроение.

– Почему? – Илья ласкал взглядом ее красивое личико.

– Потому что сразу после свадьбы я перепишу на тебя свой бизнес, милый!

– А вот это делать совершенно не обязательно. – Он посерьезнел, выпрямился, одернул полупальто, поправил рукава сорочки, перевернул часы циферблатом вверх, они все время соскальзывали. – Я же не на бизнесе жениться собрался, а на тебе.

– А собрался все же? – она чувствовала, что сейчас точно задохнется от счастья. – Собрался?

– Да. Я прямо сегодня, Катюш, сниму номер в гостинице. Потом соберу свои вещи. А завтра найму адвоката и потороплю, чтобы не затягивал с процессом.

– С каким? – ее голос дрогнул.

– С бракоразводным, малыш. С бракоразводным.

Он попятился, задел каблуком обледеневший камушек, оступился и, неуклюже взмахнув руками, растопырил ноги, пытаясь сохранить равновесие. И тут же недовольно сморщился, поняв, что выглядит нелепо. А нелепо Илья выглядеть терпеть не мог, Катя знала. Поэтому она сделала вид, что не заметила этих танцев на обледеневшем бордюре. Помахала ему пальчиками и поехала домой. Ее уроки в школе закончились еще час назад. Так что она могла в тишине спокойно помечтать о счастливом будущем, которое, кажется, уже не за горами.

Глава 3

– Ирка, ну ты даешь! – восхищенно выдохнул молодой парень, наблюдая за эротическим танцем высокой худой женщины. – Развяжи меня немедленно, слышишь! Развяжи, маленькая дрянная девчонка! Я сейчас тут все разнесу к чертовой матери!

Сильное мускулистое тело задергалось на ее кровати. Но она внимания не обратила на угрозу. Это была часть игры. Игры, которую они спланировали еще пару дней назад. И хихикали, как дети, и возбужденно задыхались, придумывая все новые и новые фишки.

Конечно, возжелай ее молодой любовник по-настоящему, он бы в три минуты освободился от атласных лент, стягивающих его запястья и щиколотки. Он бы, с его дикой силой и необузданностью, разнес тут все к чертям собачьим. И кровать перевернул, и витую кованую спинку согнул.

Но он здесь был не за этим. Он пришел за удовольствием. А удовольствие надо выстрадать, выждать. Поэтому и ругался он все больше по сценарию, а не на самом деле. А Ирка, похотливая стерва, от сценария отступила и вытворяла такое, что он сейчас от сладостной боли, которой свело низ живота, сознание точно потеряет.

– Мой малыш ждет меня? – промурлыкала Ира и стащила с себя левый чулок. – Ждет? Не слышу!

– Да-да, иди уже сюда! Ну!

Она сделала шажок, другой, и тут, черт побери, зазвонил телефон. Ее телефон, не его. Он-то свой отключил, как она и просила. А вот она…

– Какого рожна?! – возмутился он. – Мы же договаривались, Ир! Это что, импровизация?

Какая там импровизация. Ирка тут же согнала с лица томную похоть, сделалась сухой и властной, какой всегда бывала на работе, и схватила с тумбочки под зеркалом свой мобильник.

– Кира звонит, – удивленно выгнула она нижнюю губу. – Я же ее предупредила. Что-то случилось?

– Ир, забей, – простонал парень и покосился вниз. Предмет его гордости и Иркиного вожделения увял, поник. Он забеспокоился. – Иди сюда! Иди сюда немедленно!

– Заткнись, малыш, – беззлобно огрызнулась Ира и нажала кнопку приема. – Да, Кир, что случилось?

Он со вздохом принялся освобождаться от атласных лент, понимая, что, если чем-то их свидание и закончится путным, игрищ все равно уже не будет. Освободившись, он сел рядом с Ириной на краю кровати и прислушался.

Киру он, конечно же, знал. Она проводила с ним собеседование при приеме на работу. И именно она порекомендовала его принять. И, кажется, без ее рекомендации он в койку к хозяйке фирмы вряд ли бы попал. Кира ему даже немного нравилась. Среднего роста, русоволосая, зеленоглазая, она обладала приветливым нравом. Он лично за все пять лет, проведенных на фирме, ни разу не слышал, чтобы она повышала на кого-то голос.

Но сейчас Кира не просто повысила голос. Она орала, верещала, визжала и, кажется, захлебывалась слезами.

– Кира, возьми немедленно себя в руки, – неуверенно приказала Ира и покосилась на своего молодого любовника. – И объясни внятно, что стряслось.

– Он ушел! Ирка, он ушел! – всхлипывала Кира.

– Кто?

Ира старалась говорить спокойно, но он-то видел, что спокойствие дается ей с великим трудом. Лоб прорезали морщины, вокруг рта обозначились складки, а тонкогубый, неподражаемо сексуальный рот тут же прошептал: «Мразь».

– Как будто ты не знаешь! – закричала Кира снова. – Илья ушел!

– Куда ушел? – ровно и без эмоций будто бы спросила Ира, а морщинки на лбу сделались глубже. Видно было, что истерика подруги ее зацепила. – Ушел – вернется.

– Ир, ты что, дура?! Ты что, под кайфом, я тебя спрашиваю?! – зашлась в крике Кира. – Он насовсем ушел! От меня! Собрал вещи и съехал! Сказал, что снял номер в гостинице! Но зачем все это, Ир? Зачем? Господи, я умру от горя, Ирка!

Ира тут же вскочила с кровати и принялась мерить шагами свою просторную спальню. Разгуляться было где. Спальня метров тридцать, а то и больше. Как была, без трусов и без лифчика, в одном чулке, Ирка ходила от окна к двери мимо спинки кровати и говорила властно и непримиримо, как будто на совещаниях. И парня это неожиданно возбудило даже сильнее, чем ее эротический танец.

– Во-первых, ушел – и черт с ним! – резанула сразу Ира. – Я давно говорила, что он гад! Ты прослушала, и ладно. Во-вторых, не ты первая, не ты последняя. Все мужья рано или поздно уходят, закон каменных джунглей. Выживает с нами сильнейший. Среди этой братии сильнейших нет. Одна слякоть! В-третьих, прекрати истерику. Выпить у тебя чего-нибудь путное есть? Если нет, то что купить?

Что ответила Кира, он теперь не слышал. Ира просто кивнула, отключилась, швырнула телефон на кровать. Подперла тощие бока, которые ее совершенно не портили, а как раз наоборот. Глянула на любовника требовательно, как начальница, и произнесла:

– Форс-мажор, малыш. Придется сделать это по-быстрому.

– Я поеду с тобой, – заявил он, застегивая штаны после пятнадцати минут горячего секса.

– С какой стати? – Ирина заинтересованно округлила глаза. – Там слюни бабьи, сопли. Там горе у человека, в конце концов. Во всяком случае, она так считает. Я-то другого мнения. Я думаю, что ей повезло. Тебе там не место, малыш.

– Я с тобой, – повторил он, застегивая рубашку, и глянул строго. – И я не малыш!

Они заехали по дороге в супермаркет и накупили всего. Бутылку виски отменного, три бутылки дорогого белого вина. Ирка зачем-то прихватила и шампанское. Апельсинов две сетки, большущий ананас, замороженных стейков семги, что-то на салат. И громадную буханку какого-то ароматного хлеба с зажаренной корочкой, обсыпанной злаками.

– Будем праздновать, – заявила она, тормозя возле дома Киры. И зябко поежилась. – Если, конечно, получится.

Дверь в квартиру Киры была не заперта. Они осторожно вошли, Ирина позвала подругу по имени. Та не откликнулась.

– Черт, – выругалась Ирина и прикусила нижнюю губу, которая чуть подрагивала. – Кира, где ты, детка?

Он прислушался. Откуда-то из недр квартиры доносилась горестное сопение.

– Идем, – потянул он Ирину за рукав, кивнув в сторону дверного проема. – Она там.

Швырнули пакеты у двери, стащили обувь, сняли верхнюю одежду и пошли на Киркино сопение.

– Оба-на! – всплеснула руками Ирина и шлепнула себя по худым бедрам. – Это как называется, детка?

Кира сидела в углу гостиной на полу, подтянув к подбородку колени. Перед ней в радиусе метра был рассыпан какой-то мусор. Они не сразу сообразили, что это изорванные в клочья фотографии. Ее семейные фотографии.

– Кира, здравствуй, – поздоровался он и шагнул вперед Ирины. – Я приберу тут?

И принялся широкой ладонью, как совком, сгребать в кучку останки семейных снимков.

– Виталик? – Кира подняла голову, удивленно моргнула раз-другой. Лицо опухшее, красное, слезы на глазах. – Ты как тут? Ир, ты что, его из дома вызвала? Но зачем? Не надо было.

– Заткнись, Степанова, – вяло приказала Ирка, усаживаясь в широченное кресло как на трон. – Никого я ниоткуда не выдергивала. Твой звонок застал нас на самом интересном месте.

– В смысле? Где? – Кира переводила непонимающий взгляд с подруги на Виталика.

– В постели, детка. В постели, – почти весело фыркнула Ирка.

Она решила во что бы то ни стало отвлечь подругу от ее беды, поэтому готова была выболтать про себя все-все, хотя никогда этого прежде не делала. Никогда не называла имен и фамилий своих любовников. Кира не спрашивала, она и не называла. Но раз уж Виталик увязался с ней, раз уж такие дела, то пускай подруга начнет ее осуждать, что ли. Все же лучше, чем корчиться от боли.

– Ты с ним спишь? – прошипела Кира и замерла с открытым ртом, наблюдая, как Виталик, собрав клочья фотографий в кучу, начинает лепить из нее огромный комок. – Ты спишь со своим подчиненным???

– А почему нет? – Ира беспечно дернула плечами, закинула ногу на ногу, шевельнула аккуратными пальчиками. – Он хорош, Кира. Он неподражаемо хорош. Это лучшее, что со мной…

– Ничего, что я здесь? – прокашлялся Виталик, комкая фото семейного счастья Киры в бумажный шар.

– А тебя никто не звал, – огрызнулась Ирина беззлобно. – Раз навязался, будешь слушать. Еще и не то услышишь, это я тебе обещаю!