– За встречу и, пусть и с опозданием, за знакомство, – Берген отсалютовал ей вторым таким же стаканом. – Познакомься с нашим экипажем. Травус и Шок-Прим – наши пилот и навигатор. Топпа-Тринадцать – мой старший помощник. Лохмач – стюард, а те трое за стеной – наш второй пилот, канонир и помощник механика. С доком ты уже знакома. С остальными познакомишься позже, по ходу дела. Всего на борту двадцать человек. С тобой – двадцать один.

– Очко, – хрюкнул динамик, и стало ясно, что троица за стеной подслушивает их разговор.

– Да, – невозмутимо кивнул Берген. – Именно так. Парни они с характером, но и тебе, я заметил, палец в рот не клади.

– А что можно класть? – опять брякнули из динамиков. Послышалось сдавленное хихиканье.

– Конфеты. Женщины любят сладкое…

– И полусладкое, – за переборкой уже откровенно ржали. Карла сидела, как на иголках.

– Что тут происходит? – прошипела она.

– Всего-навсего представление тебя экипажу, детка.

– Меня? Это весьма любезно с вашей стороны, но я всего лишь пассажир и не понимаю…

– Она не понимает! – рассмеялся теперь уже и Берген. – А тут и понимать нечего. Мы – вольные звездопроходцы. Занимаемся тем, чем хочется, а не что прикажет начальство, которое носа дальше своей системы не высовывало и понятия не имеет, какова жизнь на самом деле. Где-то торгуем, где-то воруем, где-то воюем, где-то изучаем. И при совершении сделок нам порой чертовски не хватает человечка, который с лету схватывал все эти бюрократические и бухгалтерские штучки. Например, тебя.

– Вы хотите получить консультацию? По какому вопросу?

– По всем. Я собираюсь нанять тебя на работу. Собственно, я это уже сделал, – Берген отсалютовал ошеломленной девушке своим стаканом. – За нового члена экипажа!

Меоренок шерстистой молнией пронесся по рубке, оделяя каждого выпивкой. Переборка отъехала в сторону, и отдыхавшая там троица присоединилась к компании. Все дружно выпили, кто-то услужливо подтолкнул Карлу под локоток – мол, не отставай.

– Я все-таки не понимаю, – девушке пришлось сделать глоток. – Я ведь договаривалась…

– О чем? Чтобы я помог улететь с Ка-Песса? Я это сделал. Мы от него удаляемся. Еще пара часов при такой скорости, и можно начинать разгон в гиперпрыжок. Что не так?

– Все не так! Мне надо на Вангею! Вы обещали…

– Я обещал, что ты покинешь свою планету. Я выполнил часть свою часть обещания, – Берген поднял пустой бокал и знаком попросил стюарда-меоренка повторить. – Теперь ты выполняй свою часть.

Карла поперхнулась:

– К-какую часть?

– А такую. За проезд надо платить. Кроме того, Вангея нам малость не по пути. Сперва залетим на Аукцион, скинем там кое-чего на барахолке. Твоя задача будет – состряпать нам максимально выгодную сделку, с этими дебитами-кредитами, чтобы мы остались в прибыли хотя бы на пять процентов. Справишься – закинем тебя на твою Вагнею. Не справишься – будешь летать с нами, пока не отработаешь долг.

Карла сидела, ни жива ни мертва. Вот уж, не повезло, так не повезло.

– Да расслабься, девочка, – ей на плечо легла чужая рука. – Ты вроде ничего. Тебе у нас понравится! Да и потом – романтика! Это понимать на…

– Убери руки! – дернулась девушка. – Хамло!

– Ишь ты, фифа крашеная!

– Сам такой! – вздернула подбородок Карла. – Много вы понимаете в настоящей моде и красоте! Вот мой жених, – добавила, не сдержавшись, – точно понимает!

– Жени-и-их? – мужчины переглянулись. На одних лицах расцветали ухмылки, другие сохраняли серьезный вид.

– Да, жених! – девушка не упустила возможности отомстить. – Мы друг друга очень любим. Я, как вы изволите видеть, даже из дома ради него сбежала. Он сомневается в моих чувствах, не верит, что простая девушка способна на настоящий поступок во имя любви, что нам подавай только все готовенькое, а сами мы палец о палец не ударим ради любимого – вот, пусть получит явное доказательство моей любви и перестанет сомневаться!

Тирада произвела ожидаемый эффект. Все взоры обратились на капитана. Даже навигатор и пилот косились исподтишка.

– Перестанет сомневаться, значит, – протянул тот. – Настоящий поступок, значит… А кто у нас жених?

– Не «у вас», а у меня. И не просто жених, но мы почти уже муж и жена. Нам осталась только формальность – заполнить парочку анкет и поставить парочку подписей под документами. Но, я считаю, что такая мелочь могла бы и подождать, особенно если твой жених настоящий космический герой и звездный рыцарь.

– Ого! – теперь на нее уже откровенно таращились.

– Его зовут Гурий Хват. Он офицер Интергалакпола. Борец с преступностью, между прочим! – Карла еле удержалась от того, чтобы показать команде язык. – И если он узнает, что я попала к пиратам…

– К вольным звездопроходцам! – воскликнул Берген. – Прошу не обобщать!

– Это все равно, – отмахнулась Карла. – И если он только узнает, что мне был причинен вред, он вас вместе с вашей посудиной в порошок сотрет. Так и знайте! И, знаете, что? Я все-таки советую вам высадить меня на ближайшей планете.

Берген переглянулся со своим старпомом. Веганец слегка покачал руками туда-сюда.

– Ближайшая планета – Ка-Песс. Всего час лету – и мы снова в системе. Еще два-три часа – и мы на орбите. К вечеру получим разрешение на посадку… Ночевать будешь уже дома, у мамы под крылышком… готовясь к участию в программе разведения.

– Она вовсе не так называется! И я вовсе не собираюсь в ней участвовать…

– Тогда заткнись и сиди тихо. Ты летишь с нами на Аукцион и точка!

На Карлу еще никто никогда не кричал. Даже отец. Даже господин Ороро. Даже… она вообще не могла припомнить случая, чтобы на нее действительно кричали. Поэтому жесткий оклик и хлопок ладони по подлокотнику кресла заставили ее съежиться. Она тихо всхлипнула.

– И отставить тут сырость! Мне только соплей не хватает! – еще чуть-чуть понизил голос капитан. – Сама знала, на что шла, так что нечего теперь…

Девушка прикусила губу и уставилась на обзорный экран, установленный так, что он почти висел над их головами. Звезд всяких величин, слагавшихся в созвездия, и мелькающих между ними астероидов и ядер комет было больше, чем она могла себе вообразить. И, хотя картинка казалась неподвижной, она завораживала. Неужели, все это висит в пустоте? В голове не укладывалось.

– А… Аукцион – это далеко?

– Вон там, – навигатор, высчитав курс, ненадолго отвлекся и ткнул пальцем в экран, потом растянул для девушки персональное «окошко» меньшей величины, выбрав нужный квадрат. – Три звезды видишь? Мы пройдем между ними, и прямо по курсу будет Аукцион…

– Не совсем, – поправил пилот. – Там придется взять немного ниже нулевой оси. Сам же рассчитывал.

– Полтора градуса особой роли не должны сыграть. Главное, мы будем лететь строго по прямой и ни на что не отвлекаться. В таком случае весь полет займет не больше пяти суток. Считая время в прыжке.

– Пять суток, – прошептала Карла. Ее приключение обещало быть долгим. – А… Вангея?

– Это в той стороне, – навигатор показал куда-то вбок, на самую границу виртуальной карты. – Мы собирались на нее зайти, но после визита на Аукцион. Там у нас срочное дело. И груз, который на Вангею привозить опасно.

– Рот закрой, – лениво посоветовал пилот.

– А что такого? Она вроде как теперь своя. И кодов доступа у нее нет.

– Кодов? – насторожилась Карла.

– Чтобы ты не могла залезть в наш бортовой компьютер и самостоятельно изменить курс, – улыбнулся навигатор улыбкой шкодливого сорванца.

– Больно надо, – обиделась Карла. – А все равно мой жених вас найдет и сотрет в порошок, так и знайте!

– Лохмач, покажи девушке ее каюту, – бросил Берген.

Меоренок выкатился из угла, где отсиживался, вынул из руки Карлы бокал, потом подергал лапкой, приглашая встать и следовать за собой. Она вышла, стараясь не глядеть по сторонам. Переборка с шуршанием вернулась на прежнее место.

– Зря ты с нею так, кэп, – пилот отвлекся от экрана. – Полицейская подстилка. Настучит, как пить дать.

– Настучит, – Берген задумчиво заглянул в свой бокал. – Пробейте-ка лучше этого Гурия Хвата по инфранету. Есть на него инфа или нет?

Поскольку пилот был занят, это сделал Топпа-Тринадцать, заняв место за боковым экраном.

– Есть, но не так уж много, – доложил он пару минут спустя. – Тут стандартная анкета и ссылка на какое-то бабское чтиво: «Я, звездный рыцарь…» Главного героя зовут Гурием Хватом.

– Чего?

Все, кто не был занят, кинулись к экрану. Несколько секунд мужчины пялились на трехмерное фото обложки и красочную аннотацию книги, которая вот уже рекордные девятнадцать дней удерживает лидирующие позиции в списке самых популярных книг империи. А потом кубрик сотряс многоголосый хохот. Смеялись даже пилот с навигатором, хотя они и не вставали со своих кресел.

– Ну, девчонка, ну не промах! – отхохотавшись, вытер слезу Берген. – Надо же! За книжного героя замуж собралась! Ну да, настоящие мужчины на такое добро вряд ли польстятся.

– Кэп, тут еще одна сноска, – нарушил веселье голос навигатора. – Оказывается, такой полицейский капитан действительно существует. Он впрямь из Интергалакпола. И – ого! – в позапрошлом году отличился в деле «Ордена Почетного Легиона»! А порт приписки его крейсера как раз Вангея!

После этих слов в рубке повисла тишина.

Гурий, конечно, знал, что на два часа патрулирования приходится три часа составления отчетов и написание рапортов. Сперва заявление на разрешение выхода на патрулирование с приложением докладной записки, обосновывающей необходимость отправиться именно в данный сектор Галактики. Затем заявление на разрешение применения оружия. После обязательный отчет о проведении инструктажа с членами экипажа. Дальше – копии всех накладных и примерная смета расходов всего на свете, от воздуха и топлива до просмотров видеофильмов. Затем надо составить и утвердить у высокого начальства план работ и график дежурств. По завершении патрулирования следует сочинить подробный отчет с приложением сметы расходов и объяснительной запиской – почему потратили меньше боеприпасов, чем брали, а также что сделано и что не сделано согласно заранее утвержденному плану. Если ничего не произошло, все равно составить рапорт, где указать причину отсутствия активности правонарушителей. Ну, а если они все-таки нашлись, то… Короче, месяц после каждого вылета приходилось каждый день приходить в управление и заполнять многочисленные бумаги, анкеты, составлять графики и пояснительные записки, не говоря уже об актах списания использованных боеприпасов. Счастье, что большинство документов типовые – надо лишь скачать нужный файл и кое-что в нем подправить, например, заменить дату и название сектора, где совершалось патрулирование.

Обычно Гурий занимался всем этим сам, методично ведя полевой дневник наблюдений, но на этот раз усадил за ноут Ковача, чтобы старпом не болтался под ногами и не лез со своими комментариями. Он собирался вплотную заняться расследованием дела об исчезновении курсанта Шоррена Ганна, а это требовало еще большего числа бумаг. План работы с пояснительной запиской чуть ли не по каждому пункту, заявление на разрешение проведения расследования, заключение экспертной комиссии, объяснительная записка – зачем ему все это надо? – заключение психолога… Для каждого визита в полицейскую академию приходилось писать заявление на разрешение, составлять план с пояснительной запиской и примерный вопросник. А после беседы еще и сочинять отчет. В таких условиях Гурию просто некогда было думать о том, что произошло за время его дежурства в квадрате 71/85-Геспа-альфа/10, который они как раз и патрулировали все прошлое полугодие.

По счастью, тут ему повезло. Или не повезло, как сказать. Ибо ни второй, ни третий, ни последующие визиты в академию ничего нового не принесли.

Шоррен Ганн был не самым плохим курсантом. В строевой подготовке, на стрельбищах и в управлении военной техникой и знании оружия он показывал отличные результаты, уверенно держась в тройке лидеров потока. Но вот в теоретических и общеобразовательных науках его учеба оставляла желать лучшего. Тут он действительно был первым от конца. Молодой человек писал с ошибками, практически не знал математику, остановившись на уровне средней школы, имел посредственные знания по остальным наукам – тоже не сильнее школьника десяти-одиннадцати лет. Занятия он не прогуливал и честно пытался догнать остальных, но после первых же насмешек и неудач ему понадобилась помощь психолога. Нет, курсант Ганн не замкнулся в себе и не впал в депрессию. Он просто намекнул, что может убить насмешников, которые впечатлились настолько, что нажаловались руководству. Детектор лжи показал искренность девяносто девять и девять десятых процента, после чего психолог три часа вел с ним разъяснительную беседу, а потом точно также поговорил с его однокурсниками. Инцидент удалось замять, но буквально через три недели и пришел тот самый подозрительный файл.

– Сволочи, – ругался Гурий, шагая по аллее прочь от главного корпуса академии. – Крысы штабные! Таможенники замшелые! – вспомнился дядюшка, живущий по принципу «как бы чего не вышло». – Они его просто затравили. Даже не предоставили шанса… Самих бы их туда, они бы…

– Куда это?

Гурий остановился. В нескольких шагах от него обнаружился один из курсантов. «Флегмачек», – подсказала память.

– Что вам надо?

– Простите мою назойливость, – парень не выглядел смущенным, – но я случайно услышал ваш голос и… не смог сдержать любопытства. О ком идет речь? Уж не о курсанте ли Ганне?

Сначала Гурий хотел послать сопляка подальше, но потом подумал, что второй шанс надо дать любому. Мальчишке всего девятнадцать, в нем силен юношеский максимализм, он еще настолько привык делить мир на черное и белое, а людей на «мы и они», что сама мысль о существовании полутонов для него есть преступление. И чем скорее он поймет свою ошибку, тем лучше.

– Да, я расследую дело об его исчезновении, – сказал он.

– Да какое там дело… сбежал он, – отмахнулся парень. – Почуял, что запахло жареным, и в кусты. Только он забыл…

– Мне кажется, – Гурий не хотел, но против воли начал злиться, – что это вы забыли, курсант Флегмачек, один из основных законов: «Пока не доказано, что подозреваемый – преступник, он невиновен!»

– Но он виновен! – от волнения тот пустил «петуха».

– В чем? Что не стал ждать, пока ему это досье сломает жизнь? Или в том, что когда-то, пятнадцать лет назад, попался на горячем и оказался за решеткой? Вам не кажется, что вы много на себя берете, курсант?

– Простите, господин капитан, – тот посерьезнел, одернул форму, – но вы покрываете преступника? Или…

Гурий попытался успокоиться. Спорить с мальчишкой на десять лет младше он не собирался. Это роняет достоинство и нарушает субординацию. Но будущий полицейский обязан знать, что начальник всегда прав. Ведь иногда так оно и есть!

– Кое в чем вы правы, Флегмачек. Курсант Шоррен Ганн действительно в прошлом имел проблемы с законом. Но прошло почти пятнадцать лет. Из них, насколько мне известно, пять он честно отработал. Отдал долг государству, так сказать. И еще восемь лет жил на планете Гудзон в статусе колониста. А этот статус сам по себе дает определенные привилегии. Например, колонисты либо не платят налоги первые три года, либо платят, но половинные. Им предоставляются кое-какие поблажки, скидки и права. И если колонист – я подчеркиваю, колонист! – собирается посвятить свою жизнь работе в Интергалакполе, ему при поступлении обязаны предоставить льготы. Льготы, а не палки в колеса!

– Но он бывший пират! И держу пари, что сейчас он где-то пиратствует!

Гурий задержал дыхание. Парень был прав. Изучая информационные сводки – вдруг всплывет имя Шоррена? – он наткнулся на странный факт. Прибывший из глубокого космоса лайнер «Вольный Ветер» еще на орбите заявил, что желает встать на ремонт и заправиться. В таможенных досье на этот корабль не было никакого компромата – либо на «Ветре» летали честные звездопроходцы, либо просто они умели не попадаться – посему их беспрепятственно пропустили на планету и даже предоставили прайс-лист на торгово-ремонтные услуги. Однако, буквально через несколько часов после приземления, успев только пополнить запасы топлива, «Вольный Ветер» без объяснения причин стартовал и ушел в неизвестном направлении. Само по себе это событие не было чем-то невероятным, но это произошло в тот же день и примерно в те же часы, когда исчез Шоррен Ганн. Логично предположить, что курсант улетел вместе с ними. И ищи его в Галактике!

– Это еще надо доказать. Или вы хотите поспорить со старшим по званию?

– Никак нет, – парень, наконец-то понял, куда его чуть было не занесло. – Извините, господин капитан. Этого больше не повторится!

Гурий кивнул, показывая, что извинения приняты, сделал пару шагов по аллее, но остановился.

– Для себя вы прощение попросили и его получили, – сказал он. – И, не извини я вас, имели бы полное право возмущаться – дескать, как же так, я же раскаиваюсь! Так вот, для себя вы прощение имеете право требовать. Но почему вы отказываете в этом праве другим, кто, может быть, нуждается в этом больше вашего?