Глава шестая

Пол кабины управления сверкал чистотой, когда вернулись Мантий-Мукаделис с отмытым и переодетым Нело. Наконец-то появилась возможность увидеть его волосы: жесткие, мелко вьющиеся черные пряди, зачесанные назад, открывали упрямый выпуклый лоб, чуть оттопыренные уши довершали новоявленную картину. Выглядел Нело сумрачно, священник же казался порядочно взволнованным.

– Он ничего вам плохого не сделал? – на всякий случай спросил Гейс.

– Нет, что ты! – всплеснул руками Мантий-Мукаделис. – Напротив, брат… э-э-э- э… Нело поведал мне историю, ужасающую своей несправедливостью!

– Представляю себе, – по-доброму улыбнулся Гейс, усаживаясь в кресло пилота. – Можно, я не буду слушать эту историю?

– Нет, нет, ты обязательно должен это выслушать! Нело родом с планеты Даарис…

В голове пилота тихо щелкнуло, левый глаз сам собой внимательно прищурился.

– Погодите, как вы сказали? Нело с Даариса? А как, Нело, звучит твое имя полностью?

Убрав руки за спину, лже-брат Эхатештамп стоял в центре кабины, сердито разглядывая куполообразный потолок.

– Его имя – Нелуро, – сказал священник.

– Точно! – Гейс хлопнул ладонью по колену. – Нелуро с Даариса! Странно, что я сразу тебя не узнал, наверное, потому, что никак не ожидал увидать на борту своего звездолета!

– Откуда же ты знаешь брата… э-э-э-э… Нелуро?

– Видите ли, отец, всем транспортным узлам и компаниям рассылаются сводки об элементах, находящихся в межсистемном или межпланетном розыске. Таким образом, существенно снижается вероятность миграции преступных личностей с планеты на планету. В последних пяти сводках Нелуро с Даариса стабильно шел первым пунктом. За твою поимку, Нелуро с Даариса, такое чудесное вознаграждение полагается, что я очень, очень рад нашей встрече. Я прямо-таки счастлив!

Гейс развернулся к пульту и коснулся сенсорной панели внешней связи.

– Что делать собираешься, Гейс? – непонятно почему разволновался Мантий-Мукаделис, спешно подходя к пульту.

– Собираюсь вступить в крепкую продолжительную связь с ближайшей базой и сообщить о том, что Нелуро с Даариса почтил нас своим присутствием. Нет, ну какой все же сегодня прекрасный выдался день, – Гейс бросил взгляд в обзорный иллюминатор на бездонную космическую тьму. – Или ночь. – Еще один взгляд на временную панель. – Нет, все-таки день. Да, не часто так везет, не всякому удача улыбается…

– Погоди, – священник положил ладонь на плечо Гейса, и он опять невольно отметил, какая у старика тяжелая рука, – ты совершишь огромную ошибку!

– Послушайте, – терпеливо ответил Гейс, не убирая пальцев от панели, – я, разумеется, понимаю все эти ваши гуманные тезисы, извините, что не знаю всех подробностей, но приблизительное представление имею. Так вот, если вы сейчас скажете, что мы должны предоставить преступнику уютный кров, питательную еду и всяческую заботу, то вот что я об этом думаю…

– Выслушай! Просто выслушай, прошу тебя! – Мантий-Мукаделис склонился, заглядывая в лицо пилота. – А дальше поступай, как велит тебе сердце!

– Мое сердце велит связаться с ближайшей базой или базовым кораблем. Я ваши стремления изо всех сил тут уважаю, будьте любезны хоть раз уважить и мои.

– Брось, отец, – глухим, ровным голосом произнес Нело, – ничего ты от него не добьешься. Знаю я этих пилотов, такие же, как их корабли, а с железкой не договоришься.

– Кстати, забыл сказать: так как я единственная законная власть на территории лайнера, то в моих полномочиях изолировать вас обоих в каюте вплоть до прибытия на Генферу! – отрезал Гейс.

Нело молча развернулся и вышел из кабины, а Мантий-Мукаделис присел за пульт в соседнее кресло. Тяжело вздохнув, он посмотрел на отражение лица пилота в прозрачной панели иллюминатора.

– Насколько страстно ты мечтаешь навсегда покинуть Антису? – произнес Мантий-Мукаделис после продолжительной паузы.

– Довольно неожиданный вопрос, – Гейс постукивал пальцами по панели, не касаясь активизационных сенсоров и не включая ее. – Хотелось бы узнать, почему вы его задали.

– Нело обвинили в преступлении, которого он не совершал.

– Кто бы сомневался. Я уверен, что все преступные элементы, упомянутые в сводках, исключительно невинные, честные личности.

– Он говорит правду, мне он не солжет.

– Нело пробрался в ваш монастырь, он выдавал себя за брата Эхатештампа и уже столько раз вам солгал, что дальше некуда. Отец, обеденное время, шли бы вы покушать, а то я не имею права в присутствии посторонних набирать коды доступа к связи.

– Нело не всегда вёл достойный образ жизни, – казалось, Мантий-Мукаделис не обратил внимания на его слова, – но зачастую юноша лишь становился заложником обстоятельств, не по своей воле совершая скверные деяния.

– И вот только он решил раскаяться и встать на честный светлый путь, – согласно закивал Гейс, – как вдруг произошло страшное: путь оказался слишком скользким, юноша упал и сильно расшибся. И пока он лежал весь в печальных слезах, к нему подбежали злодеи и заставили снова быть собой и совершать противоправные поступки.

– Нело обвинили в убийстве высочайшего Игунга Павлисия планеты Анэль и похищении Сверкающего Салимантра.

– Простите меня, отец, но я и вправду не хочу знать, что такое Игунг и что там, где сверкает. На борту опасный преступник, и я обязан связаться с базой. Так почему вы спрашивали о моем желании покинуть Антису?

– Хотел узнать, насколько оно сильно.

– Не улавливаю связи. Если честно, все хотят уехать с Антисы, но очень мало кому такое счастье выпадает.

Движения «Антарагона», стремительно прорывающегося сквозь звездные бездны, почти не ощущалось на борту. Казалось, далекие звезды, размытые туманности, крошечные искры кораблей и станций стоят на месте неподвижно, но стоило пару раз моргнуть, как в иллюминаторе уже совсем иные туманности, звезды и искры других кораблей.

– Порою бывает так – спасая человека, помогая спасти его судьбу, спасаешь мир, судьбу целой вселенной, – словно издали донесся голос Мантий-Мукаделиса. – И разве можно знать наверняка, кто больше сейчас нуждается в помощи – Нело или же ты сам. Живет на Паттисфере величайший из расследователей преступлений планетарных масштабов. Несомненно, он смог бы отыскать истинных виновников злодеяния и спасти жизнь, приговоренного к немедленному уничтожению Нело.

– Не совсем понимаю, как вы себе представляете смену курса? Я лично этого вообразить не в силах.

– Такому прекрасному пилоту должны быть известны месторасположения поисковых систем, а также то, как вывести их из строя, чтобы на Антисе уверились, будто «Антарагон» потерпел крушение.

– Еще слово, и я решу, что вы тоже беглый преступник, – усмехнулся Гейс. – Вы хоть понимаете, к чему меня подталкиваете?

– Скоро наш корабль подойдет к очередной пограничной зоне, где Нело мгновенно распознают, – Мантий-Мукаделис бросил взгляд в иллюминатор. – И путь к Генфере мы продолжим вдвоем, мой добрый пилот Гейс. В общем-то, и вправду настало время принятия пищи, после постараюсь поспать.

С этими словами Мантий-Мукаделис поднялся с кресла и вышел из кабины управления.

Гейс потер лоб, потом виски, помассировал запястья, затем коснулся сенсорной панели и набрал код. На темно-синем поле возникли серебристые символы, обозначавшие режим ожидания, что означало: корабль проходит зону, не прошитую информационными потоками. И ближайший связепоток ожидался гораздо позже, чем хотелось бы. Подперев ладонью подбородок, пилот смотрел на отражение своего лица в иллюминаторной глади, затем провел пальцем по округлой синей выпуклости на пульте. Освещение в кабине погасло, обшивка стала прозрачной. Создавалось впечатление, что цветовое наполнение исчезло со стен, растворилось прямо в космосе.

Глубоко вздохнув, Гейс встал с кресла и принялся мерить шагами кабину, затем сел на пол, уткнувшись подбородком в колени. Лучше всего он успокаивался и собирался с мыслями в моменты иллюзорного присутствия в космическом пространстве без корабля. Глядя на щедро расцвеченные звездными огнями дали, Гейс рассматривал дождливые пейзажи Антисы. При одном только воспоминании о транспортной компании «Вельсевера», об Эри-Риве, о днях, бредущих уныло мимо жизни, его пронзила тонкая холодная тоска. Длинной гладкой иглой она вошла прямо в сердце, и Гейсу, должно быть, впервые в жизни захотелось заплакать от безысходности. Даже не заплакать – зарыдать, упав ничком, возможно, даже постучаться лбом о пол.

Вскоре над сенсорной панелью возник легкий световой значок, сообщавший о входе в связепоток. Глядя, как вращается в воздухе ромбовидный символ, Гейс задержал дыхание и не дышал, сколько хватило сил. Легкий световой значок стал насыщенного зеленого цвета, что означало доступность внешней связи. Гейс шумно выдохнул, встал с пола и побрел к пульту. Он смотрел на яркий символ, вращающийся вокруг своей оси до тех пор, пока глаза не защипало, затем поднес руку к сенсорной панели.

Мантий-Мукаделис сидел в своей каюте на краешке кровати и смотрел в пол, когда открылась дверь, и на пороге возник Гейс.

– Известны точные координаты вашего расследователя на Паттисфере? – пробормотал он, глядя поверх головы священника.

– О, да! – воскликнул старик, и лицо его просияло.

– Похоже, я только что загубил свою жизнь… И стоит заметить, не без вашего прямого участия.

– Ты принял верное решение в одном и заблуждаешься в другом! Подожди меня здесь, я поспешу за Нело!

С тяжелым сердцем Гейс присел на гладкий кругляк кресла у раздвижного столика, а отец торопливо покинул каюту. Судя по его лицу, священник был так счастлив, словно Гейс принял решение спасти не какого-то несчастного преступника, а его самого.

Глава седьмая

Несмотря на все попытки Мантий-Мукаделиса, Нелуро крайне неохотно повествовал о себе: он вздыхал и мямлил, мычал, гудел, смотрел по сторонам, в потолок, в пол, но ничего толком не говорил.

– Ладно, – не выдержал Гейс, – давайте ближе к сути. Что произошло на планете Анэль? Кого убили, что похитили и почему в этом обвинили именно тебя?

– Произошли убийство и кража, – нехотя ответил Нело.

– Ну и?

– Что?

– Подробнее можешь рассказать? Мы вроде помогать тебе собрались! Конечно, я не испытываю особого энтузиазма на этот счет, потому что больше хочу спасти себя, правильно, отец? Что же касается твоей сомнительной судьбы…

– Высочайший Игунг Павлисий был якобы действующим правителем Анэль, – поспешно перебил Нело, видя, что пилот начал закипать. – На самом деле всем известно, что планетой управляет Директорат, а династия Игунгов стоит у власти просто так, для вида. Династия долго правила, но когда население Анэль разрослось, увеличилось до теперешних масштабов, а законы и порядки Игунгов безнадежно устарели, стало понятно, что с управлением они не справляются. И был учрежден Директорат. Официально они являются советниками Правящего Дома Игунгов, но на самом деле управляют Анэль от их имени. Игунгов это устраивает: они находятся на полном обеспечении, дают большие торжества, практически ничего не делают и от них давно ничего не зависит.

– Как красиво, – вздохнул Гейс, – мечта, а не жизнь.

– Высочайший Игунг Павлисий был самым старым из ныне живущей династии, – продолжал Нело. – Когда он появлялся на людях, одного взгляда хватало, чтобы понять – старик мало что соображает и вряд ли понимает, что вокруг происходит. Кому понадобилось его убивать, если он сам вот-вот отправится в космическую бездну, не понимаю.

– А что такое Сверкающий Салимантр? – поинтересовался Гейс.

– Одна из трех главных реликвий Правящего Дома, – Нело вытянул ноги, стараясь получше устроиться на неудобном выдвижном треугольнике дополнительного сидения. – Это какая-то раковина давно исчезнувшего водяного гада в пышной оправе: металлы дорогие, камни разноцветные, ну и все такое прочее. За что ракушке такая честь выпала, я не в курсе, с этой штукой у династии Игунгов своя история связана. Одно могу сказать, мне такая громко известная вещь даром не нужна, ведь ее с Анэль не вывезешь, даже если разберешь оправу, а саму ракушку выбросишь. Каждый камень в оправе, каждый завиток известны всем и каждому, да и ценность у Салимантра больше мифическая, чем реальная. Вывези его на другую планету, там никому дела до него не будет, ничего особо и не выручишь. И вот зачем, зачем, спрашивается, мне устраивать пару настолько бесполезных преступлений, как убийство полуживого старика и похищение усердно охраняемой, но никому, кроме анельцев, ненужной ракушки?

– А что ты вообще делал на этой планете? Ты же вроде с Даариса?

– Ну и что с того? – Нело исподлобья поглядел на пилота. – Где родился, там и умри? Ты ведь тоже не с Антисы родом, а с какой-то другой кучи космического мусора. Чем я занимался на Анэль… Есть там одно растение под названием «куам-кума». Из его плодов, семян и листьев делают три различных съедобных пряности. Сами анэльцы их в еду не суют, очень уж отвратно воняют эти пряности, а вот на ближайших к Анэль планетах они стоят безобразно дорого и очень ценятся, дороже многих камней и металлов. Да и растет «куам-кума» только на Анэль, щедро растет, анэльцы ее выращивают, обрабатывают и продают. Но помимо крупных компаний, занимающихся «куам-кумой», есть еще и незарегистрированные общества, работающие на себя и осуществляющие поставки пряностей в обход Директората. На эти общества работают разведотряды. Они выискивают оранжереи, отслеживают охрану и подают сигналы к сбору. Бывает так, что некоторые разведотряды, отыскав оранжерею, не оповещают общество о находке, а собирают урожай сами и перепродают его. Я возглавлял один из таких разведотрядов, и мы время от времени…

– Общипывали дорогую вонючую травку себе в карманы? – усмехнулся Гейс. – Героическое дело!

– За это могли и обезглавить, чтоб ты знал! – огрызнулся Нело. – Так что дело было достаточно героическим!

– Но как же тебя привлекли к совершенным злодеяниям? – спросил Мантий-Мукаделис.

– Не знаю, – Нело встал с сидения и принялся ходить по каюте. – У нас была хорошо отлажена система оповещения в случае опасности, она и на этот раз сработала как надо. Я возвращался с прогулки, когда мне сообщили, что в моем жилище воины Директората. Надо было узнать, что им от меня понадобилось, поэтому я пошел подземной тропой к жилищу и через слуховую панель пола послушал разговоры. Тогда и узнал, кого я убил и что украл, оказывается, в моем жилище даже обнаружили ткань, в которую оборачивали Сверкающий Салимантр. В общем, я быстро понял, что на Анэль мне не имеет смысла оставаться. Не успел подняться страшный вой из-за произошедшего, как наше сообщество переправило меня грузовым транспортом на Оксент. Больше они ничего не могли для меня сделать, дальше предстояло выкручиваться самому. Единственным способом спастись было все время куда-нибудь бежать – и чем дальше, тем лучше. Возможно, рано или поздно, у меня получилось бы перебраться в другую Галактику, куда не распространяются наши поисковые санкции, но пока что не вышло. Такая история.

– А почему именно ты? – почти одновременно произнесли Гейс и Мантий-Мукаделис.

– Не знаю, – Нело присел на кровать рядом с отцом и опустил плечи. – Не понимаю, почему выбрали меня.

– А чем ты занимался до того, как попал на Анэль? – поинтересовался Гейс.

– Ничем! – сердито отрезал Нело. – Ничем таким ужасным, из-за чего меня можно обвинить в убийстве старика и краже ракушки!

– Но это же не просто старик, а самый главный старик на планете, – Гейсу хотелось между делом отомстить за место своего рождения, названного Нело «кучей космического мусора». – И не просто ракушка, а самая знаменитая ракушка! И если это произошло, значит, имелся смысл! Тебе, может, это все и не нужно, но тот, кому понадобилось, мог попросить тебя о дорогостоящем одолжении!

– Что-что? – карие глаза Нелуро недобро прищурились и потемнели. – Ты что, железкин управитель, поимел в виду?

– Тише, прошу вас, тише, – отец примиряюще поднял ладони. – Мы все понимаем, что Нелуро стал жертвой чудовищной несправедливости и это не подлежит сомнениям. Теперь нам следует поскорее достичь Паттисферы и разыскать величайшего расследователя самых чудовищных планетарных преступлений! Он непременно вернет Нелуро его доброе имя!

– А разве оно есть, это доброе имя? – Гейс смотрел прямо в глаза Нело. – Что возвращать?

– Я согласен ответить за незаконный сбор «куам-кумы», – неожиданно миролюбиво ответил Нело, – но пропадать за глупое убийство и нелепую кражу я не собираюсь. И если вы мне поможете, считайте, что моя жизнь принадлежит вам, я буду вечно вам обязан.

– Больно надо! – фыркнул Гейс. – Что я буду делать с такой жизнью!

– Глубоко признателен, Нелуро, за эти слова, – склонил голову Мантий-Мукаделис, – но мой поступок продиктован лишь желанием не допустить несправедливости, могущей повлечь за собой вереницу печальных событий. А жизнь твоя, мой дорогой, принадлежит только тебе и Великой Вселенной, более никому!

– Должен же я был сказать что-нибудь благодарственное, – пожал плечами Нело. – Спасибо, что отказались, а то и не знаю, как бы забирал свои слова обратно. Итак, имя у расследователя имеется?

– Его зовут Чемерон-Зенезеба! Неужели вы не слышали о нем?

– Я – нет, – признался Гейс.

– И я не слышал.

– Странно, ведь он величайший из величайших!

– А чем мы собираемся расплачиваться с Зенезебой за его величайшие труды? – Нело искоса посмотрел на священника. – Я ничего не успел прихватить с Анэль, у вас вроде тоже особых богатств не наблюдается.

– Чемерон-Зенезеба востребует справедливости бескорыстно! Разве может идти речь о вознаграждении, если дело касается всепланетарной важности? Никакие средства нам не понадобятся в этом вопросе!

– Если честно, я очень в этом сомневаюсь, – сказал Нело, – но вам, наверное, виднее.

– Ладно, все ясно, я пошел, – Гейс встал с белого кругляка.

– Куда?

– Изображать на приборах и поисково-определяющих системах страшное кораблекрушение, постигшее нас. Мантий-Мукаделис, можно вас спросить?