– … мне было не до того. Чего ты переживаешь? Завтра она придет и расскажет все сама.

– Могу тебе посоветовать то же по отношению к Эллочке.

К сожалению, Игорь был вне игры. И мне придется самой искать значение слова парюр, потому что я ни за что не буду разговаривать с «Поэтом» без знания точного значения этого слова. Жаль. Он меня заинтриговал.

– Ладно, страдай дальше. А я пошла.

– Ты в интернет-клуб? – внезапно проявил интерес к жизни Игорь.

– Нет, – сегодня от любезного моему сердцу виртуального свидания придется отказаться. – Я домой.

Игорь печально помахал мне рукой и отвернулся к стене.

За Ларису, действительно, можно было пока не волноваться. Время детское – девять часов вечера. Может, моя подруга оставила попытки завоевать Игоря и нашла себе кого-нибудь более соответствующего ее возможностям? Как правильно заметил Игорь, завтра узнаю. А сейчас вперед – на поиски словаря.

Для того, чтобы собрать все имеющиеся в общежитии словари, мне потребовалось пару часов. Гораздо более длительным оказался сам процесс поиска искомого слова. Оно оказалось исключительно редким: ни в толковом словаре Даля, ни в словарях английского и немецкого я его не нашла. Только на четвертом часу поисков, когда время сильно зашкаливало за полночь, с помощью французского словаря мною было выяснено, что «parure» в переводе на русский означает «драгоценность».

К сожалению, мне это ничего не прояснило. Что за полдрагоценности требовал собрать автор надписи на старинной фотографии, и зачем ему это понадобилось, угадать мне так и не удалось. Придется все-таки спросить у Ларисы. Завтра. А сейчас – спать.

* * *

Всю ночь перед моими глазами рябили строчки различных слов, начинающихся на русскую букву «п» и на латинскую «р». Они танцевали на строчке и весело помахивали своими соединительными хвостиками. Потом они соединялись в ехидные слова, которые выплывали на экране компьютера над подписью «Поэт». Поэтому утром я проснулась хмурой и раздражительной. Дождь на улице улучшению настроения также не способствовал, но основные раздражители ждали меня в институте. Лариска снова не явилась в университет, зато после первой пары в аудиторию влетела ее мать.

– Лора не ночевала дома! – тоном государственного обвинителя произнесла Любовь Сергеевна. – И вам, как ее друзьям, придется рассказать мне, где ее можно найти.

Боковым зрением я увидела, как Игорь втянул голову в плечи. Он был последним, кто видел Ларису, и теперь ему придется все-таки вспомнить, куда же она собиралась пойти. Движимая состраданием к моему несчастному другу, я поторопилась ответить.

– Лариса беспокоилась из-за исчезновения Эллочки – вашей новой лаборантки. И говорила, что собирается ее найти.

О том, что Лариса по моей просьбе могла искать значение какой-то идиотской надписи на какой-то идиотской фотографии, можно было узнать, только переступив через мой труп, – очень все глупо получалось. Игорь, почувствовав мою поддержку, благодарно посмотрел на меня. Он готов был подтвердить все, что я скажу.

– А что ей нужно было от Эллы?

– Она ей просто нравилась.

– Как глупо. Ей вечно нравятся не те люди! – и она выразительно посмотрела на нас с Игорем, чтобы мы не сомневались, каких именно людей она считает «не теми». – И где она собиралась искать эту… Эллу?

– У родителей или у бывшего мужа – я не знаю.

– А где их можно найти?

– Мы знаем только адрес ее мужа. – И я не без удовольствия назвала ей адрес МММ. Мне было приятно представлять себе, какое лицо будет у моего обидчика, когда к нему ворвется этот ураган в юбке. – Может, вам обратиться в милицию?

Любовь Сергеевна посмотрела на меня испепеляющим взглядом и отчеканила:

– Я в твоих советах не нуждаюсь. Я уже давно известила милицию. Они считают, что объявлять розыск еще рано. Но на вашем месте я приняла бы в поисках Ларисы самое активное участие, потому что, если вы как-то связаны с исчезновением моей дочери, вас ждут большие неприятности. Поверьте мне на слово.

Мы верили. Ларискина мама обладала отвратительным характером. По ее вине вылетел из нашей альма матер не один студент. Но причина, по который мы обязательно примем участие в поисках, была иной. Я начинала всерьез волноваться за мою подругу. Совпадение «выставка – исчезновение», которое накануне показалось мне случайным, теперь не давало покоя. Если Лариса пострадала из-за моей патологической любознательности, я себе никогда не прощу. Я посмотрела вслед исчезающему за дверью смерчу, а потом повернула голову к Игорю. В его глазах не было никакого намека на озарение. Он по-прежнему не помнил, куда собиралась Лариса.

– Что будем делать? – виновато спросил мой друг.

– Давай купим газету с рекламой выставок. Может, когда ты посмотришь на названия экспозиций, тебя осенит?

– А если не осенит?

– Тогда возьмем Ларискину фотографию, будем планомерно обходить все выставки и показывать ее экскурсоводам.

– Ты что, озверела? Знаешь, сколько в Киеве выставок?

– Мы будем ходить не на все. Только на тематические, например, по истории фотографии. Или на что-нибудь подобное.

– Все. Если Лариска не появится, мы сессию не сдадим. Не успеем. Мы состаримся и умрем прямо в зале какой-нибудь сто-надцатой экспозиции.

– Сам виноват. Надо было ее слушать. Почему тебе не нравится Лариса? Насколько меньше было бы проблем. И девушка бы не пропала, и каша эта из-за Эллочки не заварилась. – проворчала я и мысленно добавила: «и я по-прежнему платонически мечтала бы о прекрасном МММ».

Решено было отправиться на поиски сразу после лекций. Мне настолько не хотелось начинать это безнадежное предприятие, что я отдалась учебе искренне и вдохновенно. Даже пятерку на семинаре по философии, к которому не готовилась, получила.

Как ни старалась я отсрочить неизбежное, занятия окончились, и мы с Игорем приступили к задуманному. Отметив с полсотни объявлений, проявляя энтузиазм, достойный строителя коммунизма двадцатых годов прошлого столетия, мы до сумерек бегали по разнообразным выставкам, аккуратно разделив обследуемые районы между собой.

Увы, в восемь часов вечера я вернулась в общежитие ни с чем. Куртка моя была влажной от тумана, лицо и руки покраснели, желудок требовал чего-нибудь теплого и, по возможности, калорийного. Я юркнула мимо проходной, забыв даже поздороваться с тетей Леной, пожилой охранницей, дежурившей в этот день.

– Катюша! – окликнула меня она – тебе тут какое-то письмо.

– От кого? – устало поинтересовалась я.

– Не знаю. Я выходила перекусить. Когда вернулась, оно уже лежало на столе.

– Спасибо, тетя Лена. – я посмотрела на конверт. Обратного адреса не было. Только мое имя и фамилия. Чья-то шутка, наверное. Наши однокурсники обожали розыгрыши. И нужно было быть полной тупицей, чтобы в чьем-то присутствии вскрывать письмо. Посмотрю в комнате. Не доставлю удовольствие очередному шутнику, который наверняка наблюдает сейчас за мной откуда-нибудь из-за угла. Я сунула письмо в карман куртки и забыла о нем.

Мой желудок так и не дождался ничего теплого и калорийного. В холодильнике был только кефир недельной давности и вчерашняя булочка. Не смогла я и отдохнуть. Меня мучила совесть и не давала возможности расслабиться. Что же делать? Я жевала пресную жестковатую булочку, запивая ее кислым кефиром, и лихорадочно думала. Фотография, надпись на ней, какой-то парюр. Внезапно у меня в голове промелькнуло-таки некое подобие идеи. – «Поэт»! За все время беготни и тревог я ни разу не вспомнила о нем! А он, между прочим, знает, что означает это странное слово! Возможно, если я пойму значение надписи на фотографии, то смогу хотя бы сократить круг поисков Ларисы и не скитаться наугад по различным выставкам.

Придавив свою гордость чувством долга, я спустилась в наш интернет-подвальчик.

– Эй! «Поэт»! Ты еще жив? – отправила я свой остроумный вопрос по знакомому адресу.

– Почти умер. От голода и жажды. Уже сутки боюсь отойти от компьютера и разминуться с тобой, – моментально ответил он. И, несмотря на ехидную фразу, я поняла, что он, действительно, меня ждал.

– Можешь отлучиться. Я подожду, – милостиво разрешила я.

– Спасибо, обойдусь. Общаясь с тобой, я забываю обо всем.

– Даже о еде? Ты мне льстишь.

– Чуть-чуть. Почему ты вчера не появилась?

– У меня не было времени.

– Чем же ты занималась? Искала смысл слова «парюр»?

– Если ты все так хорошо знаешь, то должен знать и результат.

– Судя по краткости твоих ответов, ты ничего не нашла.

– Ошибаешься. «parure» – это драгоценность. Французское слово.

– И все? А половина «parure»? Ты прекрасно знаешь, что основное значение слова часто теряется, когда его начинают использовать в чужом языке.

– К чему эти разговоры? Просто скажи мне его смысл и все.

– Не хочу. Так неинтересно.

– Тогда считай, что наше знакомство закончено.

– Для тебя так это много значит?

– Возможно, от этого зависит жизнь одного человека. Пожалуйста, – взмолилась я.

– Сдаюсь! Приятно ощутить себя спасителем даже «одного человека». Звучит почти библейски. Итак, цитирую настольную книгу аристократической молодежи времен окончания Х1Х в. «Хороший тон» в разделе «Искусство одеваться»: «Хороший вкус предписывает по возможности иметь полные парюры, заключающие в себе: серьги, брошь, колье, медальон или крестик на шею, запонки, кольца, цепочку для часов и ручку для зонтика. Полупарюр составляют серьги, брошь (или медальон с цепочкой), кольцо (или запонки).» Можешь сделать вывод, что парюр – это полный набор драгоценностей на все случаи жизни. Полупарюр, соответственно, – минимально-достаточная часть украшений. Усекла?

– Спасибо. Ты мне помог. Кстати, ты всегда такой эрудированный или просто весь вчерашний день провел в библиотеке?

– Догадайся.

– Не хочу гадать. Хочу верить, что ты, действительно, поэт, и твой словарный запас не меньше, чем у Пушкина. Кстати, ты обещал мне экспромт, – я не люблю доморощенных поэтов. Но за добро надо платить добром. Пусть человек самовыразится. Я потерплю.

– Если это можно назвать экспромтом. Я страдал над ним больше суток.

 
Когда ночные тени, удлиняясь,
Тревожат, не дают уснуть,
Бессонницу свою благословляю
И в виртуальный отправляюсь путь.
 
 
В реальной жизни аутсайдер,
Я в чата легкой болтовне
И на цветных страничках сайтов
Чуть ближе становлюсь тебе.
 
 
И кажется порой, твой голос
Зовет меня в полночной тишине
И милое лицо с экрана монитора
Сквозь писем строчки улыбнется мне.
 

– Класс, – вежливо похвалила я.

– И все? Обижаешь.

– Ладно. Завтра напишу длинную рецензию. А с чего ты решил, что у меня «милое лицо»?

– Для меня – да. А какой я для тебя?

Когда я читала этот незамысловатый экспромт, я представляла себе чудные глаза МММ и его голос. Запретные мысли, запретные чувства. Ерунда.

– Внешне ты нечто среднее между Джонни Деппом и Бредом Питтом, одет по последней моде девятнадцатого века, с гусиным пером и свитком бумаги под отблесками экрана дисплея. То есть, твоего реального прототипа не существует. А на какую девушку намекал ты? Она существует, или это собирательный образ?

– Моя девушка существует. Но только не в моей реальности. Не для меня.

– Почему не для тебя?

– Ты слишком нахальничаешь. Я думаю, нам пора отдохнуть друг от друга, – вдруг заторопился мой странный приятель. – Жду тебя завтра в это же время.

– Ты уверен, что я приду?

– Не уверен. Просто надеюсь, что ты существуешь. Для меня. Виртуально, конечно. А сейчас, пока-пока.

Мой «Поэт» отключился и ушел с головой в свои сердечные страдания, а я, наоборот, вернулась к себе в комнату почти умиротворенной. Приятный у меня новый друг, все-таки. Итак, женщина на фотографии была в украшениях. Что же было выделено в кружок? – Рука с кольцом. Следовательно, надпись на фотографии, без сомнения, намекала на кольцо, которое было обведено на снимке карандашом. Вывод? Скорее всего, Лариса собиралась на выставку каких-нибудь драгоценностей? Как и Элла? После они обе исчезли. Посмотрим, что городские выставки предлагают посмотреть на эту тему. Я снова развернула газету с анонсами и принялась изучать их заново. Сие занятие заняло у меня минут тридцать. Этого времени хватило, чтобы надежда сменилась прежним унынием. Никаких следов подобных тематических выставок не было.

Придется завтра снова начать свои скитания. А сейчас спать, спать…

* * *

Когда закончатся эти отвратительные серые дни? Неужели до самой зимы будет накрапывать этот мелкий противный дождь, а воздух влажной тяжестью окутывать меня с ног до головы?

Накинув на голову капюшон куртки, и таким образом потеряв возможность оглядываться по сторонам, я целеустремленно двигалась ко входу в университет. Ни погода, ни перспективы сегодняшнего дня не поднимали мне настроения, и оно стойко держалось на нулевом уровне. Единственной надеждой на его улучшение могло быть только появление Ларисы на лекции. Эту мечту я лелеяла со вчерашней ночи. Она настолько занимала мои помыслы, что я не заметила идущего рядом человека. Поэтому его прикосновение к рукаву моей куртки было настолько неожиданным, что я чуть не закричала.

– Я так ужасен? – удивленно произнес человек голосом МММ. Я взяла себя в руки и посмотрела на собеседника. Он не был бы ужасен, даже если бы год не брился и носил тот ужасный «прикид», в который в последнее время одевался Горох. Но он был чисто выбрит и немыслимо хорош собой, и мое сердце сразу же начало колотить по ребрам в надежде выпрыгнуть из грудной клетки, мешая мне мыслить трезво и логически.

– Я вас не заметила, – постаралась я сказать как можно суше.

– Не мудрено. Ты сосредоточено смотрела под ноги. Что-нибудь искала?

– Вчерашний день, наверное, – угрюмо ответила я. Почему меня этот человек так выбивает из равновесия?

– И как успехи? – насмешливо поинтересовался он. И не дожидаясь ответа, продолжил – Ко мне приходила мама твоей подруги. Интересно, кто ее ко мне направил?

Я недоуменно пожала плечами и ответила вопросом на вопрос.

– Надеюсь, ее вы не пытались раздеть?

– Нет. В отличие от некоторых она предварительно перезвонила.

– Как ей повезло!

Он засмеялся, как будто его мои язвительные речи очень забавляли.

– А может, повезло мне?

Я представила себе, что с ним сделала бы Любовь Сергеевна, если бы он попытался к ней прикоснуться, и тоже засмеялась.

– Наконец. Нормальная человеческая реакция, – с облегчением вздохнул мой собеседник. – Ты красиво смеешься. Легко и заразительно, – он внимательно посмотрел на мое лицо, как будто хотел запечатлеть мой прекрасный лик в своей памяти навсегда – Итак, продолжим. Любовь Сергеевна вкратце рассказала об одной из твоих проблем – пропажу твоей подруги Ларисы. К сожалению, в этом случае не могу ничем вам быть полезным. С Ларисой мы не знакомы.

– Почему тогда…

– Подожди, ехидничать будешь потом. Но по поводу твоей второй подруги – Эллы, я, кажется, кое-что нашел.

«Ага! Значит, не так он равнодушен к Эллочке, каким хочет казаться,» – с неожиданным для себя сожалением подумала я.

– …Ожидая Любовь Сергеевну, хотя и не совсем понимая причину ее визита, я решил немного убрать, – он улыбнулся – Нужно сказать, уборка принесла мне множество неожиданностей.

«Еще бы! – желчно подумала я – немудрено, если учесть, что в твоей квартире такой порядок, что в ней свободно мог бы затеряться небольшой пассажирский самолет.» Сравнение мне понравилось, и это чувство удовлетворения своим остроумием, по всей вероятности, отразилось на моей физиономии.

– Ты снова подумала что-то обидное. Это написано у тебя на лице. Наверное, вспомнила о моем неоконченном ремонте.

– Скажите лучше, о не начатом ремонте.

– Можно сказать и так. Кстати, первой из неожиданностей оказалась стодолларовая бумажка, которую я тебе дал во время нашей первой встречи.

Я покраснела от смущения и злости! Он считал, что я взяла эти деньги! Как будто отвечая на мою мысль, он сказал:

– Я считал, что это компенсацией за моральный ущерб. Никаких претензий. Но это было только во-первых, а во-вторых, я нашел билет на выставку, которую посещала твоя подруга, – он протянул мне клочок бумаги.

– Вы об Эллочке?

– Но ты же именно ее искала у меня в квартире? Судя по решимости, с которой действовала, она – твоя близкая подруга.

– Она – моя соседка по комнате.

– Тогда ты довольно трепетно относилась к своей соседке.

Я уже почти придумала, что ответить на это саркастическое замечание, но наше тет-а-тет внезапно было нарушено Игорем, который двигался в сторону университета со скоростью самоуправляемого торпедного снаряда.

– Ты не опаздываешь?! – успел он крикнуть, пролетая мимо нас, и влетел в дверь университета одновременно со звонком.

– Ох! Мне пора, – опомнилась я и рванулась за Игорем, чувствуя большое облегчение. В обществе МММ я чувствовала себя исключительно неуверенно.

– Возьми. – МММ быстро сунул мне в руку еще какую-то бумажку. – Звони, если понадобится помощь.

Я кивнула, зажала бумажку в руке и вбежала в университет, чувствуя на себе взгляд моего недавнего собеседника, и только в аудитории рассмотрела его визитку. Она гласила, что МММ зовут Денис Антонович Коренев, он художник-дизайнер и по совместительству директор одной из довольно известных рекламных фирм города. Внизу прилагался рабочий, домашний и мобильный телефоны господина Коренева. «Приятно познакомиться», – подумала я и разорвала визитку на самые мелкие части, на которые можно разорвать маленький кусок плотной бумаги.

– Что это ты рвешь? – спросил Игорь.

– Троллейбусный талон.

Игорь не стал расспрашивать, что я имею против троллейбусного талона, просто кивнул головой и начал рассматривать билет, который передал нам МММ.

– Выставка прикладных искусств, – прочитал надпись на билете мой друг. Он держал в руках драгоценный клочок серой бумаги бережно и почти нежно – Эллочкина вещь!

– Кто бы мог подумать, что выставка ювелирных изделий может экспонироваться под таким названием?

– Может, это другая выставка?

– Возможно, это даже не ее билетик, – я это сказала, чтобы у Игоря исчез трепет перед этим глупым клочком бумаги. – У этого человека много знакомых… э… девушек.

– Откуда ты знаешь?

– Одна из них была в его квартире, когда я туда пришла, – я, конечно, изменила последовательность событий, но основные факты искажены не были.

– Возможно, ты права, – согласился мой друг – но проверить все-таки стоит.

Я не возражала.

После окончания занятий мы разложили на столе карту города и начали поиски улицы, указанной на билетике. Без алфавитного адресного указателя улиц найти искомое название на карте было нелегко. Мы настолько углубились в изучение города, что не заметили третью голову, cклоненную над нашей картой.

– Если бы вы с таким же увлечением изучали конспекты лекций, у вас не возникали бы проблемы с экзаменами – раздался неожиданно ядовитый голос Любови Сергеевны. От неожиданности я резко подняла голову и ударила Игоря в подбородок. Он застонал.

Мы начали торопливо складывать карту.

– А какую улицу вы ищете? – насторожилась она вдруг.

Мы назвали.

– Зачем?

– …С-собирались…на…выставку… – перепугано пробормотал Игорь. Любовь Сергеевна действовала на него завораживающе, как волшебная дудочка на крыс.