Глава третья

Припав на одно колено, Наташа замерла, тяжело дыша. Пот заливал глаза, мышцы приятно ломило, а сердце всё ещё колошматило грудную клетку. Возможно, пойти бегать в парк после смены было не самой лучшей идеей, но уж точно не худшей для того, чтобы снять накопившееся напряжение. И раздражение, вызванное поведением одного вредного главврача. После утреннего разговора Наташа так и не смогла взять себя в руки, шутка ли – бегать за ним месяц, чтобы получить желаемое вот так, небрежно, с прищуром и лёгкой ухмылкой. Впервые закралась мысль, что он над ней просто издевается. И эта же мысль не давала сосредоточиться весь день, потянув выпускать пар.

Наташа честно считала, что он занят. Списывала на его рассеянность и необязательность в неважных, по его мнению, вопросах постоянные срывы всех сроков её просьб. Искренне хотела помочь и даже пыталась не злиться. Как вообще можно злиться на того, кто стал тебе главнее и ближе отца? Кто не раз подставлялся под удар, отстаивая на очередном консилиуме? Кто, в конце концов, одним словом мог облегчить груз вины и боли, давящий на плечи после потери пациента? Поэтому, сцепив зубы, снова и снова она шла к нему, чтобы услышать привычное: «Прости, Наташ, я забыл».

Где-то над головой ухнула сова, Наташа поднялась, отряхнулась и ухмыльнулась: она-таки добилась своего! Но улыбка быстро сошла на нет, как и всегда, когда Дима всё же давал положительный ответ на просьбу. Всякий раз после наступало какое-то странное опустошение. Новая капля в пустоту, что занимала часть души. Тоскливое ощущение, которому нет ни названия, ни объяснения.

Всё слишком сильно изменилось за прошедший год, и если с разрывом помолвки накануне свадьбы Наташа смирилась, то с тем, что вечно свободный для неё учитель стал недоступным главврачом, смириться пока не могла. Это было слишком… нечестно. Будто нарочно у неё отняли последнего человека, который значил много.

Неспешно возвращаясь домой, Наташа думала. О том, что с завтрашнего дня надо будет подумать о расширении штата санитаров и медсестёр. Что стоит попросить Катю подобрать кандидатов на должность её зама. Что… Устало толкнув дверь, Наташа остановилась и позволила себе один долгий вздох. Что в ближайшее время она будет так загружена, что не сможет заглянуть в знакомый кабинет и попросить хоть о чём-нибудь. Только бы снова создать видимость того, что кому-то нужна, пусть даже для того, чтобы ответить: «Прости, Наташ, я забыл».

В небольшой квартире, расположенной на втором этаже старой сталинки, было тихо, темно и пахло жасминовым чаем. Наташу не тяготило одиночество, просто… Порой казалось, что её стало слишком мало, что она истончилась, превратилась в тень самой себя. Что окружающие смотрят сквозь, а не на. Когда она стала незаметной?

Склонив голову и подставляя спину под прохладные струи душа – котёл в её доме был едва ли моложе самого дома, и к ночи вода в нём остывала – Наташа пыталась смыть ставшие привычными горькие мысли. Но они, липкие, крепко цеплялись, не давая оттереть себя мочалкой. Полина сказала бы: возьми отпуск. Но разве отпуск избавит от самой себя и неполноценности, поселившейся внутри? Забираясь в постель укрываясь одеялом, она пыталась вспомнить, когда в последний раз была счастлива. И не могла. Получалось – никогда? Или призрачное понятие смылось, оставив после себя ту самую пустоту после ухода Антона?

Шесть лет они были вместе. С первого курса, с первого дня, когда Наташа его увидела и пропала. Высокий, худощавый, черноволосый и надменный – идеальный набор для мечтательной девушки. Наташа мечтала. А когда мечта стала правдой, и Антон пригласил на свидание, долго не могла поверить. Шесть лет и один день, перечеркнувший всё. Равнодушный голос, слова «полюбил другую», «прости», «будь счастлива», и Антон испарился из её жизни так же стремительно, как когда-то вошёл. Переехал в другой город к новой большой и чистой любви, оставив Наташу разбираться с несостоявшейся свадьбой. Хотя, наверное, именно те заботы об отмене ресторана, возвращении платья, разговорах с фотографом и куче других мелочей помогли не свихнуться…

Повернувшись на бок, Наташа уставилась сухим, немигающим взглядом на луну, усмехнулась – когда-то считала её романтичной. Поворочалась, устраиваясь удобней, и наконец закрыла глаза, надеясь увидеть хотя бы один сон. Хоть один за последний год.

Дима снова опаздывал. Не то чтобы это сильно напрягало – Сева умел ценить чужое постоянство. К тому же, в прохладе кабинета можно было поразмышлять, никуда не торопясь и не пытаясь делать вид, что занят. Сцепив руки в замок, он упёрся в них подбородком, снова и снова пробегая по строкам служебной записки. Наталья Топольницкая накричала на коллегу. Обычные больничные дрязги, ничего криминального. Всегда найдётся желающий подсидеть, нажаловаться, создать трагедию на пустом месте. Необычно в нём было лишь одно – совпадение, которое едва ли можно назвать таковым. Сева не любил совпадения, он любил факты и умел играть ими. И сейчас факты говорили только об одном – вчера кто-то был очень зол. Конечно, можно списать эту злость на неприятности на работе, но Сева не зря считал себя гением, что, впрочем, признавали все, кто его знает. Он навёл справки, узнал, что у Наташи настроение было, мягко говоря, не очень с раннего утра. Сопоставил случайную, конечно же, встречу с Димой и теперь довольно улыбался. Не прогадал.

Ещё в школе у Севы проявились невероятные аналитические способности, а фотографическая память позволяла учиться, почти не напрягаясь. Сева и не напрягался. Закидывал руки за голову, ероша каштановый ежик на затылке, щурил тёмно-зелёные глаза и снисходительно улыбался одноклассникам, ломающим головы на очередной контрольной. Какое-то время он тайно вздыхал по однокласснице Полине, но потом решил, что это слишком энергозатратно – встречаться с такой яркой и шумной девушкой. Любовь прошла, а дружба осталась. А недавно в голову закостенелого холостяка прокралась Соня из Министерства здравоохранения, и сколько бы Сева ни говорил себе, что это временно, время шло, а чувства только крепли.

Стрелки подобрались к десяти, когда главврач всё же явился. Бросил выразительный взгляд на Севу, никак не прокомментировав, что тот сидел в его кресле, сел в него, едва освободилось, и вытянул ноги, неприязненно покосившись на новую стопку документов.

– Может, завести ещё одного секретаря? – задумчиво предположил он. – Чтобы к нам