«Бабье лето. Сентябрь. И туман по утрам…»

 
Бабье лето. Сентябрь. И туман по утрам.
Доставать ли забытое летнее платье?
Если верить глумливым кривым зеркалам,
Лоск мой только годам набегающим кратен.
 
 
Нарушая все правила, скачут листки,
Под колёса, на красный – за осенью новой,
Как мышата весёлые, прочь от тоски,
Друг за другом, смешинками, слово за словом.
 
 
Их недолгая резвость, бессмысленный фарт,
Всё не впрок. И устав притворяться живыми,
Затихают, уткнувшись носами в асфальт,
На обочине, в сизом забвении, в дыме.
 
 
Ну и ты, разумеется, не виноват.
Мне самой не нужны – ни закваска чужая,
Ни шутливый намёк, ни настойчивый взгляд.
…Просто зря ты сказал: «Я тебя уважаю».
 

2010

«От хрустальной зимы замирая в восторге…»

 
От хрустальной зимы замирая в восторге,
И рыдая от сломанных веток рябин,
Шла она в синеву и, скользя на пригорке,
Так хотела, чтоб он её больше любил!
 
 
Чтобы ей не завидовать глупым сюжетам,
И парить над житейским цинизмом подруг,
Чтоб любовь не казалась похожей на смету,
А была бы похожей на «взгляды» и «вдруг».
 
 
Но какие же взгляды, когда уже поздно,
Если титры идут, свет включают в кино.
И он рвётся к прохладе, стремится на воздух,
Ну а ей остаётся, как прежде – одно:
 
 
То ползти, то лететь – в пустоту… до предела.
Экономя желанья, сжигать их дотла.
Он любил – но не так, как она бы хотела.
А лишь так, что мечтать о других не могла.
 

2011

Холодное

 
У тебя гостила даже дома.
Боли нет. Мы больше не враги.
Так смешны – один под стать другому —
Старые любовные стихи.
 
 
Не нужны ни встречи, ни сближенья,
Ни при чём страдания и месть.
Нынче день холодный, дождь осенний.
Хватит мне с избытком, что ты есть.
 
 
Нет мечтаний грешных и ненужных,
Долгих взглядов помнить не хочу.
Я варю обед, готовлю ужин,
Знаю, что ты есть, без всяких чувств.
 
 
Не разбередишь мне больше душу,
Я теперь – полено, я – бревно.
Да, ты где-то есть, но нежной чуши
Весь запас закончился давно.
 
 
Не пишу стихов любовных глупых,
В сердце – неприступная броня.
Помнить и любить – не надо путать!..
Ты ведь тоже… помнишь про меня?
 

2006

Разговор

 
Пусть себя откровенно, безжалостно выдам…
Долгожданный провал очевиден, но тих.
Я целую твой голос – на вдох и на выдох, —
Он дрожит от неловких касаний моих.
 
 
Хрупкий шар твоих пауз поймаю дыханьем,
Не давая упасть… В искривлённый туннель
Запускаю, мобильным назло вертухаям,
Волны связи иной, без настроек извне.
 
 
Спутник, радио, скайп и тем более провод —
Всё не нужно, не шли мне сухих смс.
Кто и что изобрёл? Я – один только повод.
Ноу-хау. Возможно, и это – прогресс…
 
 
Не молчи, не скажи ничего наносного…
Неуклюже-нежна, дотянусь до мембран
И дотронусь до космоса. В каждое слово
Поцелую тебя, каждой ноте воздам…
 
 
– Этой, низкой – особенно… есть же пределы!
Закрываю глаза… ожидаю – ответь…
«Извини, не пойму. Ты чего-то хотела?»
 
 
…На ушах твоих, милый, топтался медведь.
 

2011

«Ты меня не ищи. Я по узкой лыжне проводов…»

 
Ты меня не ищи. Я по узкой лыжне проводов
Ухожу мимо окон слепых, замороженных разом
Только фразой одной… Той негромкой и будничной фразой,
Погасившей огни всех идущих навстречу домов.
 
 
И дома, растворяясь в картонной тоске позади,
Бестолково таращатся в небо пустыми глазами.
Этот город написан в коричневом цвете гризайлью,
И на плоскость его никому вслед за мной не взойти.
 
 
Это вовсе не дождь, это белый  густеющий клей.
Он стекает с зонта, обливает покатые крыши.
Если я не уйду – ты меня никогда не услышишь,
Ты меня не ищи… не ругай и не слишком жалей.
 
 
Ты меня не ищи, раз найти до сих пор не сумел.
Далеко на краю под названием «там, где нас нету»
В автомате кофейном налью себе крепкого цвету,
Пожую, запивая, зефирный рассыпчатый мел.
 
 
Клей застывший на зонтике треснет, пойдёт кракелюр.
Может быть, я найдусь – только если ты правда захочешь
Не оставить меня навсегда в нарисованной ночи,
В тот момент, как художник закончит картину свою.
 

2012

Елена Юшина, «Не ищи меня», пастель

Детсадовская история

 
Ты в этот день дружить со мной решил,
Вручая дар – никчёмный, хрупкий, детский.
А я его прижала сразу к сердцу —
Стеклянный шар – от щедрости души.
 
 
И бережно несла его домой,
И любовалась света преломленьем,
Из рук не выпуская на мгновенье,
Шептала грустно-ласково: «Ты – мой».
 
 
Нет толку возмущаться и ворчать…
Но и сейчас, как прежде, непонятно,
За что ты рассердился и обратно
Потребовал свой шарик сгоряча.
 
 
«Не отдавай, – сказали мне друзья. —
Соври, что потеряла». Неуместно
Подарки забирать. Но только честной
Тогда ещё была зачем-то я.
 
 
Проплакав целый вечер, поутру
Не проглотив на завтрак даже крошки,
Тебе я протянула на ладошке
Нелепую и хрупкую мечту.
 
 
А ты… А ты! Да ты о нём забыл!
Забыл и о приказе, и о ссоре.
Плечами пожимая, отдал Оле…
Такая вот детсадовская быль.
 

2008

В зеркале

 
Боюсь смотреть в свои глаза.
Они из бездны зазеркальной
Всё норовят мне рассказать
Мои же собственные тайны.
 
 
Лишь мимоходом уловлю
В тревожном взгляде исподлобья
Не то, как сильно я люблю,
А как изранена любовью.
 
 
Из преломления глубин,
Теней загадок многократных
Мои глаза лишь ты один
Сумеешь выманить обратно.
 
 
В реальном мире на меня
Как смотришь ты? Одно скольженье.
Но – разбивается броня
Случайной встречей отражений.
 
 
Любовь во взгляде притушить,
Увы, не сложная уловка.
Но в зеркале – твоей души
Найду случайно расшифровку.
 
 
О, как же отшатнёшься ты!
Посмотришь – холодно и жёстко.
Не бойся…
Я хочу спросить:
«Ты не видал мою расчёску?»
 

2004

Черноплодка

 
Тонкий прутик – рябину – принёс ты в свой сад.
Посадил и сказал: «Станешь нежной и кроткой,
Будешь ягодой красной мой радовать взгляд».
Обманули тебя. Прижилась… черноплодка.
 
 
Хоть упрямые ветки я в небо тяну,
Только грозди мои – тяжелы и нелепы.
Пригодятся вину, словно чуя вину,
Но не каждому вкус их понравится терпкий.
 
 
На сестру я без зависти, в общем, смотрю.
Пусть она, а не я, вдохновляя поэтов,
Всякий раз повторяет испытанный трюк:
Привлекать к себе взор не весною и летом,
 
 
А когда уже красок не будет иных,
Ярко-огненной вспышкой, печальною ноткой.
Но никто не возьмёт в свой пронзительный стих
Неказистую, с пыльной ногой, черноплодку.
 
 
По плодам, по плодам… Но ты ценишь меня?
От давления, верно, советует доктор.
И продавшего кустик злосчастный кляня,
Выжимаешь из ягод оборванных сок мой.
 
 
Хлещет густо-рубиновой кровью мой сок!
Как обманчива внешность: красотки-то пресны.
Но ты шепчешь: «Разборчивей буду я впрок
И куплю ярко-алую».
…Глупый мой… честный.
 

2007

Мой враг

 
Мой враг! Как я люблю тебя!
А наша связь с тобой прямая
Измены, лести и вранья
И в принципе не допускает.
 
 
Как ненависть твоя сильна —
Достоин этого не всякий!
Не исчерпать её до дна,
С годами чувство не иссякнет.
 
 
Какой ты страстный даришь взгляд —
Как солнца луч, простой и жаркий.
Я гневно щурюсь на тебя
И ощущаю подзарядку.
 
 
Мне скучно без тебя, мой враг!
Как будто прожит день напрасно.
Пусть до любви – один лишь шаг.
Зачем он нам? И так всё ясно.
 

2006

Поезда

 
Мы вновь меняемся местами,
Не совпадаем настроеньем,
И разминёмся поездами,
на наших встречных направленьях.
 
 
У нас маршрут один и тот же,
Я еду в ночь, вернусь лишь утром,
Но на вокзале на день позже,
Чем ты, гудок даю кому-то.
 
 
Мы знаем наизусть пейзажи,
И общие у нас вокзалы.
В депо на том же месте даже
Ты отдыхаешь, мой усталый.
 
 
Союз наш очень крепко спаян,
Хоть не открыт чужому взгляду…
Мы каждый день с тобой бываем
Так долго – полминуты – рядом!
 

2006

«Морщины… Что морщины? Неизбежность…»

 
Морщины… Что морщины? Неизбежность.
У тонкокожих – как-то сразу, вдруг.
Глаза закрой – и снова стану нежной
Под лаской снисходительною рук.
 
 
И отзовусь приветливо на фразу,
мол, у тебя опять усталый вид.
У тонкокожих, знаешь, как-то сразу…
И больно, даже если не болит.
 
 
А для тебя – бессмысленная вахта,
И раньше тоже был не высший класс.
У тонкокожих – быстро это как-то…
Но только у меня, а не у нас.
 

2014

Багира

 
Я – чёрная тень угрожающих джунглей,
Неведом мне страх и бессилие жертвы.
Удар мой мгновенен, клыки мои жутки,
Кидаюсь внезапно, крадусь незаметно.
 
 
Я в дружбе верна и предательств не знаю.
Но – страшный я враг. Хоть и поступь кошачья,
И голос певучий, но целая стая
Волков не захочет со мной повстречаться.
 
 
Мне силу и мужество дали без меры,
Здоровый цинизм и гордыню без брега.
Не может одно лишь на свете пантера —
В глаза поглядеть своему человеку.
 
 
Когда, под кустом растянувшись лениво,
Как кошка простая, пригреюсь на солнце,
И страшная чёрная лапа Багиры
Пока не опасна, её вдруг коснётся
 
 
Легонечко крылышко бабочки глупой,
Порхающей в джунглях без всяких законов.
Ей место одно – на булавке под лупой,
Она ж надо мной мельтешит бестолково!
 
 
Бессовестно-яркие крылья у крошки!
А мой человек, на неё заглядевшись,
Вдруг скажет, смеясь: «А ведь ты так не можешь!»
И мой подбородок почешет небрежно.
 

2004

Галина Маркус, «Багира», тушь, перо

Ведьма

 
Потеряла ведьма силу,
Зелень выцвела в глазах.
А характером спесивым
Ничего не доказать.
Можешь, путник, без опаски
Заходить в её чертог.
Разучилась верить в сказки
Ведьма – вот тебе итог.
 
 
И последняя попытка
Колдовства не удалась,
А метлой своею прыткой
Выметает нынче грязь.
Ты не бойся, кушай, милый!
Не отравлена еда.
Фрукты ведьма перемыла,
В огороде – лебеда.
 
 
Спишь ты мирно, сон твой сладкий
На перине у печи…
Но глядит Яга украдкой,
Шепчет ворону: «Молчи.
Пусть я выгляжу иначе,
Чем сто лет тому назад,
Но остался не истрачен
Мой последний страшный яд.
 
 
Просыпайся, путник глупый!
Загляни в мои глаза…
Думал, коль в ремонте ступа,
То летать уже нельзя?
Ты попал! Завыла, слышишь
За окном моим метель?
Не бывает ведьма бывшей!
Есть лишь путники… не те».
 

2008