Подойдя поближе, Пат различила выпуклые синие колоны, похожие на гладкие илианские деревья, – купольная крыша казалась сплетенной из их перепутанных веток. Склейкой для «стволов» в самом низу служил тот самый зеленый, напоминающий малахит, камень. Деревья просто не отличить от живых, восхитилась Патрисия. Прежде тут наверняка были сады, а теперь и пенька не осталось – почву вокруг домика замостили серым покрытием. Только несколько бледных растений обвивали овальное, неправильной формы окошко.

Патрисия помедлила у порога, успокаивая дыхание, потом постучала. Дверь открыла высокая стройная женщина. Кроме застывшего выражения лица, она ничем не походила на хозяйку гостиницы. Темно-рыжие волосы ниже плеч, никакой косметики на чуть удлиненном лице, одежда ничем не напоминает земную. Необычная блуза без рукавов, но с полностью закрытым воротом; Пат никогда не видела такого материала – желеобразного, цвета слюды, легкого, но плотного. Витиеватый узор бордовый нитью украшал только ворот. Блуза заправлена в очень широкие белые брюки с поясом под самой грудью. Струящаяся длинная, до колен, накидка, а ткань – словно иней, по цвету и по фактуре. На ногах – никакой обуви в привычном понимании слова. Ступни обмотаны темно-синими мягкими лентами, но так изящно и плотно, что не видно ни капли голого тела.

Не мигая, илянка уставилась на незваную гостью. Патрисия недоумевала – для Яли женщина казалась недостаточно юной, для ее матери – слишком уж молодой.

– Я ищу Яли Нел, – произнесла Пат на илините.

– Кто ты? – холодно спросила женщина.

– Могу я поговорить с Яли?

– Кто ты?

– Меня зовут Патрисия. Я прилетела с Земли. Не бойтесь, я не имею никакого отношения ни к военным, ни к правительству.

Женщина несколько секунд взирала на нее, потом молча посторонилась.

Пат сделала шаг и вступила в маленькую круглую комнату, светлую и слегка прохладную. Обстановка внутри дома наводила на странные мысли. Казалось, что дом изнутри – это не дом, а живое пространство, спрятанное от посторонних глаз.

Внутри стены выглядели так же, как и снаружи. Пат словно оказалась в лесной чаще – иллюзия была совершенной. Чем выше, тем плотнее синие стволы соединялись друг с другом и создавали крепкие стены и крышу, и при этом нигде не видать ни распила, ни стыка, гвоздика. Зеленые камни – только в самом низу. А то, что Пат сперва приняла за гобелены, оказалось переплетением листьев, украшенных изумрудными бутонами. Приглядевшись, Патрисия все же решила, что это не бутоны, а мягкое волокно.

В глубине комнаты стояли лежанка и глубокое кресло из такого же волокна, а гладко-синий стол совершенно точно вырос из широкого ответвления одного из деревьев. Огромный, словно вытащенная из-под земли нога, корень образовывал красивой формы скамейку. Патрисия вспомнила свой собственный вариант дизайна «лесной» гостиной и устыдилась – вот это дизайн так дизайн! Вся комната светилась, как шкатулка, оттенками синего и зеленого. Купол создавал иллюзию неба, а окно изнутри напоминало выпуклый драгоценный камень невероятной прозрачности.

Слева и справа Пат заметила бездверные, но узкие проходы в другие помещения. У окна очень низко, почти у самого пола висел плетеный гамак. На гамаке сидела девушка, которая быстро поднялась при виде гостьи. Все сразу встало на свои места – Патрисия поняла, что это она, Яли, куда более юное создание. А женщина – ее мать.

Пат быстро произвела вычисления. Девушка – ровесница Стара, а значит, ей уже лет шестнадцать. Родители Стара поженились, когда им было всего по четырнадцать, отцу его сейчас тридцать один, ну и матери Яли где-нибудь так же. Значит, она старше Патрисии года на два. Интересно, кто из них с виду моложе? Сравнение будет, должно быть, не в пользу Пат. Иляне взрослеют быстрее, а старятся, похоже, медленнее.

Но завидовать было некогда, сейчас ее больше интересовала дочь, чем мать. Лицо у Яли оказалось таким же живым, как у Стара, и при виде Патрисии на нем сменилась целая гамма эмоций. Тоненькая, хрупкая, смуглая, с большими чуть раскосыми глазами – она походила на Стара, словно родная сестра. Ее наряд почти не отличался от наряда матери: светлые брюки под грудь, закрытый верх, только расшитый уже не бордовой, а розовой нитью и без накидки, а ноги босые. Ярко-рыжие волосы почти до пят, бирюзовая лента перехватывает их посередине. Очень красивая девочка, Стара можно понять.

– Яли! – обрадовано произнесла Пат. – Я тебя искала… мне надо поговорить с тобой наедине.

Она взволнованно смотрела на девушку – самой не верилось, что она здесь, на Илии, а перед нею – невеста Стара.

Женщина встала между ними.

– Кто ты, называющая имя моей дочери, если твое имя ей незнакомо?

– Я… я знаю имя вашей дочери от илле, который знаком не только с ее именем, – Патрисии удалось, наконец, взять нужный стиль.

Она даже употребила редкое в илините уважительное обращение на «вы» – как к учителю. Мать это не впечатлило. Она бросила быстрый взгляд на дочь. Та сделала шаг назад и тотчас же замерла на месте. На лице у нее появилось замешательство, а возможно, и страх.

– Не бойтесь, прошу вас, – сказала Пат. – Никто не узнает, о чем мы говорили. Я никогда вас не выдам.

Она повернулась к девушке:

– Я могу говорить при твоей маме?

Яли только коротко кивнула и почему-то опустила глаза.

– Я предупреждала тебя, Яли, – начала женщина, отвернувшись от Пат, – никогда и ничто не проходит безнаказанно, никакое наше слово и действие.

Продолжения не последовало, обе женщины застыли в молчаливом и неприязненном ожидании. Младшая выглядела еще и подавленной. Такой встречи Пат, признаться, не ожидала.

– Какой у тебя цвет? – неожиданно спросила мать.

– Разве вы не можете видеть? – удивилась Патрисия.

– Уже не так ясно, – бесстрастно ответила та. – И я не желаю тратить на тебя силы.

Патрисия помнила, как Стар видел ее цвет постоянно, ни капли не напрягаясь. И никогда не упоминал, что этой способностью наделены лишь обладающие Даром, – наоборот, удивлялся, что земляне цвета не видят. Может, илянка больна?

– А ты? – Пат обратилась к девушке.

Яли подняла на нее взгляд и тут же испуганно опустила, ничего не ответив. Мать глянула на нее вопросительно, но та не ответила и ей тоже.

– Мне сказали, что я индиго, – сообщила Пат неуверенно.

Девушка почему-то сделала еще один шаг назад.

– Это многое объясняет, – ответствовала мать. – И твои воды не текут против течения.

– Что?

– Ты не лжешь.

– Это вы можете распознать?

– Это, – женщина сделала акцент на слове, – разумеется, могу.

– Кто… кто мог сказать тебе, что ты индиго? – почти испуганно проговорила Яли, впервые открыв рот.

Голос у нее оказался неожиданно низким.

– Ты знаешь, кто, верно? Я видела его на Земле, – быстро и тихо произнесла Пат. – Я была его переводчиком и помогла ему бежать на Оксандру – надеюсь, что он сейчас там. Он просил найти тебя и отвезти к нему. Мы можем вместе придумать, как это сделать. К примеру, я собралась на Оксандру и беру с собой помощницу. Я изучаю илинит, и могла бы нанять Яли для научных целей.

Реакция собеседниц пугала. Мать продолжала хранить холодное молчание и глядела только на дочь. Лицо же девушки словно окаменело, по лучшему образцу илянок, вся его живость исчезла и теперь она стала точной, слегка омоложенной копией матери. Ледяные глаза смотрели спокойно и без всякого выражения

– Я не давала своего слова Стару, – медленно произнесла Яли бесцветным голосом. – Наши реки огибают горы с разных сторон.

– То есть… – изумилась Патрисия.

– Вы получили ответ. Уходите и забудьте это русло, – жестко произнесла мать.

Но Пат не двигалась с места. Возможно, девушка находится под влиянием матери, или чего-то боится…

– И тебе нечего больше сказать? – Пат обращалась к Яли. – Стар попался врагу – из-за любви к тебе! Его собирались убить. Я пролетела ради вас половину Вселенной! Ответь, кто сейчас прогоняет меня – ты или твоя мать?

– Я не обещала Стару, что наши воды потекут вместе, – ответила Яли, подняв на Патрисию взгляд. – Ты должна уйти.

Глаза у нее снова ожили, но лишь для того, чтобы Патрисия прочла в них досаду и нетерпение.

– Ты дала ему надежду, достаточную для того, чтобы он… – начала, было, Пат, но девушка сделала резкое движение – выкинула вперед руку, выставив ладонь, словно защищаясь.

– Моя река впадает в новое море. Я выхожу замуж.

Вот это новости! Девушку выдают замуж – за землянина, разумеется. И что теперь? Ее надо спасать? Как понять, ее заставляют, или?..

– Значит, мои новости о Старе для тебя как птицы, летящие мимо? – допытывалась Пат, используя все возможности своего илинита.

– Я рада, что он жив, – наконец, произнесла девушка. – Но мои корни не переплетены с его и мои ветви тянутся в другую сторону.

– Посмотри на меня и ответь – ты говоришь правду? – в голосе Пат звучало отчаяние.

– Ты не можешь увидеть, правдив ли ее ответ? – презрительно произнесла мать.

Патрисия пыталась соображать: что ей теперь делать?

– Так. Понятно. В таком случае мы можем забыть о моем визите, – выдавила, наконец, она.

Она все еще пребывала в сомнениях и не двигалась с места, не смотря на то, что ей недвусмысленно указали на дверь.

– Яли, тебе пора переодеться, он скоро будет, – многозначительно посмотрела на дочку женщина.

Приход жениха для них, похоже, считался событием такой важности, что они махнули рукой на назойливую гостью – сама уйдет. Мать наклонилась за гамак, извлекла сверток с одеждой и протянула девушке. Яли начала деловито разбирать вещи. Шелковая ткань небесно-голубого цвета тут же напомнила о банкетном платье хозяйки гостиницы. А обувь поразила Патрисию до глубины души.

– Откуда такие? – вырвалось у нее.

В илините не было слова «туфли», только «обувь». Но это были именно туфли, не просто туфли, а «вращающиеся» босоножки. Вращались, конечно, не туфли, а часть каблука и тонкие многочисленные браслеты на лодыжках, и все это создавало ощущение, что их владелица сейчас взлетит. Но это же новинка! На Земле они вышли в продажу совсем недавно, как они тут оказались?

Мать не удостоила Пат ответом, а девушка подхватила униформу и отправилась переодеваться. Только тогда женщина повернулась к гостье:

– Уходи. Мы не выдадим тебя властям, если ты уйдешь прямо сейчас.

Она не сдвинулась с места, но Пат вдруг физически ощутила, как ее выталкивают. На нее словно надвинулась ледяная волна, и она невольно сделала шаг назад. Ах, вот что такое этот ваш гамес! Патрисию охватил гнев.

– Разумеется, вы меня не выдадите, – жестко заявила она. – Ведь это ваша дочь встречалась с мужчиной-илле. Вы не боитесь, что я расскажу об этом?

Ледяная волна прекратилась – но ожидаемой реакции не последовало.

– Это слова не индиго, – с равнодушным презрением сказала мать.

– Но это мои слова, – заявила Патрисия.

Она до сих пор так и не поняла, к чему ее обязывает непонятный цветовой статус, но сама поморщилась:

– Успокойтесь, – устало сказала она. – Конечно, я ничего не расскажу. Я хотела помочь вашей дочери. И я до сих пор не уверена, что ей не нужна моя помощь. Только поэтому я еще здесь.

– Она ей не нужна. Ты не способна различать ложь, иначе ты бы уже ушла. Но и сейчас ты здесь лишь потому, что тебе позволяют.

Тут появилась Яли. Стоило признать, что нарядец этот смотрелся на ней куда уместнее, чем на хозяйке гостиницы – этакая очаровательная школьница на выпускном. Но что-то в ней потерялось… то, что делало ее такой прелестной в ее прежнем обличии.

И Патрисия вдруг поняла, что ее мать права. Девушка выглядела озабоченной – достаточно ли она привлекательна для нового жениха. Ее жесты, то, как она вертелась и оглядывала себя – совсем по-земному, говорили сами за себя.

Пат молча повернулась к выходу, но тут же остановилась.

– Как я могла забыть! Мне нужна твоя помощь, Яли. Ты должна найти маму Стара и сообщить, что он жив. И помочь мне связаться с ней. Хоть это ты можешь сделать для него?

– Его мать знает, что он жив, – ответствовала вместо дочери старшая.

– Откуда? – изумилась Пат.

– Она теперь знает все – Силы призвали ее к себе сразу после того, как ее сына забрали красные люди.

Патрисия стояла совершенно потерянная. Ну вот и все. Ее миссия провалилась. Стар никому больше здесь не нужен… Никому.

Никому, кроме…

Не успела она додумать свою мысль, как лицо Яли Нел просветлело. Все в ней теперь дышало искренней радостью, а смотрела она за спину Пат.

– Мое светило… – произнесла она.

Патрисия обернулась и обомлела – второй раз за день. Правда, теперь эта встреча совсем ее не обрадовала. На пороге стоял Артур.

***

Он обрадовался еще меньше, чем она.

– Ты… ты как здесь? Как ты меня нашла?

– Это твой жених, Яли? – спросила Патрисия, повернувшись к девушке.

Та только кивнула, продолжая восторженно смотреть на Артура.

– Желаю счастья.

Она не помнила, как оказалась на улице.

– Пат, подожди!

Он догнал ее за поворотом.

– Подожди, я должен объяснить…

Патрисия резко обернулась к нему, изобразив свою самую приветливую улыбку. Правда, притворяться так же, как он, она не умела, а как илянки – тем более. Ее улыбка больше напоминала оскал, а в голосе было полно яда.

– Почему же ты не сказал? Боялся, что напрошусь на свадьбу?

– Нет… – запыхавшись, произнес Артур, – я боялся, что ты осудишь меня…

– За что же? Ты ведь любишь эту девушку?

– Ну… мы с тобой когда-то… и она не землянка, и…

Это «когда-то» резануло Патрисию по сердцу, а вторая половина фразы возмутила донельзя. Слышал бы его Леон!

– У меня нет предубеждений, Артур, я не отношусь к тем, кто считает, что нельзя смешивать расы, – отчеканила она. – Это низко.

– Просто… просто многие думают, что мы… что мы женимся на илянках только ради…

До Патрисии, наконец, начало доходить. Разочарование, нахлынувшее на нее, оказалось сильнее боли и практически ее перекрыло. Ох, нет, только не это. Пусть лучше скажет, что эта обворожительная особа покорила его, и тогда ей не придется его презирать.

– Ты ее любишь? Артур, пожалуйста, скажи, что ты ее любишь!

– Я… но ты же обидишься.

– Нет. Нет! Это лучше, чем…

– Понимаешь, Пат, это очень важно… для моих исследований. Я… я тебя любил… я не врал тебе… Когда я увидел тебя здесь… Пойми, мне тоже сейчас очень больно, ты… ты важная часть моей жизни, но уже ничего не изменить, я принял решение, это что-то типа нерушимого договора, иначе будут проблемы… Мне нужны эти способности, чтобы… Но Яли – это полное совпадение всего! Ты ее видела… то есть прости, но она теперь… она очень мне дорога, и это не только ради… Такие как она тут большая редкость, эти местные бабы нас только используют. А она действительно очень привязалась ко мне.

– Ну еще бы, ты ведь такой красавчик, – сказала Патрисия. – Беги назад, «светило»!

Ей не хотелось смотреть на него, но она подняла взгляд и несколько секунд всматривалась в его лицо, пытаясь понять, всегда ли в нем было нечто настолько жалкое и неприятное? Могла ли она этого не замечать?

– Пат, пойми, такие возможности даются раз в жизни, и… – он смешался и замолчал.

Пат некоторое время смотрела на него в сомнениях: объяснять или нет…

– Я надеюсь, ты будешь любить ее, Артур, – медленно произнесла она. – Никакой другой пользы ты от этого не получишь… увы…

И она быстро пошла прочь.

***

Ночью Пат проснулась, будто ее толкнули, и резко села. В комнате было не слишком темно – осветительные приборы, установленные на улице, проникали даже сквозь плотную ткань, закрывающую узкие окна на манер старомодных штор. Земляне, кажется, боялись, что нечто придет к ним из темноты – фонари тут торчали на каждом шагу.

– Можно мой заходи? – услышала она голос в собственной голове.

Она уже забыла, как это – общаться телепатически, женский голос говорил на плохом илините, спросонья Пат не сразу сообразила, кому он принадлежит. А когда сообразила, тут же ответила согласием, и в комнату, как тень, скользнула низенькая фигура. Служанка – а это была она – встала напротив Пат и уставилась ей в глаза.

– Вчера, когда ты ушёла, сюда приходила два ваш – один грязная-сера, другая – коричнева-красно. Они разговаривая хозяйку. Спрашивалась обо ты, – женщина продолжала говорить на ломанном илините мысленно, опасаясь чужих ушей.

«Мысли с акцентом – это интересно», – успела подметить Пат, прежде чем ответила.

– А что они хотели?

– Не зная. Она сразу прогнало мне. Быть мало, но они быть возвратись.

– Подожди, – ее вдруг озарило. – Разве ваши женщины так могут – говорить «прямо»?

– Креза не илини, – покачала головой служанка. – Нашая каждая говоря пряма башка.

Было, все-таки, что-то тревожное в том, что кто-то стоит напротив тебя в полумраке, молча уставившись тебе в глаза, а при этом еще и звучит в твоей голове. Особенно если это ночь, а у «человека» нечеловеческое лицо.

– Как, ты не с этой планеты? Ты с Крезы?

– Не с этой планета. Нас – с Креза. Нет гамес. Другая у нас.

– Крезы видят цвет, как и иляне?

– Креза видя.

– Но почему… почему вы здесь… Ведь планеты Креза больше нет. Иляне что – поработили вас?

– Нет. Мы само. Мы работая тут само, для илини.

Пат принялась расспрашивать, а служанка – кстати, ее звали Зов, – пустилась в корявые объяснения. Но в итоге Патрисия, припомнив заодно все, что слышала раньше про Крезу, поняла следующее.

Эта планета тезурийской системы погибла почти тридцать лет назад. Креза развивалась совсем не так, как соседняя Илия, их техника и технологии в чем-то даже превосходили земные, но главное, они производили оружие. Планету ожидала экологическая катастрофа, и ее жители решили захватить Илию и переселиться на нее. Они выкатили илянам ультиматум, объявив себя хозяевами планеты. Оставалось только перебросить военные космолеты, и…

И было бы примерно то, что сейчас, подумала Пат. С той лишь разницей, что крезы, как и иляне, обладали особыми способностями, вот только не церемонились их применять. Во всяком случае, они и не думали отказываться от спасения собственных жизней за счет невинных чужих.

Но, как объяснила Зов, Сила отвернулись от них (Пат отметила, что и они верят в Силу, но употребляют это слово в единственном числе). Напасть крезы не успели, катастрофа случилась раньше. В тех местах планеты, где производилось оружие, случились страшные взрывы подземного газа, никто не выжил. Уцелевшие крезы, а таких оказалось достаточно, успели погрузиться в космолеты. Некоторые – немногие – улетели подальше от Илии, и с тех пор никто о них не слыхал. Остальные приземлились на Илию без всякого оружия. Они ждали, что иляне с ними расправятся, но те приняли их, вылечили, дали пищу и кров. И теперь крезы добровольно служат им, искупая вину.

– Подожди, – нахмурилась Пат. – Разве это не жестоко с их стороны – заставлять вас теперь отрабатывать…

– Они не заставляя. Эт мы добровольны согласа за наш вин.

– Но зачем они принимают эту жертву?

– Принимая – это добро для мы. Если илини не приняло, наш вин не исчерпан. И наша мужчины вставая перед Сила, когда умирая. И никто помочь.

– А почему же вы не лишились своих способностей, когда не ушли в горы после нашествия землян?

– Мы никакая не предавая. Мы честная служил. Мы не имея муж, зачем уйти нам. Мы не родить – отравленный воздух на наш Креза после разрух-Креза.

– А вы могли бы вступать в брак с илянами?

– Илини не захотея бы креза, – проговорила Зов и добавила, усмехнувшись (усмешка обозначилась как в ее интонациях, так и в прищуре глаз):

– Но и белый земля-женщин илини тоже не захотея.

Она снова издала свое птичье «фи-фью».

– Почему? – полюбопытствовала Патрисия.

– Земля больш похож на илини, чем креза, но только те земля, какой с черный кож. Но земля белое кож – тьфи, тьфи.