– Нет, нет, что вы, проходите. У нас гостям не положено разуваться. Это не прилично – заставлять гостей снимать обувь. Если бы на дворе было грязно, я сама предложила бы вам переобуться. Проходите.

   Молодые люди нерешительно направились в указанном направлении. Войдя в гостиную – а это именно была гостиная, тут стояли два больших дивана и четыре кресла,

   Игорь и Галя увидели на одном из диванов мужчину. Он полулежал на трех подушках. Мужчина не спал, он внимательно смотрел на вошедших. Узнав Галю, он слабо улыбнулся.

– Галя, я очень рад тебя видеть. Простите, что встречаю вас в таком виде. А кто это с тобой, Галочка?

– Здравствуйте, Андрей Иванович. Я тоже рада Вас видеть. А это Игорь Дмитриевич. Мы выражаем Вам свое соболезнование. Поверьте, для меня это тоже большое горе. Дядя Ваня был нам родным человеком. – Ком застрял в горле, и Галя сглотнула. Она смотрела на сына дяди Вани и не узнавала его. Всегда подтянутый, красивый с мужественным лицом, сейчас он выглядел уставшим, каким-то раздавленным, даже жалким. Седые кудрявые волосы были спутаны, на щеках поселилась тоже седая щетина. У Гали защемило сердце. Перед ней пронеслись дни, когда погибли ее родители. Галя стояла и молчала, не зная, что дальше говорить. Положение исправил Игорь. Он подошел к дивану, назвался просто Игорем – без отчества – и легонько сжал руку мужчины повыше локтя.

– Простите меня, молодой человек, я даже руки Вам подать не могу. Сердечко подвело. Вы звоните в дверь, а мне как раз Светланочка укол делает, поэтому дверь не сразу открыла. А я Андрей Иванович. Я так понимаю, что Ваш приход связан с…

– Да, да, Вы правильно понимаете. Простите, но по долгу службы я обязан был к Вам приехать.

– Не извиняйтесь, молодой человек, выполняйте свой долг. Садитесь вот сюда, поближе ко мне. А ты, Галочка, устраивайся там в кресле. Светланочка, сделай молодым людям кофе или чай. Что вы предпочитаете?

– Ради Бога не беспокойтесь. – Игорь оглянулся через плечо на супругу профессора.

– Нет, нет, сделай, пожалуйста, и то и другое. – Андрей Иванович легонько пошевелил пальцами и супруга неслышно вышла из комнаты.

– Я слушаю Вас внимательно. Мне очень тяжело сейчас говорить на эту тему, но я отвечу на все Ваши вопросы. Но сначала ответьте мне, Игорь, папа не сам…

   –Я не могу пока точно ответить на Ваш вопрос, никто Вам на него не ответит, пока не закончится следствие, но подозрения есть. Много не увязок. Единственное, что я могу Вам обещать – следствие будет очень скрупулезно проведено, ничего не будет упущено. И скоро Вы сможете получить ответ на свой вопрос. Пока не забыл. Мы посетили Вашего сына, Вячеслава, он очень беспокоиться о месте захоронения. Он понимает, что Вы больны и похоронами придется заниматься только ему. Я обещал помочь ему в этом, то есть, похоронить Ивана Андреевича там, где он просил. Рядом с Вашей мамой. Так что Вы не беспокойтесь, Вам надо подняться на ноги, чтобы проводить отца.

– Спасибо Вам, молодой человек, спасибо.

– Андрей Иванович, ответьте на мои вопросы. Напрягаться не надо, они очень простые. Мне известно, что несколько лет тому назад, Ваш отец переоформил свою квартиру на имя Вашего сына Вячеслава. У Вас есть еще дочь и сестра, которая живет в Санкт-Петербурге. Есть племянница, дочь сестры Полины. Вот эти Ваши родные знали о том, что квартира переоформлена на Славу. И не были ли они против этих действий Вашего отца.

– Да, все названные Вами родные знали о подарке папы. И ни кто не был против. Ни прямо, ни косвенно ни кто ни разу не выразил недовольства. В нашей семье всегда уважали старших. Тем более папа всей своей жизнью заслужил уважение своих детей и внуков. Его слово всегда было законом в нашем доме. Нет, он не был тираном. Он был очень мудрым, очень порядочным, уважающим и уважительным. Его решения были всегда правильными, и с ними никто никогда не спорил. И не то чтобы не осмеливались, просто не о чем было спорить – настолько все было справедливо. Мне тяжело говорить о своем папе в прошлом времени…был…Я не могу себе представить, что его больше нет. Я понимаю, что все когда-то уходят. И папа когда-то должен был уйти. И лет ему было не мало, хотя на здоровье он не жаловался и мог бы еще лет десяток пожить. Но умереть так…Да и мне казалось, что он не должен умереть никогда. Такие люди должны жить вечно. Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что нет мамы. Такие люди, как мои родители, несли добро и свет в жизнь, почему они ушли? – По щеке профессора скатилась скупая слеза. Он не стал вытирать щеку. То ли потому, что не мог поднять руку, то ли этот убеленный сединами человек просто не стыдился своих слез. И это была не игра. Игорь видел, что горе этого человека безгранично. Ему тяжело было расспрашивать профессора, но надо, надо… И Игорь задал следующий вопрос.

– Андрей Иванович, скажите, не было ли у Вашего отца недоброжелателей? Может быть, он кому-то мешал? Все-таки жизнь сложная штука и в ней все бывает.

– Что Вы, Игорь Дмитриевич? При всей своей жесткости характера, он никогда никого не обидел. Если с кем-то в чем-то был не согласен, он всегда старался доказать свою правоту тихо, спокойно, логически и аргументировано. И всегда добивался положительного результата. Никогда ни с кем не конфликтовал. Часто помогал людям. Но только тем, кто действительно нуждался в помощи. Лентяи были у него не в почете. Сам он никогда не сидел без дела. Вот видите, в нашем доме вся мебель сделана его руками.

   Игорь окинул взглядом комнату. Небольшая меблированная стенка, маленький круглый столик между диванами, сейчас заложенный лекарствами, в углу тумбочка с телевизором, в другом углу что-то типа этажерки. Вся противоположная окну стена была занята очень красивыми стеллажами, заставленными книгами.

– Да, видна рука Ивана Андреевича. – Игорь взглянул на Галю.

– А где вы еще видели его изделия? Свою квартиру, где сейчас живет Славик, он не успел обставить мебелью своего производства.

– Мы были в его домике в дачном поселке. Видели его рукоделье. Действительно, очень хорошо. Были в комнате, где хранится память о Вашей маме.

– Я был там один раз…, – тихонечко проговорил Андрей Иванович, – осенью прошлого года. Папа открыл комнату и впустил нас всех – Светланочку, Славика и Лилю.

   В день памяти мамы. Да, как нам теперь быть с этим домиком. Мы со Светланочкой не можем ухаживать за садом и огородом. У нас просто нет времени. А вот Слава…

– Андрей Иванович, а вот на даче не было ли у Ивана Андреевича с кем-нибудь конфликтов, не знаете? Он не рассказывал Вам ничего?

– Нет, ничего не говорил. Мы редко там бывали, но и в эти редкие посещения видели, что его там уважали, всякий раз кто-то обращался к нему за помощью. Он умел все – починить калитку, привить дерево, поиграть с ребенком. За помощью к врагам не обращаются. Нет, у папы не было врагов, это однозначно. Но о его жизни на даче Галя может рассказать куда больше, чем я. Она там бывает часто и подолгу, и они дружили. Ведь так, Галя?

– Да, Андрей Иванович, именно так.

– Я очень занят в институте, беру дополнительную работу, чтобы содержать семью. Светланочка у меня не работает. Я человек творческий и попросил ее быть моим помощником дома. У меня есть труды и мне нужен хороший помощник, каковым она и является. Правда папа первое время был недоволен, что Светланочка, имея диплом о высшем образовании, нигде не работает. Но я поговорил с папой, объяснил ему все и он смирился, понял. Он очень любил Светланочку. Он даже не позволял ей работать на даче в те редкие дни, когда мы туда приезжали. Он говорил, что нам надо когда-то отдыхать. И с ним бесполезно было спорить – сказал, как отрезал. – И снова по щеке Андрея Ивановича скатилась слеза.

   В комнату неслышно вошла Светлана Александровна. Она несла поднос с угощением, который поставила на столик, сдвинув слегка на один край лекарства. Здесь стоял электрический чайник, из носика которого тянулась струйка пара, большой заварной чайник с той же струйкой пара из носика. Тут был и кофейник, небольшой, причудливой формы, из которого очень вкусно пахло. На подносе стояли чайные и кофейные чашки, сахарница, сливочник и тарелочка с блинчиками. Блинчики были закручены в валики, видимо они были чем-то начинены.

– Угощайтесь, блинчики с вареньем и икрой. А чай с травами и кофе.

   Молодые люди не были настроены на угощение, но такое гостеприимство сквозило в этом доме, что отказаться было невозможно.

– Спасибо, Светлана Александровна. – Игорь повернулся к Гале, – Галя, тебе что налить?

– Кофе очень вкусно пахнет, но я все-таки попробую чай с травами. У Ивана Андреевича всегда был чай с травами. Очень вкусный.

– Да, эти травы собирал папа, он знал, какие когда нужно собирать. Сам сушил и нам приносил. Он все знал, мой отец. Когда он только все успевал. Я удивляюсь, откуда он все знал. Хотя удивляться нечему. Мне кажется, что он ни одной минуты своей жизни не прожил впустую. Я ни разу не видел его празднующим. Он много читал, много общался с людьми. Никогда не пил спиртного, не курил, никогда не спал до обеда. Вставал он рано, говорил, что спать долго – это кощунство. Во всем у него был порядок. При этом ханжой он не был.

   Себе Игорь налил кофе. Они съели по одному разному блинчику, вытерли руки салфетками, предусмотрительно лежащими тут же на подносе. Поблагодарив и похвалив угощение, Игорь и Галя попрощались с профессором и его супругой

– Да, хорошие люди. Очень жаль Андрея Ивановича. Родителей хоронить очень тяжело, тем более, умерших не своей смертью. Я прошла через это. – Галя смахнула слезу, предательски появившуюся на щеке.

– Галь, пожалуйста, успокойся. Я тебя очень хорошо понимаю. Но, усвой одно – надо жить. У тебя вся жизнь впереди. И, надеюсь, долгая. Старайся не думать о плохом. Вспоминай своих родителей живыми, не думай о них в прошедшем времени. Приучи себя думать, как будто они просто уехали далеко-далеко. Хорошо? – Игорь заглянул ей в глаза.

– Прости, я больше не буду. Тем более, что расслабляться нельзя – у нас очень важная работа. Так куда теперь?

– Да, куда теперь? А сколько сейчас времени? О! Да время же обеденное. Так, у меня предложение. Мы сейчас едем ко мне домой, познакомишься с моей мамой – она как раз сегодня отдыхает. Ну и заодно пообедаем. Ты знаешь, какой вкусный борщ варит моя мама! Пальчики оближешь!

– А это удобно?

– Еще бы! Тем более, что ты моя жена. Нехорошо это, сын женился, а мама не в курсе. Поехали!

   Через полчаса они входили в квартиру Игоря. В прихожую вышла совершенно седая полноватая женщина невысокого роста.

– Ты где пропадаешь, сын? Говорил, что выходные не работаешь, а…

– Мам, познакомься, это Галя. Галя Руденко. – Игорь легонечко подтолкнул Галю вперед. Галя протянула руку, взяла ладошку мамы в свою и тихонечко пожала.

– Юлия Васильевна, – очень тихо проговорила мама. – Что-то фамилия знакомая. Игорь, откуда мне знакома эта фамилия? Да и лицо девушки, по-моему, мне знакомо.

– Мам, мы вместе с Галей учились в институте, на одном курсе. Возможно, вы даже как то где-то встречались. Ведь мы пять лет учились вместе.

– Нет, нет, Игорь, мы встречались гораздо позже. Ну, ладно, проходите, Галя, будьте как дома. Не стесняйтесь, мы люди простые и всегда рады гостям.

– Мама, Галя не гость. Галя моя жена. – Юлия Васильевна резко остановилась, и Игорь, шедший за ней следом, налетел на мать.

– Жена? – Юлия Васильевна медленно повернулась к молодым людям. – Жена?

– Да, мама, прости, что все так неожиданно, но я сам не ожидал, что все так получиться. И не думай, что это шутка. Ты знаешь, я с такими вещами в шутки не играю.

– Да уж, такими вещами не шутят. Поэтому, прошу тебя, объясни, что все это значит.

– Мама, я тебе официально заявляю, что Галя моя жена. С пятницы. Только вот объяснить я тебе пока ничего не смогу – некогда. Мы зашли познакомиться и пообедать. Накорми нас, пожалуйста. – И обернувшись к Гале, сказал, – проходи.

   Галя ни жива ни мертва прошла в комнату и остановилась у входа. Обернувшись, она увидела, что Юлия Васильевна обняв сына, плачет. Молча плачет. Слезы ручьями скатывались по ее щекам. Игорь достал платок из кармана и нежно вытер мамино лицо. Наклонился и поцеловал в лоб.

   Мам, поверь, что это очень серьезно и навсегда. А теперь давайте обедать.

– Игорь, доставай скатерть из шкафа, застилай стол в комнате. – Юлия Васильевна заторопилась, быстро побежала на кухню.

– Мам. Не надо в комнате. Давайте пообедаем на кухне. Во-первых – нам очень некогда, во-вторых – на кухне теплее, по-домашнему.

– Игорек, а что на улице холодно, ты что, замерз?

– Мам, не в этом дело. Я имею в виду теплую домашнюю обстановку. В комнате принимают гостей, а тут все свои, ну скажи ты хоть слово. Что ты молчишь? Скажи маме, что у нас все серьезно. Галь?

– Да, Юлия Васильевна, у нас все серьезно, очень. – Пролепетала Галя. Она чувствовала себя юной девчонкой. Ведь в такой ситуации она оказалась впервые в жизни. Замуж выходить ей еще не приходилось.

– Я надеюсь, что серьезно, хотя два дня срок не очень большой.

– Мам, какие два дня, о чем ты?

– Ну, ты сам сказал, что вы познакомились в пятницу.

– Мам, ну какая пятница. В пятницу Галя стала моей женой, а знакомы мы сто лет. Я же тебе сказал, что мы учились вместе. Познакомились, когда были еще абитуриентами. Общались по телефону, иногда встречались изредка. И все время Галя меня ждала. А в пятницу мы встретились по делам, но как оказалось, навсегда. Мы будем сегодня обедать, мамуль?

– Да, да, да… Давайте, садитесь. Борщ еще горячий. Я и сама еще не обедала. Все тебя ждала. Вчера ждала. И в пятницу ждала. Ты хоть бы позвонил.

– Прости, мама. Дело случилось очень серьезное, замотался.

– А когда у тебя были не серьезные дела? Да в общем то ты меня и не очень балуешь звонками. Ты не представляешь, как я волнуюсь.

– Мам, ну что со мной случиться? Я же взрослый человек. Ничего со мной не может случиться.

– Ты прав, что с тобой может случиться? Конечно, ничего страшного. Ну, пальнет кто-то из пистолета или нож воткнет. Как это уже было… И не раз.

– Что? Игорь, в тебя стреляли? Ножом?…– И столько страха было в Галиных глазах.

– Мам, ну ты что? Это же была простая случайность. Не пугай девушку.

– Простите меня, Галя. Но, я же мать. Если Вы решили связать свою судьбу с Игорем, хочу предупредить – будьте готовы ко всему. Тем более, он сам никогда не бережется, лезет под пули. – Галя сидела, как пришибленная, сгорбившись, беспомощно положив руки на колени.

– Ну, что это такое? Кого хороним? Мама, у меня теперь есть ангел хранитель номер два. Первый это конечно ты, а вот Галя второй, но главный. Ради нее я…

– Игорь, зачем ты так, обижаешь маму. – Щеки Гали покрыл румянец.

– Нет, Галочка, я не обижаюсь. Я сама внушила Игорю, что жена должна быть ангелом хранителем номер один, только вот…

– Мам, не надо. Ну, все. Обед есть обед.

   Борщ был очень вкусным. За борщом последовала картошка запеченная в духовке с мясными шариками. Такое блюдо Галя попробовала впервые. Постепенно обстановка разрядилась, настроение у всех поднялось и кофе пили уже с шутками. К кофе был яблочный пирог, неизменный атрибут стола, как выразилась Юлия Васильевна.

   Провожая молодых в прихожей, Юлия Васильевна, поднявшись на цыпочки сначала поцеловала Галю, затем Игоря.

– Ну, вот. Я уже отошел на вторую очередь, – шутливо проговорил Игорь, – но почему-то я счастлив. – В свою очередь Игорь поцеловал маму сначала в одну щеку, затем в другую. – Не беспокойся и не скучай, все будет хорошо. Я тебе обещаю

   -Ну, теперь куда? – уже в который раз за сегодняшний день спросила Галя, когда они уселись в машину.

   –Так, сколько тут у нас натикало? Ого! Уже четвертый час. – Игорь задумчиво потер подбородок. – А я однако зарос, я же сегодня не брился. Елки-палки, был дома и забыл, и никто мне не напомнил. А целых две женщины рядом. Неужели этим женщинам нет дела до того, как я выгляжу? А? – Игорь шутливо потрепал Галю по волосам.

– Конечно, не все равно, но для меня ты лучше всех – бритый или не бритый. Но что делать, не возвращаться же домой.

– Да, естественно, не возвращаться. Пути не будет. Пусть терпят.

– Не поняла, кто что должен терпеть, – Галя вопросительно вскинула глаза.

– Да все, с кем я сегодня еще буду общаться, пусть терпят меня не бритого.

– Ах, вот ты о чем! – Галя расхохоталась. Игорь посмотрел на нее нежным взглядом.

– Так, сейчас мы прокатимся до морга. Возможно, есть результаты. – Игорь достал телефон и набрал номер. – Стас, привет. Скажи, в какой морг отвезли вчерашние трупы? – Послушав некоторое время, Игорь сказал, – Да нет, ты извини, Стас, я завтра тебе все объясню. Есть обстоятельства, которые надо проверить. Я не буду брать официальные заключения, просто кое-что надо выяснить. Я все понял, пока. До встречи. Ну, поехали. Они в морге института судебно-медицинской экспертизы. – Игорь посмотрел на Галю. – Что с тобой? – Галя сидела с серым неподвижным лицом.

– Трупы… Как страшно. Трупы… Несколько дней назад это были живые, кем-то любимые, нужные люди. А теперь просто трупы, просто трупы… Как жестоко и несправедливо. – По ее щекам текли слезы.

– Ну, прости дурака, прости. Минуту назад ты весело смеялась, а я все испортил. Галя, да, мир жесток, и работа у меня жестокая. И лексикон у нас, ментов, жестокий. Но что поделаешь. Ты уж прости и привыкай. Хорошо, что ты в свое время не пошла работать в милицию. Наверное, ты не смогла бы у нас. А может быть, привыкла бы.

– Не знаю, вряд ли бы я привыкла. Ну ладно, поехали.

   Игорь въехал на территорию двора института. Посмотрел на Галю.

– Я тебя с собой не беру. Посиди, подожди. Я быстро. – Он вылез из машины и быстрым размашистым шагом пошел к серой металлический двери, исчез за ней.

   Галя сидела задумавшись. Как много всего произошло за последние двое суток. Двое суток назад в это же самое время она стояла на платформе и ждала электричку. На ней должен был приехать Игорь. Она стояла, и сердце ее билось с удвоенной силой. Она прижимала руку к груди, как будто хотела попридержать свое разбушевавшееся сердце. Она давненько его не видела, очень соскучилась и не знала, как поведет себя при виде его.