Кудесников не исключал даже того, что Виктория ошибается и ее муж невинен, как ягненок. Да, мужчины порой кое-что скрывают от жен, но часто лишь потому, что им неохота пускаться в объяснения и отвечать на бесконечные вопросы.

* * *

Его мать выглядела очень даже ничего себе. Высокая, статная, со смеющимися глазами, она привлекала к себе внимание, и это ей нравилось. Наверное, когда ей стукнет восемьдесят, она все равно будет подкрашивать губы и тратить три часа на то, чтобы подобрать к костюму подходящий шарфик.

Они стояли возле новенького, недавно возведенного особнячка и, задрав головы, обозревали фасад. Даже прикладывали ладони ко лбу козырьком, чтобы лучше видеть все нюансы. Антон Парамонов переживал свою радость молча, а мать постоянно похлопывала его по спине и говорила какие-то приятные слова.

– Твое собственное дело, – заключила она с удовольствием. – Жаль, что твой отец этого не видит.

– Он в меня никогда не верил, – отрезал Антон.

– Поэтому особенно жаль, – усмехнулась мать и первой направилась к машине. – У тебя, кажется, нет шофера, ты водишь сам?

– Сам, сам, – проворчал он. – Я ведь не чемодан, чтобы меня возили на заднем сиденье.

Антону было тридцать с хвостом, и ему очень нравилась жизнь, которую он вел. Он любил работать и был горд тем, что эта любовь принесла плоды. Подождав, пока мать усядется, он потребовал, чтобы она пристегнулась ремнем безопасности. Потом вырулил со стоянки на улицу и медленно поехал вдоль тротуара. Через дорогу от его особнячка громоздилось современное многоэтажное здание, поделенное между крупными и мелкими фирмами. Большинство работников завершили трудовой день еще в шесть часов, а остальная офисная братия как раз сейчас высыпала на улицу и растянулась по тротуару длинной вереницей.

Город изо всех сил боролся с чудесным летним вечером, подаренным природой. Сладкий воздух пропитался автомобильными выхлопами, редко стоящие липы свирепо поглощали углекислый газ, но это не приносило ощутимых результатов. Было шумно, пыльно и душно. Машины похрипывали, раздраженно тычась друг в друга на светофорах. Люди с одинаково озабоченными лицами стремились к метро с такой целеустремленностью, как будто слышали из-под земли таинственный зов.

– Мам, видишь ту женщину? – спросил Антон, притормозив и неопределенно мотнув головой.

По тротуару дефилировало множество женщин, но его мать мгновенно опознала ту самую, о которой шла речь. На ее взгляд, ничего особенного. А впрочем…

– Какую? Вот эту? В сером костюме, да?

У матери был легкомысленный тон. Она ожидала, что сын сейчас сделает какое-нибудь шутливое замечание. Он обожал цепляться к девицам и выносить каждой «приговор, не подлежащий обжалованию».

– Эту.

– Да, вижу.

– И как она тебе?

– Ну… Как, как? – Мать быстро посмотрела на собственное чадо и с энтузиазмом добавила: – Нравится! А что?

Антон улыбнулся, нажал на газ и помчался к перекрестку, бросив довольный взгляд в зеркальце заднего вида.

– У меня с ней роман.

Мать молниеносно развернулась, но было уже поздно, они отъехали слишком далеко, и рассмотреть избранницу сына как следует не представлялось возможным.

– Почему ты не посадил ее в машину?! – возмутилась она, всплеснув руками.

Антон хмыкнул и пояснил:

– Она бы не села. Дело в том, что мы еще незнакомы. Я даже не знаю, как ее зовут.

– А как же ты говоришь, что у тебя с ней роман? – опешила мать.

– Это правда. У меня – с ней. Это односторонний роман. Из окна моего кабинета видно ее рабочее место. Полагаю, она секретарша. Вся ее жизнь – по будням, разумеется, – у меня как на ладони. Я подумал, что мне нужно жениться на ней.

– Ты с ума сошел, – отмахнулась мать, решив, что он валяет дурака. Но потом все-таки добавила: – Ты должен жениться по любви, иначе все испортишь.

– Что – все?

– Все! – отрезала мать. – Все, что тебе в жизни нравится, будет загублено. Мечты не сбудутся. Воспоминания начнут тяготить. Появится куча проблем, которые не захочется решать. Так что подумай хорошенько.

Он думал об этом уже третий месяц. Но так и не рискнул познакомиться с «женщиной в окне». Познакомиться – это все равно что потрогать руками мыльный пузырь. Или принести перо жар-птицы в научную лабораторию. Знакомство – своего рода заземление мечты.

– Однажды она целых три дня не выходила на работу, и я чувствовал себя несчастным, – сообщил он матери, которая только головой покачала:

– Бедная девушка, она наверняка не догадывается, что за ней следят. Мне кажется, это как-то неэтично.

– Но я ведь слежу за ней не из корыстных соображений. Кроме того, не вторгаюсь в ее личное пространство. Мои устремления чисты и романтичны. И я бы не назвал ее девушкой, ма. Она, вероятно, моя ровесница.

– Тогда она может быть замужем.

Антон некоторое время раздумывал, потом покачал головой:

– Нет, она не замужем. И у нее нет детей.

– Тогда хорошо. – Мать мечтательно вздохнула и добавила: – Несмотря ни на что, мне нравится, что у тебя приключение.

Антон не стал вдаваться в подробности. Наверное, это можно считать игрой. Он состоялся, в его жизни было все, кроме, пожалуй, романтики. Молодость ускользала, унося с собой остроту чувств и впечатлений. В какой-то момент ему захотелось встряхнуться, начать что-то новое, необыкновенное… И тут он увидел ее.

Это словечко – приключение! – всплыло в его сознании на следующий день, когда все случилось. Он возвратился в офис после деловой встречи и пешком взлетел на третий этаж, провожаемый восхищенными взглядами женского технического персонала. Молодой неженатый шеф, статный, элегантный, с шапкой кудрявых светлых волос, будоражил воображение как юных, так и уже начавших увядать барышень. Антону нравилось, что с его появлением ритм жизни на фирме не меняется, никто не начинает мелко суетиться и изображать бурную деятельность.

Только помощница Ирина, когда он появился в приемной, поспешно поднялась на ноги. Да и то лишь для того, чтобы успеть подсунуть ему на подпись срочные бумаги. Впрочем, ей это не удалось: он отмахнулся от бумаг и захлопнул за собой дверь кабинета. Подошел к столу, швырнул в кресло портфель и сразу же повернулся к окну.

И замер.

Он сразу увидел ее – бледную и испуганную. Его кабинет находился на третьем этаже, а ее – на втором, прямо напротив. Она никогда не закрывала жалюзи и часто смотрела в окно, только не вверх, а вниз, на улицу. Кажется, ей нравилось разглядывать пешеходов.

Кроме нее, в комнате находились два бугая, оба стриженные под машинку и оба в гавайках – с таким же веселым рисунком, как занавески у Антона на даче. Один из них притиснул секретаршу к стене, сжав у нее на горле огромную лапищу – даже издали были видны красные костяшки. То и дело он встряхивал бедняжку и что-то говорил ей прямо в лицо – она морщилась и плотно сжимала губы. Потом вдруг бугай замахнулся, и у Антона потемнело в глазах.

Он вылетел из кабинета с такой скоростью, словно был снабжен реактивным двигателем – мелькнуло изумленное лицо Ирины, потом испуганного директора, которого он отбросил с дороги, озадаченные физиономии уборщиков, тащивших по лестнице инвентарь. Взмахнули стеклянные крылья входной двери, проскакала разметка пешеходного перехода, который он пересек, не останавливаясь – вслед ему несся визг тормозов и нецензурная брань.

Антон даже не махнул охранникам, чтобы те следовали за ним – кажется, он плохо соображал и не задумывался над тем, сладит ли один с бандитами. Возможно, у них имелись пистолеты, их могло быть не двое, а четверо. Все эти мысли пришли ему в голову гораздо позже. В тот момент его гнал вперед мощный инстинкт воина. Он всегда ощущал себя воином, с самого детства. С тех пор, как мать начала оставлять на его попечение маленькую сестренку. Он чувствовал себя сильным и мужественным, и от гордости за себя у него сжималось горло.

Вахтер, таращившийся из своей стеклянной будки, даже бровью не повел – бежит себе человек, и ладно. Может, срочное дело у него. Выглядит прилично, в руках нет ничего эдакого – воспламеняющегося там или колюще-режущего. Костюмчик светлый, дорогой на вид – не бомж какой-нибудь.

Антон взлетел по ступенькам на второй этаж, заметался, пытаясь сообразить, в какую сторону бежать, наконец выбрал нужное направление, распахнул одну дверь, вторую…

Третья дверь оказалась той самой. Антон дернул ручку, едва не вырвав ее «с мясом», и очутился на пороге небольшой комнаты лицом к лицу с дамой своего сердца. Головорезов в гавайках не было и в помине. Дама его сердца выглядела расстроенной и слегка встрепанной, но ничуть не испуганной.

– Опять? – спросила она, сдвинув брови и сделав шаг вперед, словно загораживала дорогу. – Я уже все сказала вашему Маврушкину!

Антон несколько секунд смотрел на нее неотрывно. Вблизи она показалась ему еще привлекательнее, чем на расстоянии. Аккуратный овал лица, скромный ротик и ярко-зеленые глаза – выразительные и прекрасные. Наверное, зря он так долго откладывал знакомство.

– Ну так что же? – нетерпеливо спросила она. – Чего вы хотите?

– На самом деле я не знаю никакого Маврушкина, – с обезоруживающей улыбкой признался Антон. – Я просто… Черт. Видите ли…

Он понятия не имел, как объяснить ей свое вторжение. Рассказать, что он бросился к ней на помощь по зову сердца? Потребовать, чтобы она вызвала милицию, и выступить в роли свидетеля? Малоприятная перспектива.

– Как вас зовут? – спросил он в конце концов.

– Лиза. – Она энергично моргнула несколько раз, словно разгоняла своих личных призраков. И неожиданно хлопнула себя по бокам, воскликнув: – Так вы клиент?

Антон открыл было рот, чтобы возразить, но тут же передумал. К клиенту она наверняка отнесется более чутко, чем к незнакомцу, который подглядывает в окна. Придется показывать, где находится его кабинет. А если показать, его потаенные чувства будут выглядеть пошло.

– В общем… да. Я клиент. Разумеется.

– О! – Лиза отступила в сторону и сделала приглашающий жест рукой. – Заходите, пожалуйста. К сожалению, босса в настоящий момент нет на месте. Но я могу записать вас…

Она понятия не имела, как скоро Кудесников изобличит вероломного Сливку. Обычно подобная работа отнимала у него не больше двух дней, если внебрачная связь действительно имела место и любовники не принимали особых мер предосторожности. Удержать клиента самостоятельно, заставить его отложить дело будет трудно. Однако упускать его тоже не хотелось. Лиза чувствовала смятение незнакомца и испытывала жгучее желание помочь ему. Он был симпатичным и смотрел на нее во все глаза, как первоклассник на свою первую учительницу.

Антон действительно испытывал смятение. Он понятия не имел, куда попал. В какой фирме она работает? Конечно, он не посмотрел на вывеску, когда мчался ее спасать. Придется импровизировать.

– Меня зовут Антон Парамонов. – Он протянул руку и замер в ожидании.

– Здрасьте, – оживленно ответила Лиза и двумя руками потрясла его кисть. – Если вы можете потерпеть день или два, Кудесников обязательно примет вас лично. Если ваша ситуация… М-м-м… Не обострится за это время.

«Потерпеть? Не обострится? Вероятно, этот Кудесников – доктор, – решил Антон. – Интересно только, какого профиля? Надеюсь, он офтальмолог или дантист, а не специалист по лечению каких-нибудь жутких болезней, о которых и думать-то не хочется».

– Садитесь, – предложила между тем Лиза и толкнула в его сторону здоровенное кресло на колесиках, которое надвинулось на гостя с таким скрежетом, словно собиралось проглотить его и выплюнуть косточки.

Антон со всего маху плюхнулся на него, и кресло протестующе взвизгнуло. А когда он откинулся на спинку, заскрипело всеми суставами. На столе стояла большая керамическая пепельница и лежала зажигалка.

– Можно закурить? – спросил Антон с кривой ухмылкой.

Курил он редко, впрочем, нервничал тоже. Давненько его не прошибал холодный пот просто потому, что рядом находилась ОНА. Лет с девятнадцати, наверное. Надо же, какой пассаж. Вот уж влип так влип. Ему неожиданно стало весело оттого, что он так разволновался.

– Пожалуйста, пожалуйста, курите, – откликнулась Лиза, обошла стол и уселась на свое рабочее место.

Антон обежал взглядом интерьер и воровато опустил глаза. Ему хотелось разглядеть детали, потому что издали обстановка выглядела совсем иначе. Он достал сигареты и, вытащив одну из пачки, принялся вертеть ее в пальцах. Дама сердца смотрела на него не мигая.

– Итак, – наконец произнесла она, – давайте поговорим. Как я уже сказала, Кудесникова сейчас нет, но очень скоро он появится и займется вами. Займется лично. – Она со значением наклонила голову. – И я понимаю: раз уж вы пришли к нему, у вас наверняка серьезная проблема. Допускаю, что она связана с женщиной.

«Да… Судя по всему, этот Кудесников никакой не дантист», – с тоской подумал Антон. Прикурил, сделал две короткие затяжки, деликатно выпустил дым в сторону окна и спросил:

– А я могу рассчитывать на…

– Конфиденциальность? – закончила за него Лиза и с энтузиазмом добавила: – Конечно! Всякий, кто приходит сюда, может быть уверен, что о его проблеме не узнает ни одна живая душа. Это же профессиональная этика!

В душу Антона закралось ужасное подозрение, что находящийся в отлучке Кудесников возвращает несчастным, замученным стрессами бизнесменам их мужскую силу. Смущение проступило на его щеках двумя алыми пятнами. Так краснеют молодые деревенские парни, когда на них налетает стая языкастых девчат. Как выйти из положения, он понятия не имел. Признаваться в обмане ужасно не хотелось. Но и предстать перед Лизой в невыгодном свете тоже.

– У меня совершенно другое дело к вашему Кудесникову, – поспешно сказал он, не придумав ничего лучшего. – Не такое, с какими к нему обращаются другие. – И посмотрел на нее тревожным взглядом.

– Я все понимаю, – кивнула Лиза.

Конечно, она ему не поверила. Антон видел это так ясно, как будто умел читать мысли на расстоянии. Вероятно, половина мужиков, сидя в этом самом кресле, рассказывает истории, которые произошли «с их лучшим другом».

– Кудесников сделает все возможное, он просто волшебник, поверьте мне! Кстати, сейчас он как раз на одной важной операции.

– Мне не нужна операция! – возразил Антон и бросил непроизвольный взгляд на окна своего кабинета.

Они сверкали, словно расплавленное золото – томное послеобеденное солнце стекало по стеклам и капало на карниз. На карнизе, в солнечной жиже, барахтались два голубя, расправляя крылья, толкаясь и важничая.

– Я понимаю, – кивнула Лиза. – Вам нужна только малюсенькая помощь. Но вы попали как раз по адресу: Кудесников виртуозно справляется с малюсенькими проблемами! – И отважно добавила: – А я ему помогаю.

– Вот как? – удивился Антон. – А на какой стадии – до или после операции?

– Разумеется, до, – охотно ответила его собеседница. – Или даже во время. Женщина иногда может быть очень полезна в таких делах.

– Понимаю… – Антон некоторое время задумчиво курил, а потом с неожиданным азартом предложил: – А что, если мы начнем подготовку к операции без Кудесникова? Встретимся где-нибудь, пообщаемся… наедине.

– Мы уже общаемся наедине, – напомнила она. – Вот сейчас.

– Считаете, это подходящий момент для того, чтобы поднять, так сказать, мой боевой дух? – На его лицо упала тень забавного недоверия.

– Почему бы нет? У вас достаточно времени? – В ее голосе звучала такая нежная забота, словно он лежал тут умирающий и просил о последнем одолжении.

– Времени? – Он снова посмотрел на свои окна и решительно затушил сигарету в пепельнице. – Времени навалом. Чтобы не дышать на вас табаком, я, пожалуй, съем конфетку.

Он схватил леденец из вазы, стоявшей на самом уголке стола. Разбирая бумаги, Лиза всегда лопала конфеты, он это отлично знал. А из фантиков скатывала круглые шарики и швыряла их в урну через всю комнату. Почти никогда не попадала, поднималась из-за стола и собирала свои «пули» в кулак, чтобы выбросить в корзину для бумаг.

С хрустом разжевав леденец крепкими зубами, Антон поднялся на ноги, оттолкнув кресло, которое злобно лязгнуло позади.

– Ну, давайте приступим, – предложил он бравым тоном и выпрямился во весь рост.

– А зачем вы встали? – удивилась Лиза и тоже поднялась со своего места.

Они смотрели друг на друга с тем напряжением, которое приходит непосредственно вслед за недопониманием.

– Чтобы начать, – ответил Антон, неожиданно ощутив, что его губы ужасно сухие и обветренные. И если он поцелует такими губами Лизу, она запросто может разочароваться. Он незаметно облизал их и, крадучись, обошел стол. Вероятно, именно такой поступью хищники подбираются к своей добыче. – Кто из нас должен проявить инициативу?

– Наверное, я, – пробормотала сбитая с толку Лиза. – Я собиралась записывать…

– Свои ощущения? – понизил голос Антон и сделал последний шаг, разделявший их. – Или мои? Под диктовку, я полагаю?

Теперь между ними осталось слишком мало места, слишком мало воздуха… Оба задышали так часто, словно только что бежали наперегонки.

– Я что-то не очень… – начала Лиза, и тут Антон взял ее за плечи, осторожно притянул к себе и поцеловал долгим поцелуем, в который, наверное, нужно было вложить всю душу. Чтобы она поняла все и сразу. Однако он был так увлечен собственными ощущениями, что позабыл обо всем остальном.

– Господи, – пробормотал он, когда наконец они оторвались друг от друга. – Кажется, со мной все в порядке, вы не находите? Вы меня исцелили! Ура, ура. Кудесникову и делать-то больше ничего не нужно.

– Как это? – спросила Лиза. Глаза у нее были подернуты дымкой, как у мечтательницы, высматривающей среди волн алые паруса. Она медленно приходила в себя. – Как это Кудесникову ничего не нужно делать?

– Да так. Я абсолютно здоров!

– Ужасно приятно, конечно, что вы здоровы, – Лиза нахмурилась, пытаясь найти в словах этого странного человека хоть какую-то логику. – Но вы ведь не к врачу пришли, а к частному детективу.

– Ну да, конечно, к детективу, – ответил Антон, глядя на нее глупыми глазами. – Конечно, к частному. Ясное дело. Я пришел к частному детективу.

– Зачем вы меня поцеловали? – спросила Лиза, чувствуя, что оба они стоят на зыбкой почве и вот-вот могут рухнуть вниз и покатиться с высокого откоса.

– Не знаю. Мне показалось, нам обоим это не повредит.

Ему понравилось ее целовать. Он заранее знал, что понравится, и, к счастью, не был разочарован. Она оказалась нежна, уступчива и загорелась от первого прикосновения. Следовало как-то показать, что она ему нравится, сделать комплимент или еще что-то. Но Антон, хоть и держал себя в руках и полностью контролировал ситуацию, отчего-то плохо соображал. Примерно так чувствует себя взрослый дядя, который катался с сыном на карусели, а потом ступил на землю и ощутил, что та качается у него под ногами.

Прежде Антон и мысли не допускал, что женщина, даже такая чудесная, способна заставить его утратить душевное равновесие.

– Постойте, – пробормотала Лиза, приложив ладонь к груди. – Я совершенно выбита из колеи.

– Это я вас выбил? – уточнил Антон, против воли ощутив некоторое самодовольство.

– Ну… В общем… Да. Выбили. – Она опустилась в кресло и слабо махнула рукой. – Садитесь на свое место. Я уже взяла себя в руки. И вас прощаю. С вашей стороны это была неосознанная месть собственной жене.

– Неправда, – обиделся Антон. – Какая такая месть? И вообще… Я не женат.

– Ну да! – не поверила Лиза, но тут же спохватилась и, откашлявшись, спросила: – Так что же у вас за проблемы?

«Арсений меня убьет, если узнает, что я тут себе позволяю». И неожиданно громко ахнула вслух, не дав Антону ответить на вопрос:

– Я с ума сошла! Мне нужно срочно позвонить. Срочно!

Она схватила стоявший на столе телефонный аппарат, рывком притянула к себе и принялась набирать номер, прикрывая цифры ладошкой. Антон смотрел на нее во все глаза. А когда понял, что она связалась с боссом, в разговор вслушиваться не стал. Обдумывал собственную тактику. Что делать дальше?

– Не могли бы мы с вами сегодня поужинать вместе? – спросил он, как только трубка легла на рычаг.