Как выяснилось через пару минут, старухе была чужда женская солидарность. Или она у нее отмерла пару десятков лет назад. Так что адреса Туманова она мне не дала. «Черт, зачем я вообще лезу к бабам, глупая курица? Надо все узнавать через мужиков». Жизненный опыт подсказывал мне, что мужчины идут тебе навстречу только в одном случае – если ты производишь на них впечатление. Вытряхнув из-под пальто сумку, я спустилась в холл и тут же заметила в углу, неподалеку от журнального киоска дверь со скромной надписью: «Парикмахерская». То, что надо.

В зале работали четыре мастера, но желающих навести красоту было гораздо больше. Я просидела на стуле целый час, тупо глядя в стену. В голове не было ни одной мысли. Всю меня, словно огонь солому, пожирало желание выяснить истину. Я прокрутила в воображении тысячу и одну сцену встречи с Тумановым. В двух вариантах. То есть как с одним, так и с другим. Я в деталях представляла, что ему скажу. Загадкой для меня оставалось только одно: что я услышу в ответ. Ни одной разумной мысли по поводу того, с какой целью мне подменили мужа, в голову не приходило.

– Будем стричься? – спросил молодой человек с маниакально горящими глазами и пощелкал ножницами в воздухе, как будто ему не терпелось отхватить от меня хоть что-нибудь.

– Нет, – покачала я головой. – Наоборот.

Я объяснила, что хотела бы сделать прическу. Что-нибудь праздничное. Даже фривольное.

– Знаете, милые локоны, обрамляющие лицо. Или все накрутить и поднять вверх. В общем, вы понимаете.

Мне казалось, он понял. Примерно через час дело было сделано. Если бы меня попросили придумать название тому, что я увидела, первое, что предложила бы, это «Бурное море». Я вся была в кудрях, которые явно не ладили друг с дружкой. Зато как был доволен мастер! Редко мне удавалось доставить кому бы то ни было такую чистую радость.

Расстегнув пальто и подвернув платье на поясе, чтобы сделать его короче, я отправилась на поиски мужчин, готовых очароваться мною. Постояв перед кабинетом, на двери которого была привинчена табличка не только с фамилией, но и с именем и отчеством, я решила, что за дверью скрывается какой-то начальник. Виктор Михайлович Котенков. Хорошенько запомнив его данные, я отправилась дальше и тут же наткнулась на двух индивидов, которые вполне годились для моей цели.

Оба они стояли у окна и общались: сначала склоняли головы близко друг к другу и говорили вполголоса, потом внезапно откидывали их и начинали громко ржать.

– Ребята! – сказала я противным гундосым голосом, подходя к ним походкой балерины, вывихнувшей оба бедра.

Ребята замолчали и уставились на меня. Восхищения в их глазах я не заметила, но готова была удовлетвориться и любопытством.

– Мне Виктор Михайлович велел узнать, где сегодня будет встречаться господин Туманов с деловыми партнерами. Я, понимаете, должна его сопровождать. А он взял и смылся. – Я выдула пузырь из жвачки и, схлопнув его, моргнула глазами, с чувством добавив: – Придурок.

К моему великому изумлению, мне мгновенно назвали ресторан и час рандеву. Только я хотела поблагодарить своих информаторов, как внезапно прямо на меня выскочила старуха-бухгалтерша. Несмотря на новую прическу, она меня тут же узнала и, пару раз открыв и закрыв рот, все-таки выдавила из себя:

– Где же ваш живот?

– А все! – радостно сказала я. – Родила уже. Внизу в уборной. Мальчик, три шестьсот. Гардеробщица взвешивала. Назвали Ромой.

Старуха посмотрела на меня дикими глазами и боком-боком удалилась. Я помахала рукой опешившим ребятам и побежала вниз по лестнице. Вряд ли кто будет напрягаться и разыскивать Туманова, чтобы сообщить, что им интересуется какая-то придурковатая девица.

Итак, наступал решающий момент. До встречи в ресторане оставалось два часа. Пожалуй, для приличного места я выглядела не слишком презентабельно, но денег, чтобы купить выходное платье и туфли, у меня не было. Впрочем, то платье, которое на мне, вполне сойдет. Оно, конечно, не вечернее, но все-таки маленькое и черное. И обувь достаточно приличная. Короче, в ресторан меня пустят, а там…

Что будет там, я категорически не знала. Когда я представляла себе, что скоро увижу мужа, сердце мое принималось выбивать барабанную дробь. Восстанавливая в памяти образ Туманова, я испытывала странное чувство потери. Ее хотелось восполнить во что бы то ни стало. Может, конечно, я его и не люблю так, как это положено при вступлении в скоропалительный брак безо всякого расчета, но муж есть муж. Теперь он мой самый близкий родственник. Я сама сделала его таковым, поэтому мой долг – узнать, что с ним случилось. Если бы, допустим, пропала я, Туманов наверняка стал бы меня разыскивать и приложил бы к этому все силы. Я была в этом почти уверена. Почти.

Размышляя обо всем, что со мной случилось, я бездумно шествовала по улице, нагнув голову вперед. Но ветер все равно забирался под капюшон и ворошил прическу. Могу себе представить, что будет у меня на голове по прибытии на место!

Назначенного часа я дожидалась в забегаловке за чашкой черного кофе. Несмотря на убогость заведения, кофе подали горячий и ароматный, я прихлебывала и вдыхала его запах, прикрыв глаза. Только бы все получилось!

Распорядитель в ресторане заслонил мне путь накрахмаленной грудью. Я ткнула его пальцем в пупок и пропела: – Уйди, противный, меня ждут!

– Кто ждет? – спросил тот голосом, который мгновенно наводил на мысль о казарме. В нем была монументальность, которая действительно могла бы испугать. Не будь я в состоянии тореро перед корридой. В тот момент распорядитель не представлялся мне сколько-нибудь существенной преградой.

– Кто ждет? Что я, фамилию его спрашивала? – Я вызывающе выпятила накрашенные губы. – Давай пальцем покажу.

Он неохотно отступил. Я медленно прошла мимо первых двух столов, судорожно шаря глазами по сторонам. Встреча деловая, значит, обе стороны уже должны быть на месте. Не этот, и не этот, и не этот…

И тут я увидела его. Моего Туманова. Настоящего! Он сидел у окна в компании двух мужчин лицом к залу и что-то говорил, приятно улыбаясь. Жемчужно-серый костюм и шикарная плоеная рубашка были мне незнакомы. Я сбилась с шага, на секунду закрыла глаза и, сделав три глубоких вдоха-выдоха, двинулась прямо к нему. Я переставляла ноги медленно и осторожно, потому что в прямом смысле слова боялась потерять равновесие. Когда я подошла на достаточно близкое расстояние, он поднял глаза и заметил меня.

Я остановилась и прижала руку к груди. В горле появился ком. Наверное, это полуфабрикат моих слез. Только не разреветься сейчас, здесь, только не разреветься. Туманов посмотрел на меня взглядом, поразившим мое сердце – ничего не выражающим. Не узнающим. Такое впечатление, что он видит меня впервые в жизни.

– Юра? – спросила я одними губами.

– Простите? – Он сдвинул брови, и они сложились над его переносицей в знакомый мне треугольник. Он всегда так делал, когда сталкивался с чем-нибудь непонятным или удивительным.

– Юра! Это я, Валерия, твоя жена, – шепотом сказала я. Но он услышал и торопливо поднялся.

– Извините, я не совсем понял. Вы ко мне обращаетесь?

– Юра, не делай вид, что ты меня не знаешь! – пытаясь убрать дрожь из голоса, уже громче сказала я. – Зачем ты уехал из Москвы? Объясни мне, пожалуйста!

Деловые партнеры Туманова так сильно вывернули головы, что узлы их шелковых галстуков уехали куда-то за уши. Оба держали на отлете вилки с нанизанными на зубцы кусочками закуски. Спиной почувствовав приближение разволновавшегося распорядителя, я попросила:

– Можно я на минутку присяду? Извини, пожалуйста, за беспокойство. Мне Котенков сказал, где тебя найти.

Услышав фамилию начальника, Туманов сдался и выдвинул для меня стул. Тактичные партнеры встали и пошли в уборную.

– Простите, а вы кто? – спросил муж, оглядывая меня так, словно я была незнакомкой. Даже, может, и прекрасной незнакомкой, но для меня и это было чересчур.

Почему он меня не узнает? Этот непонимающий взгляд… Ужасно. Может, ему ввели какую-нибудь сыворотку, чтобы он забыл меня? То, что он меня не узнавал, было совершенно очевидным. И я растерялась. Действительно, что можно узнать у человека, который не помнит прошлого? Я не могла придумать, что у него спросить. И некоторое время сидела молча, хлопая ресницами и шевеля губами. Наконец голос все-таки прорезался.

– Как ты здесь очутился? Я имею в виду – в Питере? Почему ты уехал из Москвы? – Я задала те вопросы, которые всю дорогу мучили меня.

– Я вас не понимаю, – с неуверенной улыбкой ответил он. – Я приехал в этот город еще студентом. Учился здесь в институте. В Москве жили мои родители.

– Какие родители? – помертвела я. – Ты же сирота, воспитывался в детском доме.

– Извините, девушка, но вы меня явно с кем-то путаете.

Если бы он лгал и я застала его врасплох, то никогда не смог бы сыграть столь убедительно. Я, конечно, прожила в браке всего месяц, но все-таки немножко успела познакомиться с его реакциями.

– Юра, с тобой что-то сделали! – убежденно сказала я, чувствуя, как по лицу разливается жаркий румянец. – Изменили тебе память. Возможно, это какой-то эксперимент. Я расскажу тебе правду. Мы поженились с тобой всего лишь месяц назад. Познакомились в подмосковном пансионате «Елочки». Мы…

Я не успела закончить предложение, потому что Туманов, все это время недоверчиво качавший головой, перебил меня:

– Говорю же вам, вы ошибаетесь! Я действительно женат. Только не на вас. У меня двое детей. Не могли же им тоже изменить память, как вы думаете?

– Может, их подговорили! – не пожелала сдаваться я.

– Несмышленых ребятишек? – рассмеялся тот. – Извините, но вы срываете мне деловую встречу.

– Можно мы поговорим потом, позже, когда ты освободишься?

Такая перспектива его явно не порадовала. По лицу пробежала тень сомнения и даже некоторого испуга. Неужели он тоже принимает меня за сумасшедшую?

– Не хотите чего-нибудь выпить? – нервно предложил Туманов, придвигая ко мне чистый бокал. Я молча кивнула.

Он налил мне вина, я опрокинула его в рот и проглотила несколькими глотками, словно сок.

– Еще?

Я снова кивнула и снова залпом выпила. Внутри стало тепло и горько. Комок, стоявший в горле, растаял и превратился в соленую воду, которая потекла, откуда ей и положено – из глаз. Туманов покачал головой и протянул мне салфетку. Я уткнулась в нее лицом и всхлипнула. Может быть, у Туманова есть брат-близнец? Одного мальчика родители оставили себе, а другого отдали в детдом? Тогда бы это все объяснило. Но представить себе таких ужасных родителей было выше моих сил. Возможно, они были бедными и больными и не могли вырастить двух детей одновременно?

– Простите мой странный вопрос, но сколько было лет вашей маме, когда вы родились?

Глаза Туманова в прямом смысле слова полезли на лоб. Он суетливо огляделся по сторонам, словно искал путь к отступлению. Кажется, меня снова приняли за сумасшедшую! Это уже переходит всякие границы. Я так разозлилась, что повторила свой вопрос гораздо более жестко, убрав просительные интонации:

– Так сколько ей было лет?

– Двадцать четыре, а что?

– Ваша семья нуждалась? То есть вы бедно жили?

– Простите, дорогая, мне как-то не по себе, – нервно хихикнул Туманов, наливая вина и себе. – Ну, подумайте сами! Незнакомая девушка подсаживается к вам в ресторане и заявляет, что вы ее муж. А потом начинает допрос. Ее интересует в том числе, не нуждалась ли моя семья. Это, по-вашему, нормально?

– Вам, конечно, трудно уловить смысл в моих вопросах, но, уверяю вас, позже, когда мы поговорим по душам, вы все поймете.

Туманов выпрямился так быстро и резко, словно его ощутимо кольнули в спину.

– Когда это мы поговорим с вами по душам? Не-е-ет, дорогая моя, ничего не выйдет. Не знаю, какие у вас на меня виды, но я совершенно не намерен… Черт, да вы срываете мне деловую встречу! И откуда вы знаете Котенкова?

Слушая его, я совершенно отчетливо поняла, что душевно поговорить нам действительно не светит. Если только мне удастся приколотить его гвоздями к стулу, только тогда он выслушает все, что я хочу ему сказать. Надо было изобрести другой способ, чтобы узнать, действительно ли это мой муж или совершенно другой человек, до невероятности на него похожий.

«Есть ли у моего мужа особые приметы? Такие, которые появились у него уже при мне? Ах, слишком мало времени мы прожили вместе!» – подумала я. И тут же вспомнила: примета есть! Один раз, когда мы, будучи еще в пансионате, пошли ночью погулять, приключилась маленькая неприятность. Мы сели на скамейку и стали целоваться, пользуясь тем, что все корпуса были темными и нас никто не мог застукать. Туманов все придвигался и придвигался ко мне и в конце концов так изъерзался, что напоролся пятой точкой на гвоздь. Он подскочил тогда метра на два. И позже, уже когда мы стали супругами, не раз демонстрировал маленький белый шрам, заработанный той ночью. «Пострадал за любовь!» – шутил муженек, тыча пальцем в ягодицу.

Сейчас у меня возникло искушение проверить, на месте ли шрам. Если он на месте, то передо мной – мой собственный муж. Свое пожелание я изложила сидевшему передо мной Туманову, причем достаточно подробно.

– Значит, вы хотите, чтобы я спустил штаны и показал вам зад? – уточнил тот, поигрывая вилкой. На его лице было написано серьезное внимание.

– Не здесь, конечно, – поспешила заверить его я. Еще и в самом деле примет меня за дурочку! – Можно пойти в какое-нибудь укромное место… Мало ли возможностей! У вас есть возражения?

– Полно, – спокойно ответил он.

Я подумала, что его надо уговорить во что бы то ни стало.

– Я могу заплатить, – сказала я. – Двести рублей за просмотр. Устроит?

Тут Туманов запрокинул голову и захохотал. Потом жестом подозвал распорядителя. Увидев, как тот торопливо идет по проходу, я отчетливо поняла, что меня сейчас выставят. Глаза у распорядителя нехорошо блестели. Видимо, работая в столь респектабельном месте, он истосковался по силовым упражнениям. А сейчас явно представлялась возможность размять мышцы.

Вино тем временем уже влилось в мою кровь и разогрело ее до высокой температуры. Нельзя забывать, что в желудке у меня с утра побывала только одна жалкая чашечка кофе. Поэтому он с благодарностью принял алкоголь и тут же его переработал. Все потом происшедшее можно легко объяснить молниеносным алкогольным опьянением. Проявилось оно в том, что мне в голову пришла весьма оригинальная мысль по поводу того, как проверить, есть ли у Туманова на заднице шрам. Причем совершенно бесплатно.

Едва распорядитель материализовался возле столика, Туманов поднялся на ноги и, наклонившись к нему, что-то быстро сказал. Тот ему кивнул и посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом. Даже таракан вызывает больше эмоций. Меня это разозлило, честно сказать. Я выгляжу, как приличная девушка. Ничего развратного. Хорошая прическа, приличное платье, безупречные манеры и все такое…

– Выйдем по-хорошему, – тем временем спокойно предложил мне распорядитель. Голос его приобрел ту обманчивую мягкость, которая обычно предшествует потасовке.

Под его рубашкой обрисовались мускулы. Я поняла, что по совместительству он работает здесь вышибалой. Но, не осуществив свой план, я уходить ни в какую не хотела. В тот момент придуманная на ходу идея казалась мне простой и очень логичной. Теперь-то я понимаю, почему у алкоголиков такое легкое отношение к жизни! Скажу не хвалясь, идея поражала своей непосредственностью.

«Надо чем-нибудь поранить Туманову задницу, – решила я. – Он просто вынужден будет снять штаны и продезинфицировать рану. Тут-то я и увижу, есть у него шрам или нет». Почему-то мне не пришло в голову, что пострадавший вряд ли будет заниматься созерцанием своей раны при мне и при всем честном народе.

А тут еще этот распорядитель! Я понятия не имела, как от него избавиться. Как назло, за столик возвратились и те двое, с которыми Туманов ужинал. От них пахло дорогим табаком. Видимо, просидев некоторое время в туалете, они еще выкурили по сигарете. А я все еще занимала их место за столиком!

– Извините, – Туманов развел руками и обаятельно улыбнулся, дождавшись двух сосредоточенных улыбок в ответ. – Тут небольшое недоразумение.

– Это ваша знакомая? – спросил один из гостей.

– Нет, что вы! Я никогда ее не видел!

В этот момент мне показалось, что он врет. Ах, какое коварство!

– Дама уходит, – сообщил противный распорядитель, не отрывая от меня взгляда.