Парень был все еще тут. Прошло ровно двадцать пять минут с момента нашего контакта. Он продолжал ошиваться возле прилавка с прессой, то и дело поглядывая в сторону, но теперь снова повернулся к пригородным кассам. Как это ни парадоксально, но я сразу же поняла, кого он высматривал. Это была женщина лет тридцати в красном платье с золотыми пуговками. Пристроившись неподалеку от того места, где недавно стояла я, она достала из сумочки простой белый конверт и положила рядом с локтем. Парень в пестрой рубашке тут же снялся с якоря. Минута – и конверт перекочевал к нему. На сей раз он не стал медлить, а сразу прошел через турникеты к перрону. Я даже не пыталась преследовать его. Гораздо больше меня заинтересовала женщина, находившаяся, по всей видимости, в таком же положении, что и я. По крайней мере, выражение лица у нее было не слишком счастливое.

Следить за ней, несмотря на красное платье, оказалось нелегко. Двигалась она стремительно – мне пришлось бежать по эскалатору, и все равно я еле-еле успела сесть с ней в один вагон поезда. Здесь мне удалось разглядеть ее досконально. Короткие вьющиеся волосы, сочные губы, лицо сердечком – очень симпатичная особа. Вот только выглядела она удрученной.

На станции «Красные Ворота» незнакомка вышла, поднялась по эскалатору и пешком пошла по Новой Басманной улице. Скрылась она за дверью фирмы, которая называлась «Креотон». Может быть, это был склад или офис какого-нибудь турагентства. Но уж точно не магазин. Я не рискнула войти следом. Напротив двери, прижавшись к тротуару, стояло несколько машин, и я подумала, что на одной из них незнакомка может уехать. Так и вышло. Она вновь появилась на улице спустя буквально пять минут и двинулась прямиком к светлой «семерке». Я отчаянно замахала руками навстречу движущемуся транспорту. На мое счастье, желающий подвезти пассажира нашелся сразу.

– Будем следить вот за этими «Жигулями», – сказала я водителю. – Представляете, лучшая подруга тайком встречается с моим женихом! Хочу их застукать на месте преступления.

– Надеюсь, я не буду в этом участвовать? – с опаской спросил парень.

Его интересовала только возможность подзаработать, а я обещала быть щедрой. Мы благополучно «вели» блондинку до самого дома. По иронии судьбы, жила она неподалеку от меня: на троллейбусе всего пара остановок. Пока она загоняла машину на стоянку перед девятиэтажным домом, я расплатилась с шофером и призадумалась. Ну узнаю я ее адрес. И что дальше? Может, лучше поговорить с ней прямо сейчас, пока она не скрылась в подъезде. Если я действительно хочу с ней поговорить.

Я не просто хотела. Меня прямо-таки распирало желание пообщаться с блондинкой, и я рискнула. Чтобы сразу расставить все точки над «и», подошла сзади и безо всякого предисловия брякнула:

– Вам привет от Шлыкова.

Вместо того чтобы заинтересоваться, блондинка сузила глаза и злобно прошипела:

– Что-о?! Меня теперь и дома будут доставать? Пошла вон!

Она изо всех сил толкнула меня плечом и стремительно направилась к подъезду.

– Эй, погодите! – растерялась я, бросившись за ней. – Я не то хотела сказать!

Я схватила ее за рукав платья, блондинке это не понравилось, и она стукнула меня по руке сумочкой.

Возле подъезда на лавочке сидели два подвыпивших мужика и с любопытством глазели на нас.

– Ставлю вон на ту, в красном, – азартно сказал один.

– Почему на ту? – вяло поинтересовался его приятель.

– У нее ноги мускулистые. Если будет драка, она победит.

Блондинка в самом деле была готова сражаться до победного, однако я обезоружила ее торопливым признанием:

– Я тоже была сегодня на Казанском вокзале со своим донесением. Меня заставляют стучать на собственного шефа. Парень, который забрал мой донос, не ушел, а стал кого-то караулить. Я немного подождала и увидела вас…

Спустя некоторое время мы уже сидели на кухне чистенькой двухкомнатной квартирки и, наклонившись друг к другу через стол, обменивались информацией. Женщину звали Вера Делянина. С ней случилось почти то же, что со мной. Вера работала товароведом в фирме «Креотон», которая, как выяснилось, занималась поставками и продажей в России дешевой индонезийской одежды. Месяц назад ее прямо на улице подхватили незнакомые люди и увезли за город. Вера не знала, где конкретно проходил первый разговор, но на нем тоже присутствовали Шлыков и его подручный по имени Егор. ФСБ интересовалась главой «Креотона» Романом Борисовичем Игнатовым, пятидесятилетним бизнесменом, в прошлом – директором универсама.

– У Ромы есть своя служба безопасности, – рассказывала Вера. – И мне не нужно быть очень ловкой, чтобы водить ее сотрудников за нос. Рома мне доверяет, как себе. Мы работаем вместе уже больше семи лет.

– Они убили моего мужа, – сказала я.

– Думаю, что моего тоже, – приятный грудной голос Веры дрогнул. Прокашлявшись, она пояснила: – Он пропал без вести две недели назад. Я взбрыкнула, и вот результат.

– Ты что-нибудь предпринимала? – спросила я.

Это было важно. У нее стаж работы на ФСБ был гораздо больше моего. Целый месяц кошмара. Подумать только!

– Ну… Я ходила в милицию в связи с исчезновением Глеба. Написала заявление. Обещали помочь, но пока все затихло.

– А ты любишь своего мужа? – Я знала, что Вера не посчитает мой вопрос бестактным. Нас объединяла общая беда, и степень доверия, возникшая с первой минуты знакомства, была предельной.

– Я очень его люблю. Впрочем, в последнее время он мог в этом усомниться. Я была в таком состоянии… Часто срывалась. Как будто он виноват.

– И ты не открылась ему?

– Я боялась подставить Глеба под удар. Он мог совершить какой-нибудь опрометчивый поступок. Мужчины привыкли защищать своих женщин, не думая о себе. Но все оказалось напрасно. Все равно я его потеряла…

Была уже глубокая ночь, а мы все говорили.

– Послушай, может быть, нам все-таки что-то предпринять? – спросила я.

– Сорваться с крючка? Вряд ли. Это же не просто какой-то там Шлыков. Это целая организация. С хорошо известной репутацией.

– Все равно. Я расцениваю наше с тобой знакомство как шаг к освобождению.

– Я тоже рада, что мы встретились, – искренне сказала Вера. – Кто знает, может, вместе нам действительно удастся придумать выход из этой ситуации?

Мы обменялись телефонами. Вера порывалась подвезти меня до дома, но я наотрез отказалась. Вдруг за нами следят? К тому же мне хотелось немного пройтись, чтобы успокоиться. Я чувствовала себя узником, который после долгих лет одиночества услышал стук в стену. Пусть это был такой же несчастный человек, как и я.

Мысль о том, что предстоит провести ночь в пустой квартире, пугала меня, но выхода не было. Я дождалась позднего троллейбуса, который, щелкая усами, подкатил к остановке, предоставив в мое полное распоряжение пустой салон. Я пробила билетик, и шофер, глядевший в зеркальце, улыбнулся, вероятно, дивясь моей честности.

Конечно, я боялась идти дворами, искала глазами знакомых собачников, но вокруг было пустынно. Где-то орали и хохотали невидимые глазу подростки. Не наткнуться бы на них, чего доброго. Я быстро шагала, стараясь держаться поближе к освещенным окнам. Мой дом был уже совсем близко, когда позади внезапно мелькнула тень. Она двигалась слишком быстро. Если это человек, то он только что перебежал с одного места на другое.

Я находилась в двух шагах от собственного подъезда, поэтому не сразу запаниковала. Возле двери не удержалась и затравленно оглянулась. Следом за мной, буквально в пяти метрах, шел мужчина. В руках у него ничего не было, и смотрел он прямо на меня. Когда я оглянулась, он остановился. У него было длинное белое лицо и тревожные глаза. Дверь в подъезд запиралась на кодовый замок. Я поняла, что, если даже успею открыть ее, этот тип догонит меня и войдет следом.

В голове моей сразу же всплыло предупреждение соседки Симочки Кругловой о том, что в нашем округе появился очередной сексуальный маньяк. Глубокой ночью он нападал на одиноких женщин, мучил их и убивал. Бедняжек потом находили в подъездах под лестницами, в лифтах и в зарослях кустарника.

Я в панике вскинула глаза вверх, к Симочкиным окнам на втором этаже. У нее горел свет, и окно на кухне было открыто настежь. Может, она встала покурить? Или вообще еще не ложилась?

– Сима! – истошным голосом завопила я. – Сима, выгляни!

К моему громадному облегчению, соседка тут же появилась в освещенном проеме, откинула занавеску и свесилась через подоконник.

– Эй! Привет, Мариша! Ты чего кричишь?

Я обернулась назад. Напугавший меня тип со скоростью курьерского поезда несся в сторону шоссе.

– Господи, как я рада, что ты не спишь! – я с трудом перевела дыхание.

– Зуб болит, – объяснила она. – Может, поднимешься?

Я поднялась.

– Слушай, этот мужик меня так напугал! – Я трясущимися руками положила свою сумочку под зеркало, взахлеб рассказывая Симе о беломордом типе.

– Не хочешь в милицию позвонить?

– Ну, во-первых, я его не особенно-то и разглядела. Да, может, он и не маньяк вовсе, – пробормотала я, засомневавшись.

За мной было кому следить и помимо маньяков. Кроме того, если я сейчас сунусь в милицию, не посчитают ли мои мучители, что я решила их заложить? Чего доброго причинят зло моему брату или племянникам. Нет уж, маньяк не маньяк, а милицию придется отставить.

Я просидела у Симочки почти до рассвета, потом пошла к себе, завела будильник, кое-как избавилась от одежды, упала на кровать и заснула мертвым сном. На работу пришла невыспавшаяся, с отекшими глазами. Горчаков, мгновенно оценив мой затрапезный вид, предложил:

– Посидите какое-то время дома, Марина. Обещаю, что на вашем заработке это не отразится.

– Спасибо, – пробормотала я. – Но если я не слишком вас раздражаю своим видом, я бы предпочла ходить на службу. А то совсем закисну дома одна.

Горчаков сказал:

– Смотрите, как вам лучше. И не смейте говорить о раздражении. Видеть вас мне всегда приятно.

Он говорил замечательные слова, но тон его при этом был подчеркнуто деловым. Интересно, помнит ли он вообще, как целовал меня ночью? Я принялась за очередной донос, который дополняла весь оставшийся день. Мудрая Липа общалась со мной как ни в чем не бывало – это здорово ставило на место мозги. А когда тебя жалеют и сюсюкают, как с больной, делается совсем худо.

Егор позвонил ближе к вечеру.

– Хвалю, – начал он после скупого приветствия. – Отличная работа. Кстати, сколько вы намерены пребывать в трауре?

– Вы! Да вы… – задохнулась я.

– Я встречу вас сегодня после работы. Есть разговор. Так что не шарахайтесь в сторону и вообще не делайте резких движений.

Он положил трубку, я же сморгнула злые слезы и отодвинула от себя телефон.

– Снова этот тип? – сочувственно спросила Липа.

– Какой тип?

– Который чего-то хочет от тебя.

– Да ладно, сама разберусь. – Я решила не спорить.

– Вот смотрю я на вас, женщин, – укоризненно сказала Липа, будто сама была существом противоположного пола, – и не пойму: как вы умудряетесь целиком попасть под мужское влияние? И эти огрызки природы крутят вами, как хотят! Мне, например, ни один красавчик не может испортить настроения.

– Ты просто еще ни разу не влюблялась, – предположила я.

– Любовь! – фыркнула Липа. – Любовь – это микроб, который поражает мозги того, кто скучно живет. Если у тебя полнокровные будни и веселые праздники, зараза тебя минует. Так ты не хочешь рассказать, что за придурок пугает тебя по телефону?

– Это дело старое, – вздохнула я. – Будь моя воля, голубчик летел бы ясным соколом знаешь куда? Но одной моей воли мало. Так что совладать с ситуацией я не могу.

– Чтобы справиться с неугодным мужиком, нужен другой мужик, – философски заявила Липа. – Просто надо научиться его использовать. Есть какой-нибудь воздыхатель, у которого при виде тебя шарики в голове перемешиваются, словно сухой горох в банке?

– Увы, такого нет.

– Жалко. Но я подумаю, что еще можно предпринять.

Я поблагодарила Липу и начала собирать сумку. Сегодня мне не нужно никуда ехать, время «Ч» наступало только завтра. Однако Егор должен встретить меня где-нибудь по дороге к метро, а это отнюдь не радовало. Воодушевленные «естественной» смертью Матвея, они, по-видимому, усилят прессинг. Господи, но что еще я могу для них сделать? Организовать поджог? Взорвать фирму?

Прямо у офиса припарковалась симпатичная «Ауди», а рядом с ней, облокотившись о капот, стоял юноша с серьгой в ухе. Заинтересованные девушки оборачивались на него. Меня же при виде его физиономии затошнило.

– Прокатимся? – спросил Егор, крутя на пальце ключи.

– Сцена, как в дешевом кино, – фыркнула, я, даже не пытаясь скрыть своего отвращения. – Говорите, что надо, и я пойду. Не стану я с вами кататься.

– Отлично. Мне тоже не слишком нравится здесь отсвечивать.

– Вы убили моего мужа! – не выдержала я.

– Убили? Да вы в своем уме? Мы никого не убиваем. Напротив, мы стоим на страже порядка и законности. Это вас просто бог наказал, Марина Александровна. За несговорчивость.

Я сложила руки на груди и приняла позу, на мой взгляд, полную презрения к собеседнику.

– Ой, только не стройте из себя светскую львицу, – насмешливо сказал Егор, поправляя упавшую на лоб челку. – Львицы из вас не получится. Вы всего лишь шавка.

– Шавка тоже может быть опасна.

– Ничего, я сделаю вам прививку от бешенства.

Кажется, ему нравилось меня злить. Я решила сдерживать эмоции, чтобы не доставлять ему удовольствия. Егор тем временем покосился на окна нашего офиса и усмехнулся:

– А вы его уже зацепили, не так ли?

У окна стоял Горчаков и, не таясь, смотрел на нас, засунув руки в карманы.

– Ерунда, он любит свою жену, – занервничала я.

– Само собой. Но вы ему тоже нравитесь. Вот что, Марина Александровна. Ваши отчеты должны касаться не только служебной деятельности шефа. Нас интересуют его жена, сын, их распорядок дня и любимые места отдыха. Все, что сможете разузнать.

– Как я это разузнаю?

– Станьте ему ближе. Мы ведь уже обсуждали этот вопрос. Я просто пришел напомнить.

Кажется, сегодняшнее явление Егора было типичной акцией устрашения. Он уверен, что сам его вид нагоняет на меня ужас. В сущности, он был недалек от истины.

– А мне не полагается никакого вознаграждения? – надменно спросила я, чтобы смутить его.

– Жизнь сама по себе награда. – Егор широко улыбнулся.

Еще некоторое время мы обменивались обидными репликами и незаметно так сблизились, что выплевывали слова уже прямо друг другу в лицо. Я стояла руки в боки, Егор сжал кулаки. Со стороны казалось, что мы вот-вот сцепимся и визжащим клубком покатимся по мостовой.

Горчаков все это время стоял у окна. Мы не порадовали его дракой и спустя пять минут расстались, обменявшись полными ненависти взглядами. Я отправилась домой.

У моего подъезда стояла машина Веры, сама она прогуливалась неподалеку. Мы бросились друг к другу, как сестры, потерявшиеся во время какого-нибудь катаклизма. Я рассказала ей про Егора. Вера сочувственно сжала мою руку.

– Я всю ночь не спала, – призналась она. – Все думала, что мы можем сделать.

– Появились дельные мысли? – воодушевилась я.

– Знаешь, что самое ценное в жизни?

– Что?

– Информация. Дороже ее только собственная шкура. Нас с тобой заставляют добывать информацию, потому что это настоящее золото. С ее помощью можно все: шантажировать, манипулировать людьми, пугать их…

– Ну?

– Мы с тобой должны раздобыть кое-какие сведения для себя.

Я тут же поняла, что в ее рассуждениях есть рациональное зерно.

– Понимаешь, – продолжала тем временем Вера. – Их позиция ясна и понятна. Они уверены, что мы запуганы, как кролики. Вот пусть и пребывают в этом заблуждении. Да, они винтики в системе, но, помимо этого, они ведь еще и просто люди. Где-то живут, на ком-то женаты, что-то любят, чем-то увлекаются. Они такие же, как мы.

– Предлагаешь собрать на них досье и чем-нибудь пошантажировать?

– Почему бы и нет?

Действительно, почему бы и нет? Узнать какую-нибудь пошлую тайну Егора и поиграть на его нервах – о, это было бы чудесно! Я ненавидела этого типа. Или подловить на чем-нибудь Шлыкова и обменять пару страниц компромата на свою свободу! Вдруг он злоупотребляет служебным положением? Или связан с мафией?

– Мы не будем бороться с ФСБ, – пообещала Вера. – Мы возьмем за шкирку конкретных мужиков.

Во мне зашевелился было червячок сомнения, но он тут же издох под пламенным взглядом подруги по несчастью.

– Перво-наперво, – сказала она, – мы должны выследить курьера, который уносит наши отчеты с вокзала. Куда он их девает?

– Послушай, а ты уверена, что нас с тобой только двое? – поделилась я с ней пришедшей мне в голову мыслью. – Может, у них целая сеть осведомителей? Мы встречаемся с курьером на Казанском по понедельникам, средам и пятницам с интервалом в полчаса. Так?

– Так.

– А что, если во вторник и четверг там бывают другие жертвы?

– Их обязательно надо разыскать!

– Первая заповедь революционера-подпольщика: «Объединяйтесь!» В единстве – сила. Не помню, кто сказал.

– Ты права, абсолютно права. Чем больше людей, тем больше свобода маневра. Чем больше глаз для слежки за этими типами, тем лучше. Мы им еще покажем!

В четверг мы с Верой, тщательно замаскировавшись, отправились на Казанский вокзал. Но вояж оказался напрасным. Никто не оставлял и не забирал никаких посланий, хотя мы следили за каждым замешкавшимся у касс, словно коршуны за добычей.

– Надо же, какой облом! – расстроилась я.

– Значит, сделаем так, – сказала Вера, не потерявшая присутствия духа. – Завтра выследим курьера. Кому-то же он тащит наши донесения?

– Наверное, Шлыкову.

– Вот и отлично.

– Но ведь не домой же Шлыкову. Скорее на службу.

– Все равно, надо узнать доподлинно. Проследить всю цепочку. Может быть, срисуем еще каких-нибудь людей. Каждая крупица знаний – это шаг к нашей свободе, не забыла?

Я не забыла.

Назавтра мне предстояло строчить очередной донос на Горчакова. Только я принялась за дело, как он вышел в приемную, чтобы дать указания Липе, и сел в кресло напротив. «Интересно, – внезапно подумала я, – когда сообщу про него все, что им нужно, меня случайно не прикончат?» А что? Объяснить, к примеру, мое самоубийство очень просто: не смогла справиться с горем – со смертью молодого, красивого, талантливого мужа. А уж инсценировать суицид таким спецам – простая забава. Нет-нет, Вера права – надо срочно действовать. Мы должны иметь хоть какую-то защиту.

Липа взяла термос и отправилась через дорогу за свежим кофе. Горчаков перевел на меня задумчивый взгляд:

– Мне кажется, Марина, у вас что-то происходит.

– У меня муж умер, – напомнила я.

– А ваши неприятности никак не связаны с тем мальчишкой, с которым вы вчера ссорились возле офиса?

Я метнула на него испуганный взгляд. Неужели он о чем-то догадывается? Связать смерть моего мужа с появлением Егора – для этого надо обладать или потрясающей интуицией, или… Ведь Горчаковым интересуется ФСБ. Может, он гораздо умнее и осведомленнее, чем я думаю? Впрочем, чувство к нему мешало мне не только трезво мыслить, но и вообще владеть собой. Он смотрел мне прямо в глаза, и я теряла чувство реальности.

Уронив ручку, я полезла за ней под стол. Горчаков опустился на корточки, наши руки встретились, и он задержал мою ладонь в своей.

– Кажется, нам есть о чем поговорить, – сказал он.

– Под столом?

– Не имеет значения… Надо обсудить проблему.

Губы, которые заставляли трепетать мое сердце, медленно приблизились.

– Я не знала, что между нами возникли какие-то проблемы, – глухо проговорила я.

– Но они тем не менее возникли.