Она очнулась на четвёртый в своей, вернее, в их с мужем квартире, купленной накануне свадьбы. Не помнила, как в ней оказалась. Кто раздел и уложил в постель, тоже не знала.

На дрожащих ногах с трудом дотащилась до ванной комнаты. Ещё сложнее оказалось забраться в душевую кабину

– Что ж так плохо-то, чёрт…

Чёрный пробел не хотел заполняться воспоминаниями, а она не наставала. Предчувствие, что вместе с ними придёт что-то страшное, останавливало от малейшего насилия мозга.

Горячие струи по холодной коже – полный кайф. Так и стояла бы. Не шевелясь, не разговаривая, не задавая вопросы, не получая ответы. Руки упёрлись в стекло.

– Не…не…не…не…не…

Тире, точки. Стук в мозг азбукой Морзе, как крики о помощи.

Чего ещё не хотела бы?

Запах горелого мяса пробивался сквозь двери, потоки воды, забивая ноздри.

– Не хочу, не хочу, не-хо-чу!.. – голова моталась из стороны в сторону.

Мокрые плети волос хлестали по плечам.

Больно, но от боли так хорошо. Намного проще, когда скорбит тело. Про душу вспоминать не хотелось. Там пусто и страшно. Пугает широко разинутая пасть бездны, которую нечем заполнить.

Голодный ужас – ещё та картина.

Урчание в животе напомнило, что в кабинке есть ещё одно голодное существо. Когда ела в последний раз, не знает…

Поплотнее завернулась в толстый махровый халат, боясь растерять тепло, что впитало тело. В полотенце укутаны волосы. Босые ступни по гладкому полу прошлёпали в направлении кухни.

Запах мяса становился сильнее. Звук воды, льющейся в раковину, ревел водопадом. Отец прислал домработницу? Боялся оставить одну?

Мира протянула:

– Ничего не помню… – вот теперь беспамятство начало напрягать.

Страх становился осязаемым.

Как кто-то чужой попал в квартиру? Давно? Кто впустил?

Она ускорилась.

Запах жареного мяса тошнотворной волной ударил в ноздри.

Мира сложилась пополам. Не разгибаясь, в несколько быстрых шагов к унитазу. Успела вовремя.

– Дорогая, ты уже проснулась? – прозвучало громом с небес в самый неподходящий момент работающего слива.

Мира замерла, боясь оборачиваться. Страх сменился радостью. Она бормотала не в состоянии оглянуться и обнаружить, что сзади никого нет.

– Я знала, что ты живой! Всех разыграл, подстроив собственную смерть, а сам вернулся в Москву.

Она замолчала, чтоб втянуть в сжатые лёгкие воздух и затараторила с новой силой, боясь, вдруг замолчит, и Алекс исчезнет. Мира слышала дыхание за спиной, запах любимого мужского парфюма. Даже ощущала тепло и биение сердца.

– Тук-дук, тук-дук… – и звуки не были отчаянным «sos», как в ванной комнате.

Если это последствия игр разума – готова веселиться так долго, как сможет.

– Я всё понимаю. Жить с истеричкой непросто. А терпеть тестя, что контролирует каждый шаг, обвиняет в воровстве, женитьбе на деньгах, вообще кошмар.

Тишина длиною в секунду показалась вечностью, но в ответ молчание. Пришлось продолжить монолог.

– Я прощаю за всё, что было у тебя с той женщиной, а ты прости мне истерику… – Чтобы сказать следующее, пришлось глубоко втянуть воздух, борясь с желанием закричать. Душу рвало от желания умолять на коленях, лишь бы послушал. – Только не уходи больше! Я не могу без тебя. Прости за всё и останься…

– И не собирался! После этой ночи понял, что не жил последние полгода, а существовал без тебя.

– Что-о-о?.. – Мира с ужасом в глазах обернулась.

За спиной стоял довольный Денис. Голая грудь. Ноги обтягивают спортивные штаны Алекса.

Она почувствовала, как накрывает с головой темнота. Ночью изменила мужу, но ничего не помнит?!

Очнулась в постели голодной и злой. Опять отдала себя во власть другого человека. Что-то слишком часто стала падать в обмороки. Кривая ухмылка на губах. В поднятых вверх глазах раздражение.

– Милая, я принёс перекусить. Слабость от того, что ничего не ешь. Мутит от запаха мяса? – Денис стоял над ней со столиком заполненным едой, сверкая улыбкой в тридцать два зуба. – Хотя бы надкуси тост и проглоти кофе.

Навязчивый, приторно-сладкий, заботливый до тошноты. Боготворящий отца, даже когда тот несправедлив. Мира помнила какими были их отношения с Лопуховым.

Она приподнялась на подушке. Тост, джем, сыр, кофе и сок манили вкусными запахами. А ещё веяло стойким ароматом духов Алекса. Тут же пришло сравнение и не в пользу финансового директора.

Абашев всегда давал понять, что они на равных и никогда не доносил отцу про милые шалости взрослой «девочки».

Мира зыркнула на решившего заменить для неё мужа.

«Говоришь, провёл со мной ночь?»

Первое желание заехать ногой по рукам и всё перевернуть, но тогда содержимое стаканов хлынет на постель. В пустом желудке сосало. Сил готовить самой не было. Почему бы не подкрепиться?

– Спасибо! Поем.

Ожидание, что останется одна, оказалось мечтой. Нужно подкрепиться, набраться сил, чтобы выкинуть "друга мужа" из квартиры.

Лопухов по-хозяйски развалился на второй половине кровати.

Миру покоробила наглость незваного гостя. Не успели похоронить Алекса, а он уже возомнил себя его заменителем?

Она задержала дыхание, чтобы не чувствовать, как аромат мужа смешался с чужой кожей. Хотелось орать во всё горло, но вместо этого заговорила хладнокровно и тихо, как делал Алекс:

– Встань и выйди вон из спальни!

– Что? – Денис с недоумением хлопал ресницами. – Какого чёрта?!

Всегда скромная, покладистая «папина дочка» показывает зубки? Неожиданно.

Мира говорила с набитым ртом. От еды отказываться не собиралась.

– Ты забыл, что я замужем? – Отхлебнула горячий кофе и показала глазами на дверь: – Убирайся!

Денис с неохотой сел. Что-то в новой Мире казалось опасным. Такая огреет любым, что попадёт под руку. Сейчас в узких ладонях горячий напиток. Но попытаться остаться в квартире стоило.

– Ночью ты говорила по-другому. Абашев мёртв, а я люблю тебя, как прежде. Жизнь за тебя готов отдать!

На кону кроме любви хорошее состояние. Считает её безмозглой дурой?

Мира процедила, уставившись в сытое лицо блондина:

– Твоя любовь мне не нужна. Пошёл вон! Я не помню ночь, значит ты врёшь или был не на высоте. В обоих случаях тебе здесь не место. И не смей трогать вещи Алекса! Его аромат на твоём теле слышится отвратительно!

Лопухов демонстративно стянул штаны Алекса и бросил на кровать. Боксеры в поцелуйчиках обтягивали вздрагивающую в возбуждении плоть.

Глава 5

Незваный гость не торопился выполнять желание хозяйки. Нужно дать время вспомнить, как хорошо им было когда-то.

– Моя одежда в гардеробной.

Зелёные глаза метались от бледного лица «бывшей» к манящей теплом постели.

Мира начинала закипать. На что Денис надеется? Трясёт причиндалами для чего? Пытается впечатлить? Ночью не смог, или не было между ними секса? Противно в любом случае. Волна омерзения прокатилась по позвоночнику.

Она указала рукой на дверь:

– Натягивай свою и вали! – серые глаза беззастенчиво сверлили выпуклость в трусах. Пухлый рот шевелился, пережёвывая еду. Кончики губ презрительно подняты вверх.

Денис обалдел от показной наглости прежде идеальной леди.

– Когда ты успела стать стервой? – Он качнул головой, с сожалением проговорив: – Абашев плохо на тебя повлиял.

Лучший друг погибшего плохо говорил о покойнике? В воздухе повисла гнетущая тишина.

Мира успела доесть тост и отставила столик в сторону. Она сцепила пальцы в замок и резко выпрямила руки. Хруст костяшек разрядил обстановку. Усмешка скривила полные губы.

– Его смерть раскрыла во мне новые способности. Готовьтесь к сюрпризам!

Лопухов со стуком поставил склянку с таблетками на туалетный столик.

– Не забывай принимать три раза в день, иначе твои таланты смоет дождём слёз. Помнишь, что вытворяла на острове?

Она смолчала, что память взяла выходные, решив поберечь нервную систему. Знала одно, стоит впасть в уныние и её загонят под родительскую опеку, откуда с трудом сбежала.

– Проводи меня! – прозвучало жёстко.

Денис возвращался в привычную сущность. Отпала необходимость строить из себя душку. Его псевдозабота, словно удав, душит постепенно, ломая характер как хрупкие кости.

Один раз Мира это проходила.

Она наблюдала, как педант до кончиков ногтей, надевает обувь, повторяя один и тот же ритуал. Легко представить его будущий дом с чопорной прислугой. Пару упитанных малышей, застывших на высоком крыльце. И идеальную чистоту, которую боятся нарушить редкие гости.

Навязчивый гость остановился на пороге, подловив момент, когда Мира оказалась рядом и навис скалой, пообещав с угрозой в голосе:

– Никуда не денешься, станешь моей! – В змеиных глазах усмешка. – Вот тогда я припомню тебе это утро!

Ловко вывернувшись, Мира отскочила на несколько шагов назад. Сердце громко стучало. От слов «бывшего» веяло уверенностью. Кем он себя возомнил?

– Лопухов, я не войду в одну и ту же воду дважды.

Проброшенное им через плечо, перед тем как закрылась дверь:

– А кто тебя спросит? – вызвало оторопь.

Он говорил, как о само собой разумеющемся, словно её судьба уже решена. Мороз пробежал по коже.

Мира тряхнула головой, прогоняя оцепенение. Послушный раб отца мог так говорить, только если получил благословение «хозяина».

– Да, что происходит, чёрт возьми? – Дрожащие пальцы закрывали дверь на все замки. – Пошёл в жопу! – прозвучало слишком поздно.

На слёзы и сопли не было времени. Нужно узнать, что дало ей замужество в плане свободы от отца. Мира вернулась в постель, подтянула под себя ноги, решая, с чего начать.

– Алекс, миленький, как же тебя не хватает… – Плохое забывается всегда быстро, если…

Сердце сжалось, пропуская удар. Пришлось одёргивать себя.

– Никаких соплей, Мира! Иначе вернёшься к папе.

Беглый взгляд на оставленное Денисом лекарство, но что-то подсказывало, не стоит его принимать.

– Соберись и начни работать мозгами!

Происходящее перед свадьбой, словно в тумане, настолько всё казалось незначительным. Знала точно, что Абашев решит любые проблемы, зачем забивать голову? Накануне регистрации что-то подписывала. Много листов и текста, который не стала читать.

– Брачный договор! Что в нём?

Отец обязательно ограничил любую лазейку забрать его деньги, а Алекс?

– Где он может быть? – она точно знала, что муж принёс его в их спальню за полчаса до свадьбы. – Если отец не забрал, то в чемодане!

Вспомнила, что отмахнулась и забросила папку туда на потом. Она прошла в гардеробную, снимая на ходу с головы полотенце.

Розовое пятнышко торчало из-под кучи наваленных сверху вещей. Выбирали для неё черный наряд?

Невольно улыбнулась. В этот раз память вернула то, что греет душу.

– Кто, если не импульсивная Юлька? Только она умудряется организовать хаос в стерильном помещении метр на метр.

Без сожаления скинула на пол наряды. Какие теперь вечеринки и светские раунды? Чемодан остался не распакованным. Мира облегчённо вздохнула.

– Спасибо подруга! Есть бог на свете!

Она выкидывала яркие шмотки для юга, прощупывала чемодан и выбрасывала следующие. Папка с нелепыми фотками, где они с Алексом, дурачась, строят мордочки. Снятое для детей, которым обязательно показали бы день, где родители по-настоящему счастливы. В одном кармашке слишком толсто.

Мира доставала один за другим плотно сложенные листы, спрятанные за несколькими фотографиями. Странно, что Алекс так поступил, или это сделал не он? Хватило сил без рыданий досмотреть альбом до конца. Она замерла, заметив снимок, из-за которого всё началось. Алекс в постели с неизвестной красоткой.

– Только не это…

Первая реакция захлопнуть альбом и не смотреть. Больно так, что зашлось сердце. Кто-то вставил фотографию в альбом и спрятал контракт. Пока не понятно зачем, но значит это важно! Могла сделать сама, но не помнит.

Мира поборола желание набрать отца. Перед ней доказательство, что не сумасшедшая, как он назвал. Странная реакция папочки, обычно сдувавшего с единственного чада пылинки. Послушная девочка посмела не согласиться с его версией?

В голове возникли фразы, что кричал Алекс. Неправда и фотомонтаж?

– Проверим!

С договором помочь есть кому. Она набрала единственного известного ей нотариуса.

– Эдя, можешь подъехать к нам в новую квартиру? Очень нужна твоя помощь!

– Когда? – никаких расспросов.

Именно за это ценил друга Абашев.

– Сейчас!

Мира забрала снимок и договор с собой в спальню. В любую из других комнат пока заходить страшно. Не таким она представляла возвращение в семейное гнёздышко.

Черноволосый красавец появился на пороге через полчаса. Он окинул взглядом худенькую фигурку блондинки. Чёрные круги под глазами. Опухшее от слёз лицо. Закусанные губы. Покрасневший кончик носа.

– Хреново выглядишь.

Мира улыбнулась. Скажи Прилежин по-другому, не поверила бы.

– Спасибо за комплимент! – на душе стало тепло. Вот, кто сможет подробно всё объяснить, в том числе, что произошло на Сейшелах.

Он пожал плечами, не сводя глаз с обожаемой худышки. Хотелось сказать многое. Признаться в любви. Позвать замуж. Пообещать защиту от подонка Лопухова. Доказать, что готов ради неё горы свернуть. Заботиться будет не хуже Абашева. Но, чтобы не спугнуть, смог только произнести:

– Прости! Ты же знаешь, я всегда говорю правду.

Глава 6

Мира прижалась к широкой груди лучшего друга мужа. Так не хватало надёжного плеча рядом. Этот точно никогда не предаст. Она всхлипнула, но сумела справиться со слезами.

– Не реви! Рассказывай, что случилось. Помогу чем смогу. Жалеть не стану.

– За это тебя и люблю! – Дрожащей рукой протянула разглаженные листки со следами сгибов. – Только по полочкам, чтоб до меня дошло значение каждого слова.

Понадобилось несколько раз прочесть договор, на котором настоял папа. Всё составлено так, будто Алекс смертельно болен и переживает о благосостоянии молодой жены.

Возникла бьющая по нервам догадка. Мира отгоняла страшные мысли, но те опять возвращались.

– Он будто заранее хоронил Абашева. Не хотел видеть его в зятьях сразу, но чтоб вот так…

Эдуард не отводил глаза. Как всегда, прямые ответы.

– Это твои фантазии и не более. Любой отец всегда хочет обезопасить дочь. Я за свою практику составил сотни брачных договоров. Они почти идентичные за исключением содержания нескольких пунктов. В твоём нет ничего про измену.

Мира уцепилась за эти слова. На слуху у всех подруг именно пункт об измене.

– Это и напрягает. Отец допускал только смерть Алекса.

Она замялась, размышляя, рассказать про Дениса или нет, но решила, что нужно:

– Мне неприятно говорить, но сегодня я проснулась в квартире не одна.

Мира заметила, как дёрнулась синяя жилка на виске Прилежина.

– На кухне хозяйничал Лопухов. Я его прогнала, но слова на прощание убили. Он уверен, что я стану его женой… – Она смотрела в чёрные глаза. – Почему?

– Потому, что он козёл, – по широким скулам заходили желваки. – Никто не может принудить независимую, богатую, умную женщину. Уверен, ты сможешь правильно распорядиться средствами мужа. Готов помочь не только удержаться на плаву, но и развить очень перспективный бизнес Абашева.

Девушка встала на цыпочки, чтоб дотянуться до щетинистой щеки нотариуса.

– Спасибо! Я тебе доверяю. С командой Алекса знакома лично. Главное, чтоб отец не мешал.

– Это наследство только твоё! Он не имеет к нему отношения.

– Думаешь, я смогу сопротивляться знаменитому напору Старыгина?

Прилежин пожал плечами. Сам не рискнёт пойти против Николая Ивановича. Разве что ради любви?

– Ты его дочь. Двадцать лет сама была Старыгиной. Помни об этом!

Не удержавшись, она рассмеялась, представив отца в гневе.

– Хотела бы забыть, да не получится… – Она сложила листы договора в папку. – Я тебя поняла. Нужно разобраться, как развивать стартап Алекса. Главное, не мешать его ребятам. Обязана постараться ради него!

Прилежин поправил:

– Его памяти. И не обязательно заниматься самой. Назначь генерального директора. Нужны дополнительные инвестиции? Выпусти акции. Продай долю отцу.

Мира оскалилась. С каким удовольствием бывшие друзья похоронили Алекса. Ни у одного не возникло даже капли сомнения. Теперь и его дело хотят слить? Придётся всех удивить.

– Труп обгорел так, что нельзя изъять материал для анализа? – она удивлялась, почему все отказываются замечать очевидное. – Пусть нет волос и потных вещей в новой квартире, но где-то должны быть? Офис генералили пока его не было? Хотя очень странно, почему все решили уничтожить следы Алекса? Чтоб две бутылки виски вылакал непьющий Абашев?! Не верю! Для меня он живой… – Умоляющий взгляд, полный боли. – Мне так легче.

Прилежин хотел возразить, но последняя фраза отбила желание. Нужно время, чтобы принять смерть любимого человека.

Раскрыв альбом, ткнула в него пальцем:

– Посмотри, что нашла в чемодане. Отец не верил, что в спальню подкинули эти снимки.

Она рассматривала в деталях фотографию в неизвестной спальне. Лицо Алекса не выражало эмоций. Татуировка смазанная, толком не рассмотреть.

– Ничего не понимаю, но это точно не сгорающий от страсти любовник! А если фотомонтаж? – Бесполезный взгляд на невозмутимого юриста. Ни один мускул не дрогнул на холёном лице. Мира не отставала: – Есть мысли кому и зачем понадобилось подставлять мужа? – вопросы, на которые никто не собирался давать ответы.

Эдуард молча разглядывал снимки.

– Не знаю, что сказать. Удивлён… – Он протянул руку, собираясь забрать снимок. – Хочешь, покажу специалистам?

– Нет! – Мира убрала руку за спину, поддаваясь импульсу. Словно чья-то рука толкнула в грудь.

Интуиция? Она нахмурилась. Что происходит с ней в последнее время? Даже находясь в прострации спрятала договор и снимок?

– В офисе мужа есть специалисты. Мне всё равно нужно там появиться в ближайшее время.

– Дело твоё, – Прилежин с неохотой убрал руку. – Я мог определить сегодня.

Испуганно подумала, что во всём видит происки врагов. Даже в друге. Но поделать с собой ничего не могла.

– Не к спеху.

Она вернула фотографию в альбом, почувствовав себя неуютно рядом с черноглазым красавцем.

Глубокий вздох, сожаление во взгляде. Хотелось бы знать, когда девушка сумеет расслабиться и заново начнёт доверять людям? Пока как ёжик, при малейшем сомнении выставляет иголки. Или на самом деле становится стервой?

Мира виновато улыбнулась, но менять решение не стала.

Она плотно сомкнула веки. Яркий свет раздражал. Начала болеть голова. Взгляд то и дело падал на лекарство, оставленное Денисом. Массаж висков не принёс облегчения.

– То тошнота, то обмороки, то головная боль… – Жаловалась она слабым голосом. – Денис оставил лекарство, но после него я ничего не помню. Обращаться к семейному доктору не хочу. Узнает отец.

Эдуард с ухмылкой повертел в руках бутылёк. Соперник действовал грязными методами.

Он поступил по-другому:

– А если провериться в медицинском центре моего друга? Инкогнито. Оставишь почту, на неё скинут анализы.

– Хочу! Можно сегодня? Ни к чему затягивать, вдруг что-то серьёзное?

Он кивнул:

– Собирайся, я подожду в гостиной.

Бросил взгляд на отставленный в сторону столик с остатками еды и озвучил новое предложение:

– Тебе нужна домработница. Места полно. Поселить есть где.

– Надо подумать. Я собираюсь переехать в Подмосковье. Алекс достраивает нам дом.

– Строил… – Снова поправил Прилежин. Его коробило имя врага с глаголами в настоящем времени. – Пока живёшь здесь, создай привычные условия.

Мира отмахнулась. Не то сейчас состояние, чтоб заниматься комфортом.

– Нужно обратиться в агентство, просмотреть анкеты, устроить кастинг. Пока другим голова занята.

Эдуард не отставал:

– Как раз есть подходящий человек. Племянница управляющей. Приехала из Башкирии, ищет работу. У меня для неё места нет.

Второй гость начинал раздражать неуёмной настойчивостью.

– Хорошо, пусть придёт завтра, – нехотя согласилась она и выразительно посмотрела на дверь: – Дай мне одеться! – второй мужчина за день выставлялся из спальни.

Обоих невозможно сравнивать с Алексом.

Через два часа Мира с растерянным видом сидела в кабинете гинеколога.

– Я совсем закрутилась с приготовлениями к свадьбе, – оправдывалась, вспоминая, чем могла навредить зародившейся жизни. – Забыла о графике, но задержка минимум в две недели.