2.3. Развитие педагогических идей в области детского и юношеского чтения, их реализация в деятельности библиотек (19 – начало 20 в.)

В трудах писателей, критиков, педагогов ХIХ в. содержится множество идей, суждений по вопросам детского, юношеского чтения, которые сыграли большую роль в формировании теории библиотечной работы с подрастающим поколением.

В. Г. Белинский (1818–1848) считал литературу действенным средством образования и воспитания подрастающих поколений. В статье-рецензии 1840 г. «О детских книгах» он писал: «Воспитание – великое дело: им решается участь человека… Книги, которые пишутся собственно для детей, должны входить в план воспитания, как одна из важнейших его сторон»²². Критик отмечал непреходящую роль книги, чтения в формировании нравственных качеств, патриотических чувств, эстетических представлений в подготовке юных граждан к труду и практической жизни, к бескорыстному служению общему благу. Его не удовлетворяло состояние детского, юношеского чтения. Большей частью для детей предназначались произведения далеко не лучших зарубежных авторов конца ХVIII – начала ХIХ в., приспособляемые русскими переводчиками к требованиям официальной идеологии и педагогики (книги Ренневиля, Кампе, Коцебу, Шмидта или Беркеня, Бульи и Жанлис). Безликие и безжизненные, слащаво-сентиментальные произведения были ненавистны критику. Резко критикует он и реакционно-дидактические сочинения отечественных писателей: А. Зонтаг, А. Ишимовой, В. Бурьянова (Бурнашева), П. Фурмана, Б. Федорова.

В. Г. Белинский сформулировал требования к содержанию и специфике детского, юношеского чтения. Он доказывал необходимость ориентировать чтение на развитие чувств, воображения. Книга для детей должна быть занимательной, дарить радость, наслаждение, будить любознательность. Белинский раскрыл и отстоял в борьбе с реакционной критикой и официальной охранительной педагогикой непреходящую силу нравственно-эстетического воздействия на молодое поколение произведений отечественных писателей – И. А. Крылова, А. С. Грибоедова, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. В. Кольцова.

Истинным воспитателем детей критик считал В. Ф. Одоевского. Он горячо приветствовал «Русские сказки дедушки Иринея», пробуждающие у читателей «любознательность, наблюдательность и любовь к природе». Особую роль в формировании гражданских чувств отводил историко-художественной литературе, полагая, что она даст юному гражданину примеры «великих действий представителей человечества».

Белинский рекомендовал для детского, юношеского чтения переводную литературу: романы Вальтера Скотта и Фенимора Купера, «Робинзон Крузо» Даниеля Дефо, «Дон Кихот» Сервантеса, произведения Гофмана, «Илиаду» и «Одиссея» Гомера. В круге детского и юношеского чтения большое место отводил Белинский научно-познавательной литературе. Об этом свидетельствуют рецензии на статьи и книги по зоологии, астрономии, минералогии, географии и т. д.

Непреходящее значение имеют мысли Белинского о психологии восприятия литературных произведений. Необходимой ступенью их постижения он называет момент «внутреннего и задушевного освоения и сдружения» с ними, насыщение «непосредственного чувства». Именно это чувство создает психологическую почву для «приемлемости впечатлений изящного» и в конечном счете – для общего понимания произведения, способности читателя сформулировать свое суждение о нем. «Непосредственное чувство» активизирует фантазию читателя, становится основой читательского творчества. Вместе с тем, по мнению критика, в процесс «наслаждения чтением» необходимо включать знания, мысль, так как наиболее богатая и плодотворная форма постижения художественной реальности рождается через неразрывное, гармоническое единение в этом процессе знаний и эмоций, разума и чувства. Полноценное освоение литературного произведения, считает Белинский, требует от читателя современных понятий о творчестве, то есть определенного уровня эстетического развития. В его основе, по мнению критика, расширение читательского кругозора и одновременно просвещение читателей в общетеоретических проблемах культуры и литературы.

Эффективность воспитательного воздействия книги, по мнению Белинского, во многом зависит от целенаправленного руководства чтением, которое основывается на умении воспитателя разобраться в литературных произведениях и на всестороннем знании читателя-ребенка. Критик привлек внимание руководителей чтения к возрастным и индивидуальным особенностям юных читателей, требовал учета их при создании книг и воспитании литературой: «Человек имеет свои эпохи возрастания, не сообразуясь с которыми можно затушить в нем всякое развитие»²³.

Белинский нацеливал педагогов на необходимость уважительного отношения к ребенку, всемерного развития его индивидуальных способностей. Он призывал развивать у детей с самых ранних лет «чувство изящного». Белинский считал, что при рассказывании, например, следует не выговаривать «нравственную мысль», а давать ее почувствовать, не делать «из нее вывода в конце рассказа», а представить детям возможность самим ее вывести.

А. И. Герцен (1812–1870), сознавая себя продолжателем дела Радищева и декабристов, многократно возвращался к мысли о передаче революционных и патриотических традиций молодому поколению через чтение: «Книга – духовное завещание одного поколения другому… в книге не одно прошедшее; она составляет документ, по которому мы вводимся во владение настоящего, во владение всей суммы истин и усилий; она программа будущего»²⁴. Герцен считал, что воспитание «молодых штурманов будущей бури» невозможно без привлечения книжных богатств и активного участия юношества в общественной жизни. Он горячо приветствовал открытие публичной библиотеки в Вятке 6 декабря 1837 г. как «храма мысли». Герцен выявляет закономерности возрастного развития личности, его движущие силы и характерные особенности каждого возрастного периода.

Обобщая свои наблюдения и размышления о развитии детей, писатель делает вывод, что они рано обнаруживают богатство и глубину переживаний, что дети не только пытливы, но и проницательны, «упорно возвращаются … ко всему таинственному и страшному, и допытываются с удивительной настойчивостью и ловкостью до истины». У детей рано возникают социальные чувства. Они стремятся к обществу товарищей, сверстников. Герцен отмечает, что дети – жадные слушатели, потому что любознательны: они любят много раз слушать один и тот же рассказ. Их привлекают не только сказочные, фантастические сюжеты, но и исторические события, факты из современной общественной жизни, особенно если они имеют героический характер.

Признавая значение каждого жизненного периода для читательского развития, Герцен особо выделяет юношеский возраст, когда обогащается и углубляется внутренняя жизнь, жизнь чувств, воображения, начинается интенсивная работа мышления. Юношество стремится понять причины всего существующего, отыскивает ответы на свои вопросы не только в художественных произведениях, но и в научных, научно-популярных книгах.

Актуальной для педагогов-библиотекарей являлась мысль Герцена о том, что в целях формирования мировоззрения нужны особый отбор материала и особые методы его передачи. Он дает замечательный пример сообщения научных знаний в своих произведениях «Разговор с детьми» и «Опыт бесед с молодыми людьми». Учитывая возрастные психологические особенности читателей, уровень их подготовки к восприятию знаний, Герцен добивается, чтобы слушатели восприняли его объяснения явлений действительности не как навязанные извне, а убедились в его правоте, согласились с его доказательствами. Он вовлекает их в «логический процесс», активизирует их умственную пытливость, любознательность, постановкой вопросов стимулирует дальнейшую самообразовательную деятельность.

Герцен высоко ценил систематическое самообразовательное чтение по определенной программе. Он писал, что его собственное бессистемное чтение в детские годы было «одним из главных препятствий серьезному учению». В дальнейшем Герцен составлял списки книг для себя и для своих близких. Например, список книг для его пятнадцатилетней дочери содержит широкий круг литературы: учебные пособия по математике, истории и географии, в том числе и по географии России, сочинение Брема «Жизнь животных», поэмы Байрона, сочинения Корнеля, сказки Андерсена, «Путешествия» Купера и др.

Герцен считал необходимым с детских лет формировать у читателей умения и навыки сознательного и критического чтения, а также перечитывания лучших литературных произведений. Ссылаясь на личный опыт чтения, он писал: «У меня страсть перечитывать поэмы… великих maestri: Гете, Шекспира, Пушкина, Вальтера Скотта»²⁵ (59, с. 279). По мнению Герцена, человек по-новому читает и воспринимает произведения великих писателей при перечитывании. Более качественное прочтение – результат нового в его жизненном и читательском опыте, в его мыслях и переживаниях. Это и показатель его духовного развития и влияния чтения.

Признавая значение руководства чтением, Герцен выражал опасение, что при некоторых условиях оно может затормозить непосредственное эмоциональное восприятие произведений. Это происходит в том случае, если оценивать неповторимые по своей глубине и красоте художественные произведения под углом зрения «обыденной житейской мудрости», которая является показателем полного равнодушия к ним. А между тем эти произведения нужно читать с увлечением, cо страстью, и это поможет «проникать глубже в предмет, охватывать его своим огнем».

Восприемниками передовых идей в педагогике детского и юношеского чтения стали революционеры-демократы Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добролюбов. Их деятельность начиналась в новых исторических условиях.

Н. Г. Чернышевский (1828–1889), борясь за воспитание «нового человека», мечтал, чтобы книги для детей и юношества были «учебником жизни», действенным средством образования и самообразования, формирования нравственных качеств и революционно-демократических идеалов. Этим определяется боевой дух его статей и рецензий, которые он публиковал в журнале «Современник» в 1854–1862 гг. Чернышевский отстаивал содержательность круга детского, юношеского чтения. Еще в студенческой работе «О том, какие книги должно давать читать детям» (1849) он опровергал доводы «ограничителей детского чтения».

Критик отстаивал современный социальный роман как чтение не только интересное, но и полезное для детей, требовал уважения к уму и любознательности юных читателей. В рецензии на книгу о Пушкине Чернышевский писал, что с детьми можно серьезно говорить об истории, о нравственных науках, о литературе. Он привлек внимание педагогов к особенностям детского восприятия книги. В рецензии «Собрание чудес, повести, заимствованные из мифологии» (1860) он писал, что пусть дети читают какие хотят книги, но «во всех книгах они будут замечать лишь шумные сцены сражений, разных геройских подвигов, а любовные интриги они будут пропускать без всякого внимания».

Критик хорошо понимал психологию читателя-подростка. В предисловии Чернышевского к книге о Пушкине читаем: «Кто потрудится перенестись мыслию к собственному детству и отрочеству, тот, верно, вспомнит, как в то время хотелось ему казаться большим и как отталкивало его одно название детский»²⁶.

Большое внимание Чернышевский уделял самообразовательному чтению. Призывал шире распространять знания с помощью хороших и нужных книг. В 1878 г., находясь в вилюйской ссылке, размышляя о характере воспитания и обучения сыновей, Чернышевский писал: «Учение в школе – это еще не учение, надо самому учиться тому, что нравится, развивать любовь к чтению, особенно к произведениям передовой русской литературы, т.к. Пушкин, Лермонтов, Гоголь… все-таки гораздо важнее и в тысячу раз умнее, чем все школьные книги всех на свете школ»²⁷.

Развитие читательской активности и самостоятельности, воспитание сознательного, критического отношения к книге, постоянное изучение учащихся как читателей, глубокое понимание их психологии – эти педагогические принципы были положены в основу деятельности Чернышевского как учителя словесности и заведующего библиотекой в Саратовской гимназии. Они сохраняют свою ценность и в наши дни.