Таисия с трудом заставила себя сползти с постели. Обычно после звонка будильника она дремала еще минут десять – пятнадцать, но сегодня понимала: не встанет сразу – заснет тут же.
Со старушечьим кряхтеньем она побрела в ванную. Глаза слипались, хотелось упасть на ходу. Если честно, Таисия обошлась бы и без подушки, лишь бы прихватить часок-другой, пусть и на полу – ох, как спать хочется…
А все Федор Федорович!
До девяти вечера измывался над ней, заставляя без конца переодеваться, пока не плюнул от злости и не заявил, что горбатого могила исправит. И что не видать ей обещанного бабой Полей сумасшедшего принца как своих ушей. И что придется ему, несчастному, принести в жертву себя и на ней жениться. Просто чтобы не мучиться в дальнейшем, пытаясь устроить ее судьбу, это дело безнадежное, он как раз сейчас это понял…
Федор Федорович топал ногами и ругался, проклиная собственное добросердечие и ослиное упрямство Мелкой. С жаром апеллировал к фотографии бабы Поли, требовал повлиять на воспитанницу или хотя бы объяснить ей, что не родился еще на белом свете болван, готовый назвать красивым именем Таисия жалкую девчонку, не умеющую толком накрасить губы и причесаться…
И на кого она похожа!..
И эти вытертые джинсы давно пора на помойку!..
И где она выкопала мерзкую линялую тряпку – ах, это теперь называется «блузон», не может быть, чтобы такую дрянь принесла Ксюха, у нее-то вкус есть, не то что у некоторых!..
Жаль, Таисия не смогла довести гостя до нужной точки кипения, взбешенный Федор Федорович просто сбегал от нее. И обычно так хлопал входной дверью, что Таисия каждый раз боялась – не выдержит косяк или сама дверь слетит с петель.
Вчера Таисия проиграла. Федора Федоровича не добила даже ее «боевая» раскраска. Он лишь скрипел зубами, рассматривая изобретательно размалеванную физиономию, потом погнал Таисию в ванную, умываться. А ведь сам требовал, чтобы накрасила губы и глаза!
Подумаешь, чуть перестаралась.
К сожалению, вылазку в кафе Федор Федорович не отменил. Почти вытолкал Таисию за дверь, можно сказать, выволок за шиворот. Ненакрашенную, в стареньких джинсах, в линялой тряпке, в дырявых кроссовках, с жалким хвостиком на затылке.
Он отомстил по-другому: измученная донельзя Таисия вернулась домой почти в четыре утра!
Злопамятный Федор Федорович отвел душеньку: они всю ночь путешествовали из ресторана в ресторан. И везде он знакомил ее с какими-нибудь «классными» мужиками. И буквально заставлял принимать приглашения – виртуозно доводил до присутствующих, что «младшая сестричка» просто обожает танцевать.
Правда, случайные кавалеры держались прилично: мамонтоподобный Федор Федорович в братьях – это серьезно.
Иногда Федор Федорович ее в сестры не определял и приглашал бывшую одноклассницу сам. К удивлению Таисии, со слухом у него оказалось все в порядке. Танцевал Бекасов легко, даже грациозно, пусть и походил комплекцией на медведя гризли.
К трем утра несчастная Таисия едва держалась на ногах, а Федор Федорович жизнерадостно уверял, что провел прекрасный вечер, и, слоняра синеглазый, прилюдно лобызал ей руку!
Таисия практически падала, а он светился и громогласно клялся, что следующая вылазка будет еще лучше.
Следующая!!!
Это значит – сегодня.
Лучше умереть.
Таисия вылезла из душа и, дрожа всем телом, закуталась в полотенце. И вдруг замерла посреди коридора: может быть…
А что, неплохая идея!
Если Федор Федорович влюбится, у него на Таисию просто не останется свободного времени… Ну, если верить книгам…
Печатному слову Таисия верила всегда. Как-то так вышло, что ее жизненный опыт большей частью основывался на сведениях, почерпнутых из книг, телевизионных передач и давних разговоров с бабой Полей.
А любовь – это… все!
Теперь перед Таисией стояла сложнейшая задача – найти достойную кандидатуру на роль возлюбленной Федора Федоровича.
Сердце вдруг заныло, Таисия поморщилась: что такое? Неужели она… да нет, не может быть! Федор Федорович для нее всего лишь брат, друг, короче, родной человек, ближе которого пока нет, как ни печально.
И потом, он ни разу не назвал ее Таисией! Она для него просто Мелкая, с самого первого дня знакомства.
Всего лишь Мелкая!
Кошмар, настоящая щенячья кличка.
К тому же Федор Федорович вечно над ней подсмеивается, поддразнивает. Таисия не сомневалась – он никогда не видел в ней девушку.
Все-все-все! Раз баба Поля сказала, что суженый назовет ее полным именем, значит, будем ждать этого распрекрасного товарища, пусть Федор Федорович хоть ухохочется!
Таисия попыталась представить себе будущего возлюбленного, даже зажмурилась крепко-крепко, но ничего не вышло. Перед глазами нагло маячила – она этого не хотела! – знакомая до последних черточек физиономия Федора Федоровича. Причем эта самая физиономия злорадно скалилась и даже подмигивала, обрекая своими гримасами все усилия Таисии на провал.
– Чтоб ты провалился! – в сердцах воскликнула девушка.
Погрозила невидимому, но, как всегда, зловредному и злонамеренному Федору Федоровичу кулаком и пошла одеваться. Распахнула дверцы шкафа и печально хмыкнула: да, картинка…
В правом углу тесно-тесно жались плечики, нагруженные купленной Ксюхой одежкой, пестрой, яркой, по словам Ксюхи, ужасно модной. От нее рябило в глазах и начинало противно стучать в затылке.
Сколько вешалок – раз, два, три, четыре, пять… одиннадцать…
Лучше не считать!
Зато в левом углу свободно висел любимый синий свитер, связанный бабой Полей. Он придавал светло-серым, можно сказать, неинтересным глазам Таисии волнующую глубину и какой-то странный сиреневый оттенок.
Баба Поля уверяла: когда Таисия в синем, ее радужки приобретают цвет грозового летнего неба – мол, вот-вот его разорвет ветвистой толстенной ветвью на сизые клочки. Именно от таких молний – баба Поля сама видела! – вспыхивали и сгорали столетние дубы. Чуть позже по ушам бил гром и стеной вставал ливень.
Баба Поля… она скажет!
Рядом со свитером висело в чехле батистовое платье. Нежно-голубое, с богатой ручной вышивкой – точная копия первого бального платья Наташи Ростовой.
Его тоже сшила баба Поля и строго-настрого велела надеть на «первый выход» с суженым. Не раньше! Можно и на свадьбу, если не будет к тому времени лучшего наряда.
Смешно, но Таисия это платье даже не мерила. Мало того, она его даже толком не видела!
Суеверная баба Поля лично спрятала платье в льняной сероватый чехол, туда же сунула полотняные мешочки с пахучими лесными травами. И зашила чехол грубыми белыми нитками, толстыми-претолстыми.
Сколько раз Таисии хотелось посмотреть на таинственное платье, и она подступала к чехлу с ножницами…
Но вскрыть так и не решилась. Бабы Поли давно нет, а Таисия все еще побаивается нарушить запрет, будто няня и сейчас может отшлепать или поставить в угол, как в раннем детстве.
Уверенность – баба Поля всегда знала, что делала, – буквально парализовала девушку, она замирала перед шкафом с маникюрными ножницами в руках, не смея надрезать нить.
Следующие ЕЕ вешалки занимали джинсы, серо-голубая мужская рубашка из тонкого льна и такого же цвета полотняные брюки, невероятно удобные и любимые.
Конечно, на полках лежали невысокими стопками и другие вещи: женское белье, футболки, разноцветные носки, спортивный костюм, полкой выше – целая коллекция разнокалиберных шляп, слабость Таисии.
Ну не могла она спокойно пройти мимо отдела, в котором торговали дамскими шляпами! Покупала редко – слишком дорогие, – но заходила обязательно и с удовольствием рассматривала.
Некоторые шляпы – настоящие произведения искусства. Как эта, например, с букетиком незабудок у скромной белой атласной ленты. Причем крохотные голубые цветы сделаны так умело, что их практически не отличить от настоящих.
Таисия осторожно подула на незабудки, нежные лепестки затрепетали, девушка улыбнулась и вернула шляпу на место.
Жаль, сама она некрасива! Была бы как Ксюха – другое дело, а так…
Таисия посмотрела на градусник за окном и вытащила из шкафа брючный костюм. Подумав, достала и простенькую льняную шляпу с широкими полями: как раз для нее – ничего особенного, взгляда чужого не привлечет, зато лицо надежно спрячет.
Девушка оделась и неохотно посмотрела в зеркало – да-а-а, вот уж моль серая! То ли мальчишка, то ли девчонка, не понять.
И волосы противные – тонкие, непослушные, лицо вечно как паутиной обметано. Ни подстричь толком, ни в прическу уложить, у всех мастеров руки опускаются, в хорошую парикмахерскую лучше не заходить.
С тех пор как баба Поля умерла, Таисия большей частью сама стриглась – в принципе ничего сложного. Главное – челку оставить подлинней, чтобы брови прикрывала, а остальные волосы аккуратно подравнять ножницами, тут длина не важна, это по настроению.
Таисия убрала под шляпу все пряди до единой и угрюмо хмыкнула: мисс Никто. Нечто непонятное, среднего пола, впрочем, скорее девушка, чем парень. Все-таки шляпа женская и, если как следует присмотреться, заметны кое-какие округлости фигуры.
Или она себе льстит?
Таисия неторопливо пила кофе с молоком – она терпеть не могла черный, он казался горьким – и перебирала кандидатуры знакомых на роковую роль разбивательницы сердец.
Вернее, одного сердца, к чему ей многие? Пристроить бы Федора Федоровича!
К сожалению, список оказался коротким. Слишком коротким. Он состоял всего из одной фамилии – Эмих. Обладательницу немецкой фамилии звали Эльвирой, Элей, чаще – Элькой.
Элька Эмих тоже работала в их небольшой фирме, только не банальным экономистом, как Таисия, а секретарем-референтом.
На самом деле Элькина должность называлась волнующе заманчиво – «вице-директор», но это были лишь слова. Просто запись в трудовой книжке.
По сути, Элька сидела на телефонах. Принимала и отправляла по электронной почте письма, получала факсы, напоминала шефу о важных встречах, впускала в святая святых посетителей и изредка – когда Любочка Пономаренко болела или была в отпуске – подавала гостям чай, кофе, минеральную воду, так что – обычный секретарь.
Нет, секретарша!
И не совсем обычная. В Эльке Эмих вообще не было ничего обычного. Если уж честно, она была странная. И красавица редкостная. Не стандартная куколка со страниц какого-нибудь глянцевого журнала, а…
Таисия поморщилась, но подходящих слов не подобрала. И печально подумала, что она-то Эльку знает отлично – ее все в фирме знают, – а вот помнит ли сама Элька в лицо одного из трех экономистов?
Вряд ли.
Таисия и сама бы себя не запомнила, жалкое зрелище, даже не жалкое – никакое, чего уж тут помнить…
Теперь бы понять, как с Элькой договориться.
Или познакомить ее с Федором Федоровичем – якобы случайно? Он Эльке понравится, он просто не может не нравиться, и она…
А если Элька не обратит на него внимания?!
Нет, рисковать нельзя.
Федор Федорович, конечно, высокий, красивый, его трудно не заметить, перед ним даже трудно устоять!
Сколько раз девчонки уговаривали познакомить с ним, еще в школе просили, и в институте тоже, жаль, Федор Федорович – бревно настоящее, ничем не пробьешь…
Но перед Эмих он не устоит, Таисия не сомневалась.
Обязательно влюбится!
Вот только… как бы все это организовать и остаться в стороне?
На взгляд Таисии, остальные знакомые девицы и девушки, женщины и дамы для обольщения Федора Федоровича подходили мало. Если вообще подходили.
Дело было даже не во внешности. «Вот уж враки, – одернула себя Таисия, – в ней тоже!» Симпатичных, миленьких и просто красивых в фирме работало достаточно. Просто… в них не хватало чего-то главного, стержня какого-то, что ли?
Вроде бы все при них, а не запоминаются. Лица какие-то… однотипные. Глазки, носики, губки, скулы, реснички, бровки – все подкрашено, все одинаково ярко, кукольно правильно и… скучно. Увидел одну, считай, увидел всех. И гримаски похожи, хихиканья кокетливые, речи – о сериалах, тряпках, косметике, журналах женских, диетах, специальных упражнениях для талии, сплетни о «бомонде», о парнях, о сексе, разговоры о маленьких женских тайнах…
Федор Федорович подобное не терпел!
Он о Ксюшиных подружках говорил – клонированные. Мол, пока наивные ученые работали над несчастной овечкой Долли, его сестрица давным-давно освоила эту сложнейшую операцию – иначе с чего бы все Ксюшины подружки были словно из одного ларца?
Федор Федорович со смехом уворачивался от крепких кулачков возмущенной младшей сестры. И ничуть не обижался на ее крики о том, что большинство мужчин еще примитивнее. Их ничто в жизни не интересует – лишь бы пива нажраться после работы да перед телевизором впасть в спячку. По театрам, музеям и магазинам одни женщины ходят, детей они же воспитывают, а мужики… мужики… да они перевелись вовсе!
Таисия в ее страстные монологи не встревала. Она не знала, что сказать, даже когда Ксюха обращалась за поддержкой.
О проекте
О подписке