Ативерна. Лавери.
Лилиан продолжала собираться. Подарки уложила, теперь можно и личным имуществом заняться. Как раз и платья дошили. М-да, обросла ты, дама, барахлом, просто жуть.
Вот из Иртона в Лавери она ехала куда как спокойнее, а тут!
Платья. Большая куча.
Украшения. Сундук. Джерисон ей столько побрякушек отдал, что новогоднюю елку три года наряжать хватит – и ни разу не повторишься.
Всякие подарочные мелочи, вроде ручек, чернильниц, украшений, кружев… тоже бо-ольшой сундук. С ней едет Ирэна, едет Марта, которую не удалось уговорить остаться дома, это тоже место…
Это мы еще молчим про приданое Миранды, про двух здоровущих собак, которых не оставишь, про жеребца – она же не сможет всю дорогу проехать в карете, это просто убийство…
Почему не по морю?
А сезон штормов. Сейчас погода не то, чтобы сильно гадкая, еще достаточно тепло, но коварно. Такой вот период между летом и зимой, когда в любой момент налетит шторм, подхватит, завертит, унесет…
Но ворчала Лилиан больше из вредности.
Между нами говоря, уехать и правда хотелось. Хоть ненадолго!
И устала она, как собака, и последние несколько месяцев тяжело ей дались, и муж…
Вы думаете, это так легко и просто? Притираться к человеку, узнавать его, дать шанс и себе, и ему? И не по любви, нет. Просто потому, что совместного имущества у вас столько, что делить и не получится. Дочь-то не поделишь…
Джерисон, слава богу, это понимает, и не давит, но все равно – тяжело.
Лиля хорошо помнила свою первую любовь. Да собственно, кроме Лешки ей никто и не нужен был. Они как познакомились, так и поняли, что судьба, так и не расставались, они были больше продолжением друг друга, чем самостоятельными единицами. И семья у них получилась бы замечательная.
А с Джерисоном…
Все же, это средневековый граф, со всеми средневековыми понятиями. В том числе, и о месте женщины в своем мире. Для Лилиан он исключение делает, но…
Знаете, сколько у него любовниц? Бывших?
А сколько в списочке?
И ведь ждут, стервочки, локтями друг друга отпихивают… разгонять – ни времени, ни сил не хватает. Самое забавное, что вещички для соблазнения графа, как раз у нее и закупаются.
Лилиан хмыкнула, вспомнив отделанный бантами и кружевом корсет, который прошлой ночью лишился половины крючков. А что?
Если на мужа действует, то и остальным понравится. Даешь эротическое белье!
На мужа подействовало. Хоть ты пиши на образце «Проверено и одобрено Д. Иртоном. Лично». И ведь будет, будет пользоваться спросом! Как-никак, его сиятельство половину дам при дворе лично… одобрял. Хм…
Лилиан еще собиралась наладить производство чулок в сеточку. С подвязками и поясами. А что? Вязать легко, размерный ряд любой, знай, петли добавляй, выглядят…
Если б не выглядели, не вспыхивала бы на них мода. Все равно благородные дамы волосы на теле выщипывают, так что смотреться будет.
От размышлений Лилиан отвлек супруг.
Заявился, сунул нос в сундук, полюбовался на шелковый пеньюар, отделанный кружевом. Все в белых и зеленых тонах.
– А этого я еще не видел?
– Примерить?
Лилиан улыбалась. Джес покачал головой.
– Вечером. Мне еще к Августу, а если мы сейчас приступим к примерке, до вечера я точно никуда не попаду.
– Отец простит, – но Лилиан не настаивала, верная правилу не бросаться мужу на шею. – Ему же внуков делаем…
– Хм…
Под таким углом Джерисон этот вопрос не рассматривал. Но взгляд на живот Лилиан перевел.
– А ты не…?
Лилиан покачала головой.
– Пока мне еще нельзя. После выкидыша надо хотя бы два года обождать, Тахир так считает.
Джерисон вздохнул. Не упрек, нет, но… чего уж там, его вина.
– Значит, подождем. Детей я люблю, но…
– Процесс – тоже? – подшутила Лилиан, вспоминая поручика Ржевского.1
Джерисон нахмурился, потом фыркнул. Понял…
– О процессах мы вечером поговорим.
И так у него это многообещающе-интимно получилось, что поручик почувствовал бы себя посрамленным. Два раза.
Лилиан промолчала. Только улыбнулась так же многозначительно.
Джерисон почувствовал себя героем-любовником, поцеловал жену, и исчез за дверью.
Лилиан вздохнула.
– Камасутру, что ли, переписать? Или ну на фиг? Если что – и помочь будет некому…
Было, было и такое в практике медика. Решили два молодых человека поэкспериментировать, заплелись в загогулину, а потом, в процессе, то ли мужчина как-то не так повернулся, то ли дама испугалась, короче – склещились. Спазм-с…
Кое-как скорую вызвали, так пока эту эротическую скульптуру на носилках вытаскивали, вся улица сбежалась. А как их еще распутаешь? Только в больнице, только травматология.
А здесь до ближайшей травматологии триста лет вперед, если не пятьсот. Если только Тахир поможет…
М-да. Лучше не доводить до греха.
Или написать – и подарить потенциальному противнику? Пусть познают мир через призму эротики. Нет войне, даешь любовь!
В сундук отправилась еще одна пара чулок. И туфли… пойти, что ли, поговорить с кожевниками? Ладно, подождем пока. Изобретения – это хорошо, но ведь не все же сразу?
Вирма, земли клана Торсвег.
Эльг Сноррисон Торсвег встречу на берегу вспоминал. Еще как вспоминал…
Девушка была очаровательна. Так бы и подмял под себя… и ведь за кинжал держится, дурочка! Как будто это ей поможет!
Если только против какого-нибудь слабака, но точно не против него.
Но – она свободная. И законная наследница.
Справки Эльг навел. Его бы не остановили такие мелочи, все же Эллейг – крохотное поместье, почти лоскут на берегу моря, но вот связь с кланом Хардринг! С тем самым кланом, который надо перетянуть на свою сторону…
Почему бы не поступить умно?
И акулы будут сыты, и моряки целы. Потому что на корм рыбкам пойдут рабы или пленники.
Эльг подумал пару минут, вытащил из сундуков отрез шелка – и отправился с визитом вежливости в Эллейг.
Сразу было видно – дом без хозяина. И тын подновить не мешало бы, и свежих черепов нет2, и рабы двигаются как-то лениво, вот, в его доме они чайками летают, и попробовали бы они ползать! Мигом бы кнута получили!
А тут и столб для наказаний подгнил, пнуть – и свалится.
Труди, как и полагается хозяйке дома, вышла во двор, встречать гостя, и про себя порадовалась, что Тиры нет дома. Ляпнет еще чего дорогому гостю… Дочка слишком порывиста в некоторых вопросах, ее лучше ставить перед фактом – или осторожненько подводить к нему. Шаг за шагом, постепенно, так, чтобы она сама приняла неприятное решение. Молодежь, что поделать!
Эльг спрыгнул с коня и поклонился, прижав руку к сердцу.
– Госпожа Эллейга! Мое почтение!
Труди чуть расслабилась. Что бы ни задумал Торсвег, сюда он пришел не воевать и не угрожать. Договариваться. И кольчуги на нем нет, и одежда праздничная, рубаха шелками шита, и оружие парадное. Не боевое, сто раз проверенное, а потому невзрачное и удобное. Парадное – украшенное камнями и золотом.
Сражаться и таким можно, на то и воин, но свое, в руке обкатанное – лучше.
– Мое почтение, господин Торсвега. Слухи о вашей удали доходят и до нашего захолустья. Я слышала вас можно поздравить?
Эльг улыбался так открыто, что в его безобидность поверила бы и более бдительная мать.
– Да, госпожа Эллейга. Наконец-то наш клан обретет достойного главу.
– И я не сомневаюсь в этом, видя его перед собой, – капнула медом женщина. – Уверена, под вашей рукой клан Торсвег придет к процветанию, а там и займет достойное место в Круге. И я не раз услышу о ваших подвигах.
Эльг улыбнулся в бороду.
Все ясно, женщина оценила перспективы – и готова разговаривать. Ну, если так…
– Госпожа, если вы позволите преподнести вам маленький подарок…
Труди, разумеется, позволила. И ахнула, когда из свертка показался розовый шелк.
– Какое чудо! Благодарю вас, господин Торсвега!
– Эльг, дорогая госпожа. Если вы позволите – для вас просто Эльг.
– Меня зовут Труди, Эльг. А моя дочь… вы уже знакомы с Тирой?
– Да, Труди. Знакомы.
– К сожалению, ее сейчас нет дома, но не сомневаюсь, она тоже будет благодарна вам за подарок.
– Ей он будет к лицу. Не так, как ее очаровательной матери, все же Тира молода…
– Да, ей всего пятнадцать лет. Через месяц будет шестнадцать, – вздохнула Тира. – Но что мы все разговариваем во дворе? Вы позволите пригласить вас в дом, предложить подогретого вина?
– Я был бы счастлив, Труди…
– Тогда – прошу.
Эльг внимательно наблюдал за женщиной. Нет, она не кокетничала, она вежливо улыбалась, и кажется, приглядывалась. Поняла, что он заинтересовался Тирой… ну, что ж. Продолжим обработку.
Труди не менее внимательно наблюдала за Эльгом. И… нет, не радовалась.
Опасный мужчина. Очень опасный.
Умный, хитрый, хищный. И есть в нем нечто порочное, может, так кажется, из-за ярко-алых губ, которые он облизывает кончиком языка, а может, из-за темного взгляда…
Некоторым женщинам такие мужчины нравятся. Но им играть с огнем, им и обжигаться. А тут речь о ее дочери! Ее Тире…
Нет, не такого зятя хотела бы для себя Труди. Да и Эльг не сможет стать зятем, она-то знает. Торсвег давно и счастливо женат на тихой домашней женщине, которая в его присутствии рта не откроет. Хоть там выводок ублюдков по дому бегай!
Хоть там муж на столе в пиршественном зале с рабыней развлекайся.
Вышколена. И это… опасно.
Труди дочери подобной судьбы не хотела. Но и отказать пока не получится. Значит – принимаем и льстим. Она – Хардринг!
Вино было подано мгновенно.
Эльг отпил глоток и хмыкнул. Не худший напиток, кстати говоря. Откуда ж ему было знать, что это вино лежало еще со времен Ройса? Пить его было некому, вот и сохранилось. И пряностей было в меру, и подогрето, как надо…
– Благодарю вас за теплый прием, госпожа.
– Труди, – напомнила вдовушка, мило улыбаясь. – Вы надолго в нашу глушь?
– Как получится, – вздохнул Эльг. – К зиме мне надо в Круг, это важно.
– Подтвердить свое право?
– Да, Труди. Да…
– Нам тоже надо будет в Круг. Так что мы увидимся, – Труди подлила гостю еще вина. – Брат будет рад видеть нас с племянницей.
Не рад. Но написать она Олаву Хардрингу давно написала, и принять их смогут. Уж не объедят две женщины целый клан, не протопчут половиц, не пролежат лавок.
– В Круг? – заинтересовался Эльг. – Позволено ли мне будет спросить?
– Разумеется, – захлопала ресницами Труди. – Дело в том, что моя дочь – единственная наследница Эллейга, и Тира собирается заявить свои права на дом и землю.
Эльг поднял брови вверх.
– Вот как? Не выйти замуж…?
– Нет. Тира еще никого не любит. Сердце девочки свободно, и я не хочу ее неволить. Кто приглянется, тот и приглянется. Если это окажется кто-то безземельный, детям будет, где поселиться. А если кто-то другой… что ж, в Эллейге опять появятся наследники.
Эльг оценил намек по достоинству.
Можешь добиваться моей дочери, я не возражаю. Но все должно быть по доброй воле с ее стороны
Конечно, по доброй воле. Эльг в себе не сомневался, ни на минуту. И не таких под себя подминали!
– Ваша дочь хочет стать кирией?
– Я не одобряю этого, – вздохнула Труди. – Но Тира вся в отца…
Эльг оглядел собеседницу более пристально, и решил, что это к лучшему. Девчонка прехорошенькая, а мать… да никакая! Бесцветная и страшненькая. Наверное, была в молодости симпатичной, да время все стерло мокрой тряпкой, еще и хлестнуло вслед. Сейчас-то и не поймешь под морщинами да сединой. И руки с мозолями, со шрамами, с обломанными ногтями, неухоженные и усталые. Явно сама работает, значит, рабов в Эллейге не хватает. У него-то жена сама за прялку не берется, а в Эллейге – вон, в уголке стоит, и служанки при ней не видно.
Кстати!
– Вы собираетесь в Круг?
Тира неопределенно пожала плечами.
– Как получится, Эльг. Как получится.
– Я скоро уезжаю. И если вы окажете честь и составите мне компанию, я буду счастлив.
– Скоро…?
– Через десять-двенадцать дней.
Труди прикусила губу.
Десять дней.
В принципе, ей этого времени хватит. За домом есть кому приглядеть, урожай уже соберут – можно и поехать вместе с Торсвегами.
Тира?
Девочка тоже согласится. Все лучше, чем ехать одним. Но поломаться надо.
– Если Тира согласится, я буду счастлива принять ваше приглашение, Эльг. Не стану скрывать, мы живем достаточно… уединенно…
А попросту бедно, – перевел Эльг с дипломатического на вирманский.
– Да, здесь глушь. Если бы не поместье, я бы сюда еще долго не приехал. Но дела клана…
– Как я вас понимаю! Дела клана, это так важно, я с этим выросла. Что ж, если Тира согласится поехать с вами, я буду счастлива.
– Ваша дочь будет решать такие серьезные вопросы? – искренне удивился Эльг.
Труди развела руками.
– Дети… Скажите, у вас есть дети?
Эльг кивнул.
– Разумеется. Я не мальчик, у которого одна кольчуга и топор. Я и жену обеспечил, и детей…
Труди похвалила мужчину за заботу, Эльг принялся рассказывать, какое у него большое хозяйство и сколько кораблей…
Время пролетело ко всеобщему удовольствию.
Эльг понял, что в лице Труди нашел союзника.
Труди поняла, что Эльг хочет ее дочь и готов за это платить.
Ничего не поняла только Тира, но девочка пока еще маленькая. Что она вообще может понимать в мужчинах?
На то матери есть, они разберутся и мягонько посоветуют кого надо.
Ативерна, неподалеку от Лавери.
– День добрый, Август!
– Джес!
Корабел искренне обрадовался зятю. И то сказать… за дочку он переживал, но вроде как у молодых все налаживается? Можно и приветить парня.
А заодно и проследить. Больше Август такой важный процесс, как обзаведение внуками, на самотек пускать не собирался.
Строгий контроль и учет! И никаких сомнений!
Внука ж мало сделать, его надо чему-то научить, а как Август этим в шестьдесят займется? Раньше надо, пока есть в руках сила, пока ноги носят… так что надо поторопить молодежь. Пусть ему внука сделают, а уж воспитанием дедушка сам займется!
Что, плохо у него с дочкой получилось?
Небось, графиню Иртон и король уважает, и есть за что! Вот!
Вслух, конечно, Август этого не сказал. А пригласил Джерисона на бокал вина.
Граф покачал головой.
– Лиля будет недовольна.
Август поднял брови, но от комментариев воздержался. Мариэла тоже не любила, когда он напивался, но им-то чуть-чуть выпить? Что такое кубок вина для взрослого мужчины? Водичка!
Джерисон понял удивление тестя, и пояснил.
– Лилиан и Тахир дин Дашшар разбирают сейчас старинные свитки. А там сказано, что вино приводит к рождению больных детей. Даже если пить помалу, но каждый день, может плохо получиться. Они и мне рассказали.
– И?
– Лилиан от вина отказалась. Я тоже решил поддержать компанию.
Джерисон улыбнулся так по-мужски, что Август вдруг почувствовал себя шестнадцатилетним. Совсем молодым. Еще бы печенка не болела с утра, да каждый день!
Были мы когда-то скакунами, а теперь пахать осталось нам…
– Так вы собираетесь…?
– Лилиан пока лечится. Но в любой момент, когда получится, мы готовы.
Август потер руки.
– За это надо вы… так, а что же пить?
– Колодезная вода меня устроит. Есть холодненькая, а то жарко?
– Да, день хороший выдался, – согласился Август. И крикнул принести воды.
Пока ждали слугу, Джерисон поделился и еще одной просьбой.
– Мы в Уэльстер собираемся. Вы за Романом и Джейкобом не приглядите? Я мать попросил, но так бы надежнее? Чтобы и вы, и она.
Август откровенно растерялся.
– Не на верфи ж малявок тащить?
– Нет. Но если вы будете хотя бы раз в два дня в наш дом приезжать… а мать там так и так жить будет?
Август расправил плечи.
Алисия Уикская ему нравилась. Вот судьба такая – любить умных и сильных женщин. А красота… а что такое красота? Лилиан свекрови помогла с одеждой и прической, так Алисия выглядит теперь получше многих молодых. И сам Август не мальчик.
В его возрасте уже не наездницу ищешь, а родственную душу, с которой поделишь пастбище. И у Алисии он мог рассчитывать на понимание.
Ей ведь тоже в жизни досталось… болван все же у Джеса папаша был, не тем помянут.
– Уговорил. Может, даже поживу у вас, а сюда ездить буду.
– А мастера без вас не напортачат?
О проекте
О подписке