Чтобы пообщаться с Ританной Андаго, мне нужно что-то. Кровь Иннис подойдет, но мне не хочется задействовать ее в некромантских обрядах. Все-таки кровь Андаго, мало ли кто придет на зов? Одного Тиданна хватит с лихвой. Так что лоскут платья, прядь волос… чем разживусь, то и ладно. Склеп сух и чист, словно тут убирают каждый месяц. Я иду вдоль саркофагов.
Илонна Андаго, Ламинна Андаго… ага. Последней в ряду лежит Ританна Андаго.
Приподнимаю крышку саркофага и качаю головой. Смерть никого не щадит, но если вы видите труп в таком состоянии… в склепах они иначе сохраняются. Тут же тление особо сильное.
Осторожно отрываю прядь длинных черных волос. Как у Иннис.
И верно, не стоит девочке видеть свою мать – такой. Почти скелет, обтянутый сухой коричневой кожей, с оскаленными белыми зубами. Одежда сохранилась неплохо и производит жутковатое впечатление. М-да.
Либо порча, либо яд, либо… возможностей много. Это вылечить человека сложно, а угробить – да сотней способов! Нет бы чего хорошего!
Иннис ждет у склепа. Я утешительно киваю.
– Все хорошо. Вечером поговорим с ней…
– Ох, Алекс…
Приобнимаю девушку за плечи. Вполне по-братски. И задавливаю неуместно пробудившееся желание, ребенок ведь еще! И двадцати нет!
– Все будет хорошо, малышка. Мы справимся.
Иннис доверчиво утыкается мне в плечо. Ну вот как ее оставить без защиты?
Вернуться домой по-тихому не удается. На подходах к замку нас отлавливают Аморта и Кларис.
– Алекс!
– Иннис!
Мое имя звучит из их уст куда как нежнее. Я все еще завидный жених? Хотя на фоне Сидона-то Андаго?.. Пусть я не граф, но ведь не урод, не старик, не калека, без детей и крупных проблем. Можно и заняться. Кланяюсь. Пусть думают, что их обаяние действует. То есть что они зелья варить не разучились.
– Милые дамы.
Иннис не так вежлива.
– Вы еще здесь?
– Мы решили остаться ночевать. Ехать далеко…
– Два часа.
– …а лошади устали. Ты ведь не выгонишь нас на улицу, милая Иннис?
Кларис смотрит такой овцой, что внутри меня тут же что-то встряхивается. Точно – подлость готовит. Но ведь проще разобраться сразу. Иннис бросает на меня взгляд, что-то понимает и усмехается.
– Что ж. Оставайтесь, воля ваша. Но хочу напомнить, что вы в замке Андаго – нежеланные гости. Вместе с вашим братцем.
– Иннис, неужели тебе совсем не нравится Рифар?
– Абсолютно.
– Бедный мальчик… он так переживает. Алекс, вы были неоправданно грубы с ним…
Колдовки пытаются честно надавить нам на совесть. Ни единого слова против, но постоянные упреки, вздохи, взгляды плюс еще какое-то воздействие… опять, что ли, зельями облились?
В замке Андаго у Аморты лаборатории нет, Тиданн бы не пропустил. Значит, сестрица привозит.
Семейный подряд?
Ничего, я и все семейство уработаю. Главное, чтобы Иннис не пострадала, остальных я тут беречь не нанимался.
Аморта и Кларис продолжают зудеть над ухом, пока я провожаю Иннис до ее покоев, а потом, словно две акулы, берут меня в клещи.
– Алекс, вы обязаны рассказать про Теварр! Вы ведь не откажете нам в такой пустяковой просьбе?
Отказал бы. Но эти две гарпии уже повисли у меня на локтях. И… да меня же тут соблазнить пытаются! Ну точно! От запаха приворотных даже мне тошно, а обычный человек уже должен бы сломаться и потечь. Удрать или поиздеваться?
Разумеется, второе! Должен ведь я оправдывать свою демоническую кровь!
Так что я послушно следую с дамами в зеленую гостиную, позволяю усадить себя в кресло и даже налить вина. Подношу к носу, чтобы оценить аромат.
Шикарно!
Приворотных в такой концентрации я даже в борделе не видел. Мгновенно вспыхнувшее сексуальное возбуждение гарантировано. Мозг отключится, а тело набросится на ту женщину, которая окажется ближе. Разумеется, это будет Кларис, то-то она жмется почти вплотную. Аморта же отошла к каминной полке. Вот стервятницы! А если у меня сердце слабое? Тут же и зароют?
Не случалось у дамочек осечек…
Я отставляю вино в сторону.
– …восхитительный аромат. Легкая горчинка, клубничная нотка, запах уходящего лета… такое надо пить, закусывая сыром… я сейчас распоряжусь, чтобы принесли.
– Нет-нет, я сама, – Аморта отвлекается. А я обращаю внимание на Кларис.
– Позвольте уж и мне за вами поухаживать.
– Алекс, вы так любезны…
И такой томный шепот, с придыханием. Наклоняюсь над столом и делаю вид, что смотрю дамочке в декольте. Кларис охотно подставляет его, смещаясь так, чтобы мне было удобнее. Еще было бы что показывать! Доска – два соска. Я такое и у жены посмотреть могу.
Зато, смещаясь, она теряет из вида бокалы на столе – и я этим охотно пользуюсь.
Они же все одинаковы, поменять две штуки местами – дело минуты. Аморта возвращается с сыром и ставит блюдо на стол. Я поднимаю свой бокал, дамы вцепляются в свои…
– За прекрасных дам, равных которым нет ни в Теварре, ни в Раденоре, ни в Риолоне.
Колдовки расплываются в одинаковых улыбках голодных акул. Ну кто им сказал, что я о них говорю? Уж такого-то добра…
И мы синхронно осушаем бокалы. Как я и думал, приворотное зелье находится не в кувшине с вином, оно нанесено на внутреннюю часть моего бокала.
И я дико закашливаюсь. Вскакиваю с места, наблюдая, как взгляд Кларис становится тяжелым и томным, давлюсь, натурально кашляю, проношусь мимо Аморты и вылетаю в дверь. Захлопываю ее и приваливаюсь спиной.
Нет уж. Сами свое зелье пейте. А нам такого добра не надобно.
Из-за двери доносятся вскрики, потом они переходят в отчаянные женские стоны страсти. Злорадно ухмыляюсь и отправляюсь по своим делам. Не знаю, что там сейчас происходит у девочек, но, думаю, мальчик там точно будет лишним. А вот не надо поить гостей приворотным зельем.
Марта сладко потягивается со сна, приоткрывает глаза и видит то же подземелье.
Уютное. Почти родное. У ее ног свернулась громадная черная змея. Да, не будь она некромантом, умерла бы от страха. Но ее сила и защищает, и помогает. И сейчас некромантка без всякого страха касается черной головы.
Пальцы проходят внутрь, словно змея сделана из тумана.
– Ну-ка, покажи мне, что новенького во дворце?
Змея чуть подается вперед, сливаясь с женщиной – и разум некромантки затопляют картины.
Покои Алекса.
Заперты наглухо.
Покои Дариолы.
Тут все намного интереснее. Королева отлично себя чувствует, окружена толпой придворных и вполне мило щебечет о том и о сем. Правда, по углам видны фигуры храмовников, но это как раз понятно. Алекса они боятся. Сильно же мальчик их обидел…
Храмовники во дворце повсюду, наверное, во всей столице их больше не осталось – всех сюда согнали. Хотя Марте это ничуть не мешает.
Алетар Раденор строил на крови и костях, на заклятиях и заговорах. Строил на века для своих потомков. Здесь и сейчас она в безопасности. Даже если начнут разбирать дворец по камушку – все равно ничего не найдут.
А потом приедет Алекс…
Как-то справится ее малыш?
Змея скользит по дворцу – и Марта видит, как дрожат слуги, как поеживаются придворные, как стражники отдают честь каждому подонку в рясе, лишь бы их не заподозрили в крамоле. Давно надо было додавить этот храмовый гадюшник!
Пожалели… а зря!
Не то, чтобы Марта была против веры, нет. Некроманты лучше других знают о богах и демонах и верят в них. Работа такая…
Но…
Встречаются как-то Светлый Возвышающий и Темный Искушающий. И первый говорит:
– Я тебя победил навсегда. Я дал людям веру.
– Нет, – говорит Темный, – это я победил. Я дал людям Храм.
Вера – это в душе, а вот Храм… а кто сказал, что там собрались порядочные люди? То, что видит Марта во дворце, не вдохновляет.
И патрули, которые прохаживаются по улицам столицы, тоже.
И костры, которые горят на площади…
Книги, а на кострах из книг корчатся люди. За что?
Было б за что…
Сама-то Марта точно знала, что в столице ведьм и колдунов нет. Там, куда приходит тигр, пропадают волки. Так что жгли просто очередных невезучих. Или – для устрашения, чтобы вспомнили, как это было при Рудольфе, чтобы люди не смели глаз поднять, чтобы платили охотно, чтобы…
Некромантка зашипела сквозь зубы.
Тираны бывают мерзкими, это верно. Но не дай бог узнать, какой мерзкой бывает тирания Храма.
Когда приедет Алекс, она лично выкинет этих беленьких за границы страны. И проследит, чтобы ни одного не осталось.
А пока остается только ждать, наблюдать, делать выводы…
Пусть считают себя победителями… ненадолго. Пусть расслабляются, открывают свои секреты, выставляют на обозрение все язвы…
Некроманты умеют ждать. Они терпеливы, как сама Смерть – и так же, как и она, получают свое. Ох, Алекс, сынок мой родной, только сбереги себя.
Ночью Иннис опять приходит ко мне, и мы отправляемся в подземелья. Тиданн Андаго встречает нас радостной улыбкой.
– Ох и безобразник же ты! Потешил старика!
Я вскидываю брови.
– А…
– Да. Воздействие было завязано на ближайший объект, которым и оказалась Аморта. И Кларис на нее активно… воздействовала.
– Не понимаю? – Иннис смотрит удивленными глазами.
– Вот и не надо.
– Алекс!
Я надавливаю ей на кончик носа.
– Мала еще о таком слушать.
Призрак одобрительно ухмыляется. Иннис надувается, но я мягко отстраняю ее и принимаюсь за работу. Расчерчивать пентаграмму мне не требуется – здесь, как и в любой приличной некромантской лаборатории, она уже врезана на полу. Только расставить свечи, нарисовать символы смерти, жизни, призыва, повеления и сродства, положить в центр прядь волос, капнуть каплю крови Иннис, мягко усадить девушку в кресло за своей спиной и позвать.
– Ританна Андаго, твоей мертвой плотью, кровью твоей дочери и своей силой некроманта я призываю тебя.
Долго ждать не приходится. В пентаграмме появляется призрак, при виде которого Иннис глухо охает за моей спиной. М-да, при жизни Ританна Андаго была удивительно красива.
Длинные черные кудри ниже пояса, точеное лицо, потрясающая фигура… как мужчина мужчину, я понимаю Сидона Андаго. Ради такой красотки и к колдунье пойдешь. Побежишь за приворотным. Иннис, кстати, будет на нее похожа. Уже похожа, но ее красота пока еще не расцвела. Это все равно что сравнивать бутон и шикарную распустившуюся розу.
Изображаю полупоклон.
– Госпожа…
Еще бы на меня обратили внимание. Ританна уже увидела Иннис.
– Доченька! Родная моя, живая! Хвала Небу!
– Мама…
Броситься в пентаграмму я Иннис не даю.
– Стоять. Разорвешь контур – и можешь попрощаться с мамой. Больше она вообще никогда прийти не сможет.
– Алекс!
– Кто из нас некромант?
Иннис надувается и крепко сжимает мою руку – для страховки. Чтобы не забыться.
– Мамочка, родная, как же я рада!
Ританна смотрит на дочку, потом на меня…
– Иней, это твой муж?
– Н-нет.
– А зря.
Судя по всему, дама пришла в себя. Призыв для призрака всегда определенный шок, но потом с ней можно разговаривать, как с живой.
– Графиня, вы можете рассказать, что с вами произошло? От чего вы умерли?
Ританна шипит змеей. По комнате проносится волна холодного воздуха. Кажется, у нее таки был дар, хотя и непробужденный.
– Меня убили.
– Кто?
– Эта…
Далее следует непереводимая игра слов, от которой Иннис жарко краснеет, а я уважительно усмехаюсь. Аристократка…
– Аморта?
– Да.
– Яд?
– Порча. По волосу.
– Вот как?
– Сидон спал с ней.
– Его ведь тоже приворожили, – вскидывается Иннис. Ританна взмахивает рукой.
– Иней, милая, сначала он приворожил меня… ну, ты знаешь.
– Да, мам. Алекс сказал.
– Вот. Пока я была влюблена в него, как кошка, все было хорошо. Но действие приворотных зелий рано или поздно проходит – и мой характер стал вылезать наружу. Я стала более резкой, жесткой, между нами побежали первые крысы[1]…
Иннис слушает внимательно и серьезно.
– И?
– Сидон слаб, как человек и мужчина. Не в укор ему, но столкнувшись с истинной Ританной Андаго, он предпочел сдаться. Он не стал бороться и завоевывать мою любовь, хотя ради тебя я бы с кем угодно жила. Он стал искать утешения на стороне и нашел Аморту.
– Дурак, – усмехаюсь я.
– Будьте вы умнее, юноша, – призрак многозначительно усмехается. – Учитесь на наших ошибках.
– Обязательно, госпожа графиня. – Он нашел Аморту. А потом?
– Навести порчу по волосу – несложно.
– А найти на одежде мужа ваши волосы еще проще, не так ли?
Ответом мне служит одобрительный взгляд.
– Именно. Я сгорела от порчи.
– Убью мерзавку!
Иннис почти рычит. Я крепко сжимаю ее руку.
– Доверь это мне. Она еще крепко пожалеет о своей наглости.
– Обещаешь?
– Клянусь.
Ританна смеется, запрокинув голову. По комнате проносится еще одна волна холодного ветра.
– Что ж, некромант, позаботься о моей дочери. Я не стану просить тебя о мести…
– Вы и сами знаете, что у меня нет выбора.
– Я прошу тебя о другом. Когда Сидон умрет – я не хочу, чтобы нас хоронили рядом. Лучше уж одинокая вечность, чем рядом с кем попало.
– Обещаю, – голос Иннис срывается, по щекам текут слезы. – Мама, мамочка, мне так жаль…
Ританна улыбается.
– Не плачь обо мне, Иней. Я уже счастлива, я вырастила хорошую дочь. Лучше назови свое дитя моим именем, пусть она будет счастлива.
– О… бя… затель… но…
Слова едва прорываются через всхлипы. Приобнимаю девушку за плечи.
– Я прослежу.
– Да уж будь так любезен, некромант, – иронии в голосе Ританны хватило бы на всех присутствующих. – Береги себя, дочка. Я тебя так люблю… Прости, что оставила тебя с этими гиенами, но мы бываем такими дурочками…
Иннис ревет уже в голос. Я смотрю на Ританну.
– Ританна, графиня Андаго, ты свободна. Покойся с миром.
Призрак истаивает тоненькой струйкой дыма, посылая Иннис на прощание теплый и любящий взгляд. Девушка поворачивается ко мне и принимается обильно орошать слезами рубашку. Глупый ребенок. Машинально глажу ее по волосам и натыкаюсь на взгляд Тиданна Андаго.
Призрак молчит и едва заметно качает головой. Это отрезвляет.
Что ж я делаю, скотина такая?!
Зачем привязываю к себе девочку, не в силах ничего дать ей? Она – не из тех, кого можно сделать любовницами, она не сможет сидеть у окна и ждать, не примет положения шлюхи при официальной жене… но сейчас, когда ей плохо, она может так крепко привязаться ко мне…
Отстраняю ее, снова усаживаю в кресло и подаю стакан воды.
– Иннис, соберись. Тебе предстоит решить, что делать дальше.
Проходит не меньше двадцати минут, прежде чем девчонка успокаивается. Выпивает стакан воды, вытирает щеки, перестает судорожно вздыхать…
И смотрит на меня сузившимися черными глазами.
– Я хочу, чтобы эта сука издохла!
Кто – уточнять не требуется.
– А твой отец?
Мгновение Иннис молчит – и мне кажется, что сейчас она попросит о двух смертях. Губы сжимаются, пальцы дрожат, но потом кровь берет вверх.
– Нет уж. Это слишком просто. Пусть живет и до конца дней своих знает, что с ним сделали и как использовали.
– Убить было бы милосерднее, – замечает Тиданн. И Иннис резко оборачивается к нему.
– Для моего дяди нашлось милосердие?
Она изъясняется не вполне внятно, но мы не спорим. Сидон не пожалел мальчишку, чтобы стать графом Андаго – и теперь его наказание доживать век, осознавая, что он так и не стал – никем.
– А твой брат?
– От этой…
Иннис вздыхает.
– Не знаю. Он ребенок, а дети безвинны.
– Но им свойственно вырастать и мстить за своих родителей.
– А еще эту тварь растили для титула графа Андаго. Но приговорить я его не могу.
– Отдать в приют?
– Отец… Сидон Андаго не даст.
– А ты бы отдала?
Мгновение молчания.
– Он еще ребенок. Но не стану лгать, Алекс, я не хочу его видеть. Вечным напоминанием об Аморте, о смерти моей матери, о предательстве отца… пусть даже он не виноват – в Книге Светлого сказано, что грех родителей падет на плечи детей до девятого поколения.
– В мое время таких отдавали на воспитание в хорошие семьи, – скромно вмешивается Тиданн Андаго. – Платите деньги, проверяйте время от времени, как с ним обращаются, – и достаточно.
Иннис задумывается.
– Возможно. Не знаю.
Я кладу руку ей на плечо.
– Верь мне, жизнь все расставляет на свои места.
И ответом мне становится взгляд горящих черных глаз.
– Я тебе верю, Алекс.
Утром за завтраком встречается тот же состав. Правда, по сравнению с прошлым разом есть и изменения. Рифар выглядит так, словно готов в любой момент нырнуть под стол, Аморта побледнела и осунулась, Кларис глядит на всех зверем. Один Сидон Андаго уписывает завтрак как ни в чем не бывало да Ингор радостно вякает что-то.
Иннис сверкает глазами, я старательно успокаиваю ее, чтобы не сорвалась раньше времени. Самое интересное начнется ночью, а до той поры ни к чему портить себе удовольствие.
Разговор начинает Аморта.
– Алекс, вы не могли бы уделить мне сегодня немного времени для разговора?
– Вам? – нагло уточняю я. – Или вашей… несдержанной сестре?
Кларис нехорошо смотрит, но крыть нечем. Не скажешь ведь, что подливали зелье мне, а выпила она?
– Не много ли вы себе позволяете?
Благодушно улыбаюсь.
– Неужели я позволяю себе то, чего вы еще не позволили?
Аморта багровеет. В сочетании со светлыми волосами это выглядит ужасно. Просто отвратительно.
– Мне кажется, вы перешли границы нашего гостеприимства.
– Алекс – мой гость, – ледяным тоном напоминает Иннис. – А вы тут никто. Не вам и говорить о моем гостеприимстве.
Сидон Андаго кладет салфетку на стол.
– Не много ли ты на себя берешь, дочка?
– Что мне еще остается делать, папочка, – издевательским голосом тянет Иннис, – если ты своих обязанностей не выполняешь? Алекс верно заметил – давно пора вывозить меня ко двору, искать жениха – не этот огрызок счастья, который сейчас мечтает куда-нибудь исчезнуть, а мужчину, разумно управлять Андаго… то есть – не поддерживать нашими деньгами жадную семейку Моралесов – или ты думал, я не знаю, какая часть доходов идет в карманы этой саранчи?
– Молчать!
Сидон замахивается на дочь, но та и раньше не слишком боялась, а уж с моей поддержкой…
Рука мужчины повисает в воздухе, перехваченная мной. Двумя пальцами.
– Вырву. С корнем.
В голосе гуляют демонические обертоны – низкие, угрожающие. И Сидон резко бледнеет. Опускает голову и почти выбегает из зала. Я окидываю взглядом присутствующих.
О проекте
О подписке