С другой стороны, я же изначально предполагала, что Даниэль меня в чем-то обманывает. Сейчас это подтвердилось. И с чего я разозлилась? В обществе серых крыс, которыми являются вампиры, просто нельзя выжить, оставаясь белым и пушистым. Даниэль гениальный художник, но – увы – слаб характером. Если поставить человека в тяжелые обстоятельства…

Даниэль… Я люблю его, но что такое любовь? Любовь – это принимать человека таким, какой он есть. Слабым, жестоким, с недостатками и достоинствами. И никак иначе. Да и… не смогу я без него…

Приняв решение, я потянулась к Даниэлю.

– Знаешь, в следующий раз постарайся от меня ничего не скрывать.

Серые глаза вспыхнули радостью.

– Юля, ты…

– Да. Я. Я могу понять и простить тебя в этот раз. Хотя мне и неприятно твое недоверие. Сам подумай, я уже при первой встрече приготовила бы форшмак из Дюшки. И то, что ты шпионил против него и пострадал за дело, не поменяло бы моего отношения. Но в следующий раз я тебе просто не поверю. И больше никогда верить не буду. Поэтому подумай, что ты хочешь от меня скрыть и что ты сможешь скрыть. Потому что больше я оправданий не приму.

– А мое предложение?

Мечислав не упустил случая вставить свои пять копеек. Сволочь. Я зло оскалилась на него. Если Даниэль просто… такой, какой он есть, то Мечислав – хитрая самодовольная сволочь. Самоуверенная и наглая. И шанс я ему давать не стану.

– Нет, господин хороший! Фиг вам, а не моя Сила. И фамилиаром я тоже ничьим не буду! Перетопчетесь! А если вас пришибут – плакать не стану!

В этот момент я была полностью уверена в своем решении. Мне жутко не хотелось быть на всю жизнь связанной с Мечиславом. Этак сама смерти запросишь. А что до партнерства – такого не бывает. Всегда в паре кто-то лидер, кто-то ведомый. Я лидером быть не смогу. Хотя бы по возрасту, по уму, по способностям, по… по… по… Значит, главным будет вампир. И будет постоянно давить на меня. Не-ет, шалишь, господин хороший, так дашь вам пальчик – и челюсти руку по плечо заграбастают!

– Станешь, кудряшка. Даниэль, выйди вон.

– Нет!

– Пошел вон.

Мечислав даже голоса не повысил. Но Даниэль вдруг съежился и зашагал к дверям. И вышел, плотно прикрыв за собой створку. Да и у меня от его последних слов было такое чувство, словно мне льда за шиворот насыпали. Я даже сразу возражать не рискнула. А потом было уже поздно. Мечислав легко поднялся с кровати, подошел к дверям, выглянул, потом опять закрыл двери и повернул ключ в замке.

– И что это вы делаете, позвольте узнать?

Я даже особенно не встревожилась. Кто бы мне, дуре набитой, сказал, что надо прыгать в окно и бежать без остановки до города! Никто ведь не сказал! Черт побери!

– Ты знаешь, как становятся фамилиарами, кудряшка? Это не происходит за одну ночь. У вампиров есть такое понятие, как Печать. Если я поставлю ее на тебя – это будет первый шаг.

– Неужели? – больше я ничего не смогла из себя выдавить.

– Всего нужно четыре Печати. Три первых ставит сам вампир. Четвертую можешь поставить только ты и только по доброй воле.

– Зачем вы мне это рассказываете?

– Потому что еще раз прошу твоего разрешения на первую Печать.

– Нет!

Кажется, это становится моим любимым словом. Но Мечислав даже и не подумал расстроиться из-за моего отказа. Только хищно улыбнулся. И я опять залюбовалась им. Ну до чего же красив… Эти грациозные движения, невероятно красивое лицо, кожа цвета меда…

Юля! Да сколько ж можно! Опять у тебя мозги по шли налево! Я скривила физиономию, показывая, что и не таких видали, а и тех послали.

Вампир понял, что его внешность не действует, – и пошел с другой карты.

– Я не стал говорить этого при Даниэле, но есть вероятность, что я проиграю.

– И какова же она?

– Пятьдесят на пятьдесят. Я понимаю, что моя жизнь тебе практически безразлична. Хорошо. Я не настаиваю на большем. Но так ли тебе безразличен Даниэль?

– Что вы хотите этим сказать?

– Ты сердишься на него, кудряшка, но ты ведь не позволишь злости взять над тобой верх. Если погибну я – погибнет и он. Медленно и мучительно. А что до тебя – ты останешься жить. Кажется, Андре уже пообещал тебе место в свите?

Меня передернуло.

– Это что – шантаж?!

– Нет, кудряшка, это просьба.

Голос был таким мягким, таким успокаивающим, таким… родным! Зеленые глаза – непроницаемо темными. Они очаровывали, они успокаивали, они уговаривали не сопротивляться. Но я не сдавалась!

– И насколько повысятся ваши шансы, если я позволю поставить Печать?

– Процентов на тридцать-сорок. Ты и сама не знаешь своей Силы.

– А вы уже успели узнать? Очень мило!

– Сегодня ночью, кудряшка. Когда ты делилась Силой с Борисом и со мной.

– Но вы сами сказали, что я копила это в течение всей жизни?!

– Я действительно думал так – вначале.

Вампир поднялся и заходил по комнате. Потом обернулся и посмотрел на меня в упор.

– Потом я понял еще одну особенность твоей Силы. Ты не просто накапливаешь и отдаешь Силу, кудряшка. То, что происходит с тобой потом, – гораздо сложнее. Я готов поспорить, что ты никогда никому не завидовала. И больше любишь дарить подарки, чем получать.

Я сглотнула внезапно пересохшим горлом и кивнула.

– Прямо в точку.

– Я знаю, кудряшка. Это твоя Сила. Так с тобой будет всегда. Ты будешь счастлива отдать свою энергию другому человеку или вампиру, но как только ты избавишься от нее, энергия, Сила, опять хлынет к тебе – и ее станет еще больше. Отдавая, ты увеличиваешь свой потенциал. Сколько раз ты уже делилась Силой с вампирами?

– С вами и Борисом был третий раз, – отозвалась я.

– Я так и думал. Я даже не представляю, что будет с твоей Силой, если заставлять тебя регулярно избавляться от ее излишков. Ты станешь страшным противником, кудряшка. Или – грандиозным источником Силы. И я хочу тебя.

Признание было откровенным. Похоже с моей силой – как с мышцами. Будешь использовать – будут накачиваться. Похоже на правду. Первый раз мне было плохо, второй – получше, на третий раз я и не чихнула. Может вампир и не врет. И это возвращает меня к его последнему признанию. Чего же он хочет на самом деле?

– Меня или мою Силу? – я попыталась расставить все точки над «i».

– И то и другое.

Зеленые глаза не отрывались от моего лица. Я на миг задумалась, а потом подняла голову.

– Давайте договоримся так. Или Сила – или мое тело и разум.

Вампир захлопал глазами. И что я такого непонятного сказала?

– Прости, малышка? Я не совсем тебя понял.

– Я могу согласиться на вашу игру при одном условии. От меня не потребуется никакой близости. Сила – да! Я отдам вам все, что только смогу. Говорю сразу – все, что я делаю и еще сделаю, – это не ради ваших очаровательных глаз. Это только ради Даниэля. Потому что он – единственный вампир, которому я доверяю. И может даже чуть больше, чем просто доверяю. Первый же вред, причиненный ему, разорвет любую нашу договоренность ко всем чертям.

– Мне ты не доверяешь, кудряшка.

Это был не вопрос. Констатация факта. И я не сочла нужным отвечать.

– Если я соглашусь на должность вашего фамилиара, вы не станете тянуть меня в свою жизнь! Что бы ни случилось – я останусь свободной от вас. Это мое условие. Сила и разум – но не тело и не душа.

– А ты уверена, что тебе хочется именно этого, девочка?

При одном взгляде на вампира у меня словно ток прошел по коже. Как же он безумно притягателен!

– Да! – слово вырвалось со всей убежденностью отчаяния. Да, потому что я не могла позволить себе никаких отношений с Мечиславом. Никаких! Только деловые и только в самом крайнем случае. Иначе сломается что-то внутри меня. Я знала, чего опасалась. Мечислав в моем воображении приравнивался к героину. Сперва это невероятный кайф. Потом просто кайф. А потом жизненная необходимость. Необходимость видеть его, слышать, дотрагиваться до этой невероятной золотистой кожи, целовать ярко-алые губы, любить, даже ничего не получая взамен… И если такое случится со мной, это будет страшнее смерти. Вампир протянул руку ладонью вперед.

– Хорошо, зайка. Я возьму твою силу и не буду тянуть тебя в свою жизнь. Обещаю тебе.

– Насколько можно верить этой клятве?

– Ровно настолько, насколько можно верить мне. Или ты будешь требовать договор в трех экземплярах?

– Скажите еще – нотариально заверить.

А действительно, какие у меня гарантии? Да никаких. Зато я точно знаю – сейчас меня просто уговаривают. А потом попытаются взять силой. Шантажом, угрозами, просто насилием… Я ведь человек и не тяну на вампира… Так стоит ли особенно упираться? Все равно это ничего не изменит. Мне надо просто выжить.

– И оставить один экземпляр в надежном месте.

Мечислав не давил. Кажется, он был в курсе всех моих метаний. И давал мне время сохранить хорошую мину при плохой игре.

– А зачем вы выставили Даниэля?

– Чтобы он не мешал нашему разговору.

– Ему не понравилась идея с Печатями?

– Решительно. Он предпочел бы сделать тебя своей. И женщиной, и фамилиаром.

– По той же причине, что и вы? – агрессивно поинтересовалась я.

Вампир словно и не заметил моей злости.

– Не надо недооценивать нашего дорогого Даниэля, кудряшка. Он неделями может рассуждать о высоком искусстве, но в тихом омуте, знаешь ли, черти водятся.

– Хотите сказать, что он мог бы использовать меня против вас?

– Не знаю.

Зеленые глаза смотрели прямо на меня. И были таким искренними, что я не могла верить.

– Возможен и другой расклад, так? Вы выставили Даниэля, чтобы он не мешал вам вешать мне лапшу на уши. Он говорил что-то о подлости…

– Я тоже могу говорить красивые слова, кудряшка. Но ты мне не поверишь, так ведь?

Вампир скользнул ко мне и опустился на колени рядом с креслом. Руки его легли на подлокотники, заключив меня в кольцо, а его голова находилась на одном уровне с моей. Слишком близко.

– Не поверю.

– Тогда поверь в другое. Если убьют меня, умрешь и ты, и твоя семья, и Даниэль. Ты не боишься смерти, но боишься стать вампиром. Не хочешь этого для своих родных. И не желаешь потерять нашего художника. Так давай увеличим мои шансы на победу?

У меня хватило сил еще на один вопрос.

– А если я откажусь? Вы так и уйдете из этой комнаты?

– Нет.

Зеленые глаза были совсем рядом.

– Выбор между доброй волей и насилием? Так?

– Мне не хотелось бы предлагать его тебе, пушистик.

– Потому что вы знаете, что я выберу добрую волю.

– Так ты согласна?

Ага, лучше б меня тут за уши выдрали, чем с тобой разговаривать! Сволочь! Гадина в меду!

– Нет. Но и сопротивляться тоже не могу. Ставьте Первую Печать, черт бы вас подрал когтями! Но только Первую!

– Я рад, что ты согласилась, кудряшка.

– Помните о своем обещании!

Зеленые глаза были спокойны и серьезны. Почему же мне кажется, что я где-то ошиблась?

– Я никогда не отказываюсь от своих слов, Юленька. Твоя Сила будет принадлежать мне по доброй воле. А твое тело, твоя душа и твоя жизнь – только если ты сама пожелаешь. Когда пожелаешь…

Последние два слова он выдохнул мне прямо в ухо – и они заставили меня задрожать. Столько в них было обещания… Эх, его бы да в кино. Какой талант пропал, сказал Цезарь, удавив Клеопатру.

Я фыркнула.

– Да скорее я пущу кота в клетку с попугаями!

– Не стоит зарекаться, девочка моя.

Девочка мне не понравилась.

– Не называйте меня так!

– Но ты и правда еще ребенок. Наивный и неловкий.

Ну да, до семисот лет я пока не дотянула. И хорошо.

– Ставьте вашу печать и покончим с этим! Я уже ничего не соображаю! О! Кстати, а как именно это делается?! Нужны подушечка, пропитанная чернилами, и штемпель?

В зеленых глазах блеснули искры смеха.

– У всех по-разному, кудряшка.

Мечислав легко поднялся на ноги и потянул меня из кресла.

– Иди ко мне, кудряшка. Я хочу чувствовать тебя рядом с собой.

Я не успела даже пискнуть, когда оказалась плотно прижатой к его телу. Он был горячим и твердым. И сердце билось рядом с моей щекой. Разве у вампиров бьется сердце? Иногда, так? Мечислав приподнял мою голову за подбородок.

– Поцелуй меня, кудряшка.

И я повиновалась. Неожиданно даже для себя. Мои руки скользнули ему на плечи, обнимая, обвивая, притягивая к себе. Пальцы зарылись в густые мягкие волосы. Я приподнялась на цыпочки, и вампир склонился ко мне. В следующий миг его губы скользнули по моему виску, а потом по щеке к губам. Руки вампира каким-то образом оказались у меня на талии, сомкнулись, притягивая еще ближе. Его губы были нежными, как бархат, твердыми и настойчивыми. Поцелуи обжигали меня словно огнем. В голове все мутилось. Внизу живота словно огнем горело… Я задрожала и наверняка упала бы, если бы Мечислав не прижимал меня к себе. Наши губы наконец встретились. Я инстинктивно прижалась к вампиру покрепче, закинула руки ему на шею, приоткрыла губы и ответила на поцелуй. Наши языки соприкоснулись. Что-то происходило между нами. Мне казалось, что мы сливаемся в одно целое и наши тела не просто прижаты друг к другу, но я становлюсь частью Мечислава, а он – частью меня. Я ощущала его пульс – как свой, свое сердцебиение так, словно мое сердце билось в его груди. Кровь бешено мчалась по нашим жилам. Сплетенье рук, сплетенье тел, судьбы сплетенье…