Соня дёрнулась.

– Ой… Любовь Николаевна, здравствуйте.

– Что ещё за деревенское ойканье? И как вы одеты? Нет, сколько тебя ни учи, а деревню из девушки не вытравишь!

Соня обречённо ссутулилась.

– Любовь Николаевна, давайте не будем сейчас выяснять отношения?

Но остановить Любовь Николаевну добрым словом было нереально, вот если бы ещё пистолет добавить или хотя бы сковородку – дело другое.

– Что это с вами за гадость? Она дикая? Ты что – завела хищника?!

– Кррррр! – высказался Еня, с любопытством разглядывая прибывшую даму.

О да. Летним вечером, в обычном дворе Любовь Николаевна была уместна примерно как новогодняя елка. В элегантном светло-зелёном костюме, который подчёркивал её худощавую фигуру, в туфлях на шпильках, с укладкой и даже с бриллиантами. После шести вечера – можно! И неважно где! Хоть в метро!

– ФУ! – ответила ему Любовь Николаевна. – Софья, изволь уделить мне внимание!

Соня только вздохнула.

– Марточка, детка, поиграй, пожалуйста, с Еней? Я сейчас, буквально минуту…

– Еня?

Енот послушно развернулся к детской площадке.

– Крррр!

– Фу, – ещё раз поморщилась ему вслед Любовь Николаевна. – Надо быть вовсе дурой, чтобы завести такую пакость! Но речь сейчас не об этом! Софья, мой сын собирается жениться…

Евгений навострил уши, прислушиваясь к разговору.

В этом мире он жил уже больше десяти дней и считал, что время проводит достаточно удачно. Марта училась читать, и он вместе с ней смотрел обучающие и развивающие мультики. Понял, что такое компьютер и телевизор, научился их включать и слушал новости. Когда Соня уходила на работу, а Марта в садик, играть с другими детьми, он брал детские книги и старался осваивать местный язык. Читать пока получалось плохо, писать тоже, но Евгений не сдавался. Ему ещё точно надо дней десять. А потом надо будет начинать искать ведьму. Или мага. Или… ну кто-то тут у них водится?

Евгений и здешнее мироустройство не особенно понимал. Вроде как и ведьмы тут есть, и колдуны… пишут ведь о них? И мультфильмы снимают, не стали бы люди писать о несуществующем? Только как их найти?

Непонятно пока…

Ничего, со временем он во всем разберётся, сейчас было интереснее, что это за зараза такая прицепилась к Соне.

Судя по внешнему виду – дура и стерва. Таких Евгений и в своем мире видел регулярно, на раутах и в салонах их несчётное количество, в любую сторону плюнь, в такое и попадёшь. Правда, с ним такие дамочки были всегда любезны.

Наследник Отт!

Молод, богат, красив, прекрасный объект или для собственной охоты, или для какой-нибудь племянницы – дочки – внучки – жучки. А вот с Соней эта выдра разговаривала достаточно жестко.

Послушать бы, но Марта рядом. Ребёнка-то не бросишь и незаметно с ним не подкрадёшься.

А выдра явно давит.

И Соня опускает плечи, и глаза у неё грустнеют. Евгений это видел.

Кое-что о своей домовладелице и спасительнице он уже понял. За других она может порвать. А вот за себя лишнего слова не выговорит, всё будет сомневаться, размышлять, права она или нет, стараться никого не обидеть. Не умеет она отстаивать свои интересы, только чужие. И то не всегда получается. Соня легко может растеряться, испугаться, а перед этой грымзой и вообще выглядит блёкло. Её явно на что-то пытаются подвигнуть, и, судя по морде дамы, серьёзное и неприятное для Сони. Тетка уверена, что её продавит, Соня сопротивляется, но как-то вяло, таких «зелёных» надо сразу в морду или с матюгами да за волосы.

– НЕТ! Вы с ума сошли?!

Опа?! Это что же такое ей предложили?!

Зелёная дама опять заговорила. Евгений огляделся вокруг.

Ладно-ладно, будь ты хоть какой зеленухой, а обижать Соню он никому не позволит. Укусить или нагадить на вредную бабу нельзя, столько-то он понимает. Но… что у нас тут рядом? Помойка?

Обычно Евгений держался от неё подальше и Марту близко не подпускал. Вот ещё не хватало! А сегодня решил изменить себе.

– Еня?

– Виррррр!

Марта (вот умный ребёнок) послушно шла рядом, держась за шлейку. И даже молчала.

Евгений хозяйским взглядом оглядел помойку. Где тот мусор, который они сегодня выкинули? Вот пакет! Берём! Гадость, конечно, но он потерпит! Для хорошего дела!

– Крррррр!

Марта только глазами захлопала, глядя, как её личный, чистоплотный и аккуратный енот одним прыжком взлетает на мусорный бак и добывает из него какую-то стеклянную банку. А потом аккуратно спрыгивает вниз и тянет девочку за собой.

– Вррррр!!!

– …подумай и прими правильное решение!

Любовь Николаевна смерила взглядом эту простушку.

Да уж, женился сын! Вот ещё гадость какая! Ну, теперь-то всё хорошо будет, а мелкие шероховатости она мальчику поможет подчистить!

И женщина развернулась на каблуке.

– Ой…

Земля оказалась неожиданно скользкой. Крутанулась, ушла из-под ног, и роскошная светская львица (именно так про себя Любовь Николаевна и думала, такой себя и ощущала) вульгарно приземлилась… нет-нет, не на все четыре лапы, а на копчик.

– Ай, б…!!!

Соня смотрела на это, открыв рот.

А минутой раньше на то, как её личный енот, заботливо, иначе и не скажешь, разлил что-то за спиной Любови Николаевны.

– Крррррр!

Кажется, она его задела? Сумкой? Марту он подальше оттащил, а сам не успел, попался! Енечка!

Соня, не обращая внимания на ругающуюся свекровь, ощупала енота.

– Енечка, Еня… цел? Ну-ка, дай лапу прощупаю, вот умничка моя, солнышко золотое…

– Мамочка, а что такое б…?

Марта с интересом смотрела на поверженную «львицу». Соня ахнула.

– Дочка, это плохое слово. Не надо так говорить. Идём отсюда.

– Ты… Немедленно помоги мне подняться!!! – завизжала Любовь Николаевна.

– Простите, но мне надо кормить ребенка ужином и укладывать его, – отрезала Соня. – И енота надо сводить к ветеринару, он у меня приличный, к матюгам не приученный. Животное не должно подвергаться моральным травмам.

– Ах ты…

Может, и хотела бы «львица» встать. Но перевернуться в позу льва, то есть на четвереньки, и встать не позволяло самомнение, а просто встать на ноги без опоры… мало того, что скользили ноги в дизайнерских туфлях, так ещё и рука попала во что-то невыразимо вонючее.

– Это еще что такое?! Б…!!!

«Это» было масло из-под шпрот. Ну и сами шпроты. Накануне Соня, которая любила этих незатейливых рыбок, купила их, но – в банке. Да-да, они сейчас и так выпускаются, не в консервной банке, а в стеклянной^[15].

И жутко расстроилась.

Открыла шпроты, а это не рыба, а злобная прибалтийская мстя, другого слова и не найдешь. То ли технологический процесс нарушен, то ли шпроты попались не те… воняло от этой рыбы так, что Еня, расположившийся за столом, расчихался и спрыгнул вниз. Конечно, есть это было нельзя.

Соня подумала, потом закрыла банку обратно – и кинула в мусорное ведро.

Таким и врага не угостишь! Не отравится! Сбежит раньше, чем до стола дойдёт! Даже вытряхивать шпроты и мыть банку – и то не хотелось! От одного запаха глаза слезились.

Вот эту банку и выкопал из помойки её личный енот. И вылил всё содержимое аккурат за спиной Любовь Николаевны, пока та выгрызала мозг бывшей невестке.

Банку он заботливо донёс до мусорки, поставил рядом, а потом вернулся обратно.

Соня взяла за руку Марту, другой рукой подхватила шлейку и развернулась.

– ТЫ!!! ВЕРНИСЬ НЕМЕДЛЕННО!!!

– Позвоните Сене. Он поможет, – отозвалась Соня, покидая поле боя.

– ТЫ!!!..

– Это что тут ещё за визг такой?! – раздался во дворе грозный голос Ники Вячеславовны. – Это что за быдло тут рот разевает?! А вот я сейчас полицию вызову да сдам тебя на пятнадцать суток! Ишь ты, а ещё костюму надела! Нажрутся тут и буянят! Здесь тебе не на родной помойке, здесь тебе приличное место!

Зная свою бывшую свекровь… в этом раунде Соня поставила бы на команду из Ники Вячеславовны и банки шпрот. Но визг по двору разносился ещё до-олго, аккурат до приезда скорой помощи. А надо было психбригаду вызвать. Две для верности.

Вечером, когда Марта уснула, Соня сидела на кухне.

Сидела, прислонившись спиной к ножке стола, и гладила енота. И рассказывала.

Выговориться хотелось.

– Еня, ты знаешь, зачем сегодня моя бывшая свекровь приходила? Оказывается, Сенечка нашел себе «подходящую партию», но ребёнок ему не нужен. И алименты он платить не хочет. Так что Любовь Николаевна хотела, чтобы я созналась в своей измене. Как-то там это правильно… я признаю, что Марту родила не от Сени, он больше не отец, алименты тоже не платит… свободен и счастлив. Как сопля в полёте! Сволочи они!

– Кррррр!

Енот против определения не возражал. Гладил Соню по руке своими лапками и заглядывал в глаза. Предлагал продолжать.

– Как-то так неудачно у меня сложилось с браком… вот правду говорят, что хорошее дело браком не назовут. Хотя у родителей-то всё хорошо, мама с папой поженились, меня родили, а потом – сам видишь, квартира маленькая, тесно в ней, мамина родня из деревни, отец туда не хотел, там сложно вообще всё. А папина бабушка тоже маму не слишком любила, так родители на Камчатку уехали, там заработать можно. А я там болеть начала, что ни день, то бронхит. Мама мучилась, а потом с бабушкой договорилась, и меня к ней, сюда, отправили. Тут я хоть болеть перестала. Ты не думай, бабушка Вера хорошая была, и меня любила, и воспитывала, как могла, и квартиру мне оставила, дарственной. А Любовь Николаевна – её знакомая. Раньше они вровень были, потом у свекрови муж разбогател, они с бабушкой почти не общались. Но на похороны она пришла. С сыном.

А потом Сеня меня после работы встретил, так всё и началось. После бабушкиной смерти у меня денег много не было. Родители особенно не помогали нам никогда, у них на Камчатке там свои заботы, у меня два брата есть, вот родители ими занимаются. Решили там остаться, думают, где лучше квартиру купить, деньги откладывают… мама за баб-Верину квартиру обиделась. Сказала, что им она сейчас нужнее… когда я замуж вышла, мама предлагала на неё квартиру переписать. А что такого? Я же замужем, меня должен муж обеспечивать! Но тут уже Сеня был против. Сказал, чтобы я квартиру сдала, а жить будем с его мамой. Как же! Сдашь ты её с Никой Вячеславовной под боком! Она на любых квартирантов кидается… раз скандал устроила, два… Сеня понял, что толку не будет, и квартиру мы просто закрыли. Мы тогда хорошо жили, знаешь? Меня даже Любовь Николаевна сильно не грызла. Дом большой, готовит кухарка, убирает повар… я мастером по маникюру работала, но Сеня был против. Да и его мать тоже – моветон. Да-да, работать – это плохо. Вдруг кто из их знакомых ко мне заявится? Невестка Кучеровых – и маникюрша! Визгу было – в Африке, наверное, слышали. Устроили меня на искусствоведческий факультет, хотя я там чуть на лекциях со скуки не подыхала. Не моё это, понимаешь? Вот медицина мне нравится, биология, химия, на косметолога я бы учиться побежала, а картины-дворцы… брррр! Не моё это, вообще никак не моё! Чтобы вовсе с тоски не помереть, начала однокурсницам ноготки делать, часть лекций прогуливали, а в этой квартире я и работала. Никто и не знал, девочки так, между собой шептались… даже без денег, просто для практики. Сеня не жадный, мои расходы он не проверял. Первое время.

– Вррррр!

– Вот, ты понимаешь. А потом я забеременела… беременность легко проходила, а потом восьмой месяц, роды на носу, надо с врачом договариваться, чтобы в роддоме всё нормально было, чтобы присмотрели за тобой, а у меня знакомых и нет. Зато у свекрови полно, она и с главврачом знакома, и ещё много с кем, ей надо было просто трубку поднять и позвонить. Я Сеню попросила, Сеня с мамой поговорил и сказал, что всё в порядке. Всё оговорено. Я и не спросила как, что, к кому, дура была, молодая, влюблённая идиотка… Роды у меня вечером начинаются, Сени с мамой дома нет, у них дела, я ему позвонила, Сеня сказал, чтобы я скорую вызвала. Я и вызвала. Приехали, в роддом меня привезли, в тот самый, который и планировали, с которым якобы свекровь договорилась – думаешь, обо мне там кто-то слышал? Нет, Еня! Ни с кем моя свекровка не разговаривала, и не думала даже! У меня схватки идут, мне рожать надо, а полночь, ну, мне вкололи какую-то пакость, и в палату. Врачу возиться было неохота. Я до утра себя и не помню особо, помню, что больно было. А с утра главврач пришел, он меня в лицо знал, тут всем досталось, а меня потащили на кесарево, резать. Что уж мне там дали, чем накололи? Не знаю. Не поверишь, месяц ходила – падала, Марту взять боялась. Просто со стула встаю – и падаю лицом вниз. И живот болит, и шов, и голова как чумная… я спрашиваю, говорила его мама с кем или нет, ну и получила в ответ. И мама занята, и ничего страшного не случилось, и вообще – чего тебе? Ты ж жива осталась? Вот и радуйся, и вообще раньше в поле рожали, а я неправильная, раз сама не справилась, я ж не объясню, что и вякнуть не успела. Хорошо ещё, мне кухарка помогала, сама-то Любовь Николаевна готовить не любит, ну и наняла тетю Зину. Она меня очень выручала, и подсказала многое, и научила. Сеня первое время с дочкой возился, это было. Ему интересно было с ней, как со зверьком каким, а потом его мамочка в оборот взяла. Ну и меня, им наследник нужен, продолжатель рода, а тут девчонка. И я получаюсь порченая. После кесарева же надо года три ждать, чтобы всё поджило нормально, и самой родить мне никто теперь не даст. Только операция, не дай бог, шов разойдется. Ну и началось… капля камень точит, а у меня и сил ни на что не было. Марта еще у меня капризюшка такая была, всё рядом с человеком, всё внимание ей. Чуть что не так – в крик. Марте два года было, когда Сеня на развод подал. Делить нам нечего, у меня квартира до брака получена, да ещё договор ренты, у него ничего нет, всё на маму оформлено. У него одна зарплата – минимальная. Алименты с неё копеечные, так что я взялась уже ногти пилить всерьёз, в салон устроилась, по деньгам у меня нормально выходит. И однокурсницы ходят, и подруг привели, и знакомых, клиентура приличная. Можно бы и на дому работать, но тут Ника Вячеславовна, да и ребёнок… не хочу чужих в доме. Марта в садик, я на работу, потом домой… Вроде налаживаться начало, а тут новая радость! Сеня с ребёнком, чтоб ты знал, вообще не видится, может, раз в месяц явится, что-то привезёт, вроде копеечного чупса, Марта его и не ждёт уже. А он личную жизнь устраивает, новую производительницу себе ищет. Вот, нашел, видимо, кого-то. И свекровь заявилась. Представляешь? Я должна заявить, что проститутка, что от мужа гуляла и дочь нагуляла, это чтобы Марта потом претендовать ни на что не могла и Сеня был вольным и свободным! Сволочи они, Еня! Твари!!!

Енот согласно курлыкал и похрюкивал, гладя Соню по руке и заглядывая ей в глаза. И становилось как-то полегче. Ну что поделать, если самый приличный человек рядом с тобой – это енот? Да ничего! Радоваться, что он есть!^[16]

Евгений не мог сказать, что услышал нечто новое.

Случается… подобное было в практике у аристократов. Не все, конечно, разводились, но… бывало. И болезни, с которыми даже алтарь не справлялся, не то что ведьмы, тоже случались.

Но ребёнок тут при чём?

Хотя…

Евгений видел, как Соня и Марта любят друг друга, как девочка лезет к маме на ручки… а если бы её отобрали? Как на Рамире?

Соню бы это добило. Она бы просто жить не смогла без дочери. А вот сколько времени пройдёт прежде, чем этот бывше-гад решит её шантажировать дочерью?

Евгений был уверен, что это вопрос пары дней. И, словно отвечая его невеселым мыслям, зазвонил Сонин телефон. Завибрировал – ночь, Марта спит.

– Алло? Сеня?

Орал бывший муж так, что слышно было, наверное, даже на улице. Соня даже сразу не поняла, в чём смысл. Сообразила только через пару минут.

– Что-что сломала? Копчик? Со смещением?

Визг был ей ответом.

Евгений с интересом прислушивался. Надо же, а он и не знал, что это ТАК лечится!

Какие шпроты удачные попались!^[17]

Наконец визг успокоился, и Соня смогла вставить пару слов: