Все верно, межмировые переходы – штука сложная. Даже в проекции блондин был настолько измучен, что едва держался на ногах. А тошнота – побочный эффект истощения.

Но – необходимость. Если иномирянин работает на Лоринских, им и стараться. Ждать момента, вкладывать силу в портал, приглашать потенциального мага…

– Тогда садись. Сейчас она придет в себя, и будем разговаривать.

– Пфф… было бы о чем! Очередная тупая романтичная дура! Все они такие.

– Цыц, сопляк! Это не дура, это наше выгодное вложение, понял?

Под злым взглядом дяди племянничек опускается в кресло и ждет.

Надо. Выбора нет – надо.

Оторвите мне голову и приставьте попу!

Нет, не так! Оторвите голову тому, по чьей вине болит моя!

Я открыла глаза – и тут же зажмурила обратно. С закрытыми глазами боль была терпима, с открытыми – убивала. Меня хватило только на тихий стон.

– Уй… какого руста?^[4]

– Наташенька, вы пришли в себя?

Голос был такой медовый, что захотелось чесночком зажевать.

– Не-е-ет, – простонала я, уподобляясь дохлой козе. – Бо-о-ольно-о-о…

– Сейчас мы это исправим, подождите секундочку.

Мне оторвут голову? Плевать, я согласна на декапитацию^[5].

На виски легли прохладные пальцы.

– Секунду…

Секунды хватило. Я заорала.

Голову словно ржавым тупым штырем пробили, да еще и повернули два раза.

– Ай-й-й!!! Уй-й-й!!!

– Попробуйте открыть глаза, Наташенька.

Я хотела было послать подонка во все архивольты, но внезапно обнаружила: голова-то уже не болит! Правда? Правда.

Пробуем открыть глаза.

Итак… кабинет. Большой, даже огромный, у нас актовый зал в университете меньше. А по роскоши и кабинет ректора не дотягивает. Стены в панелях, даже на первый взгляд дорогих, потолок в лепнине, окна в витражах…

Стол?

Оу, стол здесь даже не двухспальный. Здесь можно впятером разместиться и подходящие позы выбрать. Не толкаясь локтями. Черное дерево, отделка перламутром…

Цена?

Лучше не думать. А вот и двое мужчин рядом со столом. Первый – как раз тот блондинчик, который атаковал меня у церкви. Эх, не повезло, я надеялась, что из него блинчик получится. С мясом. Всмятку.

Второй… второй – еще лучше, потому как старше. Выглядит как потомственный английский лорд, но намного симпатичнее. Костюм в духе не пойми какой эпохи, из синего бархата, золотое шитье гармонирует с гладко зачесанными золотыми волосами, а глаза у него синие-синие. Сапфиры отдыхают.

Лицо такое… очень мужское. От высокого лба до твердого подбородка – само совершенство. Мэри Поппинс а-ля мужской пол.

Я попала в инкубатор для суперменов?

Мужчины молчали, давая мне время прийти в себя. Ладно…

– Добрый день? – нерешительно поздоровалась я.

Робостью меня никто не попрекнет, но такие экземпляры не каждый день встречаются! Поневоле смутишься!

– Здравствуйте, Наташенька, – расплылся в приторной улыбке старший. – На правах ректора нашей академии позвольте приветствовать вас в мире Эр-Сианн.

Я помотала головой:

– Простите, где?

– Давайте я кратенько расскажу вам, что случилось, а потом мы вместе решим, что будем делать.

Я закатила глаза:

– Да, пожалуйста…

Судя по тому, какими взглядами обменялись мужчины, все уже было решено. А значит, нечего и трепыхаться. Даже если это какое-то идиотское реалити-шоу, надо подождать, пока на стол выложат все карты.

– Позвольте представиться, мое имя Садовар Лоринский, я ректор академии.

– Наташа. Очень приятно, – кивнула я.

Сработал рефлекс. Ректор же! Полным именем не представишься, ты для него тля березовая! Это я ему выкаю, а он мне может и тыкать.

– Мне тоже, Наташа. Мне тоже. Таэра Лискина, вы сейчас находитесь в мире Эр-Сианн, в старейшей Академии магии имени Крадоса Олмарского. Наш мир находится… видите цветок?

Цветок был похож на пушистую ромашку. Словно лепестков у нее втрое больше, чем у обычной.

– Да.

– Мы на соседних лепестках. И в месте стыка можно пройти с одного лепестка на другой. А можно и перевести человека через этот стык.

– Зачем?

Мужчины явно ожидали вопроса.

– Потому что в нашем мире есть небольшая проблема. Как вы поняли, в нашем мире есть магия.

Надеюсь, к черному властелину меня не пошлют? А то я их тоже… пошлю.

– Белая и черная?

– Н-нет… магия – нейтральная стихия, есть предрасположенность человека к тому или иному направлению, но не более того. Черной или белой магия не бывает. Хотя черный цвет принадлежит факультету целителей, белый – тем, кто работает с неживой материей, ну и цвета стихии: красный – огонь, синий – вода, зеленый – земля, серый – воздух.

Я кивнула:

– И что?

– Нам нужны маги, – просто сказал ректор. – А вы, таэра Лискина, магиня, и сильная.

Я потерла лоб.

– Таэра… это что?

Про Лискину, которая вовсе даже Ласкина, я пока не уточняла. Зачем? И так ясно, меня перепутали с Таткой. Шансы – сто процентов. Мы с ней удивительно похожи… и этот младший блондин спросил, зовут ли меня Наташа…

Точно, на Татку нацелились.

Но зачем? И подойду ли им я? Маг – это ведь не размер попы, это способности. Есть ли они у Татки, не знаю, а у меня могут и не обнаружиться.

– У нас так обращаются к незамужней девушке. Мужчина – тэр. Замужняя дама – атара.

– Понятно. Вы вербуете добровольцев из окрестных миров? Из всех?

Ректор чуточку смутился. Или талантливо сыграл смущение. Нашего словами точно не смутить было, разве что параллельно у него на столе раздеться. И то, по утверждению секретарши, всякое бывало.

– Не то чтобы вербуем. Магия в нашем мире иссякает. И сильные маги рождаются при условии вливания новой крови в жилы старых семей. Поэтому нам нужны маги, но… не только. Те, кто будет жить в нашем мире, рожать детей…

Я потерла лоб:

– Не понимаю…

Как хорошо выглядеть тупой овцой! Прелесть просто. Хотя для этого меня сюда и приволокли, похоже. Тупая племенная овца. Корова, учитывая габариты.

Мм… а кто у нас герой-размноженец?

Ректор едва глаза не закатил. Пра-авильно, так меня! Между прочим, у меня по сопромату – заслуженная пятерка. И любую математику, любые формулы я осваиваю за пару минут. Они мои, родные и надежные.

Но людям так успешно вбивается в головы мысль о глупых толстяках, что грех не воспользоваться.

Конечно, толстый человек – больной человек, глупый, если этого не понимает, слабовольный…

Мысль о том, что толстякам в жизни проще, не приходит в головы таких людей. А тем не менее я не трачу время на разборки с однокурсниками, меня не пытаются поиметь озабоченные кобели, которых неожиданно много в институте, я ем, что и когда захочу.

А захочу избавиться от лишнего веса – избавлюсь. Надо будет просто подойти к этому как к очередной задаче. Я смогу.

Но зачем это объяснять мужику, который глядит на меня с брезгливостью?

Кстати…

Твою консоль!

Это они Наташку пытались украсть. И… если бы им удалось… я представила Татку на своем месте.

Она бы уже висела на шее у ректора, обливая его слезами и соплями благодарности. Или на блондинчика-младшего запала бы.

А я не могу. Чует попа непорядок.

Что-то есть такое… ну слишком картинно это все звучит. Нам нужны маги! Нам нужны вы! И все у вас будет хорошо!

Ничего не напоминает?

Как по мне, так у нас каждый кидала с такой сказочкой ходит!

Кстати, еще один плюс большой попы. Она чувствительнее.

Ректор по второму кругу объяснял мне мою задачу.

Учиться (хотя бы начать), выйти замуж (побыстрее) и размножаться на благо мира (см. устройство – ксерокс). Я покивала и похлопала ресницами. Они у меня длинные, шикарные. И глаза большие… были. Пока лицо было меньше. Сейчас они кажутся поросячьими, чего уж там. Себя надо оценивать здраво, хотя и обидно бывает иногда.

– Скажите, а у меня правда есть эта… магия?

– Что заставляет вас сомневаться, Наташенька?

– В нашем мире ее нет. Точно.

– Может, вы просто не все знаете?

Я пожала плечами:

– А чего? Если кругом одни шарлатаны бегают?

– Мы можем это сразу же проверить, – медовым голосом сообщил ректор. – Если вы положите ручки вот на этот шарик.

Шарик напоминал здоровущий глобус. Только сделанный из хрусталя. Стоял он на подставке в виде грифоньих или еще чьих-то когтистых лап и выглядел очень солидно. Ломаться я не стала:

– А если ее нет, вы меня обратно отправите?

– Наташенька, поверьте, магия у вас есть. Иначе бы вы не увидели Аделаса, не прошли через переход, не оправились от него так быстро. Вопрос только в направленности.

О как! Я – маг? Круто? Не знаю, лишь бы всмятку не размазали…

Кое-как я выбралась из кресла (выдралась с боем, какая зараза делает такие узкие сиденья?!) и подобралась поближе к шарику. Блондинчику, который смотрел на меня с брезгливостью, достался толчок литым бедром. А чего он?

Я не просила меня похищать!

И вообще… судя по Стасику – сам козел!

Шарик на ощупь оказался теплым и приятным. Не холодным и не гладеньким, а словно бархатом обтянутый. И с подогревом. Так и тянет погладить.

И вызвать врача «пальцы-глаз». А то видишь одно, а чувствуешь другое.

А потом под моими руками засветился белый цвет. Яркий такой, насыщенный…

– Магия неживого, – подвел итог ректор.

– Чего?! – я аж от шарика отскочила. Не рассчитала немного, правда. Наткнулась на кресло с блондином, споткнулась – и свалилась на него сверху. А учитывая мой вес…

Последний раз это было сто восемнадцать килограммов. Увы…

Кресло выдержало. Не справился блондин. Пошатнулся – и мы завалились на пол. Мне больно впилось что-то в бок, снизу послышались матюги…

Ректор смотрел с отвращением. Потом повел как-то так рукой…

Меня вздернуло наверх и подвесило в воздухе, словно Буратинку на крючок.

Вслед за мной вздернуло блондина. Потом кресло.

– Магия неживого, таэра, не является некромантией. Это значит, что вы можете работать с неживыми предметами.

– Не понимаю.

«Кто бы сомневался?!» – было написано на лбу ректора пятьдесят восьмым капсом. Но мужчина пересилил себя и принялся объяснять.

Химия делится на органику и неорганику. Магия – помимо стихийной – на магию живого и неживого. Магия живого – это не обязательно врачи. Это и садоводы, и косметологи, и животноводы… да мало ли применений? Хоть бы и агроном – кто сомневается, что капуста живая? Еще как живая, хорошо хоть не матерится с грядки!

Магия неживого – это тебе и некроманты, и архитекторы, и скульпторы, к примеру, и много еще чего. Только работай…

Звучало логично. В конце концов, ножом может владеть хирург, маньяк, мясник, нож от этого не меняется. Просто направление магии.

Я покивала:

– Понятно.

– Ну, если понятно, таэра, тогда давайте подпишем приказ о вашем зачислении на отделение неживой материи, первый курс.

– А зачем?

– Вы же будете здесь учиться. Как без приказа? Надо определить вас в общежитие, выдать стипендию…

– А назад нельзя?

Мужчин перекосило. И что-то мне подсказывало – не от моей тупости. Просто не хотелось им меня назад отправлять. Но Татка точно поныла бы.

– У меня там родные, друзья и сессия…

Что, кстати, чистая правда в отношении подруги. Это у меня родители развелись, папан второй раз женился, маман вышла замуж, и оба прекрасно себя чувствуют. Не могу сказать, что мне это нравится, но меня как раз и не спрашивали. У них новые семьи, дети…

Я там чужая. То есть и там, и тут… родители меня вообще по студенчеству сделали, до института дотянули и разбежались.

А у Татки все иначе. Предки там уже больше тридцати лет в браке, Татка поздний и обожаемый ребенок, старшие братья-сестры ее тоже балуют…

Как в университет отпустили? С трудом. Но в нашем городе нормального образования не получишь. Зато деточке уже готово место секретарши. Есть договоренность. Татка не против, с ее романтичностью оно в самый раз. И шеф приставать не будет.

Не родился еще тот стол, который ее выдержит.

Хотя нет. Родился – только в другом мире.

– Наташенька, разве все это нельзя найти в нашем мире? Учеба – что здесь, что там – примерно одинакова. Вашим родным мы отправим письмо, а на каникулы вы сама к ним поедете. А что до друзей… эта ужасная бабища, с которой вы жили в общежитии? Это ваш друг? Она вас просто не ценит!

Сам козел. И вообще… насколько надо быть невнимательным, чтобы нас с Таткой друг от друга не отличить? Или для тебя все, кто толще селедки, на одно лицо?

Точно козел. И баран вдобавок!

Только вот даже если я закачу истерику, меня никто не отпустит. А потому…

Я еще раз похлопала ресницами:

– Ну… если надо… если так положено… я согласная.

Или гласная. Все равно поимеют, так лучше уж расслабиться и получить удовольствие.

Бумаги – они в любом мире бумаги.

Анкеты, заявления, договоры… есть ли мир, в котором нет юристов?

Повезло мне в одном. Знание языка, как устного, так и письменного, давалось при переходе из мира в мир автоматически. Хотя и со своей оговоркой. Допустим, кто-то перейдет из другого мира в Россию – и заговорит по-русски. Кто-то в Японию – и будет болтать по-японски. Но здесь меня это устраивало.

Кстати, в отличие от Земли на Эр-Сианне не было множества королевств. Совет магов – и точка. Один и на весь континент Асарон. Кому-то не нравится?

Те, кому не нравилось, уже давно упокоились.

Язык Эр-Сианна универсален, на нем говорят в академии, на нем написаны договоры, и не могу сказать, что мне нравилось прочитанное.

Поскольку я являюсь иномирянкой, не имею в новом мире ни собственности, ни родни, моим опекуном назначается ректор. А до окончания обучения я вроде как слабоумная или несовершеннолетняя.

– Есть ли какие-то варианты? Эмансипация? Возможно, экзамены на зрелость? Аттестат?

На меня посмотрели как на сумасшедшую. М-да. Женщина в этом мире – собственность семьи. И тут добиться ничего не удалось. У нас так не принято.

Вернуть вас домой?

Простите, не можем. Переход открывается редко, может, только через год и откроется, а вам как-то надо жить, не на улице же? А если не в академии, то…

Я понимаю, что другая попаданка могла бы гордо махнуть хвостом. Потом уйти на улицу и через пятнадцать минут наткнуться на принца, который в нее влюбится. Или устроиться экономкой к дракону, которых в этом мире попросту нет.

Или открыть свое дело…

Увы. Тервер я сдавала своим умом. И та самая теория вероятностей гласит, что для меня такие приключения закончатся в ближайшей канаве. Либо прибьют, либо посадят, либо…

То, что не будет ничего хорошего, – факт. А неверящим могу предложить десантироваться в одиночку куда-нибудь в Индонезию и попробовать там выжить. Без денег, связей, знания обычаев, языка, даже профессии… просто – на голом месте. Я не так оптимистична. И не верю, что у меня все получится.

Пришлось подписывать бумаги. Но второй экземпляр договора я себе вырвала. Почитаю на досуге. Пока у меня одно утешение. Я не Лискина. Я Ласкина. И не Александровна, а Алексеевна. Но вряд ли мне это поможет. Бьют, увы, не по паспорту, а по морде.

Мне назначили стипендию и пособие для переселенцев по какой-то программе.

Мне выделили комнату в общежитии для магов неживого. Одну на двоих с соседкой – это нормально. Зато в каждой комнате есть душ и туалет. Есть кровать и шкаф.

Мне выдали талоны на питание в столовой. Подумали – и щедро добавили еще.

Как объяснил ректор, кормят в столовой хоть и не разносолами, но каша, суп, картошка… с голоду помереть не грозит.

Меня записали на обследование к местным медикам. Мало ли какую заразу я принесла из своего мира? От гриппа до сифилиса.

Меня попросили получить форму.

И напоследок младшего блондина озадачили походом в город. Со мной. Завтра.

Девочке надо купить кучу всего. Это же девочка! Им постоянно что-то нужно… И самое печальное, что ректор был прав. У меня даже трусов на сменку не было. А мне – нужно!

Блондин кивал, улыбался и даже поцеловал мне руку. И губы у него тоже были замечательные, твердые и теплые. Татка бы киселем расплылась. А я смотрю и не верю!

Не верю я! Не получается…

Но какой красавчик! Просто плакать хочется!

В медицинском крыле было… жутковато.

Черные врачебные пижамы производили угнетающее впечатление, равно как и темные полы, и белые стены, и резкий свет с потолка.

На черном кровь не так заметна, и пачкается меньше, и стирать легче.

Меня загнали в один аппарат с лампочками, во второй, в третий…

Вот убиться мне колонной, я и десятой части не понимала из того, что со мной делают. А в ответ на просьбу дать почитать результаты обследования на меня посмотрели чуть ли не со священным ужасом. Таэра Ауделия Валор не считала меня разумным существом и даже не пыталась этого скрывать.

– Все результаты будут переданы в академию.

– А вдруг у меня что-то не то?

– У вас ожирение. В остальном у вас все в порядке. Ожирение надо лечить.

– Не хочу.

– Обсудите этот вопрос с тэром ректором, таэра.

Вот замечательно! Оставьте в покое мой жир! Мне с ним хорошо, и вообще я себя люблю такой, какая я есть. В Америке придумали дурацкое слово – бодипозитив, вот оно хорошо отражает суть проблемы. Руки прочь от моей фигуры!

Высказывать я это не стала. Все равно не стану ни таблетки принимать, ни уколы делать, ни как-то еще лечиться. Идите все… вот туда и идите!

Блондинчик ждал меня все это время. Сидел, что-то читал, а когда врачи меня выпустили, подал руку.

– Прошу таэра Наташа.

– Благодарю. Как вас хоть зовут, тэр?

– Я думал, вы никогда не спросите.

И не спросила бы, да невежливо. Эх, верните мне мою общагу и Стасика с сопроматом.

– Тэр Аделас Лоринский, из рода Лоринских.

– Очень мило. Мне это ни о чем не говорит, но, наверное, это благородный и знаменитый род? – вежливо уточнила я.

Зря я вообще рот открыла. Дура.

Блондин, что называется, распушил перья. И я за полчаса узнала о роде Лоринских все, чего и знать-то не хотела. И про знатность, и про богатство, и про близость к трону, и про ректора из дальней ветви рода… а, тогда понятно. Считай, родня. Мальчик-мажор приводит окружающих в минор.

Но разговаривал мальчик вполне учтиво, смотрел спокойно, улыбался. Среди мажоров, говорят, тоже люди попадаются? Которых не испортила золотая ложка во рту?

– Таэра Наташа, вам хорошо бы сейчас получить на складе форму, у вас ведь ничего толком нет…

Спорить было сложно.

– Форму?

На блондинчике ее как раз не было. Или в свободное время можно без нее? Как в школе?

– Форма у нас есть. Она необязательна к постоянному ношению, поэтому все предпочитают ходить без формы, но с эмблемой факультета. И в накидке факультета. Вот как я.

На Аделасе действительно был голубой шарф. Сколотый небольшой голубой же брошью с изображением волны.

– Вы – маг воды?

– Да, таэра. А еще в форме удобно ходить на физическую подготовку. Не портить же свою одежду…

В этом месте блондинчик как раз замялся. Осмотрел мои телеса и явно о чем-то задумался.

Я дружески похлопала его по плечу:

– А у вас пушечные ядра готовят?

Понятно же, с моим весом я могу идеально выполнить только одно упражнение. Лечь и покатиться на врага. Авось кого и придавлю… насмерть.

– Мм… что?

– А вообще пушки есть?

– Пушки? – окончательно растерялся Аделас.

Я потерла кончик носа:

– Нет? Та-ак…

Путем коротких расспросов выяснилось, что в этом мире есть только холодное оружие. Про огнестрельное они знают, но не понимают – зачем? Порох какой-то, пули, стволы…

Просто – зачем? Если на моих глазах Аделас сформировал на ладони вполне себе симпатичный водяной смерчик и легко подбросил. А потом и впитал.

М-да. Это не хуже ракетной установки будет, а хлопот, наверное, меньше. Запустил его на побережье – и получил цунами. Тайфун, наводнение – по вкусу мага и желанию заказчика. Или все не так просто?

Для системного анализа у меня не было данных.

Я не знаю, сколько стоит одна ракетная установка, не знаю, сколько шли к ее производству, сколько времени ее делали, сколько…

Нет, пока все подсчитать нереально.

И сколько стоит обучить одного мага, мне тоже неизвестно. И с какой частотой встречаются в обществе маги, и сколько они могут накрыть…

Нет, не посчитаю.

Тем более, как оказалось, есть и какое-то артефактное оружие. Типа кинжальчика, которым можно сейф расковырять, или стрелы, при попадании которой может озеро высохнуть.

Нет, не просчитать даже в первом приближении.

Вот с таким оружием тоже работают мастера по неживой материи. Такие, как я в перспективе.