– Ну, как раз в этом я нисколько не сомневаюсь. Но я, по-моему, сразу сказала тебе, что спать с тобой не буду! А теперь немедленно отпусти меня, или я подам рапорт о сексуальных домогательствах, – и Ирис со всей силы толкнула его в грудь.

На этот раз Марко отпустил девушку и просто пошел за ней по коридору.

– Наплевать! Подавай свой рапорт! Потому что я не собираюсь от тебя отставать, Цветочек. Черт возьми, Ирис, я хочу тебя, как безумный, ты тоже хочешь меня, я это видел! Так для чего все эти дурацкие пляски вокруг да около! Для чего тебе нужно усложнять это для нас обоих?

– Да, твою жизнь бы очень облегчило, если бы я просто разделась и легла на спину, предложив тебе поиметь меня разок-другой? Так ты хочешь? – взмахнула руками девушка, продолжая нестись по коридору.

– А тебе нужно, чтобы я ухаживал, дарил подарки и врал, что совсем не мечтаю увидеть тебя голой и потной подо мной? Чтобы я соблазнял тебя, прикидываясь, что могу думать рядом с тобой еще хоть о чем-то, кроме того, как это будет – погружаться в тебя до одури? – заорал Марко, обгоняя Ирис и преграждая ей дорогу.

– Я вообще ничего не хочу от такого, как ты, Марко Дрэго! Такие, как ты, просто не способны на отношения, которые нужны мне, да вообще любой нормальной девушке. Ты в принципе не знаешь, что такое отношения.

– О, ну, ты же у нас просто эксперт, Ирис! Определила это с первого взгляда на меня или со второго? – Марко еле сдерживался, разрываемый желанием одновременно схватить и вытрясти из нее душу и зацеловать до бесчувствия. – Только знаешь что, мой Цветочек? Каким бы я хреновым ни был в отношениях, никакого другого тебе в этой долбаной академии не светит! Так что смирись! Или со мной, или ни с кем, Ирис!

– Ну, тогда уж лучше ни с кем!

– Замечательно! И поверь, я прослежу, чтобы так и было!

– Да на здоровье! – И перед лицом Марко захлопнулась дверь ее отсека.

Со стоном он уперся лбом в холодный металл перегородки. Его тело трясло от злости и сильнейшего желания. И если первую эмоцию он был намерен погасить прямо сейчас, пойдя и найдя засранца Райеса, то, похоже, со второй проблемой помочь ему было некому.

***

Женщина за столиком напротив поднялась и, проходя мимо него, положила рядом с его бокалом пива салфетку с номером телефона, слегка дотронувшись до руки. И это мимолетное прикосновение чужой кожи заставило Дагфинна вздрогнуть, вызывая внутри неожиданно сильную волну неприятия и раздражения. Что же за чертов личный апокалипсис с ним опять происходит?

Тогда в академии после встречи с Ирис он будто перестал видеть вокруг других девчонок. И даже то, что сама Ирис игнорировала все его попытки ухаживать весь первый год обучения, заставляя его чуть ли не вешаться от ревности и неутоленного желания, не сподвигло его на попытку найти утешения в чужих объятиях. Он сходил по ней с ума, просто не мог существовать, если не видел ее несколько часов, хоть она и вытягивала из него душу каждым поворотом головы и взглядом, адресованным не ему.

За тот год все смирились с тем, что Марко Дрэго безнадежно помешался на первокурснице Леонидос, и приближаться к ней любому существу противоположного пола чертовски опасно. Даже Федор перестал придумывать бесконечные шуточки на эту тему и принял тот факт, что его друг больше не составляет ему компанию в его похождениях.

Дагфинн скривился. Черт возьми, как он не заметил уже тогда, что лучший друг запал на Ирис? Ведь он был не слепой. На нее велись все, и если бы он не маячил вечно за ее спиной угрожающей тенью, парни бы проходу ей не давали.

Федор появился в дверях кафе. О, вспомни дерьмо, вот и оно! Дагфинн откинулся на спинку стула, недобро глядя в глаза приближающегося бывшего друга.

Федор с мрачным лицом опустился на стул напротив.

– Зачем ты явился Ма… Дагфинн?

– О, сразу к делу? Что, не напьемся, вспоминая добрые старые времена? Не пустим пьяную слезу о нашей прежней мужской дружбе? Хотя постой! Никогда никакой дружбы не было! – ухмыльнулся Финн и сделал большой глоток пива.

– Я всегда был тебе другом. Но это не значит, что теперь я позволю тебе причинять боль моей жене.

– Да ладно, Федюня, твоей жене? Когда ты задумал отбить у меня Ирис? Когда я улетел и сгинул, или ты запал на нее с самого начала?

– Я бы ни за что не вмешался в ваши отношения, хотя врать не буду – был влюблен в Ирис почти столько же, сколько и ты.

– Я не был влюблен! Я любил ее! Был помешан на ней! Дышать без нее не мог! И ты это знал как никто, мать твою!

– Если все это так, то как ты смог бросить ее и улететь, когда она так просила тебя остаться?!

– Это была моя чертова работа! Мое призвание и то, ради чего я столько учился и упорно работал! – заорал Дагфинн, и посетители кафе стали оборачиваться на них.

– Вот именно – твоя работа! И твое гребаное тщеславие! Ты во всем должен быть победителем, сраным героем! И ты бы никогда не остановился! – нагнулся вперед Федор, прожигая его взглядом.

– Так вот, значит, в чем дело, Федюня? Ирис выбрала тебя потому, что ты был под боком и грел ее постельку, пока я болтался в космосе? А спать вы вместе стали до моего отлета в тот раз или после? Может, она тебя уже давно про запас держала?

– А ты стал таким мудаком. Я просто не узнаю тебя.

– Да ладно! Что же меня к этому сподвигло? Ведь моя жизнь прямо сказка, не так ли? Сначала я застреваю на гребаной планете, потому что кучка мудаков из первичной разведки хрен положили на свои прямые обязанности. Потом четыре года жду, пока меня оттуда вытащат, в то время, как каждая тварь, там обитающая, хочет сожрать меня днем и ночью. А когда я, наконец, выбираюсь, то узнаю, что женщина, ради которой я цеплялся за жизнь и ускользающий разум зубами, решила, что я – лишнее в ее жизни, и выскочила замуж за моего лучшего друга и даже не хочет хоть краем глаза взглянуть на меня. Хрен с ним, я от этого не сдох. Но вот недавно я выясняю, что все обстоит еще более паршиво, чем я думал. Оказывается, что все эти годы здесь на Земле растут мои дети и называют папочкой тебя, Федюня. А вот теперь я здесь потому, что хочу узнать, чья это была гениальная идея не сообщать мне об этом? Кто это решил: ты или Ирис?

– Это наше общее решение, Дагфинн. И, конечно, может, с твоей точки зрения мы не правы. Но подумай сам! Зачем детям такой отец? Как часто они бы видели тебя? Ты бросил Ирис один на один с беременностью и умотал вершить великие дела!

– Я, черт возьми, не знал, что она беременна!

– А если бы знал, то, конечно же, моментально бы отказался от всех своих миссий и остался бы рядом с ней? – презрительно спросил Федор.

Дагфинн сглотнул, не зная ответа на этот вопрос. Да, он любил Ирис, любил до умопомрачения, но и космос тоже. А еще он действительно всегда хотел быть для нее героем. Тем, кем она будет гордиться и восхищаться. Ведь женщинам нужно восхищаться своим мужчиной, чтобы не захотеть уйти однажды? Или на самом деле не это самое главное?

– Вот видишь, Дагфинн, ты ничего бы не стал менять, – усмехнулся Федор на его замешательство. – И даже появление детей ничего бы не изменило. Ты бы по-прежнему мотался в космосе, изредка навещая семью, и дети росли бы, почти не зная тебя. Так что я, считай, оказал тебе услугу. Я вместо тебя дал Эйсону и Зефире нормальную семью, а Ирис – мужа, который был всегда рядом.

Дагфинн почувствовал, как волна бешенства захлестывает его.

– Так мне еще, может, и в ножки тебе поклониться за то, что все эти годы ты трахал мою женщину, и что тебя мои дети называли папой? Долбаный ты засранец, Соколовский! Хрен тебе, а не благодарность! – и Дагфинн вскочил из-за стола.

– Что ты собираешься делать? Запомни, Ирис не хочет больше видеть тебя! Никогда! Больше не врывайся к ней и не тревожь! – подался угрожающе вперед Федор.

– Или что ты сделаешь, Соколовский? Набьешь мне морду? Что-то я сомневаюсь, учитывая, что ты все эти годы просиживал штаны в офисе. Ну, да ладно, мне и на хер не сдалась женщина, променявшая меня на тебя. Оставь эту вероломную сучку себе! Но от детей я не отступлюсь! Так и знай!

Дагфинн развернулся и вышел из кафе, на ходу набирая Ингмара.

– Да, шеф! – быстро откликнулся парень. – Как отпуск?

– Прекрасно! – буркнул Финн.

– Что-то не похоже по твоей хмурой роже, Финн. Что не так?

– Кончай задавать вопросы. Мне нужно, чтобы ты открыл доступ к моим данным, которые запрашивал Эйсон Соколовский. И даже больше. Я хочу, чтобы ему «случайно» стало известно о моей нынешней личности и работе. Ну, без секретной инфы, само собой. Сможешь это сделать через сеть АСТРА-академии? Но так, чтобы как-то ненавязчиво.

– Обижаешь, шеф! Ненавязчивость и случайная утечка – мое второе имя! Хочешь, типа, заранее представиться детишкам, прежде чем появиться перед ними лично?

– Ну, вроде того.

– Уверен, что это хорошая идея?

– Может, и нет. Но, думаешь, в ситуации, когда ты хочешь прийти к уже взрослым парню и девушке и заявить: «Эй, ребята, я ваш родной отец, который черт знает где болтался столько лет» есть вообще хоть одна возможность сделать все хорошо?

– Тут я не советчик, Финн. Может, мозгоправа спросишь?

– Ну, уж нет! За все эти годы я не позволял никому лезть в мою голову и давать умные советы, и не фиг сейчас начинать. Разберусь сам.

– Ладно, как сделаю – доложу, – и Ингмар отключился.

Дагфинн зашагал к отелю, в котором остановился. Ирис не хочет его в своей жизни? Чему удивляться? Она не хотела его тогда после возвращения, с чего бы чему-то измениться сейчас.

Хотя ему показалось на мгновение тогда, в кабинете, что она смотрит на него с прежним желанием и любовью.

Любовью! Дагфинн фыркнул. Желание, возможно. Как ни крути, в постели у них все было просто крышесносно. Всегда. Каждый раз. Такое не забывается. А женщины на самом деле похотливые сучки, уж кому, как не ему, это точно знать. Так что тому, что Ирис хотела бы с ним еще разок переспать, он бы даже не удивился.

При мысли о том, чтобы еще хоть раз ощутить Ирис под собой или скачущей на нем, тело Дагфинна нагрелось, а из груди вырвался стон. Мгновенный, мать его, железобетонный стояк! Будь она проклята, эта женщина, что причиняет ему такие страдания! Ему срочно нужно трахнуться! Делать это всю ночь, пока его член не будет покрыт долбаными мозолями!

Войдя в холл отеля, Дагфинн огляделся. Он намерен прямо сейчас получить пару порций чего-нибудь убивающего эмоции и разборчивость и снять кого-то, между чьих ног забудется до утра.

Немедленно!