Глава 5

Путь до последнего приграничного города Винигарда занял почти трое суток с краткими передышками в придорожных харчевнях, и чем дольше мы ехали, тем холоднее становилось. Дорогу, раскисшую и разбитую после многодневных осенних дождей, начало прихватывать первыми морозцами, несмотря на солнечную погоду, и под колесами экипажа вовсю шуршало и даже ломко хрустело, особенно ближе к ночи. Мне чудилось, что я уже просто забыла, как это: расслабиться в тепле. Тело ныло и болело от лавки, дико неудобной при бесконечной тряске и в столь долгой поездке, но жаловаться вслух или хоть как-то показывать свой дискомфорт крессу Иносласу мне не хотелось принципиально. И так хватало его цепких, иногда насмешливых, иногда изучающих едва ли не до расчленения взглядов, на игнорирование которых тоже уходило немало моих сил. К общению больше никто из нас не стремился, и все оно сводилось к кратким, исключительно необходимым фразам во время остановок.

На свою гордыню пришлось наплевать и найти в сундуках с подарками моего анирского жениха еще теплых вещей и даже необычайно мягкие и легкие меховые сапожки, и теперь я сидела завернутая в несколько слоев и основную часть времени дремала, стараясь не задаваться вопросом, как вообще собираюсь выжить в краю, где, по слухам, мороз и снег бывают большую часть года. В столице Гелиизена они случались всего на пару недель зимы, и то вся жизнь почти останавливалась, а на родине моей матери о таком не слышали вовсе. Оставалось надеяться на способность человека постепенно приспособиться к чему угодно, иначе мое существование в чужом государстве с совершенно незнакомым огромным варваром в качестве супруга да еще неизвестно с каким характером грозило обратиться в заключение в четырех стенах на все холодное время года. Будет ли это намного хуже, чем если бы меня отправили в замок Позора? Кто знает. Никому не известно, как жилось отправленным туда оскандалившимся аристократкам, но сплетни ходили одна страшнее и отвратительнее другой.

Грохот колес по каменной мостовой вырвал меня из постоянной полудремы, и, открыв глаза, тут же столкнулась с пристальным взглядом главного рунига. Этот человек спит хоть иногда?

– Винигард, кресса Греймунна, – сухо сообщил мне он, когда я мельком глянула в маленькое оконце, изрядно заляпанное по дороге. – Это наша последняя остановка перед границей с Аргастом и весьма длительная. Здесь находятся термические салоны крессы Бронрунны Эвтир, где вам помогут подготовиться достойным образом к встрече с вашим женихом, дабы не разочаровать его нынешним бледным и запущенным видом.

– Этот вид у женщин зовется естественным, кресс Инослас, – огрызнулась я. – И на родине моего будущего мужа у меня вряд ли будет возможность ухаживать за собой привычным для гелиизенской аристократки образом, так что, возможно, ему лучше сразу и привыкнуть видеть меня именно такой.

– Так легко вы не изменитесь, верно? – ухмыльнулся он, в то время как наш экипаж стал снижать скорость перед длинным одноэтажным зданием с яркой вывеской и обильно поднимающимся над трубами паром. – В любом случае решение этого вопроса за мной, а не за вами, так что прошу на выход.

Внутри было тепло и пахло смесью всевозможных дорогих масел и трав, чистотой и душистой влагой, и мое тело сразу же заныло, откликаясь на знакомые ароматы и готовясь получить порцию такого огромного, но прежде нисколько особенно и не ценимого удовольствия. О, Даиг, кто бы мне сказал, даже в начале этого пути, что все моя душа просто возликует в предвкушении горячей ванны и косметических процедур, трата времени на которые вечно раздражала мою неусидчивую натуру?

Главный руниг сам распоряжался всем, отдавая приказания и хозяйке заведения, и прислуге, демонстративно отсекая меня от любого общения. Причем, судя по его командам, этот мужчина был прекрасно осведомлен о том, какие манипуляции совершают женщины со своей кожей и телом в подобных салонах. Кресса Бронрунна попыталась возразить, объясняя, что присутствие мужчин в женском заведение в принципе не предусмотрено, когда Инослас сообщил, что намерен находиться постоянно в одном помещении со мной, но руниг прервал ее совсем не вежливо и тем самым тоном, от которого начинали размягчаться колени у самых дерзких аристократов.

Остальные посетительницы могут явиться за вашими услугами и в любой другой день, дорогуша, – с вымораживающей кровь улыбкой произнес он. – Даю им полчаса на то, чтобы убраться восвояси. И за это же время вам стоит отыскать ширму, или же девушкам из прислуги придется стоять все это время и удерживать простыни. Мне плевать, какой вариант вы выберете, но кресса Греймунна не останется без моего присмотра ни на мгновение.

Прекрасно, теперь все вокруг взирали на меня как на личного врага и источник проблем в чистом виде, и, естественно, ни о каких расспросах, даже шепотом, и речи не шло. А я-то уже понадеялась почерпнуть хоть каких-нибудь знаний об анирах, ведь Винигард всего в сутках езды от границы с чужим государством, и его жители могли просветить меня. Но, очевидно, это не входило в планы Иносласа.

Меня парили, терли, купали, скоблили, удаляли появившиеся волоски повсюду, натирали дорогими маслами, и при других обстоятельствах я едва ли не стонала бы от облегчения в настывшем и столько дней немытом теле, но в этой тягостной тишине из-за близкого присутствия пугающего всех рунига совсем расслабиться не выходило ни у меня, ни у трудящихся надо мной девушек. Они то и дело опасливо косились на тонкую ширму, явно раздраженные необходимостью таскать ее туда-сюда, а потом с боязливым любопытством на меня. Меня это тоже выводило из себя, и я позволила себе маленькую пакость, нарочно подольше задерживаясь в горячих, наполненных сплошным паром комнатах для прогрева, понимая, как должно быть неприятно находиться там одетому Иносласу. Глупость и ребячество, конечно, но это не волновало меня.

В комнате отдыха после всех процедур нам подали теплое питье, какого я не пробовала прежде, и оставили в одиночестве. Странный напиток насыщенного розового цвета, кисловатый и немного терпкий, очень освежал. Главный руниг раскраснелся, как и я, и, скорее всего, не отказался бы тоже вымыться, но сидел с каменным лицом, демонстрируя, что ему, пока он при исполнении, не до примитивных потребностей и простых телесных радостей. Я бы напомнила ему, что нам и дальше ехать в одном экипаже, но решила промолчать. С него станется ответить какой-нибудь гадостью, и все мое немного воспрявшее после мытья настроение развеется.

К моменту, когда мы покинули салон крессы Бронрунны, оказалось, что наш замызганный экипаж отмыт до блеска, несмотря на мороз, позади него стоит запряженная парой низких крепконогих коняг повозка с множеством сундуков, и пристроилась еще одна закрытая карета, с символом Пресветлой Даиг на дверце, что выдавало ее принадлежность храму.

– Естественно, мы берем с собой жреца и двух свидетелей, граждан Гелиизена, не состоящих на службе у правителя, дабы ваш брак с онором Бора был заключен и подтвержден законным образом не только по их обычаям, но и по нашим, кресса Греймунна, – сообщил Инослас, перехватив мой взгляд. – А заодно еще прихватываем кучу всякого, безусловно, необходимого для женщины вашего сословия барахла, да кое-что в качестве приданного, хотя ваш жених и заявлял, что не нуждается в таком с нашей стороны. Но какую-никакую племянницу правителя все же отдаем, надо же соблюсти хоть видимость приличий, верно?

Ну как бы он не ткнул острой палкой в больное место!

– Смотрите, как бы не пришлось спешно тащить все это, своих свидетелей и эту племянницу обратно, когда этот самый онор поймет, что вы ему подсунули, и захочет оторвать головы, – мрачно усмехнулась я, вырывая у рунига свой локоть и самостоятельно забираясь в экипаж.

– Волнуетесь наконец в какой-то мере за окружающих, кресса Греймунна? – издевательским шепотом спросил Инослас. – Тогда не раздвигайте перед ним свои роскошные бедра до свадьбы, а можете поломаться какое-то время и после, и тогда невиновные в ваших собственных прегрешениях и не пострадают.

– Если мое мнение в данном вопросе будет учитываться, то вашему онору Бора никогда не случится консуммировать этот брак, – процедила я сквозь зубы, оборачиваясь слоями меха заново.

– А если бы мне платили монету за каждый раз, когда я слышу подобное от женщины, а потом еще одну за то, что она сию клятву нарушает, я бы стал богатейшим человеком в государстве, – без всякого выражения отмахнулся руниг.

– Мечтаете об обогащении, а на этой службе добиться этого не выходит, и поэтому вы такой злобный и ненавидите почти всех вокруг? – Вот промолчать бы мне, но куда уж там!

Инослас угрожающе подался вперед, заставив меня выпрямиться и вжаться в спинку лавки за спиной, и уставился мне в глаза не моргая, будто пронизывая насквозь и добираясь до самых скрытых глубин.

– Поверьте, кресса Греймунна, вы не захотели бы на самом деле узнать, о чем я мечтаю большую часть времени, что провожу в вашем обществе, – произнес он медленно, давая мне не только услышать, но и прочувствовать кожей и похолодевшим позвоночником каждое слово.

– Какими бы ни были эти ваши желания, в отношении меня они никогда не сбудутся, что не может меня не радовать в свете наших «теплых» отношений. – Мне понадобилось несколько вдохов, чтобы отмереть под его гипнотизирующим змеиным взглядом.

– А вот здесь у нас с вами впервые удивительное совпадение мнений, – таким же стремительным движением он отвернулся к окну.

С того момента и до самой границы мы не сказали друг другу и десяти слов, глядя каждый в свое окно. Ну я уж точно. Ночью пошел мелкий, похожий на крупу снег, и настроение у моего конвоира окончательно испортилось. Он то и дело ударял кулаком в стенку кареты над своей головой, требуя ускориться, и трясти стало просто ужасно, так что даже о прежней дреме в пути оставалось только сожалеть. Тут бы не слететь со своего места на очередном ухабе.

Границы мы достигли где-то во второй половине следующего дня, и последние полсуток никаких остановок, кроме как по острой нужде, не делали. Я уже и сама начала сильно нервничать, ведь Бора тогда сказал, что станет ждать до тех пор, пока в Гелиизене не ляжет снег, а сейчас белый покров был почти повсюду, лишь всякие кочки и мелкие возвышенности оставались свободными от него. Значит ли это, что больше прежние условия не в силе, и мы рискуем явиться незваными визитерами, а не долгожданными гостями. Хотя гостями можно считать тут всех, кроме меня.

Пугала ли меня перспектива оказаться уже непригодной в качестве невесты едва знакомому варвару? Нет, не особенно. Гораздо сильнее страшили возможные последствия опоздания для Гелиизена и то, как со мной могли обойтись как с особой, лишенной официального статуса суженой. Одному шарааку известно, что за обычаи у аниров на этот счет.

Остановка была настолько резкой, что я таки полетела вперед, благо множество слоев одежды и мягкое одеяло спасли меня от серьезных ушибов. Снаружи тревожно заржали и зафыркали лошади, кто-то засвистел. Инослас резким движением усадил меня на место, кратко глянув в лицо, и быстро покинул экипаж.

– Кресса Греймунна, невеста онора Бора из Гелиизена, ее сопровождающие и скарб! – громко прокричал он, хотя никого спрашивающего его о том, кто мы, я не расслышала.

Несколько секунд снаружи царила пугающая тишина, а в мое окошко ничего не удавалось увидеть из-за широкой спины рунига, закрывавшей весь вид.

– Вы опоздали! – рявкнул кто-то в ответ, и дружелюбием в его тоне и не пахло.

– По сути – нет, – возразил Инослас и указал куда-то назад: – Пока нельзя сказать, что снег укрыл землю Гелиизена!