Глава 2

Десять лет назад

– Дура! Провались ты в самую темную бездну, вот так нас подставить! – орал в бешенстве патрон Стражи, сотрясая в своем захвате мертвое тело хрупкой женщины. – А я ведь чуял, шкурой своей чувствовал, что ты, проклятая баба, задумала что-то поганое!

– Акдор, нет смысла… – попытался вмешаться я, никогда прежде не видевший своего командира в подобном состоянии.

– Стерва! За что же ты так с нами? Со мной? – не реагируя на меня, продолжил реветь он, и я невольно скривился при виде ужасной раны на горле нашей уже бывшей Зрящей. – Неужели не было другого выхода, Тече? Ты проклятая трусливая сука, раз выбрала такой исход и не стала даже пытаться!

Буквально отшвырнув тело от себя, патрон вскочил на ноги и с остервенением стал пинать трупы пяти одержимых, но только для того, чтобы спустя минуту снова вернуться к телу Тече, рухнуть на колени так, будто их кто-то подрубил, и, схватив ее на руки, начать раскачиваться, рыча как безумный.

И да, я тоже был зол на гадкую бабу за эту подставу, но не так, как он, и на самом деле отдавал себе отчет, что уже некоторое время ждал такого исхода. Зрящие – недолговечные существа, за время моей службы Тече была уже третьей. Десять-одиннадцать лет – и все, их срок годности выходил. Накладывали на себя руки, поддавались тьме или же вот так, как эта Зрящая, просто бросались в гущу схватки, где им было не место, и погибали.

То, что Тече подошла к своему пределу, мне стало очевидно, когда она выперла из своей постели патрона Акдора, который был ее любовником почти со времени начала ее службы в Страже, и ударилась во все тяжкие, каждую ночь таская к себе нового молодого стражника, а то и не одного. Думаю, и Акдору все было ясно, вот только ничего уже было не сделать – сорвавшуюся со скалы не остановить в полете.

У Зрящих не было выбора в начале их пути, не появлялось шансов на свободу и потом. Старейшины Стражи ни за что бы не отпустили ни одну из тех, что еще могла работать, но даже если бы и да, то куда любой из них идти? Их жизнь начинается с Пробуждения тьмы и в ней же в итоге и погрязает. Нельзя взять и перестать ВИДЕТЬ в их случае, а зрея тьму, они и сами для ее посланцев как на ладони. Без поддержки Стражи эти женщины – просто заведомые скорые жертвы, что должны будут сторожиться всех и каждого и никогда не смогут расслабиться, создать семью, родить детей, не опасаясь, что не только им самим отомстят за противодействие тьме, но и их близких уничтожат вместе с ними.

Открытая повозка для трупов прибыла, и мы небрежно побросали в нее одержимых, но тело Тече патрон взял на руки и забрался с ним в седло своего жеребца. И то верно, не везти же ее вместе с этими тварями. Пусть и решила нас бросить в самый неподходящий момент, но она наш боевой товарищ. Впрочем, разве пока существуют одержимые, момент вообще может быть удачным для того, чтобы взять и уволиться со службы столь радикальным образом.

– Куда вы смотрели, псы безмозглые? – надрывался на нас, выстроенных шеренгой, старейшина уже час спустя по прибытии в казарму Стражи. – У вас не было права оставлять Зрящую без защиты и на мгновение! Вы хоть представляете, сколько сил и времени уходит на отслеживание этих долбаных девок с самого рождения, инициацию, обучение и отбраковку?! Только одна из десяти способна работать на нас как необходимо! И вот сейчас вы мне привезли труп одной из лучших! И это тогда, когда у нас некем ее заменить сейчас. Вообще некем!

Никто из нас не стал спорить с ним или пытаться оправдываться. Уверен, старый хрен и сам прекрасно знал, что Тече уже вся вышла, но надо же на кого-то излить гнев и досаду, а мы с толстой шкурой – нам его вопли что в лоб, что по лбу. Я смотрел в стену позади него и развлекал себя размышлениями о том, как могло выйти, что Зрящая прохлопала появление уже настолько долго живущих одержимых практически у нас под носом, в столице. Она их нарочно игнорировала почему-то? Стала терять и чутье вместе с разумом? Или одержимые нашли какой-то новый способ маскироваться от обнаружения их Зрящими?

– В общем, так: сегодня еще отдыхаете, а завтра изучаете сведения о подходящей по возрасту претендентке, и чтобы через две недели доставили мне новую инициированную Зрящую, – охрипнув от воплей, старейшина перешел на нормальный тон.

– Я в этом не участвую, – глухим, пустым голосом отозвался наш патрон. – Ухожу в отставку. Прямо с этого момента.

– Да вы все с ума тут посходили, что ли? – взвился снова маг. – Зрящая да еще и патрон Стражи следом? Вы нас нарочно тьме сдать с потрохами решили?!

– Мне плевать, – безразлично бросил Акдор и без позволения покинул строй, направившись вместо казармы в сторону жилища Тече. Бывшего ее жилища. Вскоре место там займет следующая избранная и обреченная.

Старейшина покраснел сначала и даже вскинул руку, будто собираясь поразить взбунтовавшегося патрона магическим ударом в спину, но мы все, не сговариваясь, сдвинули ряды и дали услышать волшебнику тихое, но однозначно угрожающее рычание. Тронуть одного из нас никому не пройдет даром. Пусть мы им и подчиняемся, но все же не стоит этим умникам в их уродливых балахонах забывать, кто же тут реальная боевая сила. Стражи все могли быть из разных мест, но пока мы на службе, мы единая стая, где за своего порвут глотку, невзирая на положение и сопутствующие жертвы.

– Лордар! – окликнул меня маг, опуская руку как ни в чем не бывало. – Принимай пост патрона Стражи. На тебе же и обязанность раздобыть вам новую Зрящую. И как можно скорее.

Старейшина стремительно ушел, а мой брат радостно хлопнул меня по плечу.

– Поздравляю с повышением, братишка! – с широкой ухмылкой сказал он. – Хреново, конечно, что Тече померла, но и положительные стороны есть! Выберем себе новую Зрящую, желательно посмазливее и не такую стервозную, как была прошлая.

– Придурок ты, Реос, – буркнул я, сухо кивая на остальные поздравления. – Будто хоть у нас, хоть у этих девок и правда выбор есть. Возьмем ту, что поближе и повзрослее.

Сразу Зрящими, естественно, никто не рождался. На самом деле, для их создания брали своего рода полукровок, детей, зачатых насильственным путем уже очень давно одержимым, практически полностью поглощенным порождением тьмы мужчиной и девственницей. Причем, именно прохождение через боль и насилие вроде как и было необходимым атрибутом появления на свет такого ребенка. Маги уже лет триста как выяснили это, примерно тогда и научились использовать этих девиц для борьбы с одержимыми. Мальчиков, зачатых при тех же условиях, уничтожать старались сразу при обнаружении, так как, несмотря на все попытки подчинения, они ему не поддавались и, едва достигнув половой зрелости, начинали творить то же самое, что и их темный родитель. А вот существа женского пола – напротив. Если не пробудить в такой девушке тьму, то она сможет спокойно прожить нормальную, пусть и не слишком счастливую жизнь и умереть естественной смертью в положенное время. Вот только кто же позволит это им?

– Да уж, погано, что не каждая девка может Зрящей стать, – продолжил ухмыляться брат. – Я бы тогда ту блондиночку, которую мы с тобой в прошлые выходные вдвоем оприходовали у Диссии, взял бы. Сиськи у нее что надо, задница рабочая и сосет обалденно.

– Ты не придурок, братец, – фыркнул я, – ты у меня дурак, но мысль подал. Мужики, как насчет пойти напиться и хорошенько потрахаться, поминая чокнутую Тече? У нее была губа не дура и на одно, и на другое!

– Только если ты проставишься всем в честь повышения! – откликнулся кто-то.

– Слушай, братан, а тебе эту девку не жалко? – спросил несколько часов спустя Реос, вперив в меня свой уже совершенно расфокусированный от поглощенного эля взгляд.

– Эту? – неуклюже кивнул я на ту самую приглянувшуюся нам обоим белобрысую шлюшку, чей пышный задок сейчас тискал родственник, наверняка пошевеливая своими пьяными мозгами, размышляя, не сделать ли нам с ней еще и третий заход. – Киска, тебе было плохо? Нам тебя пожалеть?

– Лучше уж приплатить, ребятки, вы оба еще те неугомонные жеребцы, – пошло улыбнулась она в ответ, и я поморщился. Не, третий раз я ее точно сегодня окучивать не стану. Надоела. Хочу брюнетку.

– Да не эту! – с грубой порывистостью сильно вдатого Реос спихнул девицу с колен. – Метнись еще эля принеси!

– А какую? – недоуменно уставился я на него.

– Ту, что нам инициировать надо, – пояснил он и поморщился, как от кислого.

– С какой такой стати? – хмыкнул я пренебрежительно.

– Ну вот живет себе девка, никому херни не делает, копошится там чего-то, замуж когда-нибудь собирается, детей там плодить, а тут припремся мы – и хренакс! Конец ее жизни! Весь разум наизнанку, потом в клетку, маги эти измогаться будут, дрессировать, как сучку последнюю, а потом бегай по всей стране, ищи этих Одержимых – и все! Ни будущего, ни шанса выбраться, ни-че-го! Мы отслужим и уйдем, если не помрем на задании, а они – никогда.

– Ты нажрался в дым, – констатировал я.

– Нажрался, – покорно махнул головой Реос, – но все равно. Не жаль?

– Да плевать мне, братан, – честно признался я. – Не моя вина в том, что они рождаются теми, кем рождаются. Не я придумал, как их использовать. Не я вообще этот мир сделал таким, каков он есть. И точно не я стану заморачиваться на сраные сожаления, что все так, как оно обстоит. Мне по хрен!

И в тот момент душой я не кривил. Так-то подумать, этим девкам еще и везло, что их не приговаривали от рождения, как пацанов, зачатых одержимыми. Им шанс предоставляли сделать что-то полезное для всех людей, выслеживая ублюдков вовремя и тем самым снижая вероятность появления на свет себе же подобных. Нормально все, а эта ерунда с милосердием – не ко мне.

Глава 3

– Ну? – бросил я коротко, глядя в потолок, а не в физиономию своего первого бейлифа.

Не хочу я видеть эти недоумение и невысказанный вопрос в его взгляде, и без них погано на душе.

– Девка сняла комнату на постоялом дворе Фелио, – начал отчет Гаррет, – под самой крышей, чтобы без соседей.

И, насколько я помню, с чудовищно скрипучей лестницей, подняться по которой бесшумно и одному-то человеку нереально, а целой группе тем более. Боишься, стервоза?

– Зрящая, Гаррет, – поправил я, презрительно кривясь. – Побольше уважения к ее такому значимому на нашей территории положению.

– О, прошу прощения, конечно Зрящая, – подхватил мой пренебрежительный тон он.

В землях двуликих не случалось вспышек одержимости, мы ведь и так, по сути, с подселенцем в своей сущности живем, бесу в нас и места не остается, и случайно они сюда из других мест не забегали – это ведь верная смерть им. Так что никакой власти и влияния здесь у Магов и Стражи не было. Чихать тут всем на их статус в Эзхильде, здесь одна власть – прим твоей стаи. А учитывая, что Гаррет, в отличие от меня, никогда не покидал родных мест, чтобы послужить в той же Страже чисто заработка, славы и доступных женщин ради, почтения перед Зрящей у него не было ни на каплю. Хотя конкретно эта его и не заслужила.

– Фелио сказал, что она странная какая-то, велела перечислить и описать всех остальных постояльцев и немедленно сообщать, если прибудет кто-то еще. В остальном – все как обычно с дороги: приказала сейчас натаскать воды помыться и подать ужин.

«Вареные яйца и фрукты», – мысленно произнес я, а еще белое ликранийское.

– Вареные яйца, печеная тыква и вода.

И то верно, откуда в дыре Фелио фрукты и ликранийское. Завсегдатаи его забегаловки не ценители дорогих вин, у них запросы попроще.

– Больше ничего? – уточнил я, поднимаясь.

– Нет, только спросила, где завтра можно купить приличную одежду по местной моде.

По моде, ага, мы же тут, в нашем захолустье, те еще франты. Забыла ты, дорогуша, о прежней жизни, совсем забыла.

– Свободен, – бросил бейлифу и направился к выходу.

– Лор! – окликнул меня друг и помощник. – Насколько большие неприятности у нас впереди?

Эпично огромные, судя по всему, раз я такой тупой болван, что собираюсь пойти в дыру Фелио, вместо того чтобы просто взять и послать проклятую бабу сразу туда, куда она и так обожает взбираться чаще некуда, и свалить к хренам куда-нибудь по важным делам, которых у меня достаточно. Никаких новых встреч, никакого интереса, провались она, как и не было.

Но вот он я, идиот, каких поискать, стою у подножия лестницы с тяжелыми ботинками в руках и размышляю: подняться ли наверх или же лучше сжечь эту халупу вместе с мерзавкой на третьем этаже и теми, кому не свезло ночевать с ней под одной крышей. Не такая уж великая жертва за то, чтобы сжить со свету такую гадость, как она, и вернуть себе раз и навсегда душевный покой. Ну да, будто бы это вообще возможно.

Конечно, она заперлась изнутри, но разве это меня способно остановить? Пристроил свою обувь на тумбе, не сводя глаз с большой бадьи у жарко горящего камина, из которой торчала только взъерошенная макушка. Ни всплеска, ни признака движения, только отблески огня, мечущиеся по неподвижной поверхности. Вдруг уснула в воде и утонула к бесам, сделав этому миру и лично мне большое одолжение? Как бы не так – такие просто не подыхают.

– Настолько не терпится, что и до завтра дождаться не смог? – Хриплый голос в полной тишине комнаты, и у меня весь загривок моментально дыбом, и не только он, будто она эти слова выдохнула в мой затылок, дразня почти касанием.

Прихватив единственный корявый стул, обошел бадью и поставил его так, чтобы сесть к ней лицом, и закинул ноги на край купальни, пялясь прямо и бесстыдно. Поерзал и, не скрываясь, поправил несгибаемого придурка в штанах.

Вода была неподвижна и совершенно прозрачна, мыло нетронутым лежало на широкой ручке деревянной кадушки с ее стороны. Облапал глазами, начиная с груди, формой немного напоминающей каплю с усеченным основанием, нарочно игнорируя ее лицо. Темно-розовые соски, не крошечные вершинки, а сочные, крупные, такие, что начинает чесаться нёбо от желания втянуть их в рот целиком, глубоко, уже на языке ощущая то, как они съеживаются и твердеют, прямо как сейчас под моим нахальным взором. На краях ареол появились крошечные пупырышки, как оправа из мелких самоцветов, окольцевавшая два главных драгоценных камня, и множились дальше по ее коже, но дразнящие мурашки стремительно метнулись и по моей, поднимая каждый волосок и догоняя кровь, что неостановимо мчалась к паху, словно ей там еще было куда деваться.

– Не ты здесь решаешь хоть что-то, Летэ. – Я даже и не пытался скрыть огрубение моего голоса от все растущего возбуждения и только следовал глазами ниже по ее телу, к подтянутому, даже поджарому от постоянных тренировок животу, такому почти совсем не женскому, добрался до развилки бедер и нагло уткнулся в нее взглядом, не стесняясь представлять, как бесцеремонно, с нажимом раздвигаю женские колени, открывая ее лишенное волос лоно, чтобы смотреть, трогать, вылизать, трахнуть. Не прячась, снова поменял положение на стуле, бесстыдно выставив напоказ свой каменный стояк, и только после этого установил прямой визуальный контакт. – Я решил уделить тебе время сейчас, другого не будет, так что у тебя ровно пять минут на то, чтобы заинтересовать меня остаться. Говори, зачем явилась, или же выбирайся из воды и нагнись над ванной. Второй способ уж точно привлечет мое внимание, что совсем не гарантировано при твоем рассказе.

Летэ, не шевельнувшая с момента моего появления даже пальцем, чтобы прикрыться, медленно опустилась под воду с головой, так же неторопливо вынырнула, одной рукой немного неуклюже намылила голову. С волос закапало, постепенно превращая идеально прозрачную воду в дымку цвета разбавленного молока, раздражая и возбуждая меня тем сильнее, чем более смутными становились очертания изгибов сквозь эту пелену. Пальцы скрючились сами собой от сдерживаемой потребности выдернуть ее из этого бледного марева, поставить прямо перед камином и снова жрать глазами, буквально обгладывать, пока вообще ничего и никому не останется от этой дряни. Да, фон из яркого пламени, лучше адского. Самое то, чтобы насмотреться на нее.

Опять погрузившись, Летэ смыла пену и, схватившись только левой рукой за край бадьи, поднялась наконец и вышагнула на пол, заставив меня сжать зубы до хруста, чтобы не броситься вперед, не опрокинуть там, где стоит, и не засадить ей по полной, закинув ноги на свои плечи. Хотя нет, ни хрена я не хочу смотреть в ее сучье лицо, трахая, так что только на четвереньках, как животное, коим и являюсь. Но в следующую секунду она повернулась ко мне спиной, наклоняясь за полотенцем, а вот моя удушливая похоть улетучилась, как и не было. Правая сторона ее спины, от плеч до поясницы и ниже, по ягодице и до уровня колена по бедру – сплошной черно-синий кровоподтек!

– Ну надо же, хорошо тебя кто-то приложил, – съязвил я, хотя непонятно как мой язык меня послушался. – Недостаточно глубоко взяла?

– Я убила Первого, – без всякой эмоции в голосе сказала Летэ, но я не сразу-то и понял, оглушенный собственным взбеленившимся при виде ее состояния зверем.

– Ты что? – Я даже головой мотнул, прочищая мозги от сраной какофонии из угасающего вожделения и давления второй половины.

– Ты стал тугоухим, Лор? – усмехнулась она и, ступая так, словно каждый шаг был для нее болезненным, пошла к кровати. – Я убила Первого мага Эзхильда.

– Быть такого не может! – Ну реально, мало того, что это физически практически невозможно, но и на кой ей это вообще могло понадобиться? – Мне казалось, что ты закончила с местью давным-давно.

Ага, ровно тогда, когда разнесла мою жизнь в клочья.

– Месть здесь не при чем, Лор.

– Не смей звать меня так! – огрызнулся я, цепко наблюдая за тем, как она оборачивается простыней и ненавидя в этот момент проклятую тряпку. – У тебя нет такого права! Для тебя я исключительно прим Лордар!

– Прим Лордар, – чуть наклонила Летэ голову и, как ни странно, без тени насмешки. – Всегда должен быть сверху.

– Какого беса произошло между тобой и Первым? – спросил, игнорируя пронзившую от мозга до вмиг загудевшего от напряжения члена картинку, как это – видеть ее под собой.

– Между мной и им абсолютно ничего. Просто он стал Одержимым, а я сделала лишь то, что и должна была – лишила жизни вместилище, дабы низвергнуть зло в надлежащее ему место.

– Ясно, ты действительно чокнулась, – произнес, ошарашенно глядя, как эта ненормальная уселась на край кровати, поставила на колени блюдо с едой и, чуть кривясь от неудобства, взялась чистить одно из яиц здоровой рукой. – Ни один маг не может подвергнуться нападению беса. Это абсолютно исключено! Ни единого шанса.

– Ну да, именно из-за этого убеждения ни на кого из стражей или других магов мне рассчитывать и не приходилось. Все сама. – Проклятое яйцо проворачивалось под ее пальцами и никак не чистилось, и, выйдя из себя, я зачем-то вскочил и, схватив его, избавился от скорлупы в пару движений и швырнул обратно.