– А ну, давай включай, оживляй или что ты там с ним делаешь.

– Зачем? – удивленно спросил Виктор.

– Ты когда последний раз его оживлял?

– Сейчас скажу, – задумался тот.

Аркадий напряженно смотрел на него.

– По-моему, дня три прошло.

– Ты его каждый день включаешь?

– Да.

– Тогда почему три дня не включал? Где ты был?

– Откуда ты взял, что я где-то был? – удивился Виктор.

– Так был или не был? – давил на него Аркадий.

– Ну, был, был.

– Где?

– Это мое личное дело.

– Слушай, что я из тебя всё вытаскиваю, как из иностранного шпиона. Ты меня сюда позвал? Значит, доверяешь. Выкладывай всё начистоту.

Виктор Вениаминович опустил глаза и, как напроказничавший школьник, пробубнил себе под нос:

– Я с женщиной познакомился. Она пригласила меня к себе на дачу.

– Ты хочешь сказать, что все эти дни ты с ней, – он запнулся, подбирая слова…

– Ну как тебе сказать…

– Так, ладно, давай оживляй, включай, я не знаю, что там ты с ним делаешь.

Виктор Вениаминович нажал на кнопку. В камеру пошел газ молочного цвета. Раствор решил не включать. Посмотрел на часы, открыл стеклянный колпак. Оглянулся на Аркадия: мол, сейчас увидишь! Теперь он стоял в ожидании около своего детища. Вдруг Виктор оглянулся, растерянно посмотрел на Аркадия. Подошел ближе к роботу, взял его за руку и очень внимательно посмотрел ему в лицо. В этот момент на Виктора было страшно смотреть. Он опять оглянулся и вздрогнул. Аркадий стоял рядом и смотрел на него своим проницательным взглядом.

– Кто это? – холодным тоном спросил Аркадий.

– Аркаша, – прошептал Виктор… – и с этими словами опустился на стул, – это не он!

– Я так и понял!

– Нет, ты не понимаешь.

– Нет, это ты не понимаешь!

Вдруг Виктора Вениаминовича осенило: Аркадий может не поверить, что у него действительно было то, над чем он так долго работал. Он поднял глаза и посмотрел на него. Наверно, он сейчас думает, что я ему вешают лапшу на уши. «А это, – он повернулся и посмотрел на то место, где лежало тело человека, – это же настоящий труп! А передо мной – настоящий полицейский! Он же сейчас может подумать, что я его убил, выдумав всё это!» У него вихрем пронеслось в голове, как он ему всё объяснял, и что они в итоге видят.

Виктор Вениаминович поднялся, откашлялся. Надо же было что-то говорить. А что и как говорить, он не знал.

Аркадий подошел к трупу, оглядел его:

– Ты знаешь, Виктор, если бы я не знал тебя, то решил, что это ты его…

– Аркаш, – как-то тихо и обреченно сказал Виктор, – у меня украли мой двадцатилетний труд. У меня украли всё!..

Он сел, опустив голову, руки нервно поглаживали колени.

– Хуже, хуже. На тебе, мой милый, сейчас висит труп.

Виктор Вениаминович посмотрел на Аркадия, потом на труп.

– Аркаша, ты знаешь, этот покойник очень похож на моего робота, прямо удивительно похож.

– Виктор, ты слышишь, о чем я тебе говорю?

– Слышу, слышу. Ты понимаешь, как две капли воды похож.

Виктор ходил вокруг и разглядывал труп.

– Ты знаешь, Аркаша, этот покойник в этом состоянии находится уже дня четыре – пять.

– Это всё понятно, – давил на него Аркадий. – С трупом что теперь делать?

– Трупу место сам знаешь где. Это отработанный материал. Сейчас не об этом надо думать, сейчас надо моего робота искать. Ты же сам сказал, что это бомба.

Аркадий, зацикленный на трупе, наконец-то стал понимать, что если тот робот существует реально, то это будет пострашнее, и стал спрашивать быстро и по-деловому, отчего у Виктора засосало под ложечкой. И он подумал: «Вот так и с бандитами разговаривают».

– Где ты познакомился с этой бабой?

– Причём тут баба, да и не баба она, а женщина, и она к этому никакого…

– Где ты с ней познакомился? Отвечай без всяких оговорок. А кто есть кто, я сам потом решу. Понятно?

– В кафе.

– Давай подробнее.

– Она спросила разрешения присесть рядом со мной, я ей чем-то понравился.

– Ты себя в зеркале видел? По-нра-вился! – протянул он последнее слово.

– Ну, зачем ты так!

– Чтобы спустить тебя с небес. Давай дальше.

– Мы сидели, пили кофе, болтали.

– О чем?

– Да ни о чем. – Затем поглядел на Аркадия, вздохнул и добавил: – О вине говорили, о её бассейне, о дожде. Ей очень нравится дождь.

– Дальше что?

– Дальше мы выпили кофе, и она в эти же чашечки разлила вино.

– Она его покупала, или оно было у неё с собой?

– Она принесла с собой. Сказала, что её угостили. Вино было очень хорошим. Уверяю тебя, она тут ни при чём. Очень милая женщина.

– Что дальше было?

– Дальше вино кончилось, и она сказала, что у неё на даче есть коллекция вин. И мы поехали на такси к ней.

– Она сама пила это вино?

– По-моему, не пила.

– Так пила или не пила?

– Не помню я.

– Адрес помнишь?

– Адрес? Нет, наверно, не помню, всё было как в тумане. Вино оказалось очень крепким.

– Так наверно не помнишь, или…

– Визуально, наверно, смогу найти. Но только зачем всё это? Я же говорю, очень милая женщина.

– Так, Виктор, теперь я говорю, а ты только отвечаешь на вопросы. Понял?

– Да-да, но…

– Никаких «но». Давай закрывай свой морг, и поехали.

– Почему морг?

– Потому!

– А тело?

– Потом с ним разберемся. Накрой-ка его колпаком и, если можно, пусти туда холод.

– А, да-да!

Закрыв двери, они вышли и сели в машину.

– Куда, показывай?

– Что куда?

– Баба, где твоя живет, показывай.

– А! Поехали прямо.

Ехали недолго: это тоже находилось в дачном поселке.

– Вот тут, наверное, – наконец, сказал Виктор.

– Так «наверное» или тут?

– Вот около этого дома, наверное, тормози.

Аркадий нетерпеливо вздохнул и покачал головой. Они вышли из машины и нажали звонок на воротах. В ответ – никакой реакции. Звонили долго, но никто не отзывался.

– Ты постой, а я по соседям пройдусь, – сказал Аркадий.

Виктор стоял около калитки. Вдруг он вспомнил, что эта женщина тогда просто толкнула калитку, и она открылась. Он толкнул её, и она так же легко открылась. Посмотрел по сторонам. К нему подходил Аркадий:

– Плохи твои дела, Виктор. Там давно никто не живет.

– То есть, как давно не живет? – возмутился он. – Я же тут был. Я хоть и был немного пьян, но помню, как мы сюда заходили.

– Фуфло всё это, фуфло! Тебя специально убрали с помощью этой бабы. Слушай, я одно не понимаю, что ты здесь так долго делал с этой бабой? Вы что, все эти дни…

– Да нет, я, если честно сказать, плохо помню. Просыпаюсь – её нет, опять засыпаю, опять просыпаюсь… Еле в себя пришел. Давно я вина не пил, видимо.

– Понятно, она тебя наркотиками накачала.

– Наркотиками? – изумленно прошептал Виктор.

– Да-да, мой друг, это были наркотики.

– Ужас какой!

– Ты хоть помнишь, как она выглядела?

– Ну, у неё волосы темные, по-моему, каштановые.

– Короткие или длинные?

– Длинные, по-моему.

– По-моему, по-моему, – передразнил его Аркадий. – Дальше. Что еще такого приметного было в ней?

– Не знаю, всё обыкновенное.

– Значит, так, короче, едем ко мне в отдел, составишь фоторобот.

Ехали молча. Подъехав, Аркадий отвел Виктора в 26-й кабинет, сказав там:

– Сережа, поработай с этим господином. Надо составить три фоторобота. Я зайду через часок.

Аркадий ушел. А для Виктора Вениаминовича началось настоящее мучение: носы, глаза, подбородки. Тот – не тот, это – не это, шире, уже…

Примерно через час Аркадий Петрович открыл дверь в кабинет и услышал от Сергея:

– Товарищ майор, еще десять минут – и будет труп.

– Из кого, Сережа, ты хочешь сделать труп? Из этого, – он показал на Виктора, который сидел с грустными глазами и виноватым видом.

– Да нет, не угадали, товарищ майор, труп будет из меня.

– А!.. Ну, тебе не привыкать.

– Аркадий, – взмолился Виктор, – у меня ничего не получается. Какие-то женские лица с усами и широкими носами.

Аркадий взглянул на Сергея, тот прятал улыбку, роясь в бумагах.

– Шутим всё, Сережа, шутим? Ну-ну.

– У женщины, я думаю, был парик, – начал говорить Сергей, – дальше очень трудно, ничего не помнит. С мужиками вот что получается: один – с усами, у другого очень широкий нос. Еще такого не было, – жаловался Сергей, – ну хоть что-то вырисовывалось, а тут… И он глазами показал на Виктора Вениаминовича и покачал отрицательно головой. А потом спросил: – Товарищ майор, здесь что-то серьезное?

– Серьезней не бывает, Серенький.

– Давайте я еще поработаю, если, конечно, есть время. Может, что-нибудь получится. Помолчал и добавил, пристально глядя на Виктора Вениаминовича: – А можно, я его с пристрастием допрошу?

Аркадий Петрович улыбнулся. Виктор Вениаминович нервно заерзал на стуле.

– Хорошо, поработай, только без трупов.

Аркадий закрыл за собой дверь и направился к себе в кабинет. Он всё время, не переставая, думал: «Ну, усы – это дело наживное или накладное, в зависимости от настроения. А вот нос – это уже что-то».

Он включил компьютер, и на экране замелькали лица.

– Широкий нос, широкий нос, – бубнил про себя Аркадий, отлавливая в память компьютера лица с широкими носами. Набралось восемь человек. Распечатал и отправился в 26-й кабинет. Заглянув туда, спросил:

– Эй, народ, все живы?

– Ну, если это можно так сказать, то, может, и живы, – ответил Сергей.

Аркадий разложил на столе лица с широкими носами и, обращаясь к Виктору, сказал:

– Посмотри внимательно, может, кто здесь знаком тебе. – И, повернувшись к Сергею, спросил: – Ну, как допрос с пристрастием?

– Вот смотрите, товарищ майор, с усами трудно. Ему хоть к дверной ручке прилепи усы – и уже похож. А с носом вот что получилось…

В это время, Виктор Вениаминович затоптался около стола и, наконец, произнес, тыкая в листок пальцем:

– Вот, вот, вот он!

– Точно?

– Да!

Сергей взял листок, на который показывал Виктор, и поднес, сравнивая с фотороботом, который они составили с грехом пополам. Протянул его Аркадию:

– Нос похож, а вот над всем остальным – два трупа гарантирую!

– Хватит с нас и одного трупа, – сказал Аркадий, беря Виктора под руку и выводя из кабинета. Затем резко открыл дверь и сказал:

– Ну, Серенький, спасибо, что ли.

– Ну, пожалуйста, что ли, – ответил ему в тон Сергей.

Аркадий закрыл дверь:

– В чем-то ты – профессор, а в чем-то – профан. – И добавил: – И заметь: во всем слово «профи».

Тот топтался на месте, сознавая свое «профи».

– Ладно, поехали, надо что-то с твоим трупом делать.

– С каким трупом?

– Ты что, уже забыл? С тем самым, который у тебя под колпаком. Я навел кое-какие справки. По-моему, он бомж. Так что проблем больших не будет. Садись, поехали.