– Конечно же, нет, ведь если учесть, что активность радиационного излучения плутония равномерно снижается наполовину в каждые 24 года, то как раз получается шестизначная цифра лет, чтобы радиационный фон стал на полигоне близким к природному и жизнь вернулась на эту загубленную землю.

– Я полагаю, что советское правительство восполнило ущерб и потери несчастным людям, – нерешительно сказала Наргиз-ханум.

– Мама, никакое правительство в мире не в силах восстановить потерянное здоровье от радиационного облучения; оно не восстанавливается так же легко, как слетевшая крыша хибары, – ответила Хадиджа. – Жутко сказать, что лучевая болезнь, въедаясь в гены человека, сказывается и на последующих поколениях. И сегодня уже внуки облучившихся от испытательных взрывов страдают онкологией и бесплодием. С начала 50-х годов детская смертность в Семипалатинской области выросла в пять раз, а всего в Казахстане, по некоторым подсчетам, насчитывается около 1,5 миллионов облученных людей. Мне суждено помочь ближним в их страшной трагедии, если на то воля Всевышнего. Они сами даже не понимают, насколько ужасно их состояние, и в этом их обманчивое счастье.

– Ну и как называется место, куда ты едешь? – спросила с тревогой Наргиз-ханум.

– Это в основном город Курчатов, бывший военный поселок Чаган, или то, что от него осталось, и некоторые села близ полигона с острыми медицинскими проблемами, такие как Саржал, Кайнар, Карааул…. Тебе что-нибудь говорят эти названия? – спросила Хадиджа, пытаясь отвлечь мать от грустных размышлений.

– Действительно какой-то «караул», – отреагировала мать, разведя руками.

– Карааул переводится как черное село, что вполне соответствует положению людей, живущих в нем. Они до сих пор пасут скот на смертельно опасном полигоне и собирают зараженный металлолом. А некоторые смельчаки, жутко представить, за своей добычей лезут прямо в шахты, куда когда-то опускались испытательные ядерные снаряды и производились взрывы. Порою там находят следы различных пикников, устроенных на берегу искусственных озер, возникших при заполнении водой шахт и воронок от ядерных испытаний. У потерянных людей, живущих вокруг полигона, порой нет ни дозиметров для измерения фона, нет даже элементарных карт и указателей о степени радиоактивной зараженности зон, куда нельзя им ходить и тем более искать себе там пропитание. А сам Семипалатинский полигон – единственный в мире, на котором под взрывами продолжали жить люди.

– Какое несчастье, чего же они натерпелись и как много еще им придется страдать! – не сдержалась Наргиз-ханум. – Хотя знаю, знаю, что ты собираешься мне ответить: «тем меньше с них спрос в будущей жизни, больше прощения за грехи и щедрое вознаграждение за терпение и вынесенную несправедливость», – скороговоркой процитировала дочку мать.

– Если на то Воля Аллаха, ты забыла сказать. Ну вот видишь, как сразу стало легче жить. Не так ли?

– Да, этот урок я уже проходила, доченька.

– А важные уроки полезнее повторять, чтобы не сожалеть о своей забывчивости. Мама, ведь ты учитель естествознания и лучше других знаешь, что в этом мире ничего не пропадает – сохраняется энергия, вещество, тепло и так далее. Правильно? Поэтому нет ничего удивительного в том, что верующий человек абсолютно уверен, что Создатель всего сущего установил одинаковые порядки как для физических, так и для нравственных категорий. И потому по высшим Его законам мудрости и справедливости сохраняются так же все наши поступки, слова и даже намерения и мысли для разбора в Судный День. Только разница между физическими законами и нормами нравственности в том, что если первые мы не выбираем и не можем безнаказанно их игнорировать, то вторые нам даны на выбор. Принципы морали люди вольны определять себе сами, пренебрегать ими и оставаться безнаказанными в этом мире даже за откровенно безнравственные поступки. Именно через эту дарованную свободу выбора человек проходит путь испытаний в земной жизни, последствия которых сохраняются. За совершенные поступки нам придется держать однажды высший ответ. И если даже в этой жизни мы бываем свидетелями того, что закон справедливости не всегда работает подобно физическим, верующий уверен, что справедливость обязательно восторжествует в мире вечных ценностей и зло найдет должное наказание.

– Зло, зло, всюду сталкиваешься с ним! Разве не легче было бы без него? Разве не заслужил человек счастья быть окруженным добром? – неожиданно спросила Наргиз-ханум, которая любила подобные беседы со своей дочкой. Несмотря на приличную разницу в возрасте, ей становилось гораздо легче после того, как она получала от своего первенца ясные ответы порой на неразрешимые для нее вечные вопросы.

– Если не будет тьмы, мама, мы никогда не сможем различить свет и понять, насколько он прекрасен. Если нет потерь, то мы не сможем ценить ни одно из приобретений, и если нет зла, то мы никогда не осознаем важность добра в нашей жизни. Мы узнаем и чувствуем этот мир в сравнениях и проходим ежеминутный экзамен, имея свободу выбора между добром и злом. Так угодно Создателю. А разумным созданиям следует быть благодарным Ему за то, что ими Он заполняет этот мир и дает каждому из нас равный шанс самому, без принуждения, избрать путь к вечному счастью. А если же законы высшей справедливости и морали всегда бы торжествовали еще в ближней жизни, также как подтверждаются физические законы природы, то пропал бы весь смысл экзамена, для которого мы посланы в этот мир. Вера в вечный закон справедливости заменился бы знанием его, аналогично нашему знанию законов физического мира, и человек потерял бы свободу выбора, а с ним и свое участие в старании заслужить вечное счастье. В Коране Всевышний говорит, что Аллах не изменит положения людей, пока они не изменят самих себя^[2]. А в другом аяте мы читаем, что Аллах наказывает неверующих детьми и имуществом в мирской жизни, чтобы они расстались со своими душами безбожниками^[3]. Для нас видимое мирское счастье злодеев тоже экзамен, не захотим ли мы сами уподобиться им и не сойдем ли с пути веры в истинные и непреходящие ценности, завещанные людям нашим Создателем. Так что чем меньше выпало кому-то на долю счастливых минут и чем больше ему пришлось испытать страданий в первой жизни, тем меньше с него спрос и больше надежды на прощение грехов в вечном мире. А душам малюток, которым за свою короткую жизнь удалось все же сыграть свою, пускай маленькую, но важную роль и, как-то повлияв на судьбы взрослых, быстро оставить этот бренный мир, суждено, дай Бог, наслаждаться в райских садах. Наш Создатель любит каждого из нас намного сильнее, чем родная мать, желает нам всем только добра и помогает его обрести. Люди же выбирают зло сами, без принуждения со стороны, и тем самым оказываются несправедливыми к самим себе. Одним словом, все хорошее от Него, а все зло человек выбирает и заслуживает сам.

– А в чем же вина человека, который погрязает во зле, уготовленном для него?

– Ты права в одном, что у всего на свете есть лишь один единственный Создатель и у того же зла, которое дано нам как экзамен в этой жизни. И если Всевышнему было бы угодно, то все на свете стали бы праведниками, подобно ангелам, обладающим чистым разумом, но не имеющим выбора. По своему предвидению и мудрости, наряду с ангелами, Господь создал и неразумных животных, никогда не нарушающих установок Всевышнего, которые также лишены свободы выбора и живут по установленным для них законам инстинктов и страстей. И наконец, Он наделил венец Своего творения – человека – и разумом, и страстями, предоставив ему выбирать между добром и злом. Тем самым человеку дана возможность самому с помощью своего Господа определить свое положение и в ближней и вечной жизни. Наш выбор и есть наш экзамен. Но Он – Справедливый, Милостивый и Милосердный, и потому Господь Бог не оставил нас блуждать без ясных знаний о вещах. Он постоянно посылал людям своих пророков, мир им всем, и ясные книги для различения добра от зла. Кто выбрал этот свет истины в свое руководство, как бы сложно не было идти в его направлении, тот сделал этот выбор во свое спасение.

– Хадиджа, девочка моя, я чувствую себя как на проповеди, – перебила ее Наргиз-ханум, улыбаясь. – Все это, конечно, правильно, но мне становится страшно за тебя. Столько прекрасных минут молодости проходят мимо, а ты в своих рассуждениях не отличаешься от почтенной старушенции.

– Ну если и родная мать мне такое говорит, то я не должна удивляться постороннему сочувствию, – ответила Хадиджа без обиды. – А правда в том, что души наши вечны и не подвержены старению в отличие от изнашиваемой внешней оболочки, нашего тела. Поэтому, когда бы мы ни говорили про истинные ценности, мы одинаково молоды и счастливы.

Они просидели еще до полуночи, размышляя на вечные темы и Наргиз-ханум, хоть и с трудом, но все же дала благословение своей дочке на эту поездку. Две недели прошли быстро, и Хадиджа вскоре уже была активно вовлечена в деятельность гуманитарной миссии Красного Креста и Красного Полумесяца в Казахстане. На следующий день после прилета в Алма-Аты делегация выехала в Семей с колонной автомашин с необходимым медицинским оборудованием и медикаментами. Хадидже, как водителю со стажем, доверили внедорожник и определили место в колонне. Утром завтрашнего дня, по прибытию в Семей, Хадиджа выехала в Чаган, не дожидаясь, пока солнце раскалит все вокруг. Она ехала в северном направлении вдоль реки Иртыш и через час добралась до поселка. Девушка успела обойти две семьи и направлялась к третьей женщине, которая была на восьмом месяце беременности. Хадиджа не могла и предположить, каким грандиозным и сложным испытаниям в ее жизни суждено начаться в этот день.

Чаган, Казахстан, 7 июня.

Встреча

Было четыре часа дня, когда Хадиджа припарковала машину около дома последней пациентки. Вокруг было тихо, и лишь легкий ветерок трепал белье на веревке и играл в листве невысоких деревьев, посаженных в маленьком саду. Не успела Хадиджа открыть калитку, как дверь дома распахнулась и навстречу ей вышла молодая миловидная женщина. Даже широкий покрой национальной одежды не мог скрыть беременность Ажаргуль, которая делала ее по-особенному красивой. Улыбчивая женщина бросилась обнимать Хадиджу и благодарить ее за визит и внимание. Муж Ажаргуль Байахмет помог Хадидже внести в дом мобильное медицинское оборудование и пару саквояжей.

– Вы так долго ехать, чтобы нас увидеть, – коверкая слова, сказала приветливая хозяйка. Усадив Хадиджу поближе к вентилятору, женщина поспешила накрыть стол чайным прибором и свежеиспеченным пирогом.

– Ох, как вы хорошо приготовились, – развела руками Хадиджа, – даже мой любимый яблочный угадали…

– Да, нам позвонить и сказать из Семей, что вы приехать. Может, покушать с нами? Я вам бешбармак сварить, – не утихала Ажаргуль…

– Ну что вы, я ненадолго. Вот только обследую вас, чай попью с вами и обратно в Семей, чтобы успеть вернуться до вечера, дай Бог, – бросилась отговаривать хозяйку Хадиджа. Обследовав Ажаргуль в течение получаса, Хадиджа выявила у нее характерные признаки болезней для женщин, живущих в прилегающих к полигону регионах, – гестоз и анемичность. Взяв анализ крови и оставив необходимые медикаменты, она вместе с хозяевами принялась пить чай. Но не прошло и десяти минут, как послышался грохот сильного взрыва, произошедшего где-то рядом. Недоумевая, муж с женой переглянулись, а Хадиджа стала поспешно собирать свой медицинский саквояж.

– Что еще такое? Ты не волнуйся, доктор, посиди еще, чай пей, потом уходи, здесь такое бывает, – стала успокаивать Хадиджу хозяйка.

– Нет, нет, – отреагировала Хадиджа, – возможно, там есть пострадавшие и им нужна моя помощь.

Не успели они дойти до двери, как раздался еще один грохот взрыва и послышались голоса соседей, высыпавших на улицу. Обещав Ажаргуль, что она обязательно вскоре вернется для следующего обследования, Хадиджа с помощью Байахмета загрузила вещи в машину и торопливо отъехала от дома. Но не успела она завернуть за угол, как увидела запыленного молодого человека с увесистым рюкзаком, несущегося ей навстречу. У него из плеча сочилась кровь, и первое, что пришло ей в голову, было оказание ему помощи. Только она подумала об этом, как мужчина метнулся преграждать ей дорогу. Хадиджа, чтобы не наехать на раненного человека, резко остановила машину. Позади него показалась толпа разгоряченных людей, невнятно кричащих и грозно жестикулирующих в его сторону. Раненый мужчина, не дав ей опомниться, тут же распахнул водительскую дверь, и только теперь Хадиджа увидела, что он был вооружен. Секундная пауза, которая Хадидже показалась как остановка времени, была достаточной, чтобы он, улучив момент, велел ей пересесть на сиденье рядом. Пребывая в каком-то вакууме от происходящего, Хадиджа, будучи не в состоянии сопротивляться, исполнила его волю. Вспомнив маму и данное ей обещание вернуться невредимой, девушка закрыла лицо руками в ужасе от своей беспомощности. Не успела она прийти в себя от первого шока, как человек, угонявший ее вместе с машиной, взорвал ручной гранатой стоящий у обочины внедорожник и, выжимая педаль газа, направил автомобиль в сторону бывшего военного аэродрома. Дорога была ровной и прямой, и Хадиджа не могла даже вообразить себе, к каким невероятным и важным событиям в ее жизни она приведет.