Альбрехт с укором покачивал головой, а рыцари, не сходя с места, настороженно осматривались в странном бесформенном зале, где ни одной вертикальной или прямой стены, свод изгибается волнами, пол в неровностях, чувствуется под ним шевеление, будто там во сне переворачивается с боку на бок огромное животное.
Пока все приходили в себя, я унял боль и тоже перевел дыхание, только Бобик чувствует мое состояние и прижимается горячим боком, обещая защитить от всех и от всего.
– Очень осторожно, – наконец выговорил я обгорелым ртом. – Осмотрите и подготовьте места для своих отрядов. Думаю, полет… в смысле, передвижение продлится недолго, но… пока не знаю, как и сколько.
Келляве поинтересовался с сомнением в голосе:
– Сэр Ричард, а вы уверены… что это богоугодно… или хотя бы не совсем против церковных истин?
– Отец Дитрих, – ответил я важно, – одобрил и как бы благословил.
– Вторжение? – уточнил он. – Или это вот… Багровую Звезду?
– Это не магия, – объяснил я благочестиво, – а нечто вроде чуда, что дозволительно церковью. Как вот трофейный конь, сперва враг на нем, теперь мы.
Сэр Растер не стал обходить неопрятный горбик на дороге неприятного синего цвета, а, демонстрируя молодежи, как можно двигаться даже в его тяжелых доспехах, довольно лихо перепрыгнул.
Я охнул вместе с теми, кто смотрел на доблестного наставника рыцарских ценностей. Сэр Растер просто исчез над холмиком. Ни вспышки, ни дыма, просто исчез.
– Всем отойти! – велел я. – Не приближаться!
Воины выхватили мечи, первая мужская реакция, отступили на шаг, но далеко сверху раздался мощный рев:
– Я здесь!
Под самым сводом на веранде без парапета, как я определил для себя за неимением других терминов, сэр Растер поднялся на ноги во всем блеске тяжелых доспехов и машет нам рукой.
– Сэр Растер? – прокричал снизу Норберт.
Растер даже не шелохнулся, ткнул большим пальцем через плечо.
– У меня за спиной роскошный ход!.. Светлый, все блестит… будто для торжеств… Щас посмотрю…
Я крикнул:
– Не сметь туда соваться!
– Я только одним глазом, – пообещал он. – Загляну, и все…
Замедленно поворачиваясь в ту сторону, он поскользнулся на блестящих от слизи неровностях, взмахнул руками и сорвался с узкого бортика.
У всех вырвался вскрик жалости. Сэр Растер в тяжелых доспехах стремительно набирал скорость с раскинутыми руками и ногами, словно тормозя падение, но ярдах в трех от пола резко замедлился…
…и опустился почти нежно на четвереньки. Тут же воздел себя на ноги, ошалелый и с вытаращенными глазами, но с надлежащей осанкой наставника молодежи.
– Сэр Ричард! – вскричал он патетически. – Теперь я верю, что творим богоугодное дело! А вы, сэр Гастон, сомневаетесь зря!
Граф Келляве перекрестился и сказал быстро:
– Уже нет.
– Больше не рискуйте, – бросил я зло Растеру. – Нельзя пользоваться бесконечной снисходительностью Господа… потому что она не бесконечна.
– Да, – сказал Келляве мощно, – вспомним Содом и Гоморру… Нет, лучше не вспоминать.
Растера окружили, трясли, обнимали, хлопали по плечам, а один из разведчиков Норберта незаметно отошел в сторону и прыгнул через тот горбик, в точности копируя движения доблестного рыцаря.
Нет, вверх не взлетел, просто исчез, я сразу вскинул голову, под самым сводом возникла человеческая фигурка. Он оттуда помахал нам рукой и тут же поспешил в проход, который обнаружил сэр Растер.
Норберт прошептал что-то злое, я сказал ему тихо:
– Отчаянных ты воспитал парней.
– Это сами, – буркнул он. – Друг перед другом… Сволочи, у меня чуть сердце не выскочило. Чекард!
Чекард, один из его младших командиров, тут же подбежал, отчеканил лихо:
– Сэр Норберт?
– Иди за ним, – велел Норберт. – Я же приказал: только по двое-трое!..
– Выполняю, – ответил Чекард.
Нимало не колеблясь, а если и трусил, то не показал нам, прыгнул через кочку, исчез, тут же возник вверху и, выказывая полнейшее самообладание, метнулся в проход за соратником.
Рыцари смотрят, задержав дыхание и раскрыв рты, в самом деле у Норберта самые отчаянные и бесшабашные, потом кто-то решился, прыгнул через кочку, исчез, появился вверху, но вместо того, чтобы пойти в проход, сделал вид, что поскользнулся, и рухнул вниз.
Снова у меня замерло сердце, однако воин хоть и падал быстро, но у самого пола ухитрился извернуться и встал на ноги, хоть и пошатываясь.
Сэр Митчелл сказал рассерженно, но все же с довольной ноткой в голосе:
– В моем отряде тоже не совсем уж трусливые!
– Что вы делаете, – сказал я в сердцах, – сейчас такое начнется…
Митчелл охнул, но люди из его отряда, отряда Паланта и группы Келляве наперебой начали доказывать друг другу неустрашимость, один за другим прыгая через кочку.
Их каким-то образом забрасывало наверх, а там они скапливались на узкой полоске балкона без бортиков. Кто-то решился и вроде бы нечаянно поскользнулся, за ним наблюдали с тем же замиранием сердца, но все повторилось, как стремительное падение, как и торможение у поверхности пола.
Еще двое прыгнули следом, остальные не решились, страх высоты сильнее голоса разума, мало ли что другие не разбились, а я вот обязательно разобьюсь…
Таких набралось много, потихоньку отступили в открытый сэром Растером туннель и скрылись из виду.
– Только бы не заблудились, – сказал я в сердцах. – Сэр Альбрехт, запретите этот аттракцион!.. А вы, сэр Норберт, поставьте охрану.
Норберт кивнул, но сказал тихо:
– Для некоторых целей в этом, как говорите, аттракционе есть смысл… Скажем, отбирать самых отчаянных, готовых на риск… Но охрану поставлю. Только, сэр Ричард…
– Знаю, – ответил я так же тихо. – Маркус огромен.
– Вот-вот.
В Маркусе везде рассеянный желто-оранжевый свет, в какой-то мере привычный и даже радостный, потому какие-то группы, не в силах от радостного возбуждения заснуть, продолжили исследовать уголки Маркуса даже ночью.
Растер не утерпел, снова повторил свой показательный трюк с прыжком через кочку, но на этот раз там наверху пошел в открытый им проход и… пропал. Отыскали его через несколько часов, он сумел спуститься по каким-то норам, что открывались, по его словам, затем схлопывались следом, а он где шел, а где проползал, будто по кишкам гигантского червя. Несколько раз голоса проходили совсем рядом, услышал, о чем говорили Боудеррия и сэр Волсингейн, но рыцарская скромность не позволит повторить интересные подробности…
– Сэр Растер, – прервал Норберт, – дорогу вы не запомнили?
– Дороги не было, – отрезал Растер. – Меня вела воля Господа, стены передо мной развер… разверзывались!.. Разверза… лись, во! Не целиком, я ж не святой, но рыцарь должен быть скромным и блюсти достоинство. Если не на коне с поднятым знаменем, можно и в щель, не роняя чести, как в условиях боевых действий.
– Щели появлялись перед вами? – спросил я.
– Не совсем, – ответил он степенно. – Иногда сбоку, но я понимаю, Господь подсказывает нам путь, но не обещает, что будет прямым и ровным. Человек по Его воле рожден для трудностей и воинских подвигов!
– Спасибо, сэр Растер, – сказал я, – но не забывайте, вы – наставник молодых рыцарей, а так вы лишили их на несколько часов своего наставничества!
– Без рыцарских доблестей, – сказал Альбрехт сурово, – это просто люди с оружием. Хоть и благородного происхождения. Стыдитесь, сэр Растер!
Растеру, судя по его виду, в самом деле стало стыдно, выпрямился, тяжелый, как гора из металла, прогудел с неловкостью:
– Вы правы, сэр Альбрехт. Я пренебрег главным, что должен делать рыцарь с моим опытом и знанием жизни. Пойду наверстывать!
Он удалился, громыхая металлом. Альбрехт некоторое время настороженно вслушивался в новые странные и пугающие звуки.
Я сказал успокаивающе:
– Конники Норберта вернулись, идут по трапу. Орут, выказывают чересчур громко неустрашимость, дескать, им не страшен серый волк… Это эхо искажает их отважные вопли.
Он вздохнул.
– Значит, пугает. Как и меня.
– И вас? – спросил я. – Вы же настолько неустрашимы, что даже не знаю.
Он вздохнул.
– А кого не пугает? Даже вас, сэр Ричард, я вижу, но вы умеете держаться, как надлежит доблестному рыцарю без страха и упрека.
– Не присматривайтесь, – сказал я нервно. – Я должен быть весьма!
– Ладно, – ответил он, – пойду приму продукты. А самих фуражиров отправлю с вашего разрешения в Штайнфурт и Воссу. Вы в самом деле знали, что будете грабить эти города, когда отправили все население в лес поглубже?
Я сказал сердито:
– Сами знаете, зачем всех пришлось изгнать подальше в лес! Филигоны сразу бросились бы в эти города, набрали бы пленных и поднялись в стратосферу… ну, выше облаков, откуда сразу и перепахали бы здесь горы и леса!
– Да? – переспросил он с сомнением. – А то мне иногда кажется…
– Герцог, – сказал я с укором.
– Да так, – ответил он, – иногда кажется. А что плохого в том, чтобы видеть дальше других?.. Ладно, сэр Бриан, бери отряд, пойдем набирать продукты!
Он с сэром Кенговейном и группой его вассалов удалились, а я, напрягая мозг, начал старательно передавать Маркусу свое видение мира. Дескать, он за длительное время, очень длительное, усваивая много новой информации, чуточку начал забывать старые правила и особенности интерфейса «мозг – машина». Ему нужно сейчас очень осторожно нащупать мой болевой порог, чтобы команды проходили легче, не вызывая у меня разрыва сосудов и гематом в коре головного мозга…
Сейчас с моей стороны команд никаких, только тюнинг интерфейса, это обоим на пользу, без работы и нагрузок любой механизм, даже самый совершенный, накапливает баги, те тормозят работу и в конце концов все обрушат…
– А я буду заботиться о тебе, – пообещал я. – А теперь постарайся увидеть… Сейчас представлю очень ярко и отчетливо, какими должны быть помещения… Это не команда, ты реагируешь для меня болезненно, просто мое видение…
Наверняка эти чудовищные пещеры, в которых нам всем вообще-то очень даже не по себе, сформировались под воздействием коллективного сознания филигонов, но так как я и есть настоящий наследник древних конструкторов Маркуса, то мое видение приоритетно.
Можно, конечно, предположить, что Маркус, хоть и существо, но созданное то ли самим хаосом, то ли высшим и непонятным разумом, но для меня даже предположить, что где-то во вселенной у кого-то разум выше, чем у меня, просто оскорбительно.
Потому либо Маркус создан непонятным разумом всей галактики, либо все-таки древних людей, что намного вероятнее. Эти древние подошли к самой сингулярности, но что-то у них бабахнуло почти на пороге.
В мозгу смутно проступили некие хаотичные отрывки, исчезли, на их место выползли, как из тумана, другие, трансформировались, я изо всех сил пытался понять, наконец, решив, что ухватил что-то, подошел к стене и уперся в самый большой выступ ладонями.
Нажал, одновременно всеми фибрами приказывал втянуться, стена должна быть ровной и обязательно вертикальной, под углом в девяносто градусов… ладно, просто ровной, вот так… еще малость…
Альбрехт с разведчиками вернулся, когда я ползал по полу и руками вминал все выступы, выравнивая поверхность, я же перфекционист в душе, а для реального мира у меня есть подчиненные.
Разведчики с мешками на плечах остановились у порога, не смея потревожить императора с его причудливым хобби, только Альбрехт понял и сказал с великим облегчением:
– А других нельзя обучить?
– Вряд ли, – ответил я, пыхтя от усилий, – этот гад слушается только меня… Да и то не всегда, не так и не в том месте… Ничего, сейчас попробую с цветом, а то будто гной по стенам…
Он сказал быстро:
– А я отправлю ребят наружу, пусть смастерят стол и хотя бы пару лавок. Или можно доставить из Штайнфурта или Воссу что угодно.
Я подумал, махнул рукой.
– Да хоть откуда, оба рядом. Боюсь, нам придется здесь обживаться.
– Передвигаться, – сказал он, избегая страшного слова «лететь», – будем долго?
– Не думаю, – ответил я без уверенности, – однако… здесь оборудуем наш командный пункт. Вообще, Маркус – самая несокрушимая цитадель, куда вы притащите все награбленные ценности!
– А-а-а, – сказал он с облегчением. – Значит, грабить будем?
– Нет, – отрезал я. – Ни в коем случае!.. За редкими исключениями, которых может быть много, но это важнейшее дело жизни решим на месте. Мы не орда, а рыцари церкви, у нас должны быть рамки, уставы и правила.
Альбрехт отдавал приказы разведчикам, а я поинтересовался:
– Орлы, почему не на конях?..
Один сказал озадаченно:
– Вообще-то как-то не…
– Кони не суеверные, – напомнил я. – Им лишь бы волчьей шерстью не пахло. Кроме того, на Юге нам понадобится своя конница.
Он вздрогнул, ответил бледным голосом:
– Да, сэр Ричард!.. Все как скажете.
О проекте
О подписке