Глава 3

Похоже, я слишком зачастил в как бы тайный склад-магазин оружия, хозяин посмотрел на меня оценивающе, покачал головой.

– Как-то слишком быстро меняешь имидж, – произнес он.

– Ой, – сказал я тревожно, – в чем разница?

Он сказал неспешно:

– Не знаю, как прятал бицепсы, но сейчас они слишком на виду…

– Да просто нагрузка, – ответил я беспечно, не объяснять же, что дни и месяцы, проведенные в мире Трех Лун, здесь не засчитываются, – а чтоб еще больше нагрузиться, хорошо бы достать винтовку СУБ-14М.

Его глаза посуровели.

– Ого!.. Разве она уже куда-то поступила?

– Нет, – ответил я, – но контрольные стрельбы прошли с огромным успехом. Просто оглушительным. Теперь обязательно запустят в производство…

– Слишком дорогая…

– Хотя бы для спецотрядов, – пояснил я. – Для них денег не жалеют. А как же образцы, что испытывали?

Он поглядел на меня снова тем же оценивающим взглядом.

– Парень… единственный, кто имел какой-то доступ, неделю назад арестован. Некий Владимир Кузнецов, на Западе известен как Влад Кузн, правая рука таинственного оружейного барона Анатолия Гаврилюка, на Западе такое выговорить не могут, там он известен как Анатоль Гав, что его, как узнали журналисты, просто бесит. Правда, Кузна бесит не меньше, на Западе его фамилию выговаривают то как Гузн, что почти гузно, то вовсе как Кюзн.

– Это вообще отвратительно, – согласился я. – Смахивает на какое-то ругательство, но не соображу какое. Наверное, особенно мерзкое.

– Я тоже не вспомню, – согласился он, – у нас их много, пока переберешь…

– Богат русский язык, – сказал я. – Взяли только Кузна?

– Да. Именно на контрабанде высокотехнологичного оружия. Экстрадиции добиваются Штаты, Англия, Франция, Германия, даже Бразилия и какая-то еще Швеция, никогда не слыхал о такой стране…

– Маяковский тоже не слыхал, – ответил я, – как и американские копы, проверявшие его паспорт… Тогда с этим Кузнецовым пообщаться будет непросто?

Он усмехнулся.

– Еще бы. Он под арестом, суд не скоро, так что охраняют лучше, чем президента. Многие тайны всплывут, потому его будут стараться убрать многие…

– Представляю, – сказал я, – какая там охрана. Это в Лефортово?

– Бери выше, – ответил он. – В Южном Бутово. Там отгрохали для особо охраняемых преступников.

– Да, – согласился я. – Оттуда не убежишь. Ладно, мне коробку термитных… Нет, лучше две. Это теперь такие коробки? Тогда два ящика!

Вообще-то СУБ-14М, хоть и самое-самое в мире военного хай-тека, но для меня такое не так уж и важно, хотя трусливая натура интеллигента робко-настырно вякает, что нужно вооружиться до зубов, если в самом деле придется защищать столицу Дронтарии от ворвавшихся через стены города воинов Уламрии.

Некоторое время придумывал сотни разных диких выходок и от всех отказывался, пока не ощутил, что вариант с освобождением орла, взятого неделю тому за попытку кражи с особо охраняемого склада экспериментального оружия, прорабатываю все чаще, сперва как прикол, а потом все серьезнее.

Вообще-то у меня здесь достаточно времени, чтобы подготовиться, почему бы не… конечно, соблюдая все меры. А про арест Влада Кузна сперва закричали все средства информации, вижу по старым записям, но на другой день все как отрезало, полное молчание, что значит, в его деле все слишком непросто, а воровал оружие он не один…

Дождавшись полуночи, я оделся понаряднее, это для охраны поселка, пусть видят – еду в ночной клуб или еще какой изысканный бордель, вроде любителей книг и сериалов о зомби и вампирах, даже помахал им, уже как-то навеселе и готовый к секс-приключениям, а дальше погнал к шоссе.

На непривычно грязно-темном небе какая-то странно мелкая и бесцветная луна с неопрятными пятнами на поверхности. То ли дело огромная красная, вся из кипящей магмы, под нею весь Трехлунный мир становится безумно красным и волнующим, а когда еще и вторая бледная, тоже огромная, хоть и впятеро меньше, то вообще можно смотреть, открыв рот…

Но сам по себе ночной город не просто красив, а прекрасен с этой меняющейся подсветкой высоких зданий и всякого рода декоративных колонн и памятников.

Ретроградов и всякого рода дураков удалось сломить, старье сносится безжалостно, не глядя, какая там степень археологической ценности. Взамен быстро возводятся прекрасные и современные здания, просторные и технологичные внутри, приспособленные для жизни и работы.

Город прекрасен, я в самом деле любовался технологической мощью, пока впереди на фоне темного неба не вырос грозно исполинский пик, сверкающий в лунном свете, как острие айсберга.

Здание тюрьмы для особо опасных и охраняемых высится даже с виду несокрушимое, как скала. Двадцать этажей, ни одного окна, внутри многоярусная защита и система оповещения, автоматизировано все, что возможно. Это часовой может зевнуть, а то и задремать, а вот автоматическая система огня бдит без сна и отдыха, пулеметы откроют яростный огонь точно в цель, как только неопознанный объект появится в поле зрения в запрещенной зоне.

С полчаса я потратил, подготавливая пути отступления: стронгхолду велел отъехать и ждать команды, сам присмотрел пару автомобилей, которыми можно воспользоваться, один переставил в более удобное для меня место, наконец с сильно бьющимся сердцем начал представлять себе, что я часть не только видимого моим глазам мира, но и намного больше, уже часть вселенной, часть квантового мира.

Вселенная слишком совершенна и просто ювелирно подогнана под человека, так что не надо лапшу на уши насчет «все получилось само», я знаю точно, что Творец создавал ее для человека, зная, какой она будет и даже в какой момент человек, то есть я, догадается об этом.

Потому темная материя и запутанный квантовый мир ничуть не запутанный, я-то знаю, что он не запутанный, потому сосредоточился, вообразил себя в этом мире, как будто я рыба в воде, посмотрел по сторонам и с сильнейшим сердцебиением ощутил, что вот… свершается!

Мир стал черно-белым с непонятного рода провалами в разных местах, но чувствую, лучше туда не вступать и такого непонятного не касаться, пока еще вижу и понимаю совсем мало, но для моих примитивных целей и это грандиозно…

Из машины вышел, не открывая дверцу, надо было ставить ближе, а то скорость у меня все та же черепашья, шаг настолько медленный, словно иду по горло в воде.

Не знаю почему, но, возможно, я так перетекаю из своего тела в квантовое и обратно за фемтосекунды, потому мне совсем не видно, что за гигантскую флюктуацию произвожу и как вселенная пытается понять действия этого наглого человека, для которого все и создавалось.

В принципе, за ту же фемтосекунду я могу прыгать в другую галактику и обратно, но пока что-то с моим пониманием мира не совсем то. Или даже не пониманием, хрен я его вообще пойму, а с ощущением…

В общем, пока только зачатки умений, спасибо и за это, для меня это пока предел, но как же здорово, что часовой вышел из-за угла и шагнул мимо, глядя на меня стеклянными глазами и не видя.

В прошлые разы при подобных проникновениях отключал на секунду видеонаблюдение и тут же заменял записью десятиминутной давности, операторы вряд ли встревожатся, у всех на экранах те же коридоры, что и раньше, как и территория вокруг здания… но сейчас, если мыслю верно, видеокамеры меня попросту не увидят, я двигаюсь совсем в другом мире, здесь меня нет или почти нет.

Так пробирался и по тюрьме, трижды продавливаясь сквозь стены на другую сторону, наконец вон та камера, в которой находится страшный и опасный Влад Кузн.

Он то ли спит, то ли дремлет, лежа на своей узкой кровати с утопленными в пол толстыми металлическими ножками. Я медленно выдвинулся в мой привычный маленький и затхлый мир реальности, уже усталый, даже малые переходы выматывают, если вот так часто, сказал шепотом:

– Тихо!.. Я как бы друг.

Он резко повернулся, крупный мужчина с грубыми, но красивыми чертами лица, такими рисуют как известных полководцев, так и вожаков разбойников, а то и вовсе маньяков-убийц.

– Ты… кто?

– Помогу тебе бежать, – сказал я.

Он вскинул брови:

– Чего-чего?

– В обмен, – пояснил я, – на личную встречу с Гаврилюком, твоим боссом. Согласен? Только сведешь меня с ним, понял?.. После этого уходи куда изволишь.

Он медленно приподнялся и сел, глаза расширенные в изумлении, но смотрит уже набычившись, медленно собирает волю и решимость для быстрых действий.

– А что, – проговорил он уже другим голосом, – в ваши полномочия входит такое… ну, отменять решение суда?

– Зачем отменять? – спросил я. – Ты получаешь новый паспорт и живешь под другим именем. В любой стране. Так проще, все довольны. После твоего бегства тревога не распространится дальше ворот этой тюрьмы, чтобы не волновать общественность и не дать ей усомниться в незыблемости нашего самого человечного строя. Так что для большинства будешь по-прежнему в тюрьме.

– А кто помешает вам прикончить меня, – спросил он, – сразу, как только сведу с боссом?

– Никто, – согласился я. – Но, видишь ли… мы хоть и работаем на правительство, но само правительство об этом не знает и не догадывается. Даже скажу точнее, работаем не на правительство…

Я запнулся, подбирая слово, а он сказал насмешливо:

– Что, заранее не придумали твои хозяева?

– Работаем не на правительство, – уточнил я, – а на страну. На общество людей и человеков. Потому нам насрать на законы, которые сегодня одни, завтра другие. Мы придерживаемся вечных: око за око, зуб за зуб… И рыцарское слово держим.

Он сказал хмуро:

– Ладно, что теряю? Суд может растянуться на год, но все равно вломят смертную казнь.

– Тогда не будем тянуть, – ответил я. – Вот тряпка, завяжи себе глаза. Потуже, я проверю.

– Зачем?

– Ты не должен видеть тех, – пояснил я терпеливо, – кто мне помогает. И вообще… за тобой будут присматривать снайперы. Наши снайперы. На всем пути со мной. Ну, ты понял.

Он буркнул:

– Понял.

– Не сопротивляйся, – предупредил я. – Нас выдернут… ну, резко выдернут.

– Куда?

– Не наше дело, – отрезал я. – Теперь просто молчи.

Издали донесся топот бегущих людей, охрана забеспокоилась странностями в видеонаблюдении. Все понятно, кто-то бросился проверять оборудование, а самые простые поспешили посмотреть, как там с заключенными.

Я зацепил карабин за ножку стола, две светошумовые гранаты с пятисекундным упреждением полетели к двери. Кузнецов охнул, когда я ухватил его поперек туловища и с силой бросился в портал.

За спиной мощно грохнуло. Я успел увидеть ярчайшую вспышку, но нас уже понесло в падении через свежий ночной воздух, трос начал тянуть за пояс все сильнее…

…И вдруг исчез, мы рухнули на землю, Кузнецов со сдавленными проклятиями сорвал с глаз повязку, но увидел только в двух шагах силуэт автомобиля.

– Твой?

– Быстрее в машину, – велел я.

Он поспешно вскочил на правое сиденье, я сел за руль и сразу же погнал прочь. Кузнецов оглядывался, глаза дикие, прохрипел сумасшедшим голосом:

– Ничего не понял…

– И не надо, – оборвал я. – Готовили специалисты, я в их методы не вникаю.

– Но, – пробормотал он, – там что, в стене был люк?.. Ладно-ладно, куда мы сейчас?

– Еще раз сменим автомобиль, – сообщил я, – а там уже проще. Ты позвонишь Гаврилюку, договоришься о встрече…

– В тюремной одежде?

– На заднем сиденье, – сказал я, – большая сумка. Там все по твоему росту.

– А паспорт?

– Получишь, – пообещал я. – Но не сейчас, а то вдруг возникнут такие простые и понятные, но вообще-то глупые мысли.

– Да это я так, – пробормотал он таким тоном, что понятно, эти глупые мысли не просто возникли бы, они и сейчас есть, даже немедленно попытался бы, это понятно, все сперва бросаемся по самому очевидному пути, но самые очевидные не всегда верные.

Он снова оглянулся.

– Что-то погони нет… Еще не раскрыли?

– До утра вряд ли.

– Но, – сказал он в недоумении, – тот трос, на котором нас спустило… Его же найдут?

– Не найдут, – сказал я так загадочно, чтобы он поверил в огромную группу, организовывающую его побег, – у нас все чисто.

Он умолк, озадаченный и устрашенный, а я пытался прикинуть, успели охранники или не успели заметить конец троса, привязанный к ножке стола.

Понятно, рассыпался через несколько секунд, я рассчитал почти точно, хотя промахнись чуть в одну сторону – шмякнулись бы с высоты намного большей.

Но и не рассыпься вовремя, была бы большая и совсем ненужная мне непонятка…

Он вертел головой, рассматривая ночной город, будто тоже любуется, так я и поверил, шумно потянул носом.

– На заднем еще сумка. Пахнет чем-то вкусным.

– Бутерброды с ветчиной, – ответил я. – Если тебе, конечно, можно. Как насчет вредного холестерина? Или потом посмотришь, как хорошо ем я.

– Можно-можно, – заверил он. – Я атеист и демократ! Мне все можно, хотя не все себе позволяю.

– А что, – поинтересовался я, – не позволяешь?

– К примеру, – сказал он серьезно, – никогда не выстрелю в женщину или ребенка. Ни за какие деньги.

– Какой же ты демократ?

– Хреновый, – согласился он, – но остальные еще хуже. Куда посоветуешь потом?

– Лучше на Ближний Восток, – ответил я. – Там такое творится… Всем позарез нужны люди, что умеют с оружием обращаться. Можно реабилитироваться, если пользу стране… ну, какой-нибудь, их пока до хрена, а можно просто неплохо заработать, чтобы потом всю жизнь безбедно на эти деньги жить.

Он посмотрел на меня пытливо.

– Веришь, так и будет?

– Конечно, – ответил я. – Никто тебя ликвидировать не станет. Мы слово держим. Услуга за услугу. Если совсем уж честно, то ты сам догадываешься…

– О чем? Что вы такие же?

Я кивнул.

– В женщин не стреляем, хоть и демократы. Ну, разве что в тех, кто стреляет в нас, но с такими все понятно, какие они женщины?

Он кивком указал в окно:

– Вон тот следит?

– Заметил? – спросил я. – Молодец… А еще двоих?

Он позыркал по сторонам, покачал головой:

– Пока не вижу.

– Это хорошо, – ответил я. – А тому, которого ты заметил, укажем на недостаточную скрытность.

Он насторожился, когда я свернул в одну из тихих улочек и остановил автомобиль возле трехэтажного домика.

– Что здесь?

– Не могу, – пояснил я, – отказаться от привычки спать по ночам.

Он фыркнул.

– Даже простейший модафинил способен обеспечить пару суток без сна, однако ты прав, зачем, если можно выспаться? Хорошо живете.

Я распахнул дверь, кивнул ему:

– Заходи.

Он перешагнул порог, с любопытством огляделся.

– Конспиративная квартира? Неплохо оборудовали…

– Просто квартира приятеля, – сообщил я. – Сейчас в командировке на недельку.

Он прошел через гостиную на балкон, вид с высоты даже третьего этажа впечатляющий, ночная Москва становится все краше, опустил взгляд на свой живот.

– Что-то не вижу красных точек.

– Дикарь, – сказал я с чувством превосходства. – Живешь во вчерашнем дне!.. Сейчас эти точки видит только сам снайпер.

Он ухмыльнулся.

– Знаю. Ладно, пусть держат на мушке. Даже шторы не закрою. Все-таки мы одной крови, то бишь профессии, а то и специализации.

Я сплю вообще-то чутко, но Кузнецов завалился на диван и сразу отрубился, и, думаю, не прикидывается, паспорт еще не получил, а квартира якобы под прицелом.

Рассвет проспали оба, а после завтрака с обильной яичницей и большими чашками кофе он отвернулся от меня, держа мобильник в руке, и быстро-быстро набрал номер.

Разговор вроде бы ни о чем, в конце он извинился, что не туда попал, и оборвал связь.

– Ну как? – спросил я.

– Через два часа, – ответил он. – Место укажу… по дороге.