Глава 8

Сатан прошагал тяжелыми шагами к креслу, плюхнулся на сиденье, лицо полыхает гневом, но Азазель смотрит мирно и почти благостно, Сатан потребовал зло:

– Что знаешь еще?

– Знаю, – ответил Азазель, – где примерно расположено…

– Где?

– Потом, – ответил Азазель уступчиво, – всему свое время. А то ринешься туда и все напортишь. Ты все еще не остыл после той великой драчки, буквально эпической… К сожалению, я не успел узнать имена всех, а что успел… гм… к таким трудно подобраться. Как понимаешь, Князья Ада с охраной в своих замках, а всякие там архангелы и вовсе недоступны…

Сатан покачал головой, смолчал, а со стола исчезли бутылка и фужер, моментально появившись у него в руках.

Михаил заинтересованно наблюдал, как Властелин Ада собственноручно наливает себе вина; к чему бы это, разве что желает показать Азазелю, что руки не дрожат, полностью владеет собой, что поддается любому порыву гнева.

Голос Сатана тоже прозвучал ровно и без признаков ярости:

– И как собираешься действовать?

Он поднес полный до краев фужер к губам, сделал глоток, но все же не удержался, тут же осушил до дна, после чего в раздражении швырнул о стену.

Правда, осколки исчезли еще на пути к полу, то ли сам Сатан спохватился, то ли Азазель сгладил неловкость.

– Я? – переспросил Азазель. – Думаю, это больше твоя проблема.

– Насколько я понял из твоих же слов, – сказал Сатан резко, – речь о захвате этого мира. На мою власть в преисподней посягают только так, попутно, верно?

– Верно, – согласился Азазель. – Это больше моя проблема. Хоть и твоя в немалой мере. Архангел и Князь Ада, работающие вместе, сильнее любого как архангела, так и князя Ада. В том числе и тебя. Не тревожит?

– Неприятно, – согласился Сатан с упрямством в голосе, – но не критично. А вот захват земного мира…

– Я прорабатываю план, – пояснил Азазель скромно. – Сам понимаешь, в лоб мы не одолеем.

Михаил затаил дыхание. Сатан не среагировал на «мы», это значит, что он уже согласился с доводами Азазеля.

Некоторое время Сатан молча морщил лоб, наконец поднялся, огромный и величественный, глаза блеснули грозным огнем.

– Тоже все обдумаю. Может быть, сам предложу план.

Азазель взмахнул рукой сверху вниз, пальцы держал выпрямленными и плотно сжатыми, пространство затрещало, так показалось Михаилу, как распарываемая острым ножом парусина.

Портал выглядит жутко, словно открытая рана, из которой вот-вот хлынет черная кровь. Сатан взялся за края, но обернулся, указал взглядом в сторону кухни.

– А твой помощничек не пропустил ни слова. Похоже, он и видел нас, даже когда заходил за выступ… во всяком случае, так показалось.

Азазель ухмыльнулся.

– Ты сам это допустил, не ври.

– Да, – согласился Сатан. – Даже не знаю, зачем это сделал.

– Знаешь, – возразил Азазель.

На узких губах Сатана промелькнуло нечто вроде улыбки. Он сделал шаг, портал быстро сдвинул за ним края. Пространство с такой поспешностью начало заращивать рану, что Михаилу почудился вздох облегчения.

Азазель вылез из кресла, повернулся в сторону кухни.

– Эй, Мишка!.. Не спи. Ты в самом деле ничего не пропустил?

Михаил с тарелкой в руках и полотенцем вышел в гостиную.

– Что велите, сагиб?.. Да, слышал все. А что, Сатан это знал?

Азазель потянулся, словно сидел в кресле полдня безвылазно.

– Этикет был соблюден, – пояснил Азазель, – ты не присутствовал на встрече глав, а, как принято у слуг, подслушивал под дверью и подсматривал в замочную скважину.

– Ну ты и гад!

– Главное, – сказал Азазель наставительно, – результат. Я избавлен от пересказывания. Осталось только комментировать непонятное, а тебе же все непонятно, да?

– Иди ты, – ответил Михаил. – Все понятно, все. Общались, как два пьяных мужика в корчме. Пережевывали и пережевывали, когда и так все ясно.

– Это намеренно, – пояснил Азазель. – Чтобы потом не сказал, что такое не говорил, не обещал… Мы же не ведем записи! Ввиду особой секретности, понял, сизокрылый?

– И как собираешься действовать? – спросил Михаил.

Азазель взглянул на него с укором.

– Ты прям как Сатан, слово в слово… Хотя чего спрашиваю, вы же с ним братья, ближе друг другу, чем два сперматозоида из одного неназываемого в приличном обществе источника. Пока не знаю, но есть идея побывать в Шеоле, там, где… Самое страшное место, седьмой уровень Ада, последний… Тебе понравится!.. Ты же экстремал, верно? Диванный экстремал-экстремист?

Плечи Михаила передернулись сами по себе, он ощутил, как по телу пробежала холодная дрожь, но не ушла, а завязла где-то в районе живота.

– На каждом уровне, – проговорил он дрогнувшим голосом, – огонь жжет в шестьдесят раз сильнее, чем в предыдущем?

– Округляешь? – поинтересовался Азазель. – Вообще-то, если быть точным, я же математик, в шестьдесят один. Тебе понравится, как я уже сказал! Как поэт-романтик говорю.

Михаил вздрогнул:

– Если в Гееноме удалось приспособиться, то… как в Шеоле? Там вообще как в недрах Солнца?

– Грамотный, – сказал Азазель уважительно. – Но не трусь, ты же элементаль! Должон мгновенно к огню, морозу, ветру и смене конституции. Хотя к смене конституции больше либералы… они всегда за, а потом всегда против. А ты все еще монархист почему-то! Не стыдно?… В Шеоле бодрящий такой морозец тоже есть, есть… В отдельных местах. Что-то близкое к абсолютному нулю. Но не ноль, не переживай! Где-то на полградуса, а то и на целый выше. Жара, в общем.

– Ну спасибо, – сказал Михаил. – Добрый ты. Всегда находишь, чем обрадовать.

– Для команды стараюсь, – ответил Азазель. – Как отец-командир отвечаю перед своей как бы совестью, хоть я и бессовестный.

Михаил подумал, пробормотал в затруднении:

– Как я слышал, между уровнями Ада расстояние в триста лет пешего хода. Мы, понятно, в Гееном одним прыжком… А потом? В круг Врат Молчания?

Азазель покачал головой.

– Ишь, расскакался, как кузнечик какой легкомысленный!.. Ты же не турист, чтобы побывать во всех кругах Ада и посэйфиться?.. Не-ет, сразу в Шеол, дабы контраст, так контраст… А вот там да, нужно перевести дух и… даже не знаю еще. В землях, где расположен портал, правит Ваал, но сам портал курирует, как ты если помнишь, Брулефер…

Михаил слушал внимательно, а когда Азазель умолк и развел руками, поинтересовался:

– А кто такой Кайдо? О нем сказал Гамалиэль, если помнишь.

– Первенец Сатана и Лилит, – ответил Азазель незамедлительно, – а что?

Михаил сказал медленно, сам ощупывая свою идею и взвешивая ее на ладонях:

– А Кайдо не пытается отвоевать свои земли?

Азазель поморщился.

– Он хоть и первенец… или потому что первенец и уже постарел?.. В общем, в конце концов ушел из бойцов, стал даже не знаю кем… Но, Мишка, а ты подал идею!

– И Сатана легче тебе будет привлечь, – сказал Михаил уже увереннее. – Все-таки его первенец, как бы Сатан ни был равнодушен к своим детям.

– Лишь бы сам Кайдо восхотел вернуть свои земли, – сказал Азазель. – Я знаю, как многие все бросали, все меняли, уходили…

Звякнул смартфон, Михаил поспешно выудил из нагрудного кармана и мазнул пальцем по экрану. Появилось серьезное лицо Бианакита.

– Как? – спросил он коротко.

– Закончили, – ответил Михаил. – Ждем обоих.

Экран погас, Азазель отступил на шаг.

– Сам расскажешь, а я пока подготовлю кое-что. На этот раз придется очень даже… Тот рейд по охране сына Божьего, кем его считают фанатики, покажется легкой прогулкой по курортным местам.

Михаил зябко передернул плечами.

– Любишь говорить приятное, я давно понял.

Он открыл входную дверь, из кабинки лифта вышли Бианакит и Обизат с призами, веселые и довольные. Обизат сразу начала счастливо верещать и рассказывать, как стреляла в тире из пистолета и винтовки, как это интересно, как здорово, восхитительно и просто необыкновенно, ей обязательно нужен пистолет для ношения, а лучше два.

Михаил смотрел в разрумянившееся лицо этого ликующего ребенка и не мог представить, что она сильнее Аграт, как вскользь обронил Азазель.

Аграт смуглая, черноволосая, хищная, в каждом ее движении он всегда видел сильного и свирепого зверя, и даже когда приветливо улыбалась, понимал, что может и укусить, а зеленоглазое наивное чудо по имени Обизат вроде бы только и умеет, что мурлыкать и ластиться…

Но сейчас вот, как подтвердил Бианакит, моментально усвоила стрелковое оружие, и, похоже, стрелять ей нравится больше, чем нюхать цветочки.

Азазель выслушал, сказал милостиво:

– Без промаха, значит?.. Хорошо, будешь у нас стрелком. Из-за спины Мишки повелеваю бить всех, кто на него посмотрит не так, как тебе хочется… Э-э, мне можно!.. Своих вообще бить нельзя, даже если рассердишься. Биан, проследи, чтобы ее снаряжение соответствовало.

– Когда выступаем? – спросил Бианакит.

Азазель приложил палец к губам в жесте «Госдеп подслушивает!».

– Сие тайна великая есть, – сказал он нравоучительно. – Не государственная, и даже не корпоративная, что уже выше государственной, а общечеловеческая… Да, таких еще не было, но мы глобализуемся, а то и глобализируемся!

– Мы? – уточнил Бианакит.

Азазель кивнул.

– Мы, а заодно и человечество.

Михаил пробормотал:

– Как ты с ходу узнаешь демонов? Для меня если с рогами, то демон, а если без, то как бы человек…

– Не суди по внешности, – изрек Азазель. – Вон Хокинз был с виду демон, а таких и среди людей найти непросто! Мишка, Творец все предвидел, когда создавал человека. Тогда всех оскорбило его повеление поклониться человеку и признать хозяином этого мира, однако первые же люди, попавшие в ад за грехи, начали незаметно для всех и даже для себя менять мир преисподней.

– Вступая с демонами в браки? – уточнил Михаил.

– Это тоже, – подтвердил Азазель, – хоть такое пришло позже, когда грешники начали получать льготы и укреплять свое положение. Сперва за ценные советы, что помогли простым демонам, обслуживающим котлы, продвинуться по службе… Дети грешников и демонов уже становились похожими на людей, а внуки-правнуки так и вовсе… Почти все нынешние демоны, сам понимаешь, потомки демонов первого поколения и людей. Старых, неизменных, меньше четверти всего населения преисподней.

Он с удовольствием посмотрел на его ошарашенный вид, подмигнул и вышел на лоджию. Михаил видел, как там коротко переговорил по смарту, лицо падшего становится все озабоченнее, а когда сунул пластинку в нагрудный карман, некоторое время пребывал в нехарактерной для него задумчивости.

Михаил прервал разговор с Обизат, шагнул навстречу, когда Азазель вернулся в комнату, однако Азазель остановил его жестом и сказал властным командирским голосом:

– Напузыривайтесь на дорогу! Проверьте снаряжение, укрепитесь духом. Телом тоже можно, хотя и так уже пингвины.

Михаил поинтересовался:

– А ты куда-то намылился?

– Ненадолго, – сообщил Азазель. – Думаю, за сутки управлюсь. А вы пока здесь посуду не побейте. Мишка, можешь взять машину! Покажи Обизат город, раз уж ей, бедненькой, предстоит здесь жить и терпеть твое общество. Биан…

Бианакит сказал беспечно:

– У меня есть чем заняться. Во-первых, по Интернету могу увидеть и понять больше, чем Михаил и Оби усмотрят своими глазами, а во-вторых, у тебя прекрасный винный шкаф. Я имею в виду третий, за потайной дверью.

– Свинья, – сказал Азазель беззлобно. – Ничего от вас не спрячешь. В общем, я отбыл!

Он нарисовал в воздухе загогулину, но не пропал из виду, как подспудно ожидал Михаил, а хохотнул и вышел в прихожую, оттуда шагнул в тот самый чуланчик.

Михаил успел увидеть в щели под дверью нечто вроде короткой и беззвучной вспышки. В прихожую оттуда просочилась быстро тающая струйка холодного воздуха, явно Азазель сейчас уже где-то на Крайнем Севере или в Заполярье…

Бианакит и Обизат все еще за столом на кухне, Бианакит сказал Михаилу рассудительно:

– Рюкзаки лучше собрать сразу. Азазель потребует полной готовности, как только вернется. Михаил, он что-то велел нам рассказать?

– Ничего не велел, – ответил Михаил честно. – Но и не запрещал…

Он опустился в кресло, Сири поставила перед ним большую чашку с горячим кофе, Михаил откинулся на спинку, чувствуя полный покой и счастливое успокоение во всем теле.

Азазель сумел обставить свою кухню так, что в ней чувствуешь себя уютнее, чем где-либо в мире. Сири при виде гостей всегда спешит накрыть на стол, это считается признаком успешной и гостеприимной хозяйки, а она старается ей соответствовать в надежде, как однажды объяснил Азазель, что после ряда лет совместной жизни он все-таки предложит ей руку и сердце, как часто практикуется у людей.

Обизат, такая же простодушная, как и Сири, сразу поверила и всячески старалась помочь ей достичь цели, хотя на самом деле это Сири больше учила ее, чем она Сири.

Сейчас за столом пили кофе по-азазелевски, что значило по обязательному великанскому бутерброду с огромным куском жареного мяса, который нужно съесть до того, как чашка опустеет.

А вторую чашку, следуя мудрому и продуманному учению от Азазеля, полагается сразу же за первой, но уже с сахарным печеньем и прочими восточными сладостями.