Цитаты из книги «Сквозь зеркало языка. Почему на других языках мир выглядит иначе»

Французские грамматисты XVII века[13] десятилетиями пытались понять, почему французский язык обладает ясностью превыше всех прочих языков в мире и почему, как заявил один из членов академии, французский одарен такой ясностью и точностью, что простой перевод на него имеет эффект настоящего пояснения. Наконец после многолетних трудов в 1669 году Луи ле Лабурер обнаружил, что ответ – сама простота языка. Его мучительные грамматические изыскания показали, что, в отличие от носителей других языков, французы «во всех высказываниях точно следуют ходу мысли, и это есть порядок Природы»[14].

В 1894 году знаменитый критик Фердинан Брюнетьер сообщил членам Французской академии по случаю своего избрания в это прославленное учреждение, что французский язык – «самый логичный, самый понятный и ясный язык, на котором когда-либо говорил

Никто даже в мыслях не имел подобных настроений по отношению к французскому языку, который не только романтичен и spirituel, но также, конечно, образец логики и ясности

физиогномическом образе его речи»[5]

француз Этьен де Кондильяк, – что каждый язык выражает характер народа, который на нем говорит»[3]. Его более молодой современник, немец Иоганн Готфрид Гердер, разделяет это мнение: «В каждом языке отпечатлелся рассудок и характер народа. У деятельных народов – изобилие наклонений, у бо

дорога к просвещению идет не через противоречащие фактам ошибки и пустые лозунги.

Модель Ламарка, в которой приобретенные в одном поколении способности могут в другом стать наследственными и врожденными, смехотворна как объяснение анатомических изменений, но вполне разумна для понимания культурной эволюции.

Культура в значительной мере свободна в разбиении спектра на понятия – но только в известных пределах, поставленных природой. Мы пока далеки от понимания конкретной анатомической основы этих ограничений, но уже ясно, что вряд ли природа жестко диктует, как должно быть разделено цветовое пространство[156]. Скорее, природа предлагает оптимальные решения: деления, которые лучше всего соответствуют особенностям строения глаза.

эволюционная последовательность Берлина и Кея кое в чем отличалась от построений их предшественников. Прежде всего они уточнили предсказание Гейгера относительно желтого и зеленого. Гейгер думал, что желтый всегда получает название раньше зеленого, но данные Берлина и Кея показали, что в некоторых языках на самом деле название для зеленого возникает раньше, чем для желтого.

люди могут улавливать разницу между разными цветами, но при этом могут не давать им отдельных названий.