Цитаты из книги «Полковнику никто не пишет»

Если хочешь сажать розы – сажай, – сказал он. Он старался водить бритвой в такт движениям жены, которую видел в зеркале. – Их съедят свиньи, – сказала она. – Ну и что же, – сказала полковник. – Зато какими вкусными будут свиньи, если их откармливать розами

Я не ношу шляпы, чтобы ни перед кем ее не снимать

Дело в том, что тебе не хватает твердости, – сказала она, когда он кончил. – Ты ведешь себя так, будто просишь милостыню. Надо было отозвать кума в сторону и без околичностей сказать: «Кум, я решил продать петуха».

– И поэтому теперь все знают, что мы умираем с голоду. – Я устала, – сказал женщина. – Мужчины не думают о хозяйстве. Сколько раз я ставила на печку котелок с камнями, чтобы соседи не знали, что мы ничего себе не варим.

когда я почувствую, что мне и в самом деле плохо, я не стану ни на кого рассчитывать. Я сам выброшу себя на помойку.

– Подождите, я подогрею кофе. – Нет, спасибо, – сказал врач, он выписывал рецепт. – Я не предоставлю вам ни малейшей возможности отравить меня.

– Моя пациентка здоровее меня, – сказал врач. – С такой астмой я бы прожил еще сто лет.

– Ничего не пишут о ветеранах? – спросила она. – Ничего. – Он погасил свет и улегся в гамак. – Раньше хоть печатали списки пенсионеров. А теперь вот уже пять лет не пишут ничего.

Старая песня. Каждый раз, слушая ее, полковник испытывал глухую досаду. – Мы не просим милостыни, – сказал он. – Мы не просим об одолжении. Мы рисковали шкурой, чтобы спасти Республику. Адвокат развел руками. – Да, это так, полковник. Людская неблагодарность не знает границ.

Полковник не знал, услышал он эти слова во сне или наяву. Светало. В окне ясно обозначилась светлая зелень воскресного утра. У полковника начинался жар, веки горели, лишь с большим трудом он собрался с мыслями. – Что мы станем делать, если не сможем продать ничего? – не унималась женщина. – Тогда уже будет двадцатое января, – сказал полковник, окончательно проснувшись. – Двадцать процентов выплачивают в тот же день. – Если петух победит, – сказала женщина. – А если нет? Тебе не приходило в голову, что его могут побить? – Нашего петуха не могут побить. – А вдруг побьют? – Остается еще сорок пять дней, – сказал полковник. – Зачем думать об этом сейчас? Женщина пришла в отчаяние. – А что мы будем есть все это время? – Она схватила полковника за ворот рубашки и с силой тряхнула его. – Скажи, что мы будем есть? Полковнику понадобилось прожить семьдесят пять лет – ровно семьдесят пять лет, минута в минуту, – чтобы дожить до этого мгновения. И он почувствовал себя непобедимым, когда четко и ясно ответил: – Дерьмо.