Цитаты из книг автора «Готхольд Лессинг»

Фредерика Каролина Нойбер (1697–1760), талантливая

Кристлоба Милиуса (1722–1754), который

В природе не бывает ни одного чистого ощущения: с каждым одновременно возникают тысячи других, из которых самое ничтожное уже совершенно изменяет основное ощущение.

так как это одно мгновение увековечивается искусством, оно не должно выражать ничего такого, что мыслится лишь как преходящее. Все те явления, которые по существу своему представляются нам неожиданными и быстро исчезающими, которые могут длиться только один миг, такие явления, приятны ли они или ужасны по своему содержанию, приобретают благодаря продолжению их бытия в искусстве такой противоестественный характер, что с каждым новым взглядом впечатление от них ослабляется, и, наконец, весь предмет начинает внушать нам отвращение или страх.

Отличительной особенностью лучших образцов греческой живописи и ваяния Винкельман считает благородную простоту и спокойное величие как в позах, так и в выражении лиц. «Как глубина морская, – говорит он1, – остается всегда спокойной, как бы ни бушевало море на поверхности, точно так же и изображения греков обнаруживают среди всех страстей их великую и твердую душу. Эта душа видна и в лице Лаокоона – и не только в лице, даже при самых жестоких его муках.

под живописью я понимаю вообще изобразительное искусство; точно так же не от

Я имею в виду различие в одежде: Лаокоон Вергилия дан в полном греческом облачении, между тем как в скульптурной группе он представлен вместе с обоими сыновьями совершенно обнаженным.

В поэзии, как я уже заметил, безобразие форм теряет почти совершенно свое неприятное действие уже по тому самому, что отдельные детали безобразного передаются поэзией не в их совокупности, а во временной последовательности; безобразное в поэзии перестает в известном смысле быть безобразным и получает вследствие того способность еще тесней сливаться с явлениями иного рода и производить вместе с ними совершенно другое действие. Напротив, в живописи безобразное дается сразу во всей своей полноте и действует на нас почти точно так же, как и в природе

при художественном подражании в ощущения приятные. Но появляется еще вопрос: не может ли безобразное быть использовано в живописи, подобно тому как и в поэзии, для усиления других ощущений?

Итак, внешнее безобразие не может быть само по себе предметом живописи как изящного искусства, ибо чувство, возбуждаемое им, есть, во-первых, чувство неприятное и, во-вторых, не принадлежит к тому роду неприятных чувств, которые переходят