С кораблей сошли на землю ещё столько же, плюс 400 воинов и до 600 мужчин. Таким образом, в наших руках оказались почти 9 тысяч пленных, в основном женщины и дети. Тысячу мужчин, Святополк отправил в Гданьск, для использования на работах и в качестве рабов. Мы начали решать, куда девать женщин и детей. Как ни было жаль, но условия этого века не оставляли для пленных выбора. Их всех поделили между пруссами. Однако мы вытребовали для себя 1100 пленниц в возрасте от 12 до 30 лет, многих с детьми. Всего вышло 1620 человек, все немцы.
В городах, на нашу долю достались, в общей сложности, 42 тысячи золотых и 46 тысяч серебряных монет, пересчитанных позже. Всё имущество жителей замков досталось пруссам. Кстати, мы прошли по северу Вармии, где захватили три крепости. Крепости принял князь Вармии, Скомонд, о котором я вспомнил, что он отец твоей невесты Молвиты. Воспользовавшись случаем, я рассказал Скомонду, что его дочь жива и вскоре выйдет замуж за князя Воронежского.
Живы и 10 дочерей его сподвижников, выкупленные нами из рабства. Скомонд обрадовался и передал для своей дочери несколько украшений, захваченных в разорённых крепостях. А на словах, благословил дочь на замужество. Целый час мы беседовали, и он расспрашивал меня об условиях жизни в Воронеже и о её женихе. Переночевав в городе, мы утром попрощались со Святополком, остававшимся здесь уже в качестве победителя. Успехи восставших, вдохновили всех пруссов подняться против своих оккупантов и, уезжая, мы оставили эту часть Прибалтики в огне восстания. Тевтонам никак не позавидуешь, учитывая их огромные потери в людях.
Через месяц, вся Пруссия поднимется и, скорее всего, тевтоны будут изгнаны, но это всего лишь выигрыш во времени. Немцы продолжат завоевания, а Папа Римский направит сюда новых крестоносцев. Ничего удивительного – Европа перенаселена, а мужчин, как ни странно, гораздо больше, чем женщин и все они стремятся заслужить славу и богатство, чтобы жениться.
Мы погрузились в корабли, прихватив 600 лошадей, больше не вмещалось, а лишних оставили восставшим. Поход продолжился. Нашим пленницам несказанно повезло. Им светила жизнь, вполне достойная и не шедшая ни в какое сравнение с уделом оставшихся с пруссами. Следующим пунктом у нас был Пернов. По прибытии, мы выгрузились на побережье и ознакомились с успехами поселенцев. В прошлом году мы оставили здесь 1353 взрослых и 213 детей в соседстве с почти 500 местных. На берегу вырос город, похожий на наши, как брат-близнец.
Учебный корпус, столовая, водонапорная вышка со сторожевым постом и флагом России. Штаб, он же Мэрия, где находились властные структуры, 6 многоквартирных домов и 130 коттеджей с приусадебными участками. Изменение произошло в количестве детей, их стало вдвое больше. Продолжалось строительство замка и стены, которую теперь решили строить вокруг всего города, а не только замка. Мы выгрузили кучу стройматериалов и ещё один паровой трактор.
Передали в казну Зотова 30 тысяч золотых и столько же серебряных монет. Оставили ему 250 женщин с детьми, предложив мужчинам обзавестись второй женой. Сгрузили запас бензина, керосина, 4 тонны хлопка и столько же льна. На следующий день отправились в Юрьев, к Марченко. Таким же образом, сгрузили ему стройматериалы и горючее. Передали 50 тысяч золотых и 60 тысяч серебряных монет. Оставили 400 женщин с детьми, 300 лошадей и отбыли обратно.
Кстати, 120 казаков, изъявили желание остаться здесь. Как Степан Кочебора, не уговаривал, они не отказались от своего решения и, забрав свою долю добычи, перешли в город. Марченко был доволен. Пришло время возвращаться, и мы отплыли, к сожалению, не имея возможности оставить Марченко корабль, который обещали ещё в прошлом году. Обещали пригнать в следующем.
Результаты радуют
На обратном пути, Судейкин предложил заглянуть в Геную. И мы заглянули. Визит был с добрыми намерениями, и Генуя не решилась устроить нам отпор. Договорились о взаимном сотрудничестве и торговле. Генуэзцам поставили условия- всех купленных у татар русских пленников, продавать только нам, передавая в Тану, за определённый процент, определяющий незначительную прибыль. А сейчас, в знак доброй воли, передать нам 2 тысячи русских невольников. Генуэзцам ничего не оставалось делать, как выполнить наши условия. Оттуда мы ушли с полными трюмами счастливых вольноотпущенников. Хитрые генуэзцы всучили нам более половины освобождённых, в возрасте старше 40 лет. Но, тем не менее, эти люди были ещё достаточно бодры.
Дальше мы отправились домой, достаточно попутешествовав. В Барселоне забрали 18 тонн селитры и своих людей. Больше нигде не останавливались, кроме Константинополя. И вот мы здесь. С собой привезли золота в слитках -1350 кг, серебра – 630 кг, а вот монеты около 80 000 золотом и 90 000 серебром, передали Марченко и Зотову, оставив себе 42 000 золотом и 76 000 серебром. Только в слитках, драгоценных металлов набралось на сумму в 2 млн. 574 тысячи рублей. Привезённые монеты раздали в качестве премии всем жителям, в пропорции от их зарплаты.
В среднем, каждому взрослому жителю всех 4-х филиалов, пришлось около 15 рублей. Но зато наш общий счёт в банке, подошёл к сумме 19 млн. рублей. Немецких женщин поделили и отправили в Шахтёрск 85 с 17 детьми, в Аскольд 150 с 42 детьми и нам 215 и 56 детей. А из 2000 освобождённых невольников, нам досталось 1400, 300 отправили в Аскольд и 100 в Шахтёрск. Я сообщил Судейкину, что во всех филиалах происходит изъятие алюминия и очень скоро он весь окажется в наших руках.
Мы запланировали выпуск новых денег с января 1247 года. Чеканить будем только крупные дензнаки, пяти, десяти, двадцати и пятидесятирублёвые. Обговорили размер и форму. 5,10 и 20-ти рублёвые будут иметь форму 8-мигранника, толщиной от полутора до 3-х мм и от 40 до 50 мм размером, а 50 рублей в форме прямоугольника, размером 35 х 75 мм, толщиной в 2 мм. Такие деньги удобно считать и носить в портмоне. Имеющихся запасов алюминия у нас, хватит примерно на чеканку 15 млн. рублей.
Вбрасывать в систему, будем по 2-3 миллиона рублей в год. В самом деле, возможности их подделать не будет ещё 600 лет, а с годами, они будут даже дорожать. Обеспечить эти деньги мы сможем всем своим состоянием, так что инфляции и дефолта не ожидается. Кроме этого, мы сможем в конце срока эксплуатации, переплавить в деньги корпуса моторов всех наших машин и это даст ещё миллионов 30 рублей. Здесь Судейкин открыл нам страшную тайну.
По всем показателям, в случае достижения нами количества, вооружённых огнестрельным оружием, в 30 тысяч человек, мы уже можем диктовать свою волю не только хану Батыю, но и всей империи монголов, если Батый пойдёт с нами. Поэтому главной нашей задачей является воспитание, как можно большего количества, лично преданных нам солдат, обучение их обращению с огнестрельным оружием и обеспечение надлежащим их количеством.
По прикидкам, этот момент может наступить через 4-5 лет, то есть к 1251 году, приблизительно, как раз к следующему курултаю монголов. Но не будем загадывать. Нам просто надо продолжать начатое нами дело и не бросать его ни в коем случае. Вечером этого дня все разъехались. Кто в Маргелово, кто в Аскольд и т.д.
30 августа. Среда. Продолжался сбор урожая. А с 1 сентября начинаются занятия в школе, профтехучилище, педагогических курсах и военном училище. Работы очень много. Надо напрячься на 3-4 года, а потом мы сможем почивать на лаврах. Вчера я передал Молли подарок от отца и его напутствие с разрешением на брак. Мы назначили свадьбу в конце уборочной кампании, на 25 октября. С переездом моих жён в отдельные квартиры, я стал ночевать у всех по очереди, а когда был не в духе, то в кабинете. Теплов вспомнил о своих первых жёнах и тоже начал уделять им внимание.
Любовь к Забаве приелась, и он вернулся в своё прежнее состояние. Забава жутко ревновала, но он оправдывался тем, что не может бросить своих детей, а поэтому должен дружить со своими жёнами. Теря сообщил мне, что последний баскетбольный мяч продержится не долго. Если футбольные и волейбольные мячи мы как-то заклеивали, пустив на заплатки самый дряхлый, то заклеить баскетбольный было сложнее, тем, более, что он был у нас единственным, как и в остальных филиалах.
Играть в футбол и другие игры с мячом, стало одним из ярких показателей нашей жизни. Играли юнкера с драгунами, легионеры с академией, правилам игры учились с первого года прибытия в город. Дети применяли вместо мяча ворох тряпья, скомканный в шар. У нас были отобраны лучшие игроки, составившие сборную Воронежа, которые планировали сразиться со сборной командой Аскольда.
20 октября. Суббота. Закончился сбор урожая. Итоги его оставались на уровне прошлого года, что было очень даже прекрасно. В этом году мы выкупили всё наше элитное зерно у частников, как и планировали. Вышло примерно 12 000 тонн от тысячи хозяйств. Однако у нас скопилось слишком много запасов зерна, почти 70 000 тонн, не считая муки и других продуктов. Посчитали, что со следующего года начнём оставлять зерно крестьянам, но издать указ, запрещающий продажу его чужеземным купцам, со строгим контролем за его соблюдением.
Из подсолнечных семян давили масло и его количество вполне обеспечивало наши территории. Выданное зерно пострадавшим крестьянам, разорённых недавно княжеств, позволило им собрать удовлетворительный урожай, позволяющий оставить на будущий посев и для еды. По крайней мере, все наши крестьяне, на контролируемых «Советом десяти», землях, не будут нуждаться в продуктах питания и налог им будет чем выплатить. Этой осенью, в школу пошло примерно 40 тысяч детей, где-то половина от достигших возраста 6-12 лет. удалось призвать в армию чуть менее 20 тысяч человек, отпустив со службы примерно столько же.
Этому призыву надлежало служить 3 года, поскольку их всех надлежало обучить грамоте, строевой подготовке, владению холодным оружием и огнестрельным. В полковые школы сержантов, набрали 800 человек и на сверхсрочную службу остались 650 человек.5000 рекрутов отправили к Батыю. А всего с Руси он получил в этом году 25 000, а с учётом полученных ранее и ещё ни разу не демобилизованных, одних русских в Орде насчитывалось до 60 тысяч.
По нашим прикидкам, в армии Батыя служили, примерно до 18 000 булгар, 5000 башкир, 8 000 из числа малых приволжских народов, 40 000 кипчаков, 30 тысяч хорезмийцев и 30 000 монголов. Итого, более 150 000 человек, которые требовали бесперебойного снабжения продовольствием и обмундированием, на что шла изрядная доля налогов и дани. Существовала практика, отдавать полученных в качестве десятины, мальчиков в монгольские и кипчакские семьи, которые выращивали из них воинов, наподобие египетских мамлюков или турецких янычаров, порой забывая собственный язык и становясь верными слугами Батыя и последующих ханов.
Из русских девочек, отданных в семьи, вырастали жёны этих мамлюков, а более взрослые девушки и женщины, шли в рабыни и наложницы Ордынских командиров всех звеньев, от десятника до темника. Батый пару раз предлагал нам вооружить часть его воинов огнестрельным оружием, но мы отвечали уклончиво. Самому Батыю, довольно часто высылали патроны, как для карабина, так и для пистолета, но всегда в мизерных количествах, чтобы он чувствовал от нас зависимость.
Между прочим, пришла весть, что умер знаменитый мастер Ли Тун По, унеся с собой в могилу секрет изготовления гремучей ртути для капсюлей. Незадолго до смерти, он распорядился умертвить всех рабов, участвовавших в процессе изготовления взрывчатого материала. Это был подарок для нас, дающий нам возможность, оставаться монополистами в этой области. Однако, пушки, монголы делали, но очень мало и неказисто, как и чрезвычайно громоздкие и неудобные ружья, которые, однако, также содержались под неусыпной охраной.
А до европейских пушек оставалось не менее 80 лет, не говоря о мушкетах и пр. Попытки похитить у нас ружья не прекращались, но принятая нами система серьёзного хранения оружия и невозможность проникнуть в город, давала свои плоды. Среди желающих получить наши ружья, оказывались не только папские агенты, но и шпионы других русских княжеств. Шпионов ловили и попросту продавали в рабство. Зато мы начали производство пистолетов, заряжающихся самодельными патронами с картонными гильзами и небольшим медным донцем с капсюлем.
Пистолет этот очень напоминал ракетницу, но его вполне можно было носить при себе в специальной кобуре. Однако иметь его, могли только офицеры, начиная с подпоручика. Выпускаемая на наших предприятиях сталь, поднялась по качеству до, вполне приемлемых требований и мы продавали её по цене в 120 рублей за пуд, то есть в 10 раз дороже кричного железа. Это стало одним из наиболее стабильных и существенных видов, получаемой нами прибыли. Мы получали уже до 15 пудов стали в неделю, что давало нам 7200 рублей в месяц.
Одними из самых расходных статей, продолжали оставаться, право на получение детских денег и плата матерям, имеющих грудных детей. На это уходило до 15 000 рублей ежемесячно, но мы не собирались прекращать эту практику, как и выплаты родителям, призванных на срочную службу. Общие расходы на содержание нашей части государства, обходились в 2 млн. 765 тысяч рублей, а бюджет составлял 3млн. 600 тысяч. Таким образом, наши возможности, пока ещё могли выдерживать эти затраты. Кроме этого, мы привезли из похода на более, чем 2-х млн. рублей добычи.
Неразумная политика князя Ингваря
4 ноября. 1246 года. Воскресенье. От Судейкина пришло сообщение, что на прошлой неделе, князь Ингвар, вызвал его к себе в Рязань, якобы, по неотложным делам, которые не решить по рации. Судейкин послал Винокурова, который вчера вернулся от князя и рассказал о ситуации, в которую нас пытается втравить князь. Император Трапезунда, Мануил I, прислал посольство к князю в Рязань. До императора дошли слухи, что подданные Ингваря, всячески помогают Никейской империи. Помогли не только вернуть бывшую столицу, но и овладеть Фессалониками, Эвбеей и многими островами, а также разгромить латинян и венецианцев.
Кроме всего этого, захватили Синоп и всю полосу побережья, ранее принадлежавшую Трапезунду. В настоящее время, Трапезунд признал вассальную зависимость от Монголов и, пользуясь тем, что Конийский султанат, вдребезги разгромлен последними и не представляет больше опасности для него, вознамерился вернуть себе свои земли на юге Крыма, захваченные венецианцами и генуэзцами, а также Синоп. Не зная истинной подоплёки дела, Мануил решил, что все эти вопросы поможет решить ему князь Ингвар. Послы вручили князю богатые подарки и он, не думая, обещал им помочь и даже назначил сроки совместного похода против генуэзцев в Крыму.
Окрылённые послы отправились обратно, а князь, вызвал Судейкина, чтобы поставить ему задачу. Винокуров, имея ранг думского боярина, присутствовал на думе, где выслушал упрёки князя. Во-первых, князь выказал недовольство тем, что Судейкин послал подчинённого, а не приехал сам. Во-вторых, велел нам готовиться к походу в мае следующего года на Крым, с целью захвата городов Каффа, Чембало, Солдайя, Ялта и ещё целого ряда, для передачи их Трапезунду, братской православной империи.
А сверх этого, освободить для Мануила Синоп и, с ним вместе, передать тому наш дом отдыха, за который мы получим вознаграждение от императора. При этом, он вёл себя неподобающе хамски, пытаясь принизить Винокурова, требуя от него сообщить своему «хозяину», имея в виду Судейкина, о своём решении по поводу организации похода. Винокуров напомнил князю, что Судейкин среди нас, всего лишь, «Primus unter Parеs», иначе говоря –первый среди равных, но не «хозяин», а в остальном старался молчать, понимая, что князь вполне может приказать его схватить и подвергнуть пытке.
Поэтому, он обещал князю, что приказ его будет немедленно рассмотрен на «Совете десяти» и его решение, в тот же час, доведено до князя. На собрании думы, присутствовал исполняющий обязанности епископа Рязанского, Филипп, который позволил себе обрушиться с грозными выпадами в сторону «Совета десяти», за их еретические учения о шарообразности Земли, отсутствию церкви в Воронеже, Шахтёрске, Аскольде и вообще о нашем пренебрежении религией, грозя предать анафеме всех нас и сетуя на грехопадение населения вверенного нам края, обещая вернуть всех в лоно православной церкви с наложением строгой епитимьи на всех наших подданных.
Вообще, атмосфера этого собрания думы, была пронизана духом ненависти к нашей десятке и населению Маргелово, погрязшему в ереси. Видимо, была проведена громадная пропагандистская работа по обличению нас и нашей тлетворной деятельности, потому что, даже, присутствующий командир нашего драгунского подразделения в Рязани, майор Никита Рогоза, сидел с убитым видом и присоединился к обвинениям в нашу сторону. В сущности, Винокуров опасался, что все бояре тотчас же, по команде князя, кинутся на него и растерзают. По всей видимости, князь предполагал, что если на сбор приедет сам Судейкин, то его непременно должны были арестовать. Однако, пока ограничились обещанием Винокурова, рассмотреть предложения боярской думы в ближайшее время, с чем его и отпустили. Ситуация накалялась изрядно. Мы решили собраться и обсудить возникшую проблему.
5 -8 ноября. 1246 года. Уже на следующий день к нам прискакал Иманкулов и я с ним вылетели на самолёте в Маргелово. Прибыл и Коверда из Шахтёрска. 6 ноября мы провели совещание. Во-первых, мы сразу же согласились с тем, что ситуация крайне опасная. Было предельно ясно, что князь и дума настроены решительно, а проводимая ими агитация среди населения, усиленная поддержкой церковных иерархов, пока что, только бывших Муромского, Рязанского и Московского княжеств, разожгла среди неграмотного населения и выживших, кстати, благодаря нам, боярах, неприязнь к нашим методам управления.
Благодаря тому факту, что мы помогли Черниговскому княжеству выжить, в условиях нищеты, подарив им достаточное количество зерна для посадки, картофеля и других продуктов, черниговцы не поддавались на провокации и не желали причислять нас к силам ада. Ну, а о жителях нашей части России и говорить не приходится. Наша помощь семейным, детские деньги, снабжение продуктами семей призывников, дало свои плоды. Уже который год, население живёт в условиях продуктового изобилия, дети учатся в школе и т.д.
А вот население другой части России, продолжало жить по-старому и даже хуже, обременённое увеличившимися налогами. Князь, получив от нас, совершенно незаслуженные им деньги, более миллиона рублей, что составило 4 годовых бюджета, пустил их на увеличение своей дружины, постройке новой резиденции, на подарки ближним боярам. Как мы узнали позднее, Мануил пообещал князю 100 000 солидов и половину добычи, которая могла оказаться раз в 10 больше этих денег.
Об этом знали и бояре, подталкивая князя на жёсткие меры в отношении нас. Князя и боярскую думу надлежало уничтожить, поскольку они ни за что не перевоспитаются. Как волка не корми, а он всё в лес смотрит. Эта пословица совершенно справедлива в отношении бояр, этого класса паразитов. Мы порадовались своим, весьма своевременным мерам, по ограничению количества огнестрельного оружия в драгунских подразделения, стоящих в городах, подчинённых князю. В Рязани имелось 100 ружей, предназначенных для проведения учебных стрельб, но зато имелись 4 пушки, хотя с очень малым запасом пороха.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке