До обеда оставалось ещё час, и я пошёл в палатки к девушкам. Нашёл Бажену и Веселинку и отведя в сторону, постоянно смотревших в землю девчат, объявил им, что с этого момента они являются моей собственностью. Они молча приняли мои слова и продолжали ждать моих приказаний. Я заметил, что Коверда, Семёнов, Марченко и Винокуров тоже отобрали своих наложниц и показывают им их новое место жительства. Я приказал девкам идти за мной и подошёл к одной из свободных палаток. Зашёл с ними внутрь и показал на печь. Рассказал, как её растапливать. Показал на три койки и указал на свою (выбрал крайнюю). Сообщил им, что после обеда расскажу им об их обязанностях, а сейчас пусть они несут свои вещи и располагаются здесь, а потом идут на обед. Кстати, местные жильцы улицы Борисоглебской, столовались в своей столовой, отдельно от нас. Некоторые из них вышли на улицу и наблюдали за новыми соседями. Я повернулся и ушёл к себе. Обед проходил обычным порядком.

Наши наложницы явились всем скопом и заняв свои места, так и не снимая платков, в тишине, быстро пообедали и удалились. Мы, опять задержались и я рассказал о просьбе ханши. Судейкин не возражал. Фильм назначили на 21 час вечера, чтобы успеть провести урок монгольского языка. Я, заранее, с помощью двух дружинников, принёс в клуб кинопроектор с фильмом «Волга –Волга». Занавесили окна и поставили скамейки.

Дружинникам разрешил сообщить жителям о фильме. После этого пошёл к кузнецам и

больше часа объяснял им свою задумку о четырёх лемешным плуге. Наконец они поняли меня и обещали завтра начать его делать. Я попросил Семёнова выдать им стальной лист и прокат металла по их просьбе. Уже в 18 часов вечера вновь зашёл в свою палатку. Там было тепло и девчата, при виде меня, вскочили с кроватей и поклонились. Я прошёл к своей кровати и присел на неё.

Девчата были закутаны платками, и я до сих пор даже не представлял, как они выглядят. Я велел им снять свои платки и показаться мне. Они, с большой неохотой, оголили свои лица и уставились в землю. В палатке было темно и только огонь из печки отбрасывал красные блики на окружающие предметы. Поэтому я не разглядел их мордашек, но на первый взгляд они были симпатичными. Я встал и по очереди поднял каждой двумя пальцами лицо за подбородок и поглядел поближе, но всё равно ничего не понял. Завтра погляжу внимательнее при свете, – подумал я. А пока, вновь присев и велев им тоже садиться, спросил одну из них – Расскажи про себя коротко.

Она сбивчиво начала что-то говорить, но настолько тихо, что я ничего не понял. – Ладно, – сказал я. Мне надо идти, а вы отдыхайте. Мы встретились на ужине, где все двадцать, закутанные в платки, быстро поужинали и убежали. Мы прослушали очередной урок и сразу же направились к клубу. Я с Иманкуловым наладили кинопроектор, зарядили первую бобину и приготовились к показу. Первыми спустились из своих комнат ханша и её люди. Судейкин с Юмагас, Забуиров и Иманкулов с супругами. Все заняли места в первых рядах. После этого впустили жителей. Зал наполнился до отказа. Я запустил аппарат и фильм пошёл. Не многие поняли суть картины, воспринимая её, как реальность. Многие смотрели фильм впервые и часто вскрикивали в процессе показа. Фильм был интересен в плане того, что в нём участвовало мало технических средств, поэтому его легче было понять несведущим маргеловцам. Спать я решил в казарме. Ложась спать, мы не досчитались Коверду и Семёнова, которые, наверно, ночевали в палатках с наложницами.

Четверг 4 февраля. После завтрака пошёл к своим рабыням. С собой взял несколько свечей и спички. Зашёл в палатку. Мои девки вскочили и поклонились. Я прошёл к своей кровати и уселся на ней. Приказал снять платки. Сейчас солнце светило через окно и в палатке было достаточно светло. Встал и, как вчера, начал разглядывать лица девчонок. На этот раз мне удалось разглядеть их лица более подробно. Бажена была шатенкой с карими глазами и прямым носом. Её две косы висели до пояса, как, впрочем, и у блондинки Веселинки. У Веселинки носик был курносый и слегка веснушчатый. Лица у обоих были чистые и довольно нежные. Роста они были примерно одинакового, но Бажена на 3-4 см выше. А в целом обе мне до подбородка.

Фигурки, они имели стройные, отнюдь не худые, а вообще от них так и веяло молодостью. Веселинка наверняка была смешливой, судя по имени, но на меня никто из них не посмел взглянуть. Что смущало, так это не очень приятный запах от них. Обе напялили на себя штук по десять юбок, телогреек, платков. Обуты в лаптях на шерстяные носки. Волосы давно не мыты. Я указал им на их неряшливость. Потом попросил их подробно рассказать о себе.

Начала шатенка Бажена: – Её родителей захватили в плен недалеко от Киева, где они жили в маленькой деревушке. В тот год суздальцы, в союзе с рязанцами, ходили в поход на Киев и разгромили киевлян. Было захвачено и угнано в полон очень много людей. Бажене было в то время около шести лет. Родители попали в услужение к боярину Кобыле. Отец стал работать на конюшне, а мать стирала бельё. Девочка до 11 лет росла при родителях, а с 12 лет тоже начала помогать матери. В 14 лет Кобыла призвал её к себе и снасильничал. Но потом сразу забыл о ней, потому что у него было много других, более горячих и красивых наложниц. Недавно ей стукнуло 16 лет. А неделю назад тиун Кобылы велел ей собираться и уезжать в Переяславль наложницей у каких-то курсантов. Она думала, что её хозяином окажется старый и толстый богатей, но слава Богу, это не так. – А не моемся мы для того, чтобы на нас не обращали внимания. – Я порадовался, что Бажена знает, зачем её сюда прислали. Не придётся придумывать способы подкатиться к ней.

Следом за ней я выслушал историю Веселинки. Её родители обеднели и продались тому же Кобыле в холопы, ещё лет 15 назад. С тех пор отец её служит на псарне, а мать следит за свиньями. Она тоже с 12 лет помогает матери. Девственность потеряла с молодым конюхом, которого полюбила и отдалась ему, зная, что в любом случае ею может воспользоваться любой из семьи её хозяина. И ей тоже сообщили причину отсыла от двора боярина. Она надеялась, что если Богу будет угодно, то может удастся ещё свидеться с родителями, всё-таки живут они поблизости.

– Ну что же! – сказал я. – Значит, вы знаете свои обязанности и это облегчает моё положение. Вам не надо объяснять, что и как. Пока у меня нет времени и я уйду по делам, а вы, чтобы к вечеру искупались в бане и, если у вас есть какая-то одежда поновее, переоденьтесь. – Я пошёл к ханше и провёл очередной урок. Между прочим, ханша уже знала несколько слов русского языка, я догадываюсь, что она учила его у своего переводчика, а с ней вынужденно учились и её фрейлины, и наставник Сартака и сам Сартак, не считая служанок. Да и я тоже уже знал несколько монгольских слов и, при желании, мы бы уже смогли говорить на самые простые темы без переводчика.

Самому переводчику было очень полезно к словарному запасу выучить ещё и

письменность. Обладая знаниями нашей письменности, совсем не сложно прочитать текст на кириллице. Ханша запросто уже читает русский текст по уставу караульной службы, хотя не понимает о чём речь. Как и я, к примеру, могу без труда читать на любом европейском языке, кроме французского, на котором написанное совершенно отличается от произносимого, тоже не понимая смысла. Ханша пригласила меня задержаться и попить чаю с ними, и я согласился. Мы сели на ковёр по-турецки и мне налили пиалу чаю. Ханша спросила, почему я не одел медвежью шубу? Я отговорился, что мне не холодно, тем, более, что я передвигаюсь лишь по территории лагеря. Но вот, как только поедем куда подальше, то непременно одену. Спросила она и про девушек.

Я опять же ответил, что мы все рады подарку, но мы вообще то будем в дальнейшем бороться против института наложниц и в конце концов заставим относиться к женщинам, как к равным. Её позабавило моё рвение, и она похвалила меня за мои идеи, но усомнилась в возможности претворения их в жизнь в этом столетии. Я, честно говоря, тоже сомневался в этом. После этого я откланялся у ушёл на обед. К этому времени прибыл один из дружинников, которого Архип посылал за знахарем.

Пришлось посылать за ним сани с конём, чтобы перевезти всё имущество знахаря, в том числе кучу сушёных трав и корешков. Судейкин пригласил знахаря для разговора в столовую. Мы все сидели за столом, когда в дверь вошёл высокий худощавый человек. На нём была одета шуба нараспашку из под которой виднелась длинная белая рубаха до самого пола, расшитая узорами и сложным орнаментом. Рубаха в талии была опоясана витым кожаным ремешком, концы которого свисали до самых колен.

В правой руке он сжимал посох из дерева с причудливо загнутым концом. Его голова была перевязана широкой полосой материи, крепящей длинные волосы. На вид ему было не менее 50 лет, а волосы и на голове, и в бороде были седыми. Он, не обращая внимания на окружающую действительность, сразу направился к нам и остановился перед нашим столом. Видно было, что он не собирается кланяться и выглядел он очень независимо и гордо. А какие у него были глаза ! Он обвёл нас глазами настолько пронзительными, что казалось прожигает взглядом насквозь. Никто из нас не смог вынести его взгляда и мы отводили свои глаза в сторону, когда он останавливал свой взор на ком –нибудь из нас. Стало, как то не по себе, даже трепет какой то появился.

Наконец знахарь остановил свои глаза на Судейкине и некоторое время изучал его. Мы все молчали. Внешность знахаря настолько подавляла и внушала уважение, что у нас не находилось слов. Такие люди призваны были повелевать. Но вот знахарь несколько обмяк и сразу сделавшись добродушным дедушкой, заговорил:

– Вижу ваши задумки, вижу ваши затруднения. Однако помыслы ваши верны и не преследуют личного обогащения. Но согласитесь ли вы дать одному из последних волхвов приют от преследования ? Ибо не приемлю я новую веру, которую силой внедряют в человеческие умы и которая заставляет этих людей верить в богоизбранность князей и их непогрешимость в поступках. А я, волхв Всеслав, продолжаю веровать в Даждь Бога, и Перуна, и в Велеса, и Мокошь.

Судейкин отвечал: – Нам безралично в кого ты веришь. Для нас главное, чтобы ты приносил пользу обществу. Мы не будем вмешиваться в твои религиозные обряды и диктовать свою волю. Если ты согласен помогать людям бескорыстно, то можешь ожидать от нас только благодарность.

– Волхв подумал и согласился. Судейкин пригласил его присесть напротив нас и коротко рассказать о себе.

Волхв: – Я уже сказал, что зовут меня Всеслав. Родился я в пронском княжестве 53 года назад. Родители мои погибли при набеге половцев и с трёхлетнего возраста воспитывался волхвами. Как достиг я тридцати лет , так и сам стал волхвовать . Научился лечить людей, видеть будущее. Деревня наша скрывалась в дремучих лесах и не приняла христианства, продолжая верить в своих древних богов. Но выследили нас княжеские люди и пришли крестить нас. Но мы отказались и тогда княжеские люди привели воинов и заставили всех креститься, а кто отказался были убиты.

Я же жил в лесу и не смогли меня найти. Но люди знали, где моё жилище и приходили ко мне, кто лечиться, а кто и совета спросить или будущее узнать. Прознал про меня епископ пронский и приказал меня найти и доставить к нему на суд. Но я ушёл ещё дальше в леса, где меня могут найти только те, кому это очень необходимо. Хоть и погиб пронский епископ от монгольского меча, но не оставят меня в покое. Если же вы в самом деле не выдадите меня и обещаете не вмешиваться в мои дела, то я буду помогать людям, как я и раньше помогал. Рассказ волхва прервался из за того , что в столовую повалил народ и начал рассаживаться за столы. Судейкин пригласил Волхва за наш стол и тот пересел к нам. Дежурный по столовой поставил на наш стол термос с едой. Сегодня это была гречневая каша с мясом лося. Марченко наложил в миску каши и поставил её волхву, а уж потом разложил остальным.

Волхв достал свою ложку и начал есть. Мы тоже присоединились к нему. А потом пили чай с травами и Судейкин спросил у волхва, согласен ли тот жить у нас в палатке до весны, а потом ему построим дом. Контролировать его не будет никто и он волен делать всё, что ему необходимо. Кормить его будут бесплатно, а если потребуется одежда, то и её получит. Но мы просим его взять на обучение одного или двух учеников. Всеслав отвечал, что желательно бы ему отвести жилище в стороне от людей, но не далеко. Не любит он шума людского. Судейкин предложил ему поселиться у бывшей землянки Афанасия, не в самой землянке , а в палатке, а весной мы ему обязательно построим избу. Всеслав сказал, что слыхал он о старце Афанасии и даже однажды встречался с ним и спорили они о вере, но каждый остался при своём мнении. Обед закончился и все стали расходиться, а к нам присоединились Архип и Микиш. Оба с уважением поглядывали на волхва. Судейкин велел Микишу послать 3-4 человека к бывшему жилищу Афанасия, чтобы поставить рядом палатку.

Для этой цели забрать одну из двух палаток, предназначенных для изолятора походного госпиталя. Все вещи волхва отвезти туда же. Спросили Всеслава – будет ли он приходить кушать к нам или ему дать продуктов и он сам себе будет готовить ? Всеслав сказал, что будет готовить сам, но возможно изредка будет заходить к нам пообщаться и есть в столовой. На этом мы пока растались. Обменялись мнениями насчёт Всеслава.

Вот это человечище ! – заявил Коверда. – Вот кому бы править княжеством !

– Да хотя бы быть кардиналом при князе – подключился Семёнов. –Эдаким герцогом Ришелье ! Все согласились. Впечатление от волхва осталось неизгладимое.

Марченко начал было тему о возможном переходе Руси назад в язычество, но мы не согласились, посчитав это уже неосуществимым, ибо народ уже не выдержит поворота вспять. И без того крещение Руси обошлось в несколько миллионов жизней несогласных. Оставим пока всё как есть, да и не в наших силах спровоцировать народ на подобное мероприятие. А вот католиков стоит потрепать и мы это сделаем через пару лет совместно с Батыем. Укажем им на их место в новом раскладе на политической карте Европы. Да и в Золотой орде сделаем всё возможное, чтобы они приняли православие, а не ислам и в этом нам поможет ханша Боракчин и её сын Сартак. – А как обстоит дело с приглашением «шабашников»?– спросил Cудейкин.

Теплов ответил, что их поездка в Борисовоглебово была безрезультатной. В это время все окружные крестьяне заняты строительством и ремонтом своих жилищ, разрушенных монголами. Однако воевода обещал поискать свободные руки и сообщить нам в случае успеха. – А что со строительством казармы ?

На это ответил я: – Мне сообщил плотник Горазд, что завтра к концу дня работы будут практически закончены. Осталось оштукатурить помещения изнутри и поставить кровати и мебель. Справились за 10 дней. Артели работали гораздо быстрей, но там всё-таки все были спецами.-

Судейкин спросил: – Коверда, что ты там насчитал об устройстве дорог?-.

Коверда: – Мы имеем улицы и дорогу до первого блок поста в целом примерно 500 метров. На отсыпку уйдёт песка 75 кубометров, брёвен длиной по 5 метров 170 штук, досок сороковок почти две с половиной тысячи и гвоздей около 7 тысяч, причём длиной не менее семи сантиметров. У нас может столько не набраться.

– Ого ! – выдохнул Судейкин. – Это мы не потянем. Придётся забыть об этом проекте. Давайте тогда просто выровняем дорогу и засыпем песком.

– Хорошо бы щебнем,– подсказал Коверда.

– Хорошо бы, да где его взять ? Камнедробилку ещё не изобрели.

– А если вымостить камнем ?– опять ввернул Коверда

. – Очень трудоёмко- вздохнул Судейкин.

– Короче попробуем песок,– решил Судейкин, -но это уже весной.

Слово взял Архип: – господа курсанты, а не пора ли вам выдать нам зарплату за январь месяц? Договор дороже денег! Мы уже согласны, что за несколько дней декабря плату не возьмём, но за январь –обязательно. Люди уже волнуются.-

– И то верно – согласился Судейкин. – Давайте установим, раз вспомнили именно сегодня, что каждого четвёртого числа месяца, все получают зарплату за предыдущий. Или будем платить понедельно ?

Архип: – давайте каждые полмесяца !

– Хорошо – ответил Судейкин, – но сегодня за весь январь, а 20-го числа за полмесяца.

Архип: – Пойдёт –

– Итак – Судейкин прикинул в уме и сообщил Архипу, что за январь, согласно договору, по 4 гривны в год , составит за январь одну гривну кун или 50 вевериц. На 50 дружинников это выйдет 50 гривен кун или 12 с половиной кун серебра. На 5 десятников по 8 ногат, итого 2 гривны серебра. Да тебе полгривны серебра. Вместе получается ровно 15 гривен. Я сейчас принесу. Судейкин ушёл и вернулся через 10 минут. – На, получи и распишись.-.

Все эти 10 минут Архип ворочал мозгами, пересчитывая в уме ногаты в гривны и веверицы в куны. Вроде бы всё совпало. У Судейкина, как казначея, была заведена тетрадь прихода и расхода. В ней он записал, что передано Архипу 15 кун серебра.

Архип расписался и положил деньги в пояс

.– Микиш, а ведь с тобой мы не договаривались о плате? – Спросил Судейкин. – Подходи перед ужином, решим этот вопрос. Всё, на сегодня хватит. Все свободны. Я позвал Забуирова и мы пошли поглядеть на строительство казармы. Коробка здания была закончена, крыша установлена и работы проводились внутри. Второй этаж до середины был кирпичным, а выше из брёвен. Окна хоть и были невысоки, но зато их было много. На каждом этаже было по одному унитазу, как решили, для экстренного случая, а остальные на улице. Зато умывальники сделали на всех, соорудив из досок корыто с десятком кранов и сливом на улицу. Хватит на всех, если по очереди. Около 5 часов вечера Забуиров ушёл домой. Кстати, он всё-таки, забрал своих наложниц и сделал из них служанок для Юлдуз. Точно так же поступил и Иманкулов для своей жены. Судейкин своих наложниц передал первой жене , Лёсе, хотя она в служанках не нуждалась, но положение, как говорится, обязывает. Так что три палатки освободились.

Я раздумывал, куда пойти ? Решил идти и рисовать карту СССР. Близко перед ужином в казарму заглянул Судейкин. С ним был Микиш. Они уселись за стол и начали решать вопрос о зарплате эрзянам. Поскольку ранее каждый из эрзя получал некоторые суммы денег для покупок и на торге, то решили также считать, что зарплату будут получать с января этого года. Конечно же размер её не должен быть меньше, чем у дружинников.

Притом молодым эрзянкам, которые участвовали в нападении на Батыя, тоже надлежит оплата. Решили, что за январь всем им заплатят, как дружинникам, а дальше посмотрим. Микиш будет получать больше Архипа – семь гривен в год, как выполняющий обязанности коменданта лагеря. Судейкин посчитал общую сумму и выдал деньги Микишу. После этого все мы пошли на ужин. После ужина и урока монгольского, поплёлся в палатку к рабыням. Сердце стучало, весь был напряжён.

Не знал, как себя вести. Должен признаться, что я, к своим годам, как и подавляющее число моих сверстников, был девственником. В СССР все СМИ , пропаганда и общественное мнение, утверждали, что у нас нет секса, который является продуктом разложившейся и загнивающей системы капитализма. Родители также воспитывали детей в том же духе. Считалось, что у молодых людей до свадьбы, любовь может носить только платонический характер, а добрачные связи строго осуждались.

И большинство населения придерживались этих правил. А вот сейчас я, имея возможность вступить, так сказать, в добрачные связи, боялся и одновременно желал этого. Время было половина десятого и электричество в Маргелово отключено. В окнах домов светятся керосиновые лампы или свечи в пожаробезопасных фонарях «Летучая мышь». В моей палатке свет не горел. Я подошёл к пологу и остановился в раздумьях. В соседней палатке у Коверды свет горел и внутри был слышен смех и движение.