Зимою снега у Фомы не просят.
И этот факт ему не по душе.
Весь двор – в сугробах, что метель наносит
До дверцы на чердачном этаже.
Так что жалеет, что снежок – не сладость,
А потому – не нужен никому.
Но самому лопату взять – не в радость.
И снег кидать не хочется ему.
Сосед Ерёма (что уж тут лукавить),
Вмиг оценил, проблемный сей момент:
– Опять весной во двор к нему направит
Свои ручьи беспутный элемент…
Сам он такого позволять не смеет:
На огород снежок стаскал давно,
Чего Фома никак не разумеет,
Хоть наблюдал за этим он в окно.
Тогда как солнце не даёт надежду
На то, что припозднится вдруг весна.
Уже в демисезонную одежду
Принарядилась с улицы толпа.
Но вот однажды, в час послеобедний
Раздался стук. И уж Фома не спит.
В окошко глянул на своих соседей,
А там Ерёма короб мастерит.
Листы фанеры сшил он аккуратно.
Не пожалел гвоздей на стенки он.
Затем на крышке адресок обратный
Написан был роднейшей из сторон.
– Зачем, приятель, ёмкость из фанеры
Тебе такая, срочно вдруг нужна?
А тот ответил хитреньким манером:
– Заказан ящик из-за рубежа!
Там гонки лыжные наметили по плану,
Да только снег не выпал. Хоть – убей!
Я им по почте за большую плату
Сугроб и вышлю без больших затей!
– А можно мне немножко бандеролей
Туда ж отправить лучшего снежка?
Спросил Фома и словно шайка троллей,
Набил он снегом тридцать три мешка!
Чист двор как стёклышко – сугроб вошел в программу.
Но огорчил соседа кислый вид:
– Пришла, мол, от буржуев телеграмма:
«Снег им не нужен. Свой – кругом лежит!»
Но похвалил за «бандеролей» груду:
– Они для грядок – лучшие дары…
И засмеялся: – В половодье будут
У нас с тобой, сухие, друг, дворы!
Когда галантный весь товар сметают,
Совсем не нужно в численник смотреть.
– 8 Марта! – всякий муж смекает. –
И без подарка тут не уцелеть!
Фома с Ерёмой были холостыми
Давным-давно, что тут уж говорить,
А потому заботами своими
Кого угодно могут прослезить…
Вот как случилось прошлою весною
Поздравить жён заботливым мужьям:
Была дорога за подарками прямою,
Пока не встретился Зелёный змий друзьям.
…Пошел Ерёма, вытряхнув копилку,
По магазинам, где подарков – тьма!
А тут навстречу, сжав в руках бутылку,
Идёт обратно радостный Фома.
Ерёме пьянство – не всегда желанно
И колобродить нынче не с руки:
– Подарок, ведь, не куплен, окаянный,
Как сделали другие мужики…
– Ты не боись! – Фома ж и успокоил.
– Давай, за праздник выпьем от души,
Я, брат, давненько истину усвоил –
Как выпьешь – все подарки хороши!
Поллитра быстро донце показала.
Ещё друзья сходили за одной.
Когда ж и той им показалось мало,
Уж ночь была – вся в звёздах и с Луной.
Про то, как праздник проходил семейный,
Не скоро им рассказывать пришлось.
Фоме попал по голове сотейник,
Ерёме чайник выдержать пришлось.
Обиженная женщина – тигрица,
Еоль пьяный муж подарок не принёс.
За праздник свой такая будет биться,
За феминизм расквасит, точно, нос!
…Год пролетел в трудах, а не в горячке.
Раскаялись друзья – от сих, до сих!
И вот уже они опять заначку
Пошли на жён потратить дорогих.
Фома купил её мягкую игрушку,
Набор посуды пластиковой взял,
На голову пуховую подушку
С утра 8 Марта привязал.
Ерёма поступил совсем иначе:
Сковороду жене решил купить,
Чугунную – на всё, что сам заначил:
– А что бояться, если бросил пить!
Любому мусору одно присуще свойство –
Накопится и некуда девать!
Так что Фомы понятно беспокойство:
– Он в чистоте желает проживать…
И тратиться не хочет на оплату,
В село приезжих, мусорных машин.
От них калитку запер на лопату.
А ночи ждать – причина из причин.
Едва стемнело, на крыльцо выходит.
Калитку открывает широко.
Пока Луна за тучами лишь бродит,
Несёт свой мусор тропкой за село.
Там свалка – всем, как притча во языцех:
– Есть и запрет, и штраф берут сполна!
Да только наберешься ли полиций,
Столь, чтоб пресечь, таких вот, как Фома?
Вот и теперь побрел он как лунатик,
В привычный – «тайный свалочный поход».
Но прямо у калитки: – Вот вам! Нате! –
Стоит, чужим наполненный мешок!
Подумав с неприязнью про соседей:
– Подкинули, мол, мусор свой ему!
И куль второй отнёс, где был намедне,
Где пакостить – нет права никому…
Опять Фому не видела деревня.
Вернулся чин по чину в дом к себе.
А днем случилась горькая обедня –
Пришли со штрафом к ушлому Фоме!
Как оказалось, мусорную кучу
Пополнил ночью, кто-то, втихаря,
Оставив там компьютерную штучку,
Способную снять даже глухаря…
С веб-камеры сигнал скачал Ерёма
И разглядел, как мусорил Фома.
Так что того и навестили дома,
Послушать, чтоб, раскаянья слова.
А у Фомы – уж шишки на затылке.
Как оказалось, тёща для него
С автобусом отправила посылку,
Чтоб в скайпе зятя видеть своего.
Водитель, торкнувшись в калитку на запоре,
Мешок оставил прямо на земле…
Есть штраф, и тёща тоже будет вскоре –
Без скайпа высказать всё бедному Фоме!
Своя машина многому научит,
А если не сподобился купить,
То пешкодрал усталостью замучит,
Вавтобус, коль не поспешил вскочить.
Успел Ерёма взять билет в дорогу.
Путь из села до города лежал,
Чтобы товаров разных понемногу
Купить недорого, жене как обещал.
В момент последний – дверь уж закрывалась,
В салон вскочил, запыхавшись, Фома.
Его «Тойота» личная сломалась
И ждали в городе ремонтные дела.
Чтоб скоротать за разговором время,
Припомнили приятели ладом
Кино, в котором кирпичи о темя
Крошил десантник – грубый костолом!
– В реальности такого не бывает! –
Сошлись они во мнении в конец.
– То каскадёр талант свой проявляет.
Простой артист там был бы не жилец!
– А платят столь, за трюков постановку,
Что и считать те деньги надоест! –
Сказал Фома. И словно съел морковку,
Так замелькал за окнами окрест.
Назвать – «лихой», ту набранную скорость,
Язык не повернётся никогда,
И шевелюра поседела малость,
И чуть заиками не сделались друзья…
Особенно когда водитель взялся
По телефону весело болтать.
И он же, от руля слегка подался,
Из бардачка чтоб курево достать.
Автобус мчит извилистою трассой,
Вот-вот готов столбы пересчитать.
Забыл Фома про фильмы и про кассу.
В сердцах Ерёма начал причитать.
Да разве лихача пронять мольбою?
Водитель пассажиров отчитал:
– Терпите, раз поехали со мною!
А сам ногой на газ сильней нажал.
И всё ж доехали, сменили хоть окраску.
И в городе Ерёма не плошал –
Он целый день надёжнейшую каску
На рынке до отъезда выбирал!
С тех пор, когда село он покидает,
Ерёма, вместе с каскою берёт
Двустволку. И водитель уважает –
Внимательно и чутко всех везёт!
Весенним днём – не только пахнет снегом,
Не только лужи встретишь на ходу,
Всегда за оттепелью ожидают следом:
Простуду, грипп и прочую беду.
Вот тут, как раз и следует напрячься,
Профилактические меры применить.
Иначе от бациллы, как ни прячься,
Любой разносчик может заразить!
Чтоб грипп не стал здоровья хитрым вором,
В колхоз был мудрый лектор приглашён.
И в клубе, где собрался полный кворум,
Он час пугал, грозя карандашом:
– Все, кто не будут снадобьям вниманья,
Так уделять, чтоб хворь не подошла,
С температурой (прочим в назиданье)
В плен попадут «Больничного листа»!
Еще советовал: – Налечь на витамины,
Чеснок и лук не морщась всем вкушать!
…Затем пришла за лектором машина
И все забыли, как его и звать…
Ерёма, лишь, на ус мотал советы –
Набрал в аптеке разный он товар
И ну жевать пилюли, как конфеты,
И пить кастрюлями полезных трав отвар.
Да и Фоме: – Болеть не очень надо!
Чтоб уберечься от заразы, он
В чеснок влюбился, как пираты – в клады!
Так им пропах, что: – Прочь, одеколон!
Однако встретились приятели в больнице,
Где пролежали оба – до тепла.
Вот там и захотели поделиться
Тем, как болезненная участь их нашла…
Ерёма отравился, съев таблеток –
Горсти четыре за один присест!
И не читал, к тому же, он пометок,
Что на коробках сделал фармацевт.
А у Фомы – иное приключенье.
Пропах он чесноком, как колбаса
И псы бродячие, себе на развлеченье,
Его кусали чуть не полчаса!
Когда в село вернулись бедолаги,
Опять задуматься заставили про грипп –
Согласно «санпросветовской бумаге»
Кто вакцинировал обоих, тот осип.
Ведь, целый день журил обоих знатно:
– Самолеченье не даёт добра!
И пациентам стало всё понятно –
На счет ошибок, сделанных вчера…
Бывает – давние ошибки
Напомнят о себе потом,
Когда не только лишь улыбки
Остались в детстве золотом…
Фома в родительской кладовке,
С наследством вместе, отыскал
Рогатку из которой ловко
Когда-то в воробьёв стрелял.
Теперь стыдом запунцовели
Вдруг щёки – аппетита гладь,
Хотя привычки не имели –
Так чувства прежде выдавать.
На пионерском как-то сборе
Не дрогнул мускул ни один,
Когда за воробьёв в укоре
Его назвали: – Хунвейбин!
Тогда в Китае эту птаху,
Гоняли на потеху всех
И вот теперь готов на плаху,
Фома пойти за давний грех…
Рогатку бросил на пол прямо,
Над ней поклялся наперед,
Что заповедник лучший самый
Для воробьёв он разобьёт!
Обнёс деревню городьбою
И запретил теперь шагать
Соседям шумною гурьбою,
Чтобы пернатых не пугать!
Запрет навел на огороды,
Мол, где бурьян, там птицам – кров!
Велел не брать из речки воду:
– Оставить всю для воробьёв!
Так, не на шутку разошелся,
Что донял всех вокруг себя.
И укорот тогда нашёлся
На «Заповедник воробья».
Фоме велели, коль азартен,
Использовать свой личный двор.
К соседям по земельной карте:
– Не лезть! Такой вот уговор…
Не по душе Фоме порядки,
Сам жить не смог без огурцов.
Теперь по огороду – грядки
И пугало от воробьёв!
Погожих дней весной бывает много:
И солнце светит с самого утра,
И тропочка подсохла у порога,
Что вдаль ведёт с родимого двора.
Но радости особой не настало
Не душе Фомы, с того, что снег сошел.
Куда ни глянь – «подснежников» немало,
Каких в сугробе в жизнь б не нашёл…
Вон – вытаяли от бутылок пробки,
Которыми стрелял на Новый год,
Пустые поллитровки из-под водки,
Окурки и подобный сорный сброд.
Хозяин почесал в сердцах затылок,
Да делать нечего: – Уборка на носу!
Сперва избавился от банок и бутылок,
Надёжно спрятав за селом в лесу.
Потом листвой опавшей занимался –
Собрав в мешки, отнёс до клуба в сквер.
Субботник красный там предполагался,
Что не забыл давнишний пионер.
За хлопотами уморился знатно.
Сел на крыльцо, пустил цигарки дым.
И тут же захотелось на попятный,
Так как сгустились тучи вдруг над ним.
Из сельсовета гости тропкой чистой
Пришли, чтоб похвалить: – За «День труда!».
А после речи – долгой и цветистой,
Фома и понял: – Не видать добра…
Он не ошибся – как пример другому,
Его поднял народ на высоту.
С обменом опыта поехал по району –
Пропагандировать борьбу за чистоту!
Так убеждать поднаторел в итоге,
Что сам себе однажды стал не мил:
Припомнил лес, куда шагали ноги,
Когда свой мусор прятать уносил.
И сквер у клуба, где с листвой варначил,
Забыть не смог, терзаясь всей душой.
Домой вернувшись – всё переиначил.
Убрал, как нужно, мусор за собой!
Своя скотина греет и надеждой
На то, что в зиму мяса будет всласть.
И нужно слыть уж истинным невеждой,
Чтоб раньше времени гуся на плаху класть.
Всему свой срок. Морозы вот нагрянут,
Тогда и опустеет птичий двор.
Ну а пока все жилы птицы тянут,
Когда несешь им ежедневный корм.
Вот почему сельчане жаждут зиму.
Её приход избавит от хлопот.
Ну а потом забитую скотину
Пусть покупает городской народ!
О проекте
О подписке