Приятна всем, конечно, процедура,
Когда за стол обедать позовут.
Кисель малиновый – не горькая микстура.
Не снадобье – с лапшой куриный суп!
Но в жизни вдруг встречаются сюрпризы,
Когда и сам, не ведая того,
Узнаешь про курортные сервизы,
С которых есть – не очень-то легко…
Вот и Фому однажды поддержали
Врачей консилиум и местный комитет:
Когда на профосмотре изучали,
Нашли болезней у него – букет.
Поправил, чтоб здоровье работяга,
Путёвку на курорт преподнесли,
Куда он и поехал, как стиляга:
Костюм, штиблеты справив и носки.
Для отдыха всё было чин по чину:
Кровать и тумбочка чудесной белизны.
Да и кормили сельского мужчину –
Не экономя денег из казны.
Лишь по первой Фоме неловко было:
Когда с руки он курицу жевал,
Сестра-хозяйка громко так стыдила,
Что вмиг притих обедавший «Курзал».
Пришлось вкушать лишь с ножика и вилки,
Иначе б точно он оголодал.
«Боржоми» пил не прямо из бутылки.
И рук об голову уже не вытирал.
Путёвка кончилась и впрок пошло леченье –
Фома на море здорово окреп.
Привык на полдник к чаю он с печеньем.
И лишь салфеткой брал из вазы хлеб…
В родном селе «курортника» встречала,
В слезах от счастья, близкая родня.
И стол накрыли щедрый для начала,
Где смог приезжий показать себя.
Ножом и вилкой кушать зря старался
(Чего никто не видел здесь пока),
Голодным в результате оказался,
Ведь всё смели другие со стола!
В одном лишь повезло, что квасу точно –
Хватило каждому в бочонке-лагуне,
Но тут Фома не вёл себя нарочно –
Пил через край, плескалось, что на дне.
Мелькнуло лет с тех пор уже «до черта»:
Забыл Фома «манерный свой конфуз».
А как иначе – снова на курорты
Его не посылает профсоюз!
Причин для радости случиться может прорва.
И, в том числе, такие есть в селе,
Кто улыбнётся, сдохла, коль, корова,
Которую растил сосед себе.
Ещё бытует мненье не случайно,
Что «на миру» и горесть ни почём.
И никакой в том нету вовсе тайны:
Завистник зол – соседским калачом.
Вот и Фома не рад чужим успехам.
Подспудный ищет в каждом интерес,
Истопчет пашню в поисках огрехов,
Чтоб запустить проверочный процесс.
Себя он причисляет к правдолюбцам,
Мол, истину найду, всем вопреки:
– Тот на работе чай хлебал из блюдца!
А этот – мыл машину у реки!
Порой, по жалобе отыщется виновник,
Но чаще пустомеля все ж не прав.
И проверяющий, как калика-поломник,
Ни с чем уедет, время потеряв…
За то к Фоме сложилось отношенье –
С опасливою жилкою такой:
– Сегодня нету, вроде, прегрешенья,
А завтра, можно вляпаться ногой…
Вот и Ерёма другу по-соседски
Не раз пенял за норов непростой,
От слёз обиды и размолвок детских,
До взрослых ссор под крепкий мордобой.
А тут беда случилась не простая –
В дожди ушло под воду всё село.
Одни теряли скарб, других – спасая,
А уцелев, считали: – Повезло!
Вода сошла, оставив разрушенья,
Самим с какими и не совладать.
Но тут по праву, жертвам наводненья
Округа стала помощь собирать.
Поддержку и восприняли по-братски,
Забыв порой и в ведомость вписать,
На фронте как сухарь на всех солдатский
Лишь «на глазок» умели разделять.
Лишь у Фомы блокнотик приготовлен.
Что видел сам – он брал «на карандаш».
И всё, чем оставался недоволен,
Собрал в один «бумажный ералаш».
Когда проверок выдалась стихия,
Тут всем селом поднялись на Фому.
Осмыслил он: – Пишу теперь стихи я!
Сказал Ерёме – другу своему.
Где отчий дом стоит от века к веку,
Там и семьи заветный бастион.
Ведь, что ещё важнее человеку,
Как ни традиций дедовских закон?!
Жаль, только время мчит неумолимо –
Ветшает крыша от густых дождей.
И под окном, где разрослась малина,
Фундамент сыплется из старых кирпичей…
– Пора латать! – давно решил Ерёма.
И у Фомы такая же напасть:
Ремонт не дёшев для любого дома,
Он денег требует таких, что, прямо, страсть!
Так что приятели заранее решали,
Как совладать с расходною статьёй.
Вот только разный путь себе избрали,
Подумав на досуге головой.
Не зря Ерёма дедов сад лелеял –
Как осень, ягоду пускает в оборот.
С его трудов «Сельмага» бакалея
Варенье получает и компот!
И у Фомы есть виноград и слива.
Поспеют как – немедленно под пресс.
Потом вино в бутылях горделиво
Стоит, пока есть в этом интерес.
Ещё шинкарь свой змеевик спроворил –
Из буряка первач ночами гнал,
И тем процесс ремонта так ускорил,
Что раньше времени бригаду он собрал.
Лес привезли ему за ту ж горилку.
Где жесть на складе – сторож лихо пьёт!
И в том ключе, под тихую сурдинку
Фома на стройку тащит и несёт.
А к той поре проценты на сберкнижке
Ерёме подсказали, что пора
Не ждать, когда накопятся излишки,
А покупать, что дёшево пока.
Ещё кредит под урожай садовый
В «Сельпо» расчетливо и выгодно он взял,
Нанял строителей, и дом уже как новый
До холодов во всей красе предстал.
А вот Фома не справил новоселье.
Пьяньчуги, нанятые им «не за рубли»,
Лишь развалили прежнее строенье,
Собрать обратно только не смогли.
Ещё спросили строго за хищенья.
С пропойцей-сторожем – вдвоём пошли под суд.
Так что туда ждало их поселенье,
Где окончанье приговора ждут…
Нет существа, тревожнее, чем муха – н
На месте на одном не усидит.
Всё ей по вкусу – хлеб или макуха.
Что на столе – всё мигом заразит!
Дизентерия – это вам не шутки,
Ерёма ею как-то заболел.
И так привык в больнице к своей «утке»,
Что расставаться даже не хотел.
С тех пор он руки моет постоянно:
Не экономит в мыльнице кусок.
А так же мух гоняет окаянных,
Под их жужжащий, нудный голосок.
Фома в инфекционной с ним палате
На пару, свой больничный коротал,
За то, что муху приютил в салате
И всё потом – до листика сжевал.
Однако, он не сделал должный вывод.
И к мухам, как и прежде – терпелив.
И более того, мушиный выплод –
Опарышей содержит коллектив.
Чтоб на рыбалке, в качестве наживки,
Насаживать степенно на крючок.
И клёв стоит такой, что лишь обрывки
Оставит лески полный тюрючок.
Ещё Фома с матёрой мухой рыщет
По городу (поехав по делам),
Найдёт кафе, где бросив муху в пищу,
Не платит ни копейки по счетам.
Подход различный к этим насекомым
Им не мешал приятельство водить,
Пока однажды – в доме у Ерёмы,
Их не свело желанье: – Накатить!
Хозяин не скупился на закуску:
Есть сала шмат, есть в банке огурцы.
А в ёмкости – традиционно русский,
Напиток, что любили их отцы.
О проекте
О подписке