Часть вторая
ПРОФЕССИОНАЛ

Я убиваю людей. Я думал, я был уверен, что все про это знаю. Господи, да я десятки раз это делал. Но я всегда находился с другой стороны ствола. Нет, лучше вспомнить все по порядку.

…Я не люблю дождь. Я ненавижу зонты. Я всегда ненавидел зонты.

Я смотрел на свои работающие «дворники» и прикуривал сигарету. Это было так уютно – сидеть в дождь в хорошей, комфортной машине и чувствовать себя абсолютно защищенным. Что еще надо для счастья? Ничего. Если вам вообще что-то нужно для счастья – это значит, что вам его не видать никогда. Тот, кто считает, что для счастья необходимы какие-то составляющие, – глупец, и ему никто не поможет. Разве что кроме меня. Потому что в конце концов всегда появляюсь я и помогаю расставить точки над "и". Или кто-то вроде меня, какая разница?

Это был вечер, половина одиннадцатого, я припарковался в тупике безлюдного переулка, заглушил двигатель и выключил фары. Ждал я недолго, потому что точно знал график движения своего объекта. Как и предполагалось, спустя четверть часа он появился – по улице, пересекавшей переулок, промчалась красная «мазда», совпадение тут было маловероятным. Я завелся и поехал следом. Проверил его номера, все было точно.

Через полчаса мы доехали до пристани, неподалеку от Водного стадиона, я знал, что там у него предполагается встреча, но не сейчас, а в двенадцать ночи. Он поторопился, возможно хотел осмотреться, и это было мне на руку, это чрезвычайно меня устраивало. На скорости пятьдесят пять километров в час я ударил его своим «лендровером», так, чтобы «мазда» не опрокинулась в воду (там был небольшой бортик), но ее водитель получил хорошую встряску и потерял концентрацию. Так и произошло. Я тут же вышел из машины (все-таки ненавижу дождь), открыл дверь «мазды» и ударил водителя рукояткой пистолета-пулемета ПП-93. А мужик, между прочим, уже доставал ствол. Все-таки неплохая была реакция у покойника, жаль только, теперь это никто не оценит.

Нет, о чем это я, – еще не покойника.

Я переложил себе в карман выпавший у него из руки ствол. Приставил к голове ПП-93 и выбил ему мозги на боковое стекло.

Вот теперь – у покойника.

Потом положил ствол (калибр 7,62, магазин на 35 патронов, 450 выстрелов в минуту) в кабину, как если бы он выпал у него из руки. Сделал отпечатки его пальцев, само собой.

Я осмотрелся. Вокруг по-прежнему было ни души. Все-таки погода отвратительная, надо сознаться. В такую погоду работать – настроение не поднимает. Я заглянул трупу в лицо: выстрел его не затронул, и оно сохранило удивленно-обиженное выражение. На коленях у трупа лежал «Спорт-экспресс», там было интервью с отцом хоккеиста «Детройта» Федорова, в котором он (отец) возмущался, что его сына, центрфорварда, перевели в защиту. Я его уже читал, интервью и впрямь было необычное, так что если бы меня кто-то подсек в момент такого чтения, то и у меня рожа была бы не лучше. Хотя мне тогда уже было бы плевать. Интересно, а ему плевать? Или он сейчас наблюдает за всеми нами – за мной, за своей ненадежной дырявой оболочкой, за папой Сергея Федорова? Когда-нибудь я это узнаю, а сейчас не время для лирики.

Я проверил его карманы. Деньги оставил, документы на имя помощника депутата Госдумы Степанова забрал. Среди прочих ксив там была корочка сотрудника ФСБ, фальшивая, я это знал наверняка. Кто знает, может, пригодится, ее я сунул отдельно.

Потом я снова сел за руль и закончил начатое – откатился и опять стукнул «мазду». Вот теперь она действительно упала в воду. Падала машина красиво, переворачиваясь в воздухе и пуская широкие круги на воде. Как говорил один знакомый профи, стоящие парни умирают молодыми, а лучшие из них делают это некрасиво. Какой-нибудь режиссер боевика небось дорого бы дал за такой кадр. Но я получил достаточно, чтобы задумываться о таких пустяках.

Вообще– то это было довольно глупо -имитировать, что водитель «мазды» застрелился, учитывая, что машину его сбросили в воду насильственно, это любой грамотный криминалист по вмятинам в два счета определит. Но заказ есть заказ, заказывает музыку тот, кто платит. Да и потом, где гарантия, что его вообще найдут?

Черт его знает, что он сделал, этот тип в «мазде». Или чего он не сделал из того, что должен был. Не знаю и знать не хочу. Моя работа заключается в том, чтобы избавлять людей от лишнего знания, так что мне слишком хорошо известно, к чему приводит избыточная эрудиция. А в телевикторинах я играть не собираюсь.

Моя работа была сделана, и сделана чисто. Я повернулся спиной к трупу и лицом в городу. Ночные огни свидетельствовали, что он, как всегда ночью, жил своей равнодушной и лицемерно праздничной жизнью. Пожалуй, стоило к нему присоединиться.

Три дня спустя, сменив машину, сняв цветные контактные линзы и перекрасив волосы в свой обычный цвет, я притормозил у массивного трехэтажного особняка на Николиной Горе. Это не был дом в новорусском стиле – никакого идиотского красного кирпича, башенок и фонтанов, тут архитектор поработал со вкусом. Я знал, что видеть меня там рады не будут, но мне было плевать. Дождь, кстати, шел по-прежнему, словно и не прекращался.

Дверь открыл маленький человек в черной рубашке с закатанными рукавами. В верхней челюсти у него посверкивали два железных зуба. Он уставился на меня и через некоторое время выдавил:

– Ты что здесь делаешь?!

– Ты очень гостеприимен, Жора, – сказал я, нежно отодвигая его плечом и проходя в дом. За мной по зеркальному паркету потянулись длинные грязные следы, что доставило мне определенное удовольствие.

Маленькому ублюдку ничего не оставалось, как ответить:

– Подожди внизу. – Он отправился докладывать о дорогом госте.

Черта с два я стал его слушать. Я отправился на кухню, взял себе пива «миллер», потом спустился в подвал, там была бильярдная. Когда Жора снова нашел меня, я уже осушил банку и закатил пяток шаров. Жора пробурчал, что Босс сейчас занят, у него важный гость, и чтобы я не стеснялся и взял себе на кухне пива. И тут же смылся.

Я знал, где Босс принимает гостей – в библиотеке. И я знал, что туда есть два тайных входа, из каждого из которых можно вести наблюдение. И я также знал, что об этом моем знании никто не догадывается. Если предположить, что Жора тоже находится в библиотеке, можно рискнуть.

Мне повезло. Низкорослый урод разливал спиртное по двум стаканам, – похоже, это было виски. А на столике из черного мрамора стоял еще дымящийся серебряный кофейник. Однажды я видел такой в антикварном на Арбате, очень приглянулся, хотя обычно я равнодушен к такого рода барахлу, хотел даже купить, да раздумал: куда мне его девать с моей-то жизнью? Его тоже придется постоянно перекрашивать, чтобы не засекли. Шутка.

Библиотека в доме была немаленькая – Босс говорил, около двадцати тысяч томов теснились на полках орехового дерева. Но последнее время, мне кажется, ею не слишком пользовались по предназначению, хотя Босс был изрядный книгочей. Здесь он принимал конфиденциальных гостей.

Сейчас вид у Босса был неважнецкий. Рожа помята, очки, против обыкновения, были не на носу, а болтались на шнурке поверх домашнего халата.

Напротив Босса сидел мужик лет сорока пяти, не больше, азиатской внешности. Ноги он держал на столе из черного мрамора. Никогда прежде я его не видел. Не то узбек, не то таджик, не то еще какой-то араб. Но уж больно европеизированный. Двубортный костюм сидел на нем получше, чем на мне. Однажды я уже мельком видел его. Мы с Жорой за глаза назвали его Азиатом. Азиат говорил:

– Черт возьми, ну о чем ты думаешь, а? А о чем она думает? Миллион долларов! Как людям вообще такие цифры в голову приходят?!

– Я все контролирую, – возразил мой Босс. Но кажется, не слишком уверенно. По крайней мере, Азиата эти слова не убедили. Он поменял ноги местами, наверно затекли.

– Ты слишком много говоришь. Ты думаешь, прости Аллах мне такие слова, своим членом, а не головой. Нужно было ей ребенка сделать, у нее слишком много свободного времени. А теперь поздно.

– Я справлюсь. – Босс вскочил и нервно пробежался по библиотеке. Выглядел он паршиво. Круги под глазами, веки опухшие, наверняка не спал, да еще, как водится, за воротник закладывал.

– Да? Твоя жена сбежала с важной информацией. Присылает письма с требованием выкупа. Она шантажирует нас, тварь продажная! Она все ставит под угрозу. Мы не можем этого допустить. Теперь тебе придется дом заложить. У тебя же нет больше денег. – Азиат опять поменял ноги местами. – Или я ошибаюсь?

Один доктор однажды посоветовал мне в конце дня стоять на голове или хотя бы позадирать ноги – для оттока крови, скопившейся за день, чтобы сосуды нормально фунциклировали. А то с моей-то работкой, когда сутками можешь в засаде кого-то ждать, и не всегда сидя или лежа, очень даже просто можно себе какой-нибудь гнусный варикоз заработать. Вот тогда-то я и понял, отчего это американцы так любят ноги на стол задирать. Ушлый Азиат, очевидно, тоже был в курсе.