3

Лейтенант Виктор Георгиевич Васнецов знал, что его в отделении милиции недолюбливали. Как-то за праздничным столом, когда все собрались отметить День милиции, Савельев спьяну выразил общее мнение. Дескать, заносится лейтенант, компанию избегает – не желает участвовать в дружеских застольях по случаю прибавления семейства своих коллег, дней рождения и прочих радостей, коими и так не слишком богата их опасная работа. Васнецов не запомнил дословно, но обиду затаил. Да, он заносчив, слишком гордый, с большим самомнением, но так имел право думать о себе только он сам. И за компанию не любил выпить только потому, что знал: алкоголь делает человека слабым. Спьяну мало ли что можно ляпнуть лишнее, а потом твоя откровенность может против тебя таким обернуться! Его не пугали неприятности в работе, он умело им противостоял, потому что продумывал каждый свой шаг и ошибок не допускал. Он опасался тех неприятностей, которые могли подпортить его репутацию. А главной ценностью для Васнецова была его репутация человека неподкупного, ответственного и здравомыслящего.

И праздного трепа он не выносил, потому что мужчины не должны болтать о всякой ерунде. А разговоры о женщинах вызывали в нем и раздражение, и даже презрение к болтунам. Мужчина должен заниматься делом и не разбазаривать драгоценное время. Вот он – не для того же закончил юрфак с отличием, чтобы прозябать в районном отделении милиции до конца своей жизни. У Васнецова были далеко идущие планы. А для этого нужно было отличиться, раскрыть какое-нибудь запутанное дело, чтобы его заметили, выделили среди других. Карьеру нужно делать смолоду. У Васнецова была только одна слабость – но о ней никто не знал, даже с мамой он не делился, хотя она всегда была у него на первом месте. Васнецов уже два года был тайно влюблен в жену своего сотрудника Володи Краюшкина – Лену. Как увидел впервые на новоселье у другого коллеги – Бориса Медведева, так сразу и понял – это его женщина.

Васнецов девушками интересовался мало. В школе, как прилично воспитанный сын учительницы, никогда не подводил ее, учился хорошо. Да и никто из девочек в школе ему не нравился. Как-то мама решила отметить его день рождения, пятнадцатилетие, и разрешила пригласить весь класс. Точнее сказать, не разрешила, а навязала ему свое решение созвать разношерстную компанию одноклассников. Наготовила еды, напекла пирожков, что в доме было большой редкостью – мама вечно сидела над школьными тетрадями и на подобные изыски у нее просто не хватало времени. Пришел действительно весь класс. Сначала было шумно и весело, Виктор даже успел втянуться в общее веселье, и оно его уже не раздражало, потом девочки устроили игру «Поле чудес». И начался такой гам, что у Виктора разболелась голова и он незаметно вышел на балкон. Решил не участвовать в этом безобразии, потому что терпеть не мог шума. За ним вышла Юля – хорошенькая и рано оформившаяся девочка, за которой ухлестывали десятиклассники. Она стояла рядом, и неожиданно он почувствовал, как от нее исходит нечто волнующее, необъяснимое, что он до сих пор еще не испытывал.

– От тебя исходят какие-то необыкновенные флюиды… – облек в слова свои чувства начитанный Виктор.

– Чего? – переспросила Юля.

Он даже не успел объяснить, что имеет в виду. Но она, взглянув на его лицо, заявление именинника поняла по-своему и сначала провела теплой рукой по его щеке, потом по губам, а затем осмелела и обняла Виктора, прижимаясь всем телом. Сквозь тонкую белую сорочку он почувствовал ее упругую грудь, а Юля тем временем выставила колено и попыталась протиснуть между его ногами. Виктор окаменел. Потому что еще секунду назад он испытывал что-то возвышенное, щемящее, а она так грубо разрушила его романтические иллюзии своими вульгарными намеками.

– Дура ты, Кручинина, – резко вырвался он из ее объятий и зашел в комнату. Его душили гнев и возмущение. Как она могла так плохо подумать о нем? Он же не самец, как эти здоровые лбы из десятого класса, которые, может, ни одной книги в своей жизни не прочитали. У них только одно в голове – полапать девчонок, которые глупо хихикали и, похоже, были не против таких примитивных забав. Юля ему казалась другой. Хотя бы потому, что не смеялась, как дурочка, когда парни заигрывали с ней, а проходила мимо гордо и независимо. А оказывается, она еще хуже. Вся ее гордость и неприступность – сплошное позерство.

В комнате стоял невыносимый галдеж, и он уже не чаял, когда же все это прекратится и все отправятся по домам. Настроение было безнадежно испорчено. А когда заметил, что Юля что-то рассказывает девчонкам и те, поглядывая на него, смеются, захотелось вытолкать гостей из дома. Он уже жалел, что поддался на мамины уговоры и согласился на это сборище. Мама так часто обвиняла его в том, что он сторонится коллектива, демонстративно ставит себя выше других, что Виктор ей уступил. По существу свой день рождения он решил отметить в угоду ей, чтобы она не волновалась и не переживала, что он такой замкнутый и одинокий среди своих одноклассников. На самом деле он чувствовал себя вполне комфортно, держась на некоторой дистанции от ребят, которые любили дурачиться, и их шалости казались ему глупыми и детскими. И теперь, поняв, что стал объектом насмешек глупых девчонок, ощутил, как внутри накапливается уже не раздражение, а настоящая злоба. «И трещат, и трещат…» – думал он про девчонок и был несказанно рад, когда все разом засобирались и повалили к выходу. Больше таких шумных компаний он домой не приглашал, объяснив маме, что у него обостряется головная боль. Но стал ходить на карате и даже вошел во вкус, тренер его хвалил. Да и ребята стали относиться к нему с большим уважением.

На выпускном вечере они с одноклассниками в школьном дворе напились и потащились в порт смотреть на корабли. Виктор почувствовал себя необыкновенно свободным. Наконец-то школа позади, теперь не надо будет постоянно помнить о том, что в этой же школе работает его мама. И нужно вести себя достойно, не то учителя донесут маме о любой его проделке, и она огорчится, или того хуже – устроит взбучку. У него было одно неприятное воспоминание, которое хранилось в памяти все школьные годы. Еще в пятом классе на переменке, когда все вокруг носились и орали, он стоял у поручней лестницы и неожиданно для себя плюнул с четвертого этажа в пролет и попал учительнице физики на ее блузочку. Она как раз поднималась с третьего этажа. Счастье, что никто не увидел. Но как же он боялся, что кто-то заметил его выходку и донесет маме! А теперь он свободен, свободен! Голова кружилась от выпитого шампанского, одноклассники смеялись, все говорили одновременно, и в эту ночь он единственный раз в жизни почувствовал, что любит всех.

Недалеко от них стояла голубятня, и Виктор поднял голову, потому что услышал голубиное курлыканье. Ребята так расшумелись, что разбудили голубей.

– Давайте и их выпустим на свободу! – вдруг пришла ему в голову шальная мысль.

– А кто полезет? – спросил Юрка, который набрался больше других, но тем не менее еще что-то соображал и понимал, что в таком состоянии лучше не рисковать. Голубятня стояла на высоких столбиках, и снизу лестница казалась довольно опасной.

– А я и полезу! – раздухарился Виктор.

Ребята пытались его остановить, девчонки даже хватали за руки. Но Виктор решил хоть раз в жизни совершить безрассудный поступок. Просто испытать себя. И хотя в модных остроносых туфлях это было не так просто, он все-таки долез по узеньким перекладинкам до голубятни и перочинным ножичком сломал в дверце замок. Потом забрался внутрь, распахнул окошко и захлопал в ладоши. Голуби заметались в темноте, от птичьего гама он одурел, но на кораблях горели прожекторы, и птицы вылетели, ориентируясь на эти огни. Виктор спустился весь в пуху и перьях, на рубашке осталось несколько неприятных пятен, но его встретили, как героя. Вот смеху было! А голуби носились ошалелой стаей и кружили, кружили над выпускниками, и Виктору казалось, что это очень хороший знак.

Самое интересное, что хоть все одноклассники и одобрили его выходку, на следующий день мама об этом знала. И не только мама. Были неприятности, хозяин голубятни хотел заявить на Виктора в милицию. Но маме как-то удалось уладить это дело. Попросту – заплатить за причиненный ущерб. Тогда она ему и прочитала целую лекцию о таком важном понятии, как репутация. Сказала, что десять лет он работал на свою репутацию. И один-единственный этот его глупый поступок перечеркнул все его труды. Теперь в школе учителя будут вспоминать, как на выпускном вечере отличник учебы Васнецов Виктор напился и в пьяном виде взломал голубятню. Из материнских слов Виктор вынес, что хорошая репутация действительно очень важна для успешного человека.

В институте Виктор погрузился в учебу, занимался с удовольствием и о девушках не думал. Иногда отмечал про себя, что вот Валя симпатичная, с ней приятно было бы пойти в кино. Но пока он раздумывал, Валя уже начинала встречаться с его однокурсником. Так было и с Таней, и с Ларисой, но он почти не огорчался. Впереди вся жизнь, и он знал – когда встретит ее, единственную, сразу поймет: вот она.

Так и произошло. Когда младший лейтенант Борис Шебалтин отмечал новоселье и все женатые приехали в гости с женами, Володя Краюшкин пришел с Леной. Они запоздали, и их встретили уже хорошо поддатые и поэтому возбужденные гости. С воплем: «Ну, наконец-то!» Борис кинулся снимать шубку с Лены. Она весело со всеми поздоровалась, и Виктор неожиданно для себя почувствовал стеснение в груди. Девушка как девушка – молоденькая, стройная, личико с мелкими чертами и ясными карими глазами. Разрумянившаяся с мороза, она показалась ему необыкновенно красивой. Более того, в ней было что-то необъяснимо милое, какой-то шарм, которым обладают далеко не все красавицы и что подвигает мужчин идти за такими следом, как будто их заколдовали. «Боже мой, как хороша!» – мелькнула мысль. В это время Лена заметила Виктора, который стоял в стороне от всех с книгой в руках. Ему надоел треп ни о чем, и он решил ознакомиться с небогатой библиотекой Бориса.

– Познакомь меня с новым сотрудником, – попросила она Бориса и улыбнулась приветливо Виктору.

– Да он у нас уже полгода, просто еще не было случая представить его тебе. Это наш самый серьезный и трудолюбивый молодой следователь, Виктор Васнецов, – представил его Борис. – И к тому же большой любитель книг. Видишь, даже у меня нашел, хотя моя библиотека самая скромная, – пошутил Борис. Действительно, у него на полке стояло едва ли с десяток книг.

– Надеюсь, он сюда не читать пришел, – засмеялась Лена и протянула руку. Виктор осторожно пожал ее прохладные пальцы и почувствовал себя счастливым. «Это она!» – подумал он и вдруг неожиданно для себя предложил:

– Хотите я вам стихи прочитаю? Про вас.

– А разве в этой библиотеке есть стихи? – пренебрежительно кивнула она на полку с книгами и улыбнулась.

– Здесь нет, я уже просмотрел, – серьезно ответил он. – Но есть здесь! – коснулся он пальцем своего лба.

– Вы пишете стихи? – удивилась Лена и с любопытством посмотрела на Васнецова.

– Я не пишу. Но у Блока есть строчки, которые удивительно подходят к моменту вашего появления… скорее явления… – он смешался и почувствовал смущение.

– Вы романтик. Удивительно для человека такой профессии. Ну, читайте же скорее свои стихи, пока нас не отвлекли… – приказала она строгим тоном, но глаза ее смеялись.

Виктор опустил глаза, потому что ему было почему-то неловко, и негромко начал читать. В комнате стоял шум, и Лене пришлось подойти поближе. Аромат ее духов волновал, и голос Виктора слегка дрожал.