Никто бы и предположить не смог, что эта дерзкая кража вызовет самые непредсказуемые последствия. Включая большую кровь.
Итак, в Москве стояла несусветная жара, от которой плавился, как было замечено, не только асфальт на улицах, но и мозги немногочисленных в летнюю отпускную пору сотрудников лаборатории молекулярного конструирования лекарств Института биомедицинской химии. Надо сказать, что этот НИИ не относил себя к числу наиболее удачливых научно-исследовательских институтов Российской академии медицинских наук, которые могли бы рассчитывать на постоянную финансовую поддержку со стороны родного государства или мощное спонсирование заинтересованных олигархов — великих патриотов своего Отечества. Дела здесь шли ни шатко ни валко, с грехом пополам выполнялись отдельные государственные программы, разрабатывались новые лекарственные препараты. К сожалению, большинство отечественных аптечных бизнесменов, за малым исключением, предпочитало не делать ставку на российских исследователей и производителей, а закупать уже готовые лекарственные формы за рубежом, вздрючивая цены на собственном рынке и получая баснословные барыши. За что, естественно, все «Прокторы» и «Гемблы» были им несказанно признательны.
Однако, к чести указанного института, а точнее, одной из его лабораторий, где, собственно, и произошла кража, кое-что все-таки делалось. И довольно серьезное, если судить по такому факту: под один из проектов, касающихся разработки сыворотки против СПИДа, международное сообщество выделило специальный грант.
В июне руководитель лаборатории компьютерного дизайна, как ее еще называли в институте, профессор, доктор и членкор Дегтярев грел свои стареющие кости под турецким солнцем на Анатолийском побережье, будто такой же нещадной жары ему было мало дома. Ответственные сотрудники лаборатории также не стремились отягощать себя посещением «присутствия». Экстремальная температура переносилась много легче в дачных условиях, где-нибудь у текучей воды, на худой конец — в Серебряном Бору, для тех, у кого дач не было.
К законным для отдыха субботам и воскресеньям нередко добавлялись и пятницы: ведь все равно день короткий, а то потом как хлынет народ на вокзалы и пригородные трассы! Так лучше уж пораньше, чтоб не париться в тесноте электрички или перегреваться в автомобильных пробках.
Лишенные же полноценного отдыха сотрудники лаборатории тоже изыскивали массу причин не появляться в стенах родного института, что на Погодинской улице, вблизи Лужников. Вспоминались подзабытые «библиотечные» дни, находились и сугубо семейные поводы, но, так или иначе, по пятницам жизнь в лаборатории заметно замирала. Если до обеда еще как-то гужевался народ, то после «на хозяйстве» оставалось не более пары лаборантов, которым просто некуда было бежать. Они «седлали» драгоценный компьютер «Силикон графикс» с его пятью терминалами и устраивали поистине звездные войны. Потом, в конца дня, помещения пустели, сейфы и кабинеты опечатывались. До понедельника.
Почему-то никому из сотрудников не приходило в голову, что их лабораторию могут элементарно обокрасть. Для чего? Да хотя бы для того, чтобы потом продать дорогущий компьютер. Но, во-первых, он же тяжеленный! Это что же, грузчиков специальных нанимать? А во-вторых, он ведь не твое личное имущество, за ним должна институтская охрана следить: им деньги платят, вот пусть и стерегут. Об информации, заложенной в компьютер, никто всерьез не задумывался. Так, вероятно, на денежной фабрике Гознак мастер, печатающий купюры, не видит в них реальной цены. Для него они, как сковорода для жестянщика, — обычный результат приложенного труда, обыкновенная материальная ценность. Ну, может, просто охраны побольше.
В одну из жарких злополучных пятниц, к обеду, в лаборатории остались двое сотрудников: студент-выпускник Института медико-биологических проблем из Химок Игорь Махов и Римма Шатковская. Она числилась младшим научным сотрудником, несмотря на то что возраст ее опасно приближался к четвертому десятку. Игорь нравился Римме. Он появился в этом институте недавно, проходил преддипломную практику. Высокий, сильный, естественно, циничный, как все медики-старшекурсники, для которых давно уже нет никаких тайн во всем, что касается человека как биологической особи. И даже любовь, как в том старом анекдоте, всего лишь возбуждение слизистой оболочки. Возможно, здесь есть и свой плюс: нет нужды в разных заморочках, из-за которых физически нормальные люди иной раз просто бездарно теряют время.
Спортивная, резкая в движениях и темпераментная Римма не видела смысла во всякого рода заморочках. Игорь же, по его словам, относился к «связям» философски — как к естественной потребности организма. Если же еще иметь в виду наличие в кабинете завлаба вполне устойчивого, хотя и в некотором смысле антикварного дивана, то можно было сказать, что трудовая неделя получала достойное завершение.
Что естественно, в том нет греха, зато масса удовольствия. Вполне оценив способности практиканта, Римма пришла к выводу, что ее рабочая неделя удачно закончилась, о чем и сообщила партнеру утомленным, но сытым голосом. Игорь ничуть не возражал. Расслабившись на диване, на котором, по слухам, сиживал сам Дмитрий Иванович Менделеев, он теперь был готов в лепешку расшибиться, чтобы до самого конца дня выполнять роль сторожа при дорогой технике. Ну то есть до того момента, когда эта роль перейдет к официальной охране институтского здания.
О чем думала, уходя, Римма, Игорь размышлял меньше всего. Уж он-то свое дело сделал. И не без удовольствия. Но теперь начиналась главная работа, подготовку к которой Игорь вел уже две недели, со времени отъезда шефа в отпуск.
Ну, к примеру. Помимо главного входа в лабораторию имелся еще так называемый черный, которым, кажется, никто не пользовался со дня сотворения института. Так вот, в планы Игоря входило неоднократное напоминание штатным сотрудникам лаборатории, что у них однажды через этот самый черный ход вынесут самое ценное. И все тут же пытались обозначать это самое «ценное», но дальше шуток, естественно, дело не шло. Смеялись, хихикали и тут же забывали.
Затем Игорь брал на себя самое неприятное — пятничные дежурства, неудобные буквально для всех. При нем охрана и опечатывала лабораторию. К его безотказности привыкли, ему верили, как себе, а девушки просто души не чаяли. Но он со всеми был ровен, вот разве что Римме повезло. Но именно на этом он тоже строил свой расчет.
И так далее…
Проводив Римму, Игорь открыл дверь черного хода и впустил в лабораторию приятеля, а правильнее сказать, своего подельника — Семена Корнева, или просто Сеню.
Корнев проехал в «рафике» с красным крестом на территорию института еще утром. Их много заезжало сюда, подобных служебных машин, и охрана уже привыкла к ним. Смотрели путевки, махали — проезжай, мол. Туда-сюда весь день. А Семен имел при себе еще и требование профессора Дегтярева, подписанное уходившим в отпуск завлабом добрых две недели назад. Так что для неожиданных посторонних лиц являлся Семен Корнев опытным специалистом по наладке и контролю за компьютерной техникой.
Надо сказать, она была очень тяжелой — эта техника. Но приятели спустили ее по черной лестнице и аккуратно установили в медицинском «рафике», придав интерьеру салона вид специальной лаборатории на колесах. Да и кто бы стал особо разбираться, если жара воистину плавила мозги, а на часах кончалась пятница! И вообще, чего там еще бдеть, когда институту даже на зарплату сотрудников денег не хватает. Вспоминалась к месту старинная, хрущевских времен, шутка: «Они делают вид, что платят нам зарплату, а мы — что работаем».
Так лаборатория компьютерного дизайна лишилась мощнейшего своего компьютера с сервером и терминалами, с огромной памятью и уникальными программами, а также с дискетами, хранящими информацию о важнейших научных разработках в области лекарственного дизайна.
Сложнее оказалось придать лаборатории внутренний вид трудового помещения, не тронутого рукой вора. Но справились и с этой задачей. После чего «рафик» благополучно покинул территорию института.
«Скорая» исчезла в лабиринтах Хамовнических переулков, а Игорь дождался конца рабочего дня и помог охране закрыть и опечатать двери с чувством честно исполненного долга. Вечером он появился на Новой Басманной улице, где в районе Разгуляя они с Сеней имели небольшой собственный офис-мастерскую по ремонту компьютерной техники: оба и в самом деле считали себя специалистами в электронике.
Прибывшие в понедельник сотрудники не сразу и оценили размер пропажи. В помещении стояло несколько компьютеров, и на исчезновение самого крупного из них поначалу не обратили внимания. Но затем стала надвигаться гроза.
Кому-то понадобилась какая-то информация, и вот тут все открылось. Сперва на преступников не грешили, может, технику в ремонт отправили? Помнится, и шеф что-то просил сделать до его возвращения. Женский в массе своей коллектив, не объединенный железной волей шефа, пошел вразнос. А слухи о пропаже тем временем докатились до дирекции. И тогда в лаборатории сверкнула молния — столько высокоумных лбов появилось в ней одновременно, и их блеск немедленно затмил собой естественное земное светило. Следом раздались раскаты грома…
Кто был в лаборатории в пятницу? Когда покинули помещение? Кто его проверял и опечатывал?
Игорь мужественно держал оборону: не мог же он «заложить» свою нечаянную любовницу! Впрочем, и ей не пришло бы в голову вдруг вспомнить, что она посмела покинуть рабочее помещение раньше положенного времени. Игорь же искренне поддерживал в этой забывчивости младшую научную сотрудницу. Сам-то он оставался всего лишь безответственным практикантом.
Не желала и Римма думать о причастности Игоря к пропаже. Ей очень понравилось их первое приключение на антикварном диване, и она, трезво рассудив о собственных перспективах, вовсе не собиралась исключать возможность пикантного продолжения. А по многозначительным взглядам Игоря, которые она расценила однозначно, поняла, что и он не против. Так одна тайна погребла под собой другую.
Правда, один из бдительных стражей, вспомнив ситуацию трехдневной давности, попробовал было усомниться, что в прошедшую пятницу при опечатывании присутствовала еще и младшая научная сотрудница. Вот парня он помнил точно, а ее? Но дружное возмущение Риммы и Игоря заставило того отказаться от своих подозрений.
Странная получалась картина: печати нигде не сорваны, а хищение налицо. Да какое! Сервер и дискеты, хранящие поистине государственные тайны! Новейшие разработки в области лечения рака и СПИДа! Ученые головы вмиг произвели самый грубый подсчет, и народ ахнул. Сумма потерь перевалила за полмиллиона — в долларах! Это не считая стоимости пропавшей техники… Кошмар!..
Наконец кто-то сообразил ткнуться в забытые двери черного хода и… о, ужас! Они оказались незапертыми! И хотя нижняя дверь — во двор — была закрыта на висячий замок, что этот нехитрый запор для специалиста! И ведь вспомнили сотрудники, как не раз предупреждали прежде, что нет порядка в институте, что все двери нараспашку, что контроль за посетителями слабый… Предупреждали! А что толку? Вот и докатились…
И это последнее известие совсем уже запутало дело: кто виновен, с кого спрашивать, кого наказывать?..
Вскоре прибыли милицейские чины из ОВД «Хамовники», приехали сыщики с Петровки и завертелась карусель. Допросы свидетелей производились порознь, но Римма и Игорь, уже к тому времени сто раз повторившие свои «чистосердечные» показания, касавшиеся их деятельности на рабочих местах, стояли намертво. Ничего нового не добавил и охранник, отказавшийся по каким-то своим причинам от собственных сомнений. На том все практически и завершилось, ну разве что заместитель директора по хозяйственной части получил суровый устный втык за вопиющую халатность, ибо это по его вине на местный орган внутренних дел повешен теперь абсолютный «тухляк».
Стоимость пропажи впечатляла, и дирекция института была просто вынуждена принять хоть какое-то ответственное решение. Те сотрудники, которые не смогли представить сносных объяснений по поводу своего отсутствия на службе в пятницу, схлопотали по выговору. С лишением квартальной премии, естественно. Но это лишение никакого значения практически не имело, поскольку наказание рублем произвести было невозможно из-за отсутствия средств на очередную зарплату штатных работников. А вот Игорь Махов был временно отстранен от прохождения дальнейшей практики. До окончательного выяснения всех обстоятельств происшествия. Временное тут же стало постоянным, поскольку срок практики и без того подходил к концу, и у Игоря наступала пора работы над собственным дипломом.
С видимой горечью от несправедливого решения руководства покидал Игорь полюбившийся ему коллектив. Единственным утешением стало настойчивое приглашение Риммы сегодня же составить ей компанию. Одна подружка уезжает в отпуск и совершенно случайно оставляет у Риммы ключи от своей однокомнатной квартиры. Это был очень удачный вариант: Игорь и сам предполагал продолжить пока встречи с младшей научной сотрудницей, ибо ничем не оправданный разрыв отношений определенно вызвал бы у Риммы подозрения, к сожалению, не лишенные оснований. А нехорошие мысли никоим образом не должны были посещать ее гладко причесанную и не лишенную шарма головку.
Они и встречались еще какое-то время — пока подружка находилась в отпуске. А после ее возвращения, когда потребовались дополнительные усилия — кого-то просить об одолжении, куда-то ехать, они оба почувствовали некоторую тягость от абсолютно однообразных встреч накоротке. Желание не питалось постоянной новизной, а скудное меню напоминало комплексный обед в столовой. Они поняли, что стали просто надоедать друг другу, и прекратили упражнения.
Компьютер же и похищенная вместе с ним информация, являвшаяся и в самом деле дорогостоящей государственной тайной, находились в укромном месте в ожидании того момента, когда уляжется память о краже, а на технику и заложенную в нее информацию найдется надежный и богатый покупатель…
О проекте
О подписке