Добрыня и Змей

Породила мать Добрыню,
Вырастила молодцом
Стал Добрынюшка Никитич
Богатырским удальцом.

Стал Добрынюшка Никитич
В чисто поле выезжать,
Стал он злобных и коварных
Змей-змеёнышей топтать.

Раз Добрыня возвратился,
В дом свой каменный пришёл
И как верный сын послушный
К родной матушке зашёл.

Говорила мать родная:
«Ой, любимое дитя!
Ой, молоденький Добрыня,
Не живи ты, так, – шутя!

Ты б не ездил в чисто поле,
К Сорочинским тем горам,
Не топтал бы лютых змеев,
Не ходил бы к их норам.

И не лазь ты в эти норы!
Пленных не освобождай!
И к Пучай-реке не езди.
Велика река Пучай.³

И свирепая, и быстра,
И коня там не купай,
Да и сам там не купайся,
Сгинешь ты в реке-Пучай.

В той реке текут две струйки.
Быстро первая течет.
И вторая тоже быстра,
Но ещё огнем сечёт.

Но молоденький Добрыня
Не послушал свою мать,
Он пошёл в свои палаты.
Снаряжаться, так сказать!

А потом пошёл в конюшню,
Выбрать для себя коня,
И одел свои доспехи,
Взял и палицу из пня,
Из дубового, с шипами
Из металла.

На коня
Одел сбрую дорогую,
Лук и стрелы, взял и меч,
Чтоб при случае отсечь
Голову врага лихого,
Из раздолья из степного,
Коль наедет невзначай,
Там, вблизи реки Пучай.

Не потешиться же грех!
Когда веришь в свой успех!

И поехал в чисто поле.
День до вечера скакал.
Захотелось на раздолье
Испытать змеиных скал!

К тем горам змеиным съездить,
Сорочинцев навестить.
Ну так – так тому и быть!

Он коня направил к югу.
Да! Поездочка – не к другу!
Дождь и ветер! День за днём…

Не везде тебе приём
Ласковый и с угощеньем,
В тех, далёких посещеньях,
Стычки мелкие не в счёт,
Солнце жаркое печёт.

Глядь, неделя уж проходит,
Днём по солнцу путь проводит,
Ночью месяц свет точит,
Острый меч да крепкий щит…
Так добрался к сорочинцам…
Тут война – как закипит!

И пошёл он полем ездить!
Ездил вдоль и поперёк,
День до вечера сражался,
И уже был виден прок.

И побил врагов бессчётно,
Потоптав змеёву рать,
Но заметил вдруг Добрыня —
Конь стал сильно припадать.

Стал его конь богатырский,
На ноги свои хромать.
И Добрынюшка подумал:
«Видно хватит их бодать!»

И оставил горевать
То змеиное отродье…
И с тех пор пошла в народе
О Добрынюшке молва —
Честь и добрая хвала!

Он закончил свою битву,
Повернул коня назад
И поехал в Киев-град.

День и ночь обратно ехал,
Через бури и дожди,
И неделя пролетела…
(Тут не скажешь: «Подожди»! ).

Днём по солнцу управлялся,
Ночью месяц свет давал,
(Когда на небе бывал).

А когда и так – по звёздам.
Это молодцу – почёт!
Долго ль, коротко ль… Но вскоре,
Перед ним – Пучай течёт.

Путь к реке ведёт Добрыню.
Сходит с верного коня
И решил он искупаться.
Жарко! Середина дня!

Сбросил он с себя одежду
И разделся до нага,
И пошел купаться в реку.
Правда, не успел с разбегу
Окунуться с головой,
Как поднялся бабий вой.

Принесло девчат с деревни
Полоскать своё бельё.
(Чисто сельское житьё!)

Смотрят – голый у реки,
Загорелись огоньки…
И потеха закипела.
Те девчата смотрят смело
И хохочут, только дай:

«Ой-ё-ё! Да, ай-яй-яй!»

«В нашей славненькой Пучай…»

«Добры молодцы нагие
Не купаются вот так!»

«Да откуда ж ты, мастак?»⁴

«В белом тоненьком белье
Плавать молодцы должны!»

«А вот так вот – не должны!»

Отвечает им Добрыня:
«Вы, голубушки мои,
Беломойки, портомойки,⁵
Делайте дела свои.

Отошли б себе в сторонку
И работали б тихонько.
Ваше дело – полоскать.
Нечего тут гоготать!»

Так сказал им и пошёл,
Струйку первую прошёл,
А за ней прошёл вторую,
В речку бурную зашёл
А потом, нырять пошёл.

Вдруг в округе зашумело,
Гром ударил! Загудело!
Свет небесный потемнел —
Змей Горыныч налетел.

А о том, как это было,
Рассказала нам молва.
Стал Горыныч насмехаться,
Говорить свои слова:

«Что Добрыня? Доигрался?
Ну теперь-то, – чуешь страх?
И конечно догадался —
Ты теперь в моих руках!

Сделаю, что захочу:
В плен позорный захвачу!
Посажу тебя в тюрьму
Дань, как водится, возьму.

Гонор дерзкий твой сломаю!
Не пытайся! Я всё знаю!
Ты здесь впрямь – в моих руках!
Чуешь, молодец, свой страх?»

И дыхнул в Добрыню жаром —
Окатило, как пожаром!
И Добрыня вспомнил мать:
«Не води коня купать
Да и сам ты не купайся
(Страх один!) В Пучай-реке!
Когда будешь вдалеке».

И Добрыня в миг нырнул,
В миг Пучайну пронырнул,
Убегая от огня,
Бросив сбрую и коня.

Вынырнул на правый берег,
Чтобы не попасть впросак,
Смотрит, на песке чернеет
Земли греческой колпак.

То есть шлем. Берёт Добрыня,
Этот греческий колпак,
И с размаху лупит Змея
Прямо в лоб. Да ловко так:
Подлетает лютый Змей —
В лоб удар!

«Ой-ёй! Не бей!»

«Ты не бей меня, Добрыня!
Мы давай заключим мир:
Не сходиться, не браниться!
Ты почти что мой кумир
В богатырском нашем деле,
Да и воин ты умелый.
Так давай с тобой дружить,
В мире и в покое жить!
Крови попусту не лить!»

Отпустил Добрыня – Змея,
Сели рядом не робея,
И уклали договор,
И закончили свой спор.

Богатырь домой уехал.
Змей Горыныч улетел,
Но не в горы к сарацинам,⁶
В город Киев полетел.

Налетел, нахулиганил,
И погромом угрожал,
И племянницу Забаву
В плен, в наложницы, забрал.

А Добрыня приезжает,
Кормит доброго коня,
Мать конечно обнимает,
Ничего не говоря.

А потом доспехи прочь,
Наряжается – точь в точь,
Как Чурило⁷ на гулянье,
И к Владимиру на пир,
Навестить столичный мир.

День пирует, два пирует,
А на третий, стольный князь,
Обращается к застолью —
Есть ли тот, кто не боясь,
Съездит в горы к сарацинам —
Силу грозную попрать
И Путятичну Забаву
У Змеёнышей забрать.

Не находится в застолье
Вот таких богатырей,
Кто бы съездил в чисто поле,
В логово далёких змей.

Князь Владимир чинно ходит
Средь пирующих гостей,
Сетует и об уплате,
Кой-кому из королей.

Подошел к Михайлу-силе,
Потыку – богатырю,
Чтобы съездил тот Михайло
К Политовскому царю,
Чубадею, да отвез бы
Весь большой и давний долг.
Был бы в том великий толк.

И Михайло поклонился,
Молча встал и удалился,
И отправился в Литву.
Под осеннюю листву.

К Илье Муромцу подходит,
Чтобы он – седой казак,
Съездил в Швецию немедля
Да отвез бы им «ясак»,⁸
(Тоже долг, девятилетний).
Знак почёта многолетний,
Чтобы шведский тот король
Знал и помнил свою роль.

Очутился незаметно у Алешина стола.
И Попович очень тихо
Князь-Владимиру сказал:

«Князь-надёжа, свет-Владимир,
Ты Добрынюшку пошли
Съездить в горы к сарацинам.
Он бывал уж в той дали».

Князь к Добрынюшке подходит,
Говорит ему слова:
«Ты, Микитинец, Добрыня,
Удалая голова,
Съезди, молодец, далече,
К сорочинским тем горам,
Потопчи там, в назиданье,
Тех змеёнышей, что там.

Отыщи мою Забаву,
Привези её сюда.
Без неё мне здесь беда!»