Цитаты из книги «Прекрасные и обреченные»

– Даже когда все вокруг кажется мерзким, нельзя доверять первому впечатлению, – убеждала Глория. – Имеет значение

Кроме того, шевалье принадлежал к натурам сентиментальным, склонным к романтизму и тщеславию. Человек безумных страстей, чуть подслеповатый на один глаз и почти слепой на второй. Мужчина, странствующий по свету в подобном состоянии, так же беззащитен, как потерявший зубы лев. И как следствие, в течение двадцати лет шевалье терпел издевательства со стороны многочисленных женщин, которые его ненавидели, использовали, надоедали и изводили, одаривали различными болезнями, тратили его деньги и дурачили всеми способами. Одним словом, как говорят в миру, любили его.

Некоторое время Глория сидела тихо, по-прежнему скривив губы. Она смотрела прямо перед собой, и во взгляде сквозило высокомерное отчуждение. Потом ее глаза чуть затуманились, и она прошептала два слова, обращаясь к обреченному на смерть огню в камине: – Прощай, осел!

«Женщине следует научиться целовать мужчину романтично и нежно, не испытывая при этом желания стать его женой или любовницей

– А разве священнику полагается хвалить папу? – Ну, не знаю… пожалуй, это самый изысканный и туманный комплимент из всех, что я слышала.

Но, пожалуй, я бы не вынесла мысли, что ты долгое время жил с другой женщиной или даже хотел жениться на какой-то девушке. Это меняет дело. Будут вспоминаться все интимные подробности, которые приглушают чистоту и свежесть чувств, являющуюся в конечном итоге самой драгоценной составляющей любви.

Мне уже двадцать семь. О Господи! Через три года будет тридцать, а потом я стану одним из тех, кого студент последнего курса называет пожилым человеком.

Надоело. Я видел их представление три раза.

Э н т о н и. Со мной та же история. Прошлым вечером я что-то сказал, а он усмотрел в моих словах глубокий смысл, но забыл суть, вот и привязался. Говорит: «Неужели не можешь сосредоточиться и вспомнить?» А я ему: «Ты наводишь на меня тоску. С какой стати я должен держать в голове всякую ерунду?»

– Как думаешь, ты способен заняться каким-нибудь делом в Нью-Йорке и намерен ли вообще работать? – В последних словах прозвучала тонкая, едва уловимая издевка. – Разумеется, намерен, сэр. – Ну и когда же сподобишься? – Понимаете, нужно набросать план и многое прочесть, прежде чем приступить к работе. – Полагаю, это уже давно следовало сделать. Беседа исчерпала себя и резко оборвалась.