Цитаты из книги «Издержки хорошего воспитания (сборник)»

У Сэмюэля ум зашел за разум. Он понял, что это был четвертый знак в его судьбе, и поток эмоций открыл ему, крича, что неумолимые законы, управлявшие им всю прежнюю жизнь, сейчас поколебались. В полуобмороке он встал и вышел из комнаты.

– Я имею в виду не личное время. А что, если самому увидеть кукол, которых мы дергаем за ниточки?

Сэмюэль не мог представить, что его соломенная вдовушка, миссис де Ферриак, могла бы стать причиной для какой-либо праведной стычки.

Сэмюэль рухнул наземь, и в тот же миг пришло озарение: его уже дважды вот так били. И все изменилось, как будто он внезапно очнулся от долгого сна. Машинально он вскочил на ноги и принял боевую стойку. Противник ждал в ярде от него, оборонительно выставив вперед кулаки, но Сэмюэль знал, что, несмотря на превосходство в росте и весе, он не ударит мужа Марджори. Как по волшебству все переменилось: еще минуту назад Сэмюэль казался себе героической личностью, теперь же он был жалким неудачником, а силуэт истинного героя выделялся на фоне светящихся окон дома. Героем был муж Марджори, боровшийся за свою семью. Возникла пауза, а потом Сэмюэль быстро развернулся и пошел по тропинке от дома в последний раз.

сам Сэмюэль, слепой, вожделеющий.

Тогда ему казалось, что эти мысли о ней бескорыстны, однако позднее он понял, что она была не более чем белое полотно экрана, на котором мелькал единственный кадр

Разумеется, когда он научился держать язык за зубами, все тут же забыли о его ничтожестве. На следующую осень, осознав, что уважение к другим предполагает сдержанность, он правильно использовал возможность начать с чистого листа, дарованную ему короткой мальчишеской памятью. К переходу в старшие классы он уже был одним из самых уважаемых юношей в классе, и за него горой стоял не кто иной, как его лучший друг и соратник Джилли Худ

Конечно, не один час и даже не одна неделя прошла, прежде чем Сэмюэль пересмотрел свои убеждения насчет исключительной важности хорошего тона. Для начала он просто понял, что его неправота лишила его силы, точно так же как в свое время он был бессилен против Джилли. Но в конечном счете происшествие с рабочим полностью изменило поведение Сэмюэля. Собственно, аристократическая заносчивость – это всего лишь издержки хорошего воспитания, посему собственный кодекс Сэмюэля никуда не делся, но его желание заставить и других соблюдать этот кодекс навсегда осталось на дне некой сточной канавы. И как-то так случилось, что с того года больше ни у кого на курсе не повернулся язык назвать его снобом.

ри недели Джилли без единого звука сносил замечания юного Сэмюэля о гардеробе и привычках своих близких друзей, терпел французские вкрапления в разговоре, терпел сотни полудевчоночьих замашек, свидетельствующих о том, во что может превратиться мальчик, если нервная мамаша будет держать его подле юбки, а затем в аквариуме разразилась буря

– Знаешь, когда ты была маленькой, мне постоянно присылали твои фотографии – сперва ты была младенцем, потом малышкой в носочках, которая играла на пляже с ведерком и лопаткой, а потом вдруг стала печальной девочкой с чистыми, удивленными глазами, – и я постоянно грезил о тебе. Каждому человеку нужно прилепиться к чему-то живому. Думаю, Лоис, я все пытался удержать при себе твою крошечную чистую душу – даже когда жизнь начинала кричать в полный голос, когда все умозрительные представления о Боге представлялись сплошной насмешкой, а любовь, страсть и миллионы других вещей подползали ко мне и шептали: «Посмотри на меня! Вот, я и есть Жизнь. А ты от меня отвернулся». И когда путь мой вел через эти тени, Лоис, впереди всегда мерцала твоя детская душа, такая хрупкая, чистая и изумительная.