Научиться быть

Перед нами встает проблема, связанная со всем, о чем мы говорили выше: «научиться быть». Именно быть, а не делать. Но на самом деле все не так просто. Я по своим больным вижу, что это крайне сложная проблема (подробнее мы поговорим об этом в третьей главе). С ней тесно связан и вопрос эвтаназии: человек хочет умереть, чтобы не быть обузой. Почему он считает себя обузой? Потому что, серьезно болея, он больше ничего не в состоянии делать.

Чтобы пояснить, что значит быть, приведу большую цитату из митрополита Антония: «Лет тридцать тому назад в больнице очутился человек, как казалось, с легким заболеванием. Его звали Александр. Его обследовали и нашли, что у него неоперабельный, неисцелимый рак. Это сказали его сестре и мне, ему не сказали. Я его навестил. Он лежал в постели, крепкий, сильный, полный жизни, и он мне сказал: „Сколько мне надо еще в жизни сделать, и вот я лежу, и мне даже не могут сказать, сколько это продлится“. Я ему ответил: „Сколько раз вы говорили мне, что мечтаете о возможности остановить время, так, чтобы можно было быть вместо того, чтобы делать. Вы никогда этого не сделали. Бог сделал это за вас. Настало вам время быть“. И перед лицом необходимости быть, в ситуации, которую можно было бы назвать до конца созерцательной, он в недоумении спросил: „Но как это сделать?“

Я указал ему, что болезнь и смерть зависят не только от физических причин, от бактерий и патологии, но также от всего того, что разрушает нашу внутреннюю жизненную силу, от того, что можно назвать отрицательными чувствами и мыслями, от всего, что подрывает в нас внутреннюю силу жизни, не дает жизни свободно изливаться чистым потоком. И я предложил ему разрешить не только внешне, но и внутренне все, что в его взаимоотношениях с людьми, с самим собой, с обстоятельствами жизни было „не то“, начиная с настоящего времени; а когда он выправит все в настоящем, идти дальше и дальше в прошлое, примиряясь со всем и со всеми, развязывая всякий узел, вспоминая все зло, примиряясь – через покаяние, через приятие, с благодарностью – со всем, что было в его жизни; а жизнь-то была очень тяжелая. И так, месяц за месяцем, день за днем мы проходили этот путь. Он примирился со всем в своей жизни. И я помню, в самом конце жизни он лежал в постели, слишком слабый, чтобы самому держать ложку, и он мне сказал с сияющим взором: „Мое тело почти умерло, но я никогда не чувствовал себя так интенсивно живым, как теперь“. Он обнаружил, что жизнь зависит не только от тела, что он – не только тело, хотя тело – это он; обнаружил в себе нечто реальное, чего не могла уничтожить смерть тела.

Это очень важный опыт, который я хотел напомнить вам, потому что так мы должны поступать снова и снова, в течение всей жизни, если хотим ощущать силу вечной жизни в самих себе и не страшиться, что бы ни случалось с временной жизнью, которая тоже принадлежит нам» ^[26].

Я привела этот пример, чтобы показать, как человек научился быть, причем быть именно внутри себя. Все свои отрицательные чувства – обиды, страхи, непрощение и прочие – Александр пережил, сбросил. Он освободился от них и нашел свое подлинное «я». Конечно, чтобы научиться быть в нашем мире, от нас требуется многое! Каждый из нас наверняка думает: то, что я делаю – как помогаю людям, как к ним отношусь, – это самое важное, именно в этом и заключается весь смысл жизни со Христом. Нам кажется, что наша ценность, наша значимость измеряется лишь тем, чего мы достигли в жизни. На самом же деле важнее то, кем мы являемся во Христе: то есть обрели ли мы в Нем личность. Суть в том, чтобы мы уступали место Христу – не мы действовали по своей воле, а в нас мог действовать Он! Нет ничего важнее, чем найти во Христе свою сокровенную внутреннюю личность, о которой мы говорили в начале главы. Только при этом условии мы перестанем быть рабами жизненных обстоятельств, в том числе серьезных страданий и болезней.

О молчании

Для того чтобы научиться пребывать с людьми, особенно с теми, которые страдают, нужно овладеть искусством молчания. В этом владыка был мастер. Молчать он умел. Он стремился к молчанию и не раз подчеркивал: нам крайне важно научиться этому и в молитве, и в жизни. К сожалению, молчания в нашем мире практически нет, как нет и тишины – не только внешней, но и внутренней. Нас уводят от молчания внешние стимулы: айпады, смартфоны, компьютеры, всевозможные развлечения…

Однажды владыка сказал: «Собираясь молиться, а тем более – молясь, никогда не отвечай ни на телефонный звонок, ни на стук в дверь. Ты в это время стоишь перед живым Богом, перед Царем мира. Встреча с Ним важнее. Остальные могут подождать. Десять минут, полчаса, час – они подождут, ничего не случится». И я могу подтвердить, что это действительно так. Едва я встаю на молитву, вдруг начинается громкий шум у соседей, звонит телефон… Такое происходит очень часто. Поэтому перед молитвой хорошо сказать себе: «Не стану ни на что реагировать и отвлекаться! Буду оставаться сейчас в себе и с собой – перед лицом Божиим».

Если нет молчания, то нет молитвы, и невозможно познать ту сокровенную личность, которая в нас живет. Молиться для владыки не значило читать молитвы, «молитвословить». Целью молитвы для него было стяжание безмолвия: глубокого молчания тела, мыслей, чувств. В этом состоянии все ненужные мысли и чувства утихают, а тело приходит в собранное и очень тихое, мирное состояние. Но важно, чтобы тело не было слишком расслабленным, а стало бы помощником в молитве. Владыка – единственный человек в моей жизни, который настолько высоко ценил тело, подчеркивал его важность. Прочитайте его книгу «Материя и дух» – и вам станет очевидно, что тело столь же важно, как и наша душа, и наш дух ^[27].

Тело выражает то, что происходит в душе – невидимое. Владыка мог посмотреть на человека – сидящего, стоящего или ходящего – и увидеть, что с ним происходит на уровне духовном. Тело – не механическая оболочка. Тело – это мы сами, это я. Нам необходимо научиться быть в своем теле и относиться к нему с трепетом и с уважением, так как в нем живет Сам Дух Святой (см. 1 Кор. 6: 19).

Давайте посидим минут пять-десять – молча, закрыв глаза. Прочувствуем сначала, как мы сидим, как ощущаем свое тело. Может быть, чувствуется напряжение в ногах, в коленях? Сильное напряжение в глазах и в лице? Попробуем глубоко-глубоко расслабиться – и наверняка увидим, что есть множество мыслей и чувств, которые мешают нам обрести глубокий внутренний покой. Можно постепенно вмолчаться в себя, найти себя на глубинном уровне. Возможно, десять минут для этого и маловато, но давайте сейчас помолчим хотя бы столько! Я тоже буду сейчас молчать с вами…

Что вы почувствовали? Внутреннее безмолвие – это отсутствие всякого внутреннего движения, любых мыслей или чувств. Но одновременно это и состояние предельной бдительности, открытости Богу. Постараемся хранить полное безмолвие… Однако никогда не следует допускать, чтобы оно перерождалось в чувство простого покоя и внутренней удовлетворенности…

«Мы очень мало знаем по опыту, что такое глубокое безмолвие тела и души, когда тело наполняет совершенный мир, когда в душе царит совершенная тишина, когда прекращается всякая суета и движение и мы стоим перед Богом до конца открытыми в акте поклонения… Греческие Отцы считали это безмолвие, которое они называли „исихия“, исходным моментом и венцом молитвенной жизни. Безмолвие – это состояние, когда все силы души и тела пребывают в полном мире, спокойствии, собранности, в состоянии совершенной бдительности и в то же время – свободы от всякой суеты и движения. В творениях многих Отцов мы находим образ пруда: пока на поверхности пруда рябь, ничто не может в нем верно отразиться – ни деревья, ни небо, когда же поверхность его совсем спокойна, в нем совершенно точно отражаются небо и деревья на берегу, и все в этом отражении так же четко, как в действительности… Это сравнение относится к состоянию человеческого сердца. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5: 8)» ^[28].

Владыка говорил, что настоящее общение друг с другом начинается только тогда, когда мы обрели молчание. Пока у нас есть потребность говорить, говорить, говорить, мы не сможем общаться друг с другом на глубинном уровне. Сам владыка любил уединение: чтобы были только он и Бог. Но Господь поставил перед ним задачу встречаться ежедневно с очень многими людьми. Владыка признавал, что ему трудно было научиться раскрывать свое сердце, раскрывать свое самое сокровенное. Но он должен был это делать, раз уж решил проповедовать Христа. В течение многих лет он учился раскрывать сердце и душу, избывая последствия своего трудного детства. Для него это было настоящим подвигом, потому что, по его собственным словам, в детстве он выживал, ощущая себя в джунглях с дикими зверями.

Я думаю, мы тоже можем научиться молчанию! Лишь бы не бояться и не убегать от себя! Молчание особенно важно, когда мы предстоим перед лицом Божиим или встречаемся с другим человеком.

Нам часто дается возможность войти внутрь себя. Но мы сознательно решаем оставаться вовне и искать развлечений. Например, ждешь автобус или едешь в метро… У тебя достаточно времени, чтобы вмолчаться в себя. И так можно тренироваться каждый день, почти каждый час, каждую свободную минутку. Я советую себе и вам так и поступать. А когда появится привычка молчать в течение рабочего дня, тогда и на вечерней молитве не будет столь трудно снова оказаться в тишине перед Богом. И тогда можно будет сразу же войти в себя и находиться перед лицом Божиим.

Поделюсь с вами забавной историей. Я работала в Англии, в одной крупной лондонской больнице. Там было очень много пациентов. Они постоянно чего-то от меня хотели, требовали. В какой-то момент я почувствовала, что теряю себя. Тогда я решила на несколько минут спрятаться в туалете и побыть там, чтобы снова найти себя и почувствовать связь с Богом. Однако уверенности в том, что так можно, у меня не было.

Я решилась спросить у митрополита Антония: «Владыка, можно ли молиться Христу в туалете?» Он засмеялся и ответил: «Да, можно». Потом еще что-то добавил (что именно – я, к сожалению, забыла), но благословил молиться даже в туалете. Когда человек теряет себя, молиться можно и нужно где угодно.

По этому поводу владыка приводил пример из собственной жизни. Когда он работал врачом, он иногда говорил больному: «Послушай, пожалуйста, я сейчас теряю себя. Я на три минуты встану на колени и помолюсь своему Богу. Если ты не веришь в Бога, то просто полежи и помолчи, хочешь – послушай, как я говорю со своим Богом. А если веришь, помолись со мной». Вот как он поступал! Владыка знал, насколько важно оставаться внутри себя и не терять это драгоценное и необходимое состояние души, иначе исчезнет связь со Христом. Он понимал, что вне этого состояния никто ничего существенного людям дать не может, ибо не может увидеть и услышать, что происходит с другим человеком.

Это касается и нас: важно научиться молчанию – молчать телом, умом и чувствами. Такое молчание – основа для подлинной встречи с самим собой, с Богом и с человеком.

Мне кажется, что работа над достижением молчания необходима. Она гораздо важнее всяческих психологических знаний, потому что затрагивает совсем другой, более глубокий слой души. Молчание позволяет войти внутрь себя, погрузиться в этот глубинный слой, узнать себя во Христе и через себя – познать Бога.

О внутреннем пребывании владыка говорил так: «Внутрь-пребывание, которому нас учит молитвенная жизнь… превосходит психологический уровень. Это не самонаблюдение, не самоуглубление и не обращенность к себе: это внутрь-пребывание, углубленное настолько, что оно достигает точки, где мы уходим корнями в тайну присутствия Божия. Это то, что отцы Церкви называют сердцем человека. Сердце – конечный пункт этого искания, последняя глубина, на которой человек обнаруживает свой абсолютный центр и в то же время открывает, что именно здесь он – лицом к лицу с Богом» ^[29].