Цитаты из книги «На стороне ребенка»

взрослым другого пола, но лишь при условии, что это игра, а не план будущего.

Невысказанное, оставаясь для ребенка двусмысленным,

Выразить словами страх, знакомый каждому мальчику, – благотворное средство[8].

Ребенок признается как подлежащее при сказуемом «делать» с той минуты, как его помещают среди других, признав за ним способность исполнять полезную работу. Но тогда с ним начинают обращаться как с машиной, со станком: его можно осыпать ударами и даже сломать, выбросить на свалку, уморить (наказывая, отец может и убить).

А между тем, символическое мышление – это штиль от зачатия до смерти. Взрослый возмущается при мысли, что ребенок и он – равны.

Но быть «на стороне ребенка», когда он отталкивает, когда груб и колюч, когда он протестует или проявляет агрессию, когда его поступки доводят до отчаяния.

Как такое может быть, что столь много детей ненавидят школу?», Ф. Дольто пишет: «Просто им – неинтересно. Они не понимают, для чего им все это нужно. И, может быть, именно потому, что эти дети умнее других, менее пассивны, они и не хотят делать как все, быть как все?.. Те же, кто покоряется, кого приводят в пример, подчинены взрослому… Они и стараются получать хорошие оценки, хотя предметы их не интересуют».

Ф. Дольто увидела такую проблему и уделила ей внимание. Эта проблема – ребенок и компьютер

Они предпочитают рассуждать с детьми об их будущем – но при этом предлагать им готовые образцы, а не говорить о самих детях. Никто не говорит с детьми об их становлении; никто не говорит им, с чем они столкнутся на этом мостике, таком длинном мостике отроческого опыта, который приведет их к взрослости. А значит, для того чтобы благополучно перебраться на другую сторону, нужно наблюдать и говорить вместе о том, что происходит на мостике

Когда ребенок оказывается в центре разговоров, это сплошной обман: говорят о нем, а с ним не говорят.