Цитаты из книги «Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?»

сравниваем не два разных интеллекта, а, скорее, разновидности одного и того же. Я рассматриваю человеческий разум как вариант животного разума.

две главные школы психологии рассматривали животных или как механизмы, построенные по принципу «стимул — реакция», с тем чтобы избежать наказания и получить вознаграждение, или как роботов, генетически наделенных полезными инстинктами.

Иногда животные взаимодействуют таким образом, как будто договорились о разделении обязанностей заранее. Мы не знаем, как осуществляется обмен информацией, связанной с общими намерениями и задачами, но животные не получают указаний от руководителей, как люди.

подтверждается зависимостью размера мозга приматов от размера их типичной социальной группы. Приматы, живущие в более многочисленных сообществах, имеют больший мозг. Тем не менее мне всегда казалось, что различить социальную и техническую умственную деятельность — непростая задача, так как многие виды, имеющие большой мозг, обладают и теми и другими способностями. Даже виды, обычно не применяющие орудий в естественных условиях, такие как грачи или бонобо, способны делать это в неволе. Однако верно, что общественное поведение животных слишком долго игнорировалось в обсуждениях эволюции познания, делавшей упор на взаимодействиях с окружающей средой. Учитывая, какое большое значение имеют социальные проблемы в жизни животных, приматологи совершенно справедливо изменили свою точку зрения15.

Психологи без промедления обосновали новую концепцию, в которой сверхподражание — новый термин для детского неизбирательного подражания — это и есть по-настоящему выдающееся достижение. Оно соответствует доверию, которое наш вид испытывает к культуре, поскольку заставляет нас подражать поведению независимо от его предназначения. Мы копируем привычки целиком, не принимая собственных необоснованных решений. Учитывая бо́льшую осведомленность взрослых, лучшая стратегия для ребенка — подражать им, не задавая вопросов. В заключение с некоторым облегчением было сказано, что слепая вера — единственная рациональная стратегия.

Вики втыкала палку в дырки в пластиковой коробке, пока из нее не выкатывалась конфета. Только одна дырка позволяла получить конфету. Если коробка была сделана из черного пластика, то было невозможно определить, что остальные дырки сделаны только для видимости. Если же коробка была прозрачной, то было ясно, откуда появляются конфеты. Получив коробку и палку, шимпанзе повторяли только те жесты, которые были необходимы, чтобы получить вознаграждение, по крайней мере если коробка была прозрачной. Дети же повторяли все жесты Вики, включая бесполезные. Они поступали так и с прозрачной коробкой, подходя к проблеме скорее как к магическому ритуалу, чем как к практической задаче46.

Домашние волки выполняли командные жесты не хуже собак. Некоторые отличия тем не менее обнаружились: волки обращали меньше внимания на лицо человека и были более независимы. Когда собаки сталкиваются с проблемой, которую не могут решить самостоятельно, они оборачиваются и смотрят на своего хозяина, чтобы получить поддержку или помощь. Волки так никогда не поступают, предпочитая пытаться раз за разом решить проблему самостоятельно. Причиной этих отличий может служить одомашнивание. Но в данном случае скорее имеют значение не умственные способности, а темперамент и взаимоотношения с людьми — этими странными ходящими на двух ногах обезьянами, которых эволюция приучила волка бояться, а собаку — слушаться41

Недавно опубликованное исследование показало, например, что кошки без труда отличают голос своего хозяина. Другое дело, что они не придают ему никакого значения.

Еще более недостойное человека занятие, чем бить себя в грудь — опять-таки общее для всех приматов свойство, — это относиться с пренебрежением к другим видам. И не только к другим видам, учитывая долгий период в истории, когда мужчины белой расы провозглашали свое генетическое превосходство над всеми остальными. Этническое высокомерие распространяется и за пределы нашего вида, когда мы рассматриваем неандертальцев как существ, неспособных к развитию. Теперь мы знаем, что мозг неандертальцев был больше нашего, а некоторые из их генов содержатся в нашем геноме. Нам известно, что они использовали огонь, топоры, музыкальные инструменты, хоронили мертвых и т.д. Возможно, когда-нибудь мы воздадим нашим братьям заслуженное ими уважение. Что же касается человекообразных обезьян, то к ним сохраняется презрительное отношение.

. Психология все дальше продвигается в этом направлении, чего нельзя сказать о других общественных и гуманитарных науках. Я вспоминаю об этом каждый раз, когда обращаюсь к подобным аудиториям. После лекции, которая обязательно (даже если я не упоминаю о людях) выявляет сходство между нами и другими гоминидами, неизбежно возникает вопрос: «Но что тогда означает быть человеком?» Начало вопроса с «но» отметает в сторону все сходные черты, здесь важно услышать, что же нас разделяет. Я обычно привожу сравнение с айсбергом, в котором бо́льшую часть массы составляют общие познавательные, эмоциональные и поведенческие свойства. Но есть также вершина айсберга, включающая пару дюжин различий. Естественные науки пытаются охватить взглядом весь айсберг, в то время как остальное научное сообщество не отводит глаз от вершины