Вой сирен. Синие всполохи света, пронзающие темноту. Полиция. Защелкнутые на запястьях наручники…
Безумие, как и зло, полностью захватывает разум тех, кто рискнул отдать себя ему во власть, и искажает реальность до такой степени, что она превращается в параноидальный бред. Ты начинаешь воображать себе людей, тайком наблюдающих за тобой из окон и наверняка подозревающих, что в твоем багажнике спрятан труп… Ты думаешь, что водители попадающихся навстречу машин наверняка запомнят твой номер. Каждый метр каждого километра становится для тебя очередным шагом крестного пути. Повсюду тебе мерещится полицейский – за каждым поворотом, в чаще леса или в открытом поле, – хотя вокруг нет ничего, кроме холода, темноты и безмолвия.
По обе стороны дороги под густым пологом листвы тянулись длинные языки болот Клермаре, заросших кувшинками. Городки, пересеченные артериями узких протоков с мутной стоячей водой, делали окрестности похожими на штат Луизиана в европейском варианте. Обычно при виде этих болот Виго вспоминал, как в детстве охотился здесь на лягушек. Но в эту ночь одному из болот предстояло стать безымянной могилой.
Асфальтированная дорога довольно скоро сменилась проселочной. Появилось ощущение, что «пежо» оказался в зловещей глубинке из какого-то фильма ужасов. Глядя на деревья, напоминающие обтянутые корой скелеты, Сильвен вспомнил «Техасскую резню бензопилой».
Наконец, когда редкие огни окончательно остались позади, оба безработных программиста вышли из машины, захлопнули дверцы и направились к багажнику.
– Земля насквозь промерзла, никаких следов не останется, – прошептал Виго. – И луны нет… Отлично, все в нашу пользу. Оттащим его на пару сотен метров и бросим в болото. Возьми пустую канистру.
– Не видно ни хрена… И вообще стремно! Ты уверен, что…
– Самое страшное уже позади. Давай, пошли!
Фонарик осветил заросли ольхи и болотной осоки. Сильвен потянул труп за лодыжки, Виго – за запястья. Левая нога болталась в мертвом сочленении, словно радуясь, что наконец-то вырвалась на свободу.
«Как Барбапапа[1], – подумал Сильвен. – Просто представь себе, что несешь Барбапапу…»
– Мускулы уже совсем застыли… – наконец произнес он с единственной целью нарушить гнетущее молчание.
– Трупное окоченение началось. Скоро он будет податливый как кукла и жесткий как деревяшка…
– Я… никак не могу избавиться от его взгляда. Такое ощущение, что он постоянно смотрит мне прямо в глаза – даже когда я отворачиваюсь. И в его глазах – Смерть… Теперь я знаю, на что она похожа… Боюсь, с этой ночи я уже никогда не засну спокойно…
– Не забывай, что речь идет о несчастном случае. О стечении обстоятельств, которые… Ну сам подумай – как можно было действовать иначе? Вот представь себе – коп звонит твоей жене и сообщает, что ты сбил человека! Что ты уже не вернешься домой!
– О нет…
Перед ними распахнулась смрадная пасть очередного болота.
– Я могу с этим справиться и один, – сжалился Виго. – Ты не обязан…
– Нет, я останусь… Я хочу убедиться, что наша тайна уйдет вместе с ним.
В этом месте не чувствовалось ни одного живого веяния – не было ни растений, ни животных. Только удушливое ощущение мертвечины…
– Надо проверить его бумажник… найти какое-то удостоверение личности. Он заслуживает хотя бы этого…
Виго сунул руку под куртку покойного.
– Чего ради? Нет имени – нет человека. Так легче будет справиться с этой ношей. Чужое лицо стирается из памяти гораздо быстрее, чем имя. Я возьму его документы и сожгу их, когда вернусь домой. Наполни водой канистру… И сорви камыш… Большинство людей, погибших насильственной смертью и брошенных в воду, всплывают: женщины лицом вниз, мужчины – вверх, из-за так называемого первичного горлового спазма. Надгортанный хрящ – своего рода клапан – закрывается с последним вдохом и не пропускает воду в легкие. Чтобы тело не всплыло, нужно открыть этот проход и залить воду в дыхательные пути.
Про себя Виго не уставал благодарить своего брата за науку (Станислав Новак работал в лаборатории судмедэкспертизы города Лилля). Он разорвал пластиковый мешок на голове трупа, обнажив губы и подбородок, покрытые ссадинами в капельках запекшейся крови. Сильвен отвернулся и отошел.
– Извини… я не могу.
– Ничего, сам справлюсь…
Вцепившись обеими руками в застывшие челюсти трупа, Виго с трудом их разомкнул. Хрустнули кости. Виго просунул стебель камыша в горло мертвецу.
– Это для того, чтобы приподнять надгортанник и открыть дыхательные пути. Теперь вода пройдет в легкие.
– На хрена мне твои объяснения! Можно подумать, ты потрошишь форель! Давай быстрее покончим с этим!
Какая-то болотная тварь прошелестела крыльями в воздухе. У Сильвена поджилки тряслись от страха. Как напарнику удается сохранять такое хладнокровие и такую собранность в этой жуткой обстановке?..
Виго лил болотную воду в горло мертвеца до тех пор, пока она не полилась обратно – более семи литров перешло из канистры внутрь безжизненного тела.
– Готово! Тело очень быстро разложится в воде. Причем полностью, как если бы мы его кремировали. Через пару месяцев его можно будет идентифицировать разве что по тесту ДНК или по зубам.
Виго вытер руки о джинсы – жест иллюзорного очищения, отпущения грехов…
– А теперь забросим его в воду как можно дальше. Бери его за ноги, я – за руки. Считаю до трех…
Тело ударилось о воду, и в следующий миг по поверхности начали медленно расходиться круги. Мертвец скрылся в бездонной глубине, унося с собой тайну, скрепленную страхом, отвращением… деньгами…
Последние пузырьки воздуха разбились о поверхность. Болото будто подмигнуло им на прощание, посылая последнее прости… Больше ничего.
Машина поехала обратно, к поблескивающим сквозь темноту огням шоссе.
Уголки губ Виго свела жалкая судорога, когда он попытался выдавить из себя улыбку.
– Бабки! Все бабки наши, Сильвен! Можешь себе представить?
– Пока не могу…
– Слушай хорошенько, что я тебе скажу. Мы не должны сразу их трогать. Надо подождать, пока все успокоится, пока у нас у самих прояснится в голове. Твоя жена не должна ничего знать. Ни единого слова, ни единого намека, ничего, что могло бы вызвать у нее подозрения!
Сильвен провел рукой по лицу, словно пытаясь стянуть маску ужаса.
– Думаешь, мне хочется, чтобы она узнала?
– Надо просто действовать логично. Согласен?
Сильвен машинально кивнул.
– Не меняй ничего в своих привычках. Продолжай искать работу. У меня завтра очередное собеседование, и я явлюсь на него как ни в чем не бывало. Мы с тобой не ездили в Дюнкерк этой ночью. Мы были у меня, играли в шахматы по интернету, как всегда по вечерам в четверг.
– А помятый капот, разбитая фара?
– Купишь фару в магазине автозапчастей и сам ее поставишь. Заплатишь наличными. Знаешь какого-нибудь механика, который сможет выправить капот? Только не в автосервисе, а у себя в гараже.
– Да, в одной мастерской в Лансе. Я там часто бываю.
– На первый взгляд капот вроде не сильно покорежен… Пожалуй, его удастся отремонтировать без проблем. Придумать какое-то объяснение для жены ты и сам сможешь. Но в любом случае ни за что не звони в страховую компанию!
– А деньги?
– Я подержу их пока у себя дома, на чердаке. Никакого рис…
– Еще чего! Почему это я не могу хранить свою часть у себя?
– Потому что на них может наткнуться твоя жена! А я живу один! Никто не будет рыться у меня на чердаке!
– В таком случае не будем их прятать ни у тебя, ни у меня. У меня есть одна идейка… Да, и еще, я хотел бы пересчитать эти деньги вместе с тобой…
– Мы должны доверять друг другу! А ты так говоришь, как будто мы вчера познакомились!..
– Не в этом дело, просто… Я не хочу, чтобы оказалось, что мы напрасно все это сделали… Тот тип, в болоте…
Он сделал неуверенный жест, словно ощупывая перед собой воздух.
– Мы должны будем уничтожить эти деньги, если дело примет скверный оборот… Обещай мне, что, если копы нападут на след, мы сожжем все деньги до последней купюры! Я, со своей стороны, тебе гарантирую, что так и сделаю – с твоего согласия или без него!
Виго сделал над собой усилие, чтобы ответить убедительным тоном:
– Хорошо, клянусь тебе: даже при малейшей угрозе разоблачения мы уничтожаем все улики. Но я уверен, у нас не будет никаких проблем. Мы все сделали… безукоризненно.
– Как ты можешь такое говорить?!
– Но послушай, это ведь не было предумышленным убийством! Никаких мотивов преступления, ни одного свидетеля! Даже трупа нет!
Виго схватил Сильвена за левое запястье:
– Ты даже не представляешь, сколько я об этом мечтал! О деньгах, свалившихся с неба! Почему я был так уверен, что когда-нибудь это случится на самом деле, а? Почему? Еще немного – и мы уже никогда не будем ничьими рабами!
Все мысли Сильвена словно заволокло туманом. Лишь одно-единственное слово регулярно вспыхивало в его мозгу, словно неоновая вывеска:
Преступники.
Три часа утра. Слабый свет, уже просачивающийся в гостиную загородного дома… Дрожащее мерцание телеэкрана, тихое бормотание из параллельного мира мечты… И облачка пара, вылетающие изо рта с каждым выдохом…
«Котел неисправен», – вспомнил Сильвен, кусая губы.
Целый водопад белокурых волос струился из-под пледа – Натали дремала на диване перед телевизором в позе эмбриона, которую, очевидно, приняла рефлекторно, чтобы согреться. Сильвен выключил телевизор, бережно погладил жену по щеке и направился в комнату Элоизы. Девочка спала. Ее хорошенькую мордашку освещали мягкие всполохи огня в печке.
Лицо молодого отца то и дело омрачала тревога. С этой ночи семейная идиллия в любой момент может обратиться в прах. Возможно, уже завтра сюда явятся полицейские, схватят его, приставят к виску пистолет… И уведут в тюрьму, навечно разлучив с двумя самыми дорогими ему существами.
Подземная душа Чудища клокотала от напряжения, от столкновений невидимых, но мощных стихийных сил. Взрыв сотряс все его существо до такой степени, что оторвал его от земли и вознес к небесам. Теперь Чудище чувствовало себя хорошо, очень хорошо. Лучше, чем когда-либо. Словно какой-то гигантский пузырь, поднимавшийся из бездонных болотных глубин, наконец достиг поверхности и лопнул.
Чудище притормозило у светофора, завороженно смакуя недавнее ощущение хрупкого пульсирующего горла под своими пальцами, вырвавшими из него жизнь, вспоминая предсмертный хрип своей жертвы…
В красноватом свете оно смотрело на свои руки, на скрюченные фаланги пальцев, сожженных почти до костей. К нему вернулись привычные мысли: о ежедневной мучительной боли от разъедающих кожу кислот, о потрескивании электропилы, рассекающей плоть… о птицах, которые пытаются взлететь, снова и снова… об обезьяне, скорчившейся высоко на дереве… о волчице, угрожающе оскалившей клыки…
Повседневность, которую так нелегко выносить, проживать, терпеть день за днем…
Зверюга встряхнул головой. Загорелся желтый свет, потом снова красный. В зеркальце заднего вида никого не видно. Город спал. Когда зажегся зеленый свет, Зверюга осторожно тронулся с места, выехал на департаментское шоссе и покинул металлический город.
Теперь он думал только об одном: повторить это снова…
– Этот котел, дорогой… – пробормотала Натали Куттёр, все еще полусонная. – На сей раз окончательно сломался… И надо же было этому случиться, как раз когда похолодало! Вот невезенье… Такое чувство, что живешь в холодильнике…
Она еще плотнее закуталась в плед, затем прильнула к мужу. Слушая редкие размеренные удары ее сердца, Сильвен ощущал исходящую от нее любовь – от этого невидимого излучения у него буквально выступали слезы на глазах.
– Я вчера звонила Виго на мобильный, чтобы попросить тебя пораньше вернуться, но он не отвечал… только автоответчик…
– Может, Виго его выключил… Ты знаешь, когда играешь в шахматы…
Ложь готова была прокрасться в его слова, словно ядовитая змея в цветущий сад. Сильвен сжал челюсти и тут же вспомнил хрустнувшие челюсти трупа, просунутый между ними стебель камыша… темную массу, погружающуюся в болото…
– Я сегодня же позвоню в службу газа, – объявил Сильвен. Он встал и принялся расхаживать по гостиной. – Так больше не может продолжаться. Даже если придется заменить этот чертов котел – пусть меняют!
– Я попрошу денег у родителей. В этот раз мы должны принять их помощь. Слишком много всего на нас свалилось одновременно… Финансовая пропасть у нас под ногами растет на глазах…
Сильвен стиснул кулаки. Плох тот лев, который проглатывает свою гордость… Если он уступит, его сочтут несостоятельным человеком, неспособным зарабатывать деньги и содержать семью, обычным пустозвоном…
Все мускулы его тела напряглись. У них с Виго было два миллиона евро на двоих. Сильвен почти воочию видел перед собой длинную цепь нулей, ощущал чуть шероховатую поверхность новеньких, вкусно пахнущих банкнот. Целая вечность тяжкого труда сконцентрировалась внутри синей спортивной сумки.
Чувствуя себя нуворишем, он осторожно прижал палец к губам жены.
– Тсс… Не говори ничего своим родителям. У нас сейчас просто трудный период. Но я убежден, что очень скоро удача нам улыбнется.
– «Трудный период»? Мы уже три месяца еле сводим концы с концами! Малейшая непредвиденная трата – и семейный бюджет трещит по швам! Как ты думаешь, сколько мы сможем продержаться на мою преподавательскую зарплату и твое пособие по безработице? А нам ведь еще целых двадцать пять лет выплачивать ссуду за дом!..
Сильвен схватил жену за запястье и развернул к себе. Он с трудом подавил желание сейчас же отвести ее к Виго и показать невероятное богатство, спрятанное в спортивной сумке, – этот зеленый дурман…
– Ты должна мне доверять! Мы с Виго постоянно просматриваем вакансии в интернете. Сейчас сфера информатики понемногу оживает, появляются новые вакансии – в том числе в Лилле… Нам приходит все больше приглашений на собеседование… Не говори ничего родителям, хорошо?.. Мы можем пользоваться угольной печкой – до тех пор, пока все не наладится…
– Она тоже неисправна. У нее труба треснула. Опасно ее использовать. И потом, это нас не спасет. Как мертвому припарки. Так проблемы не решаются!
– Послушай, завтра сочельник и день рождения дочки… Никто и ничто не должно испортить нам праздник! Только не в этот раз!
Натали замерла в объятиях мужа. Найти решение? Какое? Последние два года они лишь с огромным трудом могли выплачивать ссуду, полученную ими на покупку дома своей мечты, расположенного в сельской местности недалеко от Ланса. Это был дом в традиционном деревенском стиле – с большим садом, множеством хозяйственных пристроек, целым лабиринтом коридоров и закоулков. В недавние времена интернет-бума компьютерщики еще казались кем-то вроде полубогов… Натали вспоминала Сильвена в кабинете банка, нервно теребящего галстук… «Страховка по безработице? Да вы хоть представляете, кем я работаю? Информатика – это всё, это ваши компьютеры, ваши сейфы… И она еще только начинает развиваться! Если я останусь без работы – Земля остановится!..»
Но любой бум всегда заканчивается спадом. На сегодняшний день во всем мире буквально каждый час закрывалось очередное стартап-предприятие. Французские индустриальные гиганты, стремясь минимизировать убытки, сокращали региональные филиалы и сосредоточивали всю свою деятельность в Париже. «Эр Литораль», «Алкатель», «Франс Телеком»… А тайваньцы, которые еще вчера шили подделки под одежду от известных фирм, сегодня клепали компьютерные программы – за гораздо меньшие деньги, чем европейцы.
И что мы имеем на данный момент? Ежемесячные выплаты по кредиту в тысячу четыреста евро – две трети семейного бюджета… При том, что нужно погасить еще шестьдесят шесть процентов ссуды.
Сильвен с трудом подавил рыдание. Все его благополучие, спокойствие, уверенность в завтрашнем дне словно в один миг смело ураганом, и, несмотря на все свои способности, он превратился в одного из тех беспомощных баранов, из которых по большей части и состоит современное общество.
Конец обеспеченной жизни…
И что ни делай, какие усилия ни предпринимай – в конечном счете только деньги все решают.
В эту ночь сон так и не пришел к Сильвену. В голове теснились мечты о бегстве от реальности – он представлял себе ярко-синее море, красное солнце, белый песок…
Через несколько дней сладостный шорох банкнот окончательно сотрет из памяти лицо неведомого мертвеца. Эта рана затянется так же быстро, как и открылась…
Сильвен был в этом уверен.
Внимательно следя за самым слабым проблеском света, Чудище миновало широкие открытые пространства сельских полей и скрылось под угрожающе нависшим покровом листвы.
Начался лес, густой и абсолютно темный.
Чудище почти сразу догадалось, что произошло недавно в самом центре промышленной зоны. Сверхнапряжение, вызванное последними событиями, резко изменившими его привычное существование, заставило прорваться чудовищные гнойники, которые до той поры зрели в самой глубине его больного сознания.
Всю эту боль, эту ненависть, это страдание. Эту неудовлетворенную страсть.
Два типа на «пежо-306» всего лишь катализировали то, что дремало в бессознательном.
Вопль, в котором смешались торжествующий инстинкт и звериная радость, едва не взорвал своды его укрытия.
На какое-то время Зверюга даже забыл о деньгах – хотя и рассчитывал быстро их вернуть. Все былые ценности рухнули в один миг. Внезапно он понял истинную причину, заставившую его совершить последнюю часть своей работы.
Не деньги. Не желание поработить. Не любовь.
Немыслимое.
Машина въехала в ангар с расшатанными балками и проржавевшей крышей. Сюда, в это место, полностью отрезанное от мира, не отважился бы проникнуть ни один безумец. Мотор стих. От тени машины на стене отделился темный силуэт – Чудище вышло и направилось в дом довоенной постройки, примыкающий к ангару. Оно шло по подземному лабиринту – череде сводчатых сырых помещений, часть из которых была его мастерскими. Воистину адские кузницы…
О проекте
О подписке