13

Илан быстро шел по утреннему Парижу, сунув в карманы руки в перчатках и втянув в плечи голову в вязаной шапочке. Фасады домов на бульваре Распай купались в сером сумраке, впереди маячила башня Монпарнас, похожая на длинную палочку лакрицы. Илан вообразил мертвый – ни зелени, ни воды – пейзаж у адских врат, вспомнил строфу дантовского «Ада» и игру «Fallout Rе́demption», действие которой разворачивалось в ледяном, постапокалиптическом Париже.

Он послал сообщение Беатрис Портинари и свернул на улицу Ренн. Город все еще пребывал в дреме, лишь немногочисленные страдальцы, вынужденные вставать на заре, садились за руль и ехали на работу.

Илан остановился у дома № 27. Это было то ли шести-, то ли семиэтажное здание в османовском^[14] стиле: над его белым фасадом основательно потрудилось время, в больших окнах отражался свет фонарей. Илан осторожно толкнул створку ворот и оказался перед входом, слева висел домофон со множеством кнопок, стеклянная дверь была слегка приоткрыта, – наверное, Беатрис Портинари заранее нажала на кнопку. Илан проскользнул внутрь, бесшумно потянув за собой тяжелую створку, и задержался у почтовых ящиков в ожидании, когда зажжется свет.

На ящике под номером 38 почему-то стояло имя «Анни Бокур», а не Беатрис Портинари. Илан подумал, что Беатрис, возможно, делит квартиру с этой самой Анни, и начал подниматься по лестнице на четвертый этаж. Бордовая ковровая дорожка приглушала звук шагов, потолки были высокие, деревянные панели украшали стены. Шикарное местечко…

С трудом сдерживая нервную дрожь, он постучал в дверь квартиры 38, и створка медленно открылась.

Илан потоптался на пороге и спросил сдавленным шепотом:

– Есть кто-нибудь?

Свет внутри не горел, ответа он не дождался и пошел по коридору.

– Я Илан Дедиссет, пришел к мадам Портинари. Вы здесь, Беатрис? Анни Бокур?

Никто не отозвался, и он почувствовал, как страх липкой лапой коснулся его затылка. Белые стены, несколько предметов африканского искусства под стеклом в витринах, череда дверей. Илан входил в одну комнату за другой, машинально окликая хозяйку. В кухне никого не оказалось, гостиная тоже была пуста. Он заметил кожаную кобуру на стоявшей в углу вешалке и фотографию в рамке на стене: блондинка в полицейской форме была снята рядом с коллегой-сыщиком, альбиносом с поразительно светлыми глазами и платиново-белыми волосами.

Он никогда не видел эту женщину.

Скорее всего, она и есть хозяйка квартиры.

На всех других фотографиях фигурировала она же – и никакой Беатрис Портинари, высокой мужеподобной брюнетки. Почему она назначила ему встречу именно здесь?

Илан был в недоумении. Он развернулся, чтобы уйти, но свет гасить не стал и вдруг заметил на паркете красный след. Кровь. Никаких сомнений. Умирающий человек пытался уползти из комнаты.

Ноги сами понесли Илана вперед, он вошел в комнату, повернул выключатель и увидел место преступления.

Незнакомая ему блондинка с фотографии лежала на полу, вытянув вперед руку, глаза ее были открыты, в спине торчала отвертка.

Та самая, с оранжевой рукояткой, которую Илан выдернул из рамки, когда проходил тесты в «Эффексоре».

Он отшатнулся, прислонился к стене, горло перехватил спазм.

Ему показалось, что он попал в стальные челюсти огромного капкана.

Первым его побуждением было бежать, бежать немедленно, но он не мог оторвать взгляд от пальца погибшей, указывавшего в левый угол, где стоял столик с одним ящиком.

Илан обошел труп и потянул за ручку. Внутри лежали маленький золоченый ключ – такими открываются висячие замки или сейфы – и фотография. Илан сразу узнал Жеральда Этини, седовласого ученого из «Эффексора». Мужчина садился в зеленый «мерседес», припаркованный на бульваре.

У входной двери настойчиво затренькал домофон, до смерти перепугав Илана.

Кто-то снова и снова нажимал на кнопку, вознамерясь во что бы то ни стало войти в дом.

Зажав в руке фотографию и ключ, он заставил себя подойти к окну гостиной и бросить взгляд на улицу.

Прямо под фонарем стояли два типа. Одного из них Илан сразу узнал, это был альбинос со снимков, висевших на стене в гостиной.

Легавые.

Альбинос задрал голову, и Илан судорожно отшатнулся.

Они тут из-за него.

Пришли арестовать убийцу.

Времени на размышления не осталось, нужно действовать. Илан сунул фотографию и ключ в карман, выскочил на лестничную клетку и услышал, как щелкнула входная дверь.

Он на цыпочках побежал наверх. Вслед ему на каждом этаже зажигался свет, словно кто-то хотел задержать злоумышленника, не дать уйти. Полицейские поднимались по лестнице, и Илан вызвал лифт. Через двадцать секунд двери открылись. Сейчас или никогда. Через несколько мгновений они обнаружат труп коллеги и вызовут подмогу. Илан вскочил в кабину и нажал на кнопку.

Лифт медленно поехал вниз. Пот градом катился по лицу Илана, он молился, чтобы кабина не остановилась на третьем этаже, и как загипнотизированный следил за мигающими кнопками. 6, 5, 4… 0. Едва металлические створки разъехались, он ринулся к входной двери, нажал на кнопку и, ни разу не оглянувшись, выскользнул на улицу, оставив за спиной труп женщины, которую не видел ни разу в жизни, женщины, чье убийство наверняка повесят на него.

14

Гудок клаксона. На светофоре загорелся зеленый свет. Илан вздрогнул, встряхнулся и нажал на педаль.

Ловушка. Его заманили в квартиру неизвестного человека, где лежала мертвая женщина. Ее ударили в спину отверткой, которую он держал в руке.

В его голове звучали слова «убийство», «попытка к бегству», «тюрьма». Он ни в чем не виноват, но его посадят за решетку. У него мелькнула мысль: «Вернуться. Рассказать сыщикам, что он стал жертвой чудовищного заговора. Попытаться, пока не поздно, объяснить то, чего он и сам не понимает…»

«Клио» миновала бульвар Гренель, проехала по мосту и выскочила на авеню Кеннеди. Илан притормозил на задах Дома Радио и бросил взгляд на набережные. Баржи стояли у берега – все, кроме «Abilify», на ее месте находилась груженная каким-то оборудованием «Existenz». Илан включил аварийные огни, вгляделся в темноту, оглянулся – на всякий случай – и вышел из машины. Он ничего не понимал – судно, на котором проводили выставку марок, исчезло.

Испарилось. Никаких следов «Abilify» и «Паранойи».

Илан втопил педаль газа, дрожащей рукой открыл бардачок, куда накануне, обнаружив пропажу карты, положил отцовский шестизарядный «Магнум-44». От взгляда на револьвер его пробрала дрожь, и он поспешил захлопнуть дверцу, почувствовав себя беглым преступником.

Он вернулся на окружную дорогу и поехал к промышленной зоне Блан-Мениль. Мысли путались, кровь стучала в висках, он давил на газ, на полной скорости петляя между машинами.

Дойти до конца. Понять.

Голоса неожиданно вернулись, зазвучав отчетливей и громче, чем в первый раз. Ему захотелось разбить голову об руль. В далеком уголке мозга шел разговор между мужчиной и женщиной. Теми же самыми. Казалось, что мужчина стоит между двумя скалами, отчего слова было не разобрать.

Мигающий свет фар отразился в зеркале, вернув его к реальности. Илан понял, что едет на скорости не больше шестидесяти, сменил полосу и ускорился. Он что, сходит с ума? Откуда взялись проклятые голоса? Кто бубнит у него в голове?

Через полчаса он остановился, сунул револьвер в карман, выскочил из машины и ринулся к пакгаузам Шарон. Решетка была приоткрыта, но табличка с надписью «Психологические тесты» исчезла. Илан пробежал вдоль ангаров и оказался перед большим зданием с кремовым фасадом, где накануне над ним проводили опыты.

Вывеска «Лаборатории Эффексор» тоже испарилась. Илан дернул за ручку – дверь не открылась. Часы показывали половину седьмого. Он вернулся к складам, нашел в куче мусора обрезок железной трубы, взломал входную дверь и через десять секунд оказался в приемном покое.

Мебель, компьютер, телефон тоже испарились. Илана затошнило. Он повернул выключатель, но лампы не загорелись, пришлось довольствоваться светом фонарей и луны, проникавшим с улицы. Он шел по коридорам, открывал двери и видел… пустые комнаты. Старый стул… Стол… И больше ничего.

Небытие.

«Паранойя» в очередной раз испарилась. Изменила реальность с помощью волшебного порошка.

Он услышал лай – громкий, злобный лай большой собаки.

Где-то внутри.

Илан обернулся и увидел шарящий по стенам луч фонарика.

Охранник и пес приближались.

Илан кинулся вглубь здания. В спину ему несся крик: «Стой! Стой, кому говорю!» – но он бежал не оборачиваясь, бежал, боясь, что не выдержит и сдохнет, убитый страхом, отчаянием и яростью. Лай приближался. Илан оглянулся и увидел, что охранник спустил собаку с поводка, она была уже метрах в пятнадцати от него, неслась, то и дело оскальзываясь на линолеуме, неумолимая, как танк.

Илан хрипло вскрикнул, толкнул двери – одни, другие, третьи – и понял, что впереди только темнота. Он в ловушке, еще несколько секунд, и свирепая тварь настигнет его.

В последний момент он заметил окно, ввалился в комнату и захлопнул дверь. Мохнатый цербер глухо рычал, царапая когтями створку. Илан вспомнил, как в молодости его покусала собака, и почувствовал фантомную боль в ноге. Не время раскисать. Он с энергией отчаяния распахнул окно, выдохнул, спрыгнул на обледеневший асфальт, оказался перед мрачной громадой складов и метнулся вбок. Его тень скользила по металлическим стенкам отсеков, легкие готовы были взорваться, мышцы горели. Он рвался к решетке, как затравленный охотниками зверь.

Илан чувствовал себя дичью, бесноватым убийцей, которого нужно скрутить и запереть. Никто ему не поверит…

Он стартовал так резко, что взвизгнули шины. В зеркале отразился свет фонаря охранника, колесо чиркнуло по бордюру тротуара, машина вильнула и наконец тронулась с места. Все в порядке.

Да уж, в том еще порядке…

Илан трясущейся рукой достал из кармана тренькающий телефон, не опознал номер, не стал отвечать и дождался сообщения на голосовую почту: «Это лейтенант Тартар из парижской криминальной полиции. Пожалуйста, перезвоните, как только сможете, мне нужно с вами поговорить. Мой номер…»

Альбинос вышел на его след. Как это возможно?

Илан подумал о своих сообщениях и звонках Беатрис Портинари. Настоящему убийце нужно было сделать одно: оставить рядом с трупом мобильный жертвы, остальное – дело техники.

Капкан вот-вот захлопнется.

Слава богу, есть Хлоэ. Она тоже видела баржу, читала объявление, участвовала в экспериментах и сможет свидетельствовать в его защиту, сказать, что он не псих. Хлоэ знает, что он ничего не выдумал, что кто-то пытается повесить на него преступление.

У него так сильно дрожали пальцы, что он едва сумел набрать номер, ответа не дождался и оставил истерическое послание: «Хлоэ, позвони сейчас же, умоляю. Я по уши в дерьме. Это все штучки „Паранойи“. Они исчезли – ни баржи, ни лаборатории, ничего не осталось. Еду к тебе».

Он бросил телефон на пассажирское сиденье, открыл все окна. Ему нужен воздух!

Илан переживал ад в режиме реального времени. Провалы в памяти, след от укола на руке, жестокое убийство… Как давно им манипулируют? Кто вознамерился его уничтожить?

Из головы не шли слова Меган, работавшей вместе с ним на заправке: Да что с тобой такое, парень? Нет, у тебя точно шариков в башке не хватает! Почему она так сказала? И что за голоса звучат у него в мозгу? Он никогда не слышал их наяву, они появились, когда начались все эти неприятности, одновременно со следом от иглы, с приснившимся кошмаром и остальными мерзостями.

Около половины восьмого Илан добрался до Корвисара, выехал к площади Италии, заглушил двигатель, посидел, собираясь с силами, вышел и направился к дому, где жила Хлоэ.

Ему повезло – дверь подъезда открылась, выпуская кого-то из жильцов, и он просочился в холл, взбежал на шестой этаж, постучал в дверь квартиры № 54, но ответа не дождался. Еще рано, где она может быть? Илан почувствовал, что вот-вот сорвется, тяжело навалился плечом, повторил попытку и… замок поддался.

Илан вошел, и у него подкосились ноги.

Он тяжело плюхнулся на четвереньки.

Квартира Хлоэ была совершенно пуста.